Зарисовки

Карта Брифинг, на котором была объявлена новая операция и ее условия, закончился, и всех распустили. Капитан направился в свой кабинет, Гас скорее всего в оружейную, Гоуст задержался у стола, хмуро глядя на экран планшета, показывающего местность их предстоящей дислокации. Соуп немного помешкал, решая куда податься-то, но вспомнил, что ему нужно на перевязку в медпункт, туда и отправился. Не шибко серьезное ранение, но лучше подлечиться, ведь через неделю-полторы отбытие. Построив глазки медсестричкам в лазарете, приняв положенное количество таблеток, он покинул госпиталь и вернулся в штаб. Но там было пусто, все разошлись, даже Гоуст, ну а как иначе, чего ему там сидеть? Джон подошёл к столу, взял в руки тот самый планшет, что до этого держал в руках его суровый напарник. Не включая, просто смотрел в тёмный экран, видел своё отражение и думал. Последнее время, мысли его принялись витать около тем и образов, совсем не связанных со службой. Ему было немного неловко самому себе признаваться в том, что не отгонял их, а наоборот, потихонечку и тайно слушал их, верил им. А думал он всё это время о напарнике. Саймон-черт-его-побери-Райли. Мощный мужик со строгими глазами и титановым спокойствием, железным профессионализмом и абсолютной надёжностью. Рядом с такими людьми сам невольно подбираешься, собираешься и начинаешь действовать, как автомат, четко выверяя каждое своё действие. Находясь рядом продолжительное время, начинаешь перенимать привычки человека, к которому испытываешь уважение или, хотя бы, расположение. Но у Джона получилось иначе. Нет, он слушался старшего по званию, всё выполнял, работал всегда четко, капитан почти не делал ему замечаний, ну если не считать того случая с русским... Соуп стал замечать за собой, что порой подолгу смотрит на Саймона, когда тот не видит, а если и замечал, то не сразу отводил взгляд. Пару раз было, что Гоуст смотрел в ответ, мягко и устало как будто. Если их отпуска и отгулы затягивались, он начинал беспокоиться, не находил себе места и просто в один миг понял, что скучает и хочет увидеть напарника, заглянуть в его карие глаза и услышать глубокий голос с мягким британским акцентом. В такие моменты он мотал головой, зарывался пальцами в могаук на макушке и шептал: "К чёрту". А потом был чертовски рад встрече по прибытии на сборы. Гоуст был совершенно не тактильным человеком, он всегда держался так, чтобы никто не был к нему близко, даже случайно задев. Да и сам никого никогда не трогал, ни при каких обстоятельствах. А вот Джону до чёртиков хотелось хотя бы потрепать его по плечу, что ли. О слюнявых поцелуях и объятиях он и думать не смел, не признаваясь себе, что жаждет их. Но вот на последней миссии, когда Соупа ранили, Саймон впервые коснулся его, ну как коснулся, дёрнул за жилет так, что чуть душа с резким выдохом не вылетела из груди от рывка. А потом прижал к стене и зажал рот ладонью в перчатке, не позволяя издавать ни звука. Они были на вражеской территории и на них охотились, Гоуст знал, что напарника ранили и пришёл ему на помощь, и одёрнул его вовремя, когда тот чуть не сунулся под пули снайпера-охотника. А рот ему зажал, потому что услышал шорохи со стороны разрушенной лестницы. Соуп тогда шумно выдохнул через нос, глядя в глаза напарника, тот стоял очень близко, их броники оказались прижаты друг к другу. Джон зажимал рукой ранение под жилетом, кровь пропитала футболку и пояс джинс, натекла в кобуру. Когда опасность миновала, Гоуст убрал руку и, отступив, наклонился вперёд, отвёл руку Джона и глянул на рану, приподняв футболку. — Не сильно. Соуп кивнул тогда, шалея от мысли, что напарник, мало того, что коснулся его, прижимался практически, так ещё и наклонялся к нему, осматривая рану так, что его ПНВ немного упирался в грудь Джона. Даже боль, вроде как, отступила, но вернулась позже ещё сильнее, сука. Выбрались тогда, слава всем богам. Поджав губы, всё ещё пребывая в воспоминаниях, Джон опустился на один из стульев, что стояли у стола. Положил руку на бумажную карту лежащую на столешнице, подумав мимолётно, почему до сих пор используется бумага, если сейчас всё на электронных носителях. Но, честно говоря, мысли его тянулись совсем к другому. Он помнил глаза Саймона, так близко, что он мог запросто сосчитать его ресницы, если б захотел. Запах напарника: оружейного масла и металла, пороха и, где-то далеко, еле заметный запах земляничного мыла, которым пользовались все на их базе. Вот именно он, этот долбанный аромат, и преследовал потом Джона в его мыслях и, чего греха таить, грёзах тоже. Мактавиш опустил глаза и немного одёрнул штаны: в районе ширинки они стали вдруг тесноваты. Не в первый раз, чёрт возьми. Но сейчас пульсация в штанах была особенно чувствительной. Член просто требовал внимания, а не напоминал о себе, как в прошлый раз. Дрочить в штабе? Джон усмехнулся, оглянулся воровато - пусто и тихо. Он огладил себя через ткань, острота ощущения заставила закрыть глаза и сжать губы. Надо бы в душевую, там безопасней... Но от мысли, что его могут тут застукать, возбуждение волной прокатило по позвоночнику, отозвалось в паху. Его могут наказать за это. Джон облизнул губы: кто его накажет?.. — Ох, блядь. Он сжимал себя и понимал, что нужно бы предпринять что-нибудь, чтобы не испачкать штаны. Открыв шальные глаза, он наблюдал, как его пальцы высвободили член из плена брюк, как охватили взбухший венами орган и сжали. Джон тихо застонал и выдохнул. Нужно поторопиться. Соуп закрыл глаза, позволил пальцам пройтись вверх-вниз, подумал о карих глазах, о руке на его подбородке и губах, о... — Сержант? Джон распахнул глаза и резко обернулся, в дверях стоял Гоуст: высокий и мощный, в черной балаклаве и темной одежде. И это, черт возьми, случилось. Все, что он успел, это сдернуть бумажную карту и прикрыть ею обнаженный член, который дёрнулся, выплескивая белую тягучую жидкость. Лицо Соупа исказилось лишь на миг, брови изогнулись вверх над переносицей, он закусил губы так, что ему показалось прокусил их насквозь. Он, сдерживая дыхание, сел на стуле прямо, придерживая карту на бедрах. — Эл-ти. Райли спокойно прошел внутрь помещения, подошёл к столу, очень близко к сидящему на стуле, красному, как рак, Соупу. Взял со стола планшет, взглянул на напарника, тот не знал куда глаза деть. Оглядел его, посмотрел на измятую карту под его широкими ладонями. — Приведи себя в порядок, Джонни. Это выбрось, а лучше сожги, восстановлению уже не подлежит. И приходи в комнату - разговор есть. — Есть...есть, сэр. Райли также неторопливо покинул штаб, а Мактавишу показалось, что он просто стёк со стула, как вода из прохудившегося ведра. Вот стыд-то. Он приподнял карту и увидел, как по ней стекают подсыхающие капли его... уединения. Скомкал несчастную разлинованную бумагу и сунул в карман. Заправил уже прилежно ведущий себя член в штаны, застегнулся, оправился, встал и, вздохнув, направился в свою комнату, что делил с напарником. Шёл как на плаху, не зная, что там его ждёт очень приятное продолжение.