Обещание

Каким чудом он еще не сорвался, Игорь не знает. Наверное, потому что с ним его маленькое солнышко, Алиса. И если он позволит себе непозволительную в его положении слабость, он подведет и ее. Уничтожит всю ее грядущую яркую и счастливую жизнь, если не оборвет ее на месте. И только поэтому он до сих пор терпит не в меру наглого, и чрезвычайно странного безопасника. Их погибель. Но до конца экспедиции осталось не так уж и много времени, прошло уже больше половины… И ведь, наверное, эта ненавязчивая забота, когда тебе без слов приносят твой любимый чай, или зарядник для садящегося датапада, когда лень вставать с пригретого места, была бы приятной, если бы не была приправлена острым и перманентным ощущением страха. Один вопрос, одно требование, которое СГБ-шник может озвучить по праву, а он не сможет отказать и... Но мужчина не пытался этого сделать. Даже после всех своих замечаний о их с Алиской… Особенностях и необычности, даже воочию наблюдая их проклятье в деле. Просто смотрел своими невозможными голубыми глазами с хитрым прищуром, и шутил. После этих шуток профессору приходилось еще долго сидеть и приходить в себя в каюте, когда приключение заканчивалось. А потом все начиналось сначала. Юрий хохмил, улыбался, возился с Алиской, лез к нему и вел себя… Как заинтересованный в нем не как в цели, а как в… партнере, человек. Что ж, это малая жертва за их с змейкой безопасное существование в ближайшее время. Игорь решился. — Доброе утро, Юрий. — Явно не ожидавший приветствия от обычно собранного и не слишком тепло относящегося к нему капитана экспедиции, Веселов замер в проходе, недоверчиво глядя на человека. — Доброе. Неужели на Венере снег пошел? — Он вальяжно прошелся к своему месту и плюхнулся так, что ножки стула скрипнули. Селезнев внутренне подобрался. — Это невозможно еще ближайшие лет пять. — Игорь выдает непринужденную улыбку. — Какао будете? Его Зеленый с карамелью сделал, Полосков утверждает, что получилось вкусно. — А вы? — Безопасник берет пододвинутый кофейник и налив себе в чашку сует туда нос, принюхиваясь. — Сейчас попробую и узнаю. — Хмыкает Игорь, и берет пододвигаемый сосуд, на миг соприкасаясь пальцами с пальцами Юрия. — Приятного вам аппетита. — И тебе. — Веселов смотрит чуть наклонив голову, пытливо, будто бы обнаружил новую границу и пытается выяснить, насколько далеко за нее он может зайти. — Спасибо. — Благодарно улыбается Игорь, и понимает, что не ошибся. В глубине голубых глаз будто яркие лампочки зажглись. Сработало. А его собственные чувства… Переживет как-нибудь. Дракон, временно размещенный в лазарете, уже через пару дней мигрировал в ту самую, вторую маленькую, захламленную каюту. Жуткие повреждения на нем затянулись с такой скоростью, что не верилось даже живучему сатурнианцу. Не сказать, что он был рад тому, что найденыш, тем более с таким прошлым, будет жить рядом с гражданскими… Но выбора особо не было. Позволить ему и дальше жить в лазарете? Чтоб в один прекрасный день обнаружить что тот случайно или намерено что-то там натворил? Запереть обратно в трюм? Законы Содружества не позволяют. Вот и пришлось с Геной перетаскивать боксы на бытовую палубу, и обустраивать нежилое ранее пространство под немигающим отстраненным взглядом ксеноса, (от которого хотелось по привычке, которую не вытравила ни война, ни сто лет пряток, огрызнуться и спросить Глота про узоры на нем). Белёк, молчаливый, периодически зыркающий своими фиолетовыми глазами из под вторых, полупрозрачных, пленчатых век, откровенно нервировал. Тем, как ходил, как говорил, как вел себя, как дышал и шуршал своим злоежучим хвостом по полу. Бесил неимоверно! Еще хуже этого был тот момент, что Змееныш к нему прилипла как приклеенная жидким полимером! Не отставала в принципе, не смотря на просьбы отца и капитана не докучать гостю. Гость флегматично наблюдал за красным