Can I Help You?/Могу ли я тебе помочь?

      Он опаздывал, что его просто бесило. Санеми не опаздывал на работу уже больше двух лет. В последний раз это случилось только потому, что какой-то правительственный чиновник решил приехать в город и испортить ему поездку на работу. Его нога дергалась вверх-вниз в задней части такси, пока он молча проклинал красный свет, на котором они застряли. Конечно, в конечном итоге это его вина, что он поздно вышел из квартиры, но это, конечно, не оправдывало того, что они проезжали каждый красный свет по пути.       С тех пор, как Томиока начал жить у него около месяца назад, он просыпался всякий раз, когда Томиока уходил на работу рано утром. В его защиту можно сказать, что он едва ли издавал какой-нибудь лишний звук в доме. Санеми просто потратил годы на тонкую настройку своего слуха благодаря дому, полному детей. Дети были хитрыми, и из необходимости он взял на себя бремя ответственности, чтобы вынюхать неприятности до того, как они могли произойти.       Сегодня, когда его сон постоянно прерывался, он был настолько уставшим, что случайно нажал кнопку выключения будильника вместо того, чтобы отложить. Глупая ошибка, и он внутренне застонал от этой мысли снова и снова.       За последние несколько недель Томиока дважды пытался съехать.       Санеми решительно наложил вето на его выбор квартиры оба раза. Первое место не сильно отличалось от последнего — еще одно дерьмовое здание, каким-то образом дальше от работы, чем прежнее. Второе казалось гораздо более многообещающим. Хотя, только когда он надавил на Томиоку, чтобы получить больше информации, он наконец сказал, что квартира, которую «он разделит с несколькими соседями», на самом деле означает сон на полу в студии с пятнадцатью другими людьми.       Очевидно, Санеми не мог оставить это без внимания. Честно говоря, он был немного оскорблен тем, что Томиока с нетерпением пытался выпрыгнуть из роскошного жилья, которое Санеми выделил для него, в пользу сна на переполненном этаже.       «Но ты же сказал, что я могу остаться, пока не найду другое место для жизни». Это не в счет!       С тех пор он размышлял, что делать с Томиокой. Потому что, хотя изначально он и подбадривал его вернуться к самостоятельности, он быстро понял, что для такого человека, как Томиока, быть с Санеми было бы, очевидно, самым безопасным вариантом.       Санеми не доверял Томиоке, поскольку тот не мог позаботиться о себе сам, даже если ему удалось прожить все эти годы до их встречи.       Но это не имело значения. Томиока просто пожал бы плечами и пошел на все, что ему предстояло. Он, конечно, задавал вопросы, но это было все, что он мог сказать о сопротивлении всему, что с ним происходило. Это разозлило Санеми. Что за человек отказывается оказывать хоть какое-то сопротивление?       Он провел рукой по лицу, прежде чем наконец увидел свое офисное здание. «Остановись», — потребовал он, решив пройти полтора квартала пешком, вместо того чтобы оставаться в ловушке дорожного чистилища еще хоть на секунду.       Взглянув на часы, когда он скользнул в закрывающийся лифт, он вздохнул с облегчением, что все равно успеет на утреннюю встречу. Это наполнило его легким чувством; надеюсь, никто не заметил его отсутствия.       Когда он прибыл на свой этаж, все по-прежнему казалось вполне нормальным. Люди бездумно слонялись с кофе в руках, поддерживая стандарт своего утра в офисе. Не нормальным было видеть Тенгена, сидящего на столе его секретарши.       О Боже, почему она плачет?       «Какого хрена ты с ней сделал?» — прорычал Санеми, когда он приблизился.       Тенген повернулся к нему, на его лице играла легкая ухмылка, а в глазах мелькнуло что-то более озорное. «Я пришел сюда, чтобы увидеть тебя, но увидел эту милую молодую леди в беде». Он указал на секретаршу Санеми, которая сгорбилась, судорожно выдохнув и тщетно пытаясь прийти в себя.       «Простите, господин Шиназугава», — она вытерла нос салфеткой, и новая волна слез покатилась по ее щекам. «Я пыталась перестать плакать все утро, но мое тело просто не хочет останавливаться».       Он открыл рот, чтобы спросить больше информации, но Тенген заговорил за нее. «Ее парень-неудачник ошеломил ее и принял глупое, бессердечное решение уйти от нее прошлой ночью». Тенген наклонился и погладил ее по плечу, успокаивая. «Отпусти это, все в порядке».       Глаза Санеми сузились, когда он наблюдал, как Тенген прикасается к его секретарше.       «Это просто возникло из ниоткуда! Он даже не назвал мне причину. Он просто сказал: «Всё кончено» и ушёл! Типа, я что-то не так сделала? Наверное так?» Она посмотрела между ними двумя слезящимися глазами, как будто они знали ответ.       «О, дорогая. Мужчины — настоящие псы. Разве не так, Шиназугава?» Тенген надул нижнюю губу и приподнял брови, искренне пытаясь передать это чувство, утешая ее.       Санеми не желал знать ничего из этого, его лицо сморщилось, и на его коже отпечаталась тяжелая хмурая гримаса. К сожалению, он точно знал, что крутится в этом хомячьем колесе, которое Тенген называл мозгом.       «Все будет хорошо. Этот ублюдок в мгновение ока поймет, чего он лишился. Вот увидишь». Тенген нежно улыбнулся и вытер ее слезы большим пальцем. «Эй, как тебя зовут, милая?»       «Хинацуру», — имя вырвалось сквозь икающее дыхание.       «Ух ты, какое красивое имя для такой красивой девушки», — промурлыкал он. «А ты знала, что у нее такое красивое имя, Шиназугава?»       «Я знаю имя своей гребаной секретарши, тупица». Санеми скрестил руки, совершенно не впечатленный всем происходящим перед ним. Он не удержался от желания закатить глаза, когда Тенген встал, приняв позу Санеми, чтобы лучше продемонстрировать мускулы через свежевыглаженную рубашку.       «Ну, я думаю, он идиот, раз отпустил такую, как ты. Если бы это был я, я бы…»       «В кабинет. Сейчас же», — прорычал Санеми Тенгену, указывая на его дверь.       Тенген выглядел немного удивленным, но решил ухмыльнуться и опереться руками, чтобы снова занять ее пространство. «Если тебе когда-нибудь понадобится кто-то, с кем можно поговорить, ты можешь прийти и найти меня в моем офисе».       «Узуи».       «Ох», — он снова повернул голову к Санеми. «Как страшно». Он поднялся и побрел к кабинету. «Если бы ты назвал меня по имени, я бы подумал, что ты пытаешься поставить меня на место, папочка». Палец скользнул по челюсти Санеми, но тут же был отброшен.       Тенген рассмеялся и, наконец, к счастью, исчез в кабинете Санеми.       «Просто иди домой. Возвращайся, когда почувствуешь себя лучше. Я со всем разберусь». Санеми некоторое время следовал за Тенгеном, прежде чем снова остановиться, умоляя. «И держись от него подальше. Он, блядь, хуже всех».       Он не стал дожидаться ее ответа, ушел и закрыл за собой дверь кабинета.       «Я «хуже всех»? Ты так уверен, что это правда?» Тенген развалился в одном из кресел перед его столом, вытянув свои длинные ноги. Он сделал глоток из одного из напитков Санеми, теперь обернутого толстыми пальцами Тенгена.       «Абсолютно уверен». Он вытащил из кармана две сигареты, протянул одну Тенгену и ударил его по лбу, отобрав у него кофе. Остановившись, чтобы прикурить, он обошел вокруг своего стула и тяжело плюхнулся на него. «Ты просто отвратительный».       «И где ты был сегодня утром?» — спросил Тенген, щелкая зажигалкой и еще глубже опускаясь на сиденье.       «Дома», — просто сказал Санеми, окутанный новым завитком дыма, и отодвинул свои напитки в дальний угол стола: подальше от грязного маленького Тенгена.       «Ты почти никогда не опаздываешь. Что случилось?»       «Я просто проспал будильник. Ну и что? Ты все время опаздываешь. Почему это так важно, если я раз опоздаю?»       Тенген улыбался, давая вопросу покипеть, прежде чем задать свой собственный. «Это ведь не связано с твоим новым… соседом по квартире, не так ли?»       «Понятия не имею, о чем ты говоришь». Санеми поспешил наполнить легкие сладким, парализующим нервы теплом никотина. Притворное невежество сработало инстинктивно; Тенгену нравилось донимать — тыкать и тыкать, пока его жертва не сорвется. Он и так ходил по струнке с Санеми этим утром, каждый шаг этого идиота все больше и больше перетирал проволоку.       Само собой разумеется, что слух о том, что Томиока живет с ним в данный момент, распространится. Он знал, что это лишь вопрос времени, когда кто-то заговорит с ним об этом. Честно говоря, он бы поспорил на деньги, что Кёджуро был бы первым, кто что-то скажет. Ну, на самом деле, Тенген поднял эту тему.       «Ты понятия не имеешь?» — на его губах мелькнула злая улыбка. Санеми демонстративно сосредоточился на загрузке компьютера, лишь краем глаза наблюдая за нервирующим выражением лица Тенгена.       Он отказался удостоить это ответом. Его заманивают в ловушку…       Между ними повисла тишина. Это было несправедливо, Тенген не испытывал никакого стыда, чтобы достойно ему ответить. Этот ублюдок гордился всем, что он делал, включая любую глупую херню. Особенно глупую херню. Санеми сглотнул, прикусив язык.       Тенген вздохнул, уронив голову на плечо. «Слушай, я не осуждаю тебя за то, что ты трахаешь какого-то бариста…»       «Прости что?» — прошипел Санеми.       «Что? Разве это не то, что происходит?» Тенген поднял голову и нашел в себе смелость выглядеть искренне удивленным.       «Нет! Боже, что, черт возьми, с тобой не так?»       «Ничего! Я просто знаю, что у тебