Последние дни Галактики

      День на Родии перешёл за половину и небо начало хмуриться, словно показывая то, что сейчас было в правительственных умах. То есть, всё темно и беспросветно, когда всё это завершится было совершенно неясно. Вызванные Асокой клоны явились необычайно быстро, словно находились неподалёку и принялись наводить порядок, но для начала уделили должное внимание генералу Скайуокеру. Адреналин от расправы над Ганреем у него схлынул и результатом этого стала вновь накатившая боль в колене, от которой он не мог даже стоять. Капитан Рекс устремился к своему командиру и отведя в сторону, принялся за осмотр и перевязку ранения, оказавшегося не слишком серьёзным, всего лишь ожог мягких тканей колена. Как следует обработав его и наложив повязку, Рекс велел ни о чём не переживать и присоединился к своим братьям. На самом деле переживать Энакину было о чём и было это совсем не ранение, но об этом он подумает позже. Пока следовало передать Родию под надёжное покровительство, поскольку, правительство Родии было признано нелегитимным и до окончания войны планета переходит под полный контроль Республики. Министров и сенаторов, которые по праву могли бы считаться уже бывшими, сенатская гвардия погрузила на корабль и увезла в неизвестном никому направлении. Отныне на Родии действует республиканский мандат.

***

      Когда же все формальности с правлением на планете были решены, Асока смогла прийти к Энакину. Он догадывался, что разговор будет непростым и был внутренне готов, понимая, что заслужил подобное отношение, но вот тогрута, хмуря брови, произнесла, имея серьёзный и слегка недовольный тон:       – Энакин, то, что ты сделал было неправильно, я видела это и была просто в шоке, почему ты так поступил?       Скайуокер догадывался, что она захочет поговорить именно об этом, только с ответом не спешил, он должен был сказать что-то такое, что не то, чтобы оправдало бы его в глазах ученицы, но смогло бы доходчиво объяснить ей, что иного выбора у него не имелось. По итогу смог сказать только такое:       – Асока, пойми меня, думаешь, мне бы хотелось того, что произошло? Нет, но иногда бывает так, что человек переходит границы допустимого, касаясь того, что не смел и упоминать. Это заставляет терять человеческий облик и отвечать ударом за удар, поступать так, как заслужил твой противник, не думая о правильном и неправильном.       – Я понимаю тебя, ведь ты говорил как много значила для тебя Падме, – ответила Тано, немного помолчав, – Многие не удержалась бы на твоём месте, теперь главное, чтобы Совет не посчитал это слишком серьёзным нарушением. Ведь мы должны уже вернуться в храм и желательно бы отправить в подкрепление Магистру Кеноби половину нашего легиона, поскольку да Джеонозисе идут серьёзные бои и потери неизбежны. Но мы сами должны вернуться на Корусант.       Энакин принял это, но весь обратный полет пребывал в своих тяжёлых мыслях.

***

      В это время в одной из своих тайных резиденций Дарт Сидиус внимательно анализировал полученные сведения о только, что произошедшем. С одной стороны он был не очень доволен смертью Ганрея, слишком уж рано она произошла он мог бы пригодится ему и дальше, но с другой стороны, что его жалеть, он был всего лишь жалким червем, способным только прислуживать, сам по себе никакой ценности Нут Ганрей не представлял. Но так же, будучи частью большого плана, его смерть создаст временную заминку и неуверенность в безопасности других приспешников.       Надо будет сказать Дуку, чтобы такое больше не повторялось, нужно быть аккуратнее и больше не провоцировать на такие грубые действия. С другой стороны, есть и плюсы от этого, в том, что смерть лидера ослабила КНС и по своим источникам Энакин сорвался и практически пал на Тёмную сторону. Как только Джеонозис падёт, а Кеноби погибнет это только укрепит злость в Энакине. Представляя себе в мыслях всё то, что так скоро должно было произойти, Сидиус растянул губы в зловещей улыбке и устремил свой янтарный взгляд далеко за горизонт, заранее радуясь близкой победе над Орденом и Республикой.