электровеником рядом с собой, каменел, когда его случайно касались, замирал осматривая что-то, внимательно слушал девчачью трескотню. И ведь кроме него, никто, ну вот совсем никто больше не воспринимал его как угрозу! Даже Полосков, который в теории должен был бы знать, что из себя представляют такие найденыши. Единственное, что скрашивало его недовольство, так это то, что Селезнев, непонятно почему, но сам сделал шаг навстречу. И явно потеплел по отношению к нему. Не обжигал взглядом, не дистанцировался на социально предписываемые дистанции, будь им неладно. И даже иногда, робко, как ему казалось, улыбался У. Неужели шанс завести хоть какие-то хорошие, или просто нормальные отношения есть?! На радостях он даже позвал змееныша и Гену на самую свободную палубу, обустроив там импровизированный любительский тир. Бластер со снятым аккумулятором не выдавал даже сотой от своей нормальной мощности, так что за технику можно было не опасаться, статика, не больше, он проверил, случайно разрядив его в свой протез. Хоть бы хны! Сначала он с капитаном показывали малышке класс, а потом, дал поиграться ей самой. Малышка выбила шесть из десяти с первой попытки. — Да ты же настоящий самородок! — Расфырчался довольный не совсем своей, но как бы своей, (его Алиска тоже мастерски обращалась с оружием), ученицей. Правда вот ужас в глазах Игорька, пришедшего забирать ребенка спать, ему не понравился. Что-то было не так. — Не нравится мне это. — Сказал тогда Зелёный и Полосков приготовился выслушать очередную параноидальную угрозу. Мнимую или реальную. — Что именно? — Всё! — Патетично возвестил Зелёный. — Ты видел, Игоря? Нет, он всегда был немного странным! Но тут... Полосков расслабленно и равнодушно откинулся на спинку дивана в кают-компании, куда они перебрались. — Что ты выдумываешь? — Хмыкнул он. —Игорь нормальный, обычный такой. Ученый - наукой увлеченный... — Да. Такой обычный, что ты от лайнера отказался? — Едко заметил механик, сложив руки на груди и глядя на друга с возмущением. — А вот это не твое дело... — Веско сказал Полосков, выделяя «дело» тоном, заметив краем глаза крадущегося по стеночке от камбуза Юрия. С пироженками... Опять под дверью Селезневых оставит. И опять на него наступит Зелёный, топая в свою каюту. Или сожрет... — Гена, скажи правду, а? Ты почему отказался? Таких предложений больше не будет... ты вот правда мечтал на задрипанном бывшепочтовым кораблике летать?! Зубы мне только не заговаривай! Я тебя пятнадцать лет знаю! Полосков поставил кружку с чаем на стол, собираясь с мыслями. — Игорь мне жизнь спас. Так понятнее? — Жестко спросил он. Зеленый кивнул. Это, конечно, многое объясняло... — Ты мог бы командовать лайнером... — Зелёный, я должен Игорю - раз. Во-вторых, ты не все знаешь про наш гражданский флот - два. Поверь, это скорее плевок мне в лицо, чем честь. — А в третьих? Капитан помолчал, смотря на Зелёного. — Игорь приходил ко мне до полета... — Неохотно сказал он. - Как только узнал, что им безопасника вручат. И он боялся за Алису. Полосков не мог видеть бесшумно замершего за стеной кают-компании, в коридоре, Веселова. —... у него есть некоторые личные основания опасаться его. И он просил... просил меня в случае обстоятельств спрятать Алису. Где-нибудь подальше от Земли. — Почему? — Зелёный действительно не понимал. Полосков помолчал. — Ты видел, как он реагирует на нашего телохранителя? — Я видел, как этот Юрий за ним увивается. — Огрызнулся механик. — То сахар через стол пододвинет, то чаек между делом всучит... Алиске сладости таскает! Мне это не нравится. — Тебе всё, Зелёный, не нравится. Юрию Игорь просто... Интересен. И в других обстоятельствах я был бы ему благодарен. После исчезновения Киры Игорь совсем замкнулся. Ни с кем почти не общается, только животные, да пара-тройка человек. Если бы Юрий вытащил его из этой скорлупы, я бы ему только руку пожал. — Но? Ты говоришь так, что это "но" есть. — Въедливая ты пиявка, Филимон... да. Есть. Юрий Веселов подчиняется структуре... которая может уничтожить всю жизнь Игоря. Он весь полет все равно что держит снятый с предохранителя бластер у его виска. Каждый день. Каждую минуту. У Игоря железные нервы. Другой бы уже не выдержал. — Да кому нужен простой космозоолог? — Удивился Зелёный. — Темнишь ты, Гена! Ну, не хочешь говорить правду, черт с тобой! Механик махнул на него рукой, и ушел... А Полосков тихо порадовался, что он просто не поверил в то что было сказано, списал на неведомые закидоны, видимо памятуя свои. Но, к его досаде, в кают-компанию вошел привычной небрежной походкой Веселов. И плюхнулся напротив, заложив ногу за ногу. Белозубо оскалился, демонстрируя острые клыки, которые раньше Геннадий у него не замечал. — Поговорим, капитан? — Слышал? — Мрачно спросил, уже зная ответ, Полосков. — У стен уши есть, а ты громко так разговоры ведешь... Не боишься? Полосков холодно посмотрел на безопасника. Тот отзеркалил взгляд. — Твои повадки, Веселов... Выдают тебя. Думаешь, я пиратов не видел? Юрий продолжил улыбаться, стянул из сахарницы белый кубик, и с хрустом разгрыз, как делал вместо того, чтобы размешать, как нормальный человек в напитке. А вот в глазах мелькнула сталь. — Только у пиратов манера обводить пальцем край кружки по кругу, отдавая дань Космической Тьме. Другого за такое пристрелят. — На такой мелочи, значит, прокололся? — На других тоже. — Полосков как сидел, так и сидел. Ни единый мускул на лице не дернулся, и Юрий невольно почувствовал уважение к капитану. — Ладно, капитан... Только я давно завязал с этим. Обстоятельства знаешь ли... — Назови мне хоть одно? Веселов жутковато усмехнулся, чувствуя, как душу ободрало наждаком. — Я дал клятву Кире. В другой... Жизни. Полосков вперился взглядом в пирата перед собой. — Клятва... Что же, это многое объясняет. — Кое-что. Полосков кивнул. — Это меняет дело... - Тяжело сказал он. — Но предупреждаю, Веселов, или как тебя там?, если ты сдашь Игоря - я сдам тебя. Продать маркер ты не сможешь. И свою шкуру этим не спасешь. Полосков встал. — Больше нам говорить не о чем. — То есть, ты мне веришь? — Изумился Веселов. — Клятва пирата нерушима, я знаю, видел что бывает с предателями. С этим вы не шутите никогда. Даже бывшие пираты ее не нарушают. Может... Ты и оставил свое ремесло пирата, перейдя на службу Содружеству, может, ты работал под прикрытием. Я не знаю и не хочу знать. Но и я шутить не умею. Я тебя предупредил. Полосков, больше не удостоив его и взглядом, вышел из кают-компании. В рубке следовало проверить приборы и заложить следующий отрезок пути, предварительно подыскав планетку, на которую можно было бы спуститься и провести тестирование малого маневрового двигателя, который начал немного сбоить после того каскада прыжков. Маркер, значит.-хмыкает У, и тут же хватается за голову, дергая за волосы. Маркер. Маркер, мать его!!! Твою налево, через большую туманность да астероидным потоком через солнечный парус! Память Веселова услужливо подкинула воспоминание, что значит это коротенькое слово-приговор для человека. Значит он все это время… — Селезнев? С тобой можно поговорить? — Окликает он идущего к себе в каюту профессора, возвращавшегося после обхода зверинца. — Да, что случилось? — Ученый останавливается, смотрит своими нереально синими глазами. — Не здесь. Если ты не против. — Он подчёркнуто медленно поднимается из-за стола. Ловит взгляд мужчины и… Отстегивает анализатор. — У меня в каюте, если ты не против. — В каюте? — Хмыкает даже непринужденно Игорь. Выражение лица, язык тела, все говорит о том, что он скорее заинтересован в том, какой это будет «разговор». Выдают глаза. — Пойдешь? — У показательно сматывает ремешки крепления, с тихим стуком опускает аппарат на стол, и отходит от него.