Последние дни Галактики

Энакин достиг Корусанта немногим раньше учителя и когда тот наконец дозвонился до него, Скайуокер уже находился в храме, правда едва успел принять душ и переодеться. Но это, право слово, такая ерунда по сравнению с тем, что тот провернул в самый короткий срок. Для начала ему пришлось найти подходящее заведение, где снял два номера и до поры, до времени, оставил там свою семью, а потом Энакин вернулся в храм, дабы объясниться с учителем. Он знал, что это неизбежно и был готов. Куда больше сейчас его волновала мысль о том, как его мать будет жить на Корусанте, сможет ли прижиться и получится ли у них видеться так часто, как обоим хотелось бы. За этими мыслями его и застал Кеноби, когда войдя в их общее жилище, нашёл ученика спокойно сидевшим на своей кровати. - Ты ничего не хочешь мне объяснить? - произнёс он громогласно, бесцеремонно вторгаясь в сознание Энакина, такое далёкое сейчас и от Ордена, и от Корусанта. Скайуокер с трудом вернулся в реальность и взглядом, полным искреннего недоумения, ответил на взгляд учителя, полный такого же искреннего негодования. - А что не так, учитель? - спросил он наконец, не придумав ничего лучше и умнее, от всей души сейчас пожалев, что не решил, как именно объяснит наставнику причины своего бегства. - Почему ты сбежал? Ты понимаешь, что это нарушение и тебе грозит, как минимум, выговор? - продолжал наступать Кеноби - Ты отдаёшь себе отчёт? - Учитель, я всё понимаю, оправданий мне нет, но поверьте, причина стоила того, - наконец нашёлся Энакин и решил ничего не скрывать - Я отправился на зов видений, нам говорили, что их нельзя игнорировать. - Игнорировать нельзя, как и идти у них на поводу, - покачал головой Оби-Ван, было видно, что он не готов принять объяснения ученика, хотя и собирался их выслушать - Ты должен был прежде рассказать обо всем мне и потом уже принимать решение. До тех пор, пока ты падаван, тебе следует согласовывать свои действия с учителем. - Мне не было времени поговорить с вами, учитель, - с нотами расскаяния в голосе объяснил Скайуокер - Вы не могли оставить миссию, а я не мог рисковать жизнью самого близкого и родного мне человека. И если бы я не нарушил это правило, то я не успел бы спасти дорогую мне жизнь и ещё несколько. А долг джедая сохранять любую из жизней, когда над ней нависает опасность. Кеноби теперь уже сам не сразу нашёл достойный ответ. Логика в словах Скайуокера безусловно была, как и своеобразное следование Кодексу. Однако, это не отменяло и серьёзного нарушения, которое никогда не простил бы никакой другой Мастер. В лучшем случае это закончилось бы выговором и наказанием. По идее и он, Оби-Ван, не должен пускать такое на самотек и делать вид, что случившееся в порядке вещей, это лишь побудит Энакина и дальше так поступать. Но это лишь с одной стороны, с другой же, если он это сделает, накажет его и отчитает, то этим покажет себе и Скайуокеру, что он ничуть не лучше остальных. И это при том, что Энакин априори требует к себе особого отношения, нравится это Совету или нет, это так. Хотя бы потому, что возраст Скайуокера превышал допустимый к приёму, это ещё не говоря о его способностях и пророчестве Избранного. То есть и подход к нему нужен совсем другой. Какой? Оби-Ван за десять лет не до конца понял это. Но в его основе должна лежать не догматика и сухое следование правилам, а человечность, стремление понять душу ученика, его мысли, чувства. Кажется, сейчас лучший момент, чтобы показать Скайуокеру, что тот ему вовсе не враг и не строгий надзиратель, а совсем даже наоборот. Может тогда Энакин начнёт, наконец, доверять ему. И для начала Кеноби сел рядом с учеником и сказал как можно более проникновенным тоном, ясно давая понять свои благие намерения: - Энакин, расскажи мне то, что ты видел и что произошло после, Совет не узнает об этом, обещаю, поверь, я хочу знать это не для того, чтобы обвинить тебя и упрекать в чём бы то ни было. Я хочу понять тебя и прошу помочь мне в этом непростом деле. Энакин не увидел в этой просьбе ничего обидного и порочного, а только искренне желание помочь и разобраться в ситуации. Это склонило чашу весов в пользу учителя и Скайуокер начал рассказывать, буквально всё, начиная с первого видения и заканчивая оплатой номеров. Оби-Ван спокойно слушал его рассказ, особенно ничему не удивляясь, словно бы знал чисто на подсознании, что Энакин именно так однажды и поступит и даже в чём-то зауважал его. Он признавал, хотя и с большой неохотой, что сам бы вряд ли на такое решится и единственным, что он сказал, когда Энакин закончил было: - А можно и мне с тобой к ним прийти? - Думаю, мама только обрадуется, увидев тебя, - облегчённо вздохнул Энакин, понимая, что выговора не будет - Она спрашивала о тебе, и о Квай-Гоне. Его смерть её очень расстроила. - Его любили очень многие, - покачал головой Оби-Ван - Таких как он больше не будет. Энакин при этих его словах твёрдо пообещал сам себе, что непременно вернёт его Ордену, пускай это и будет непросто, но он сможет, пускай это и будет стоить ему больших усилий.

***

Оставив Энакина у себя в комнате, Кеноби наконец решил доложиться Совету, рассказать, что узнал, а после получить дальнейшее задание. Ответ же Магистра Винду сильно ему не понравился. - Тёмная сторона становится сильнее, - произнёс он задумчиво и печально - Я чувствую это. Что-то мощное питает её. Джедаи скоро перестанут с ней справляться. - Однако, нас в разы больше, - попробовал возразить Оби-Ван, но получил в ответ не менее тяжёлое: - Но мы разобщены, а Сила всегда бывает в сплоченности. Мы слишком сильно доверяем сенату, а тот в свою очередь почти перестал верить в нас. И это заставляет проигрывать снова и снова. Это было так, но как разрешить эту проблему никто не знал, за то была надежда успешно расследовать убийство сенатора, коммуникатор, изьятый у покойного Джанго мог найти центральную нить следствия, но прежде следовало его изучить, расшифровав записи в нём и номера контактов. За это брался аналитический отдел, обязанностью которого была работа с информацией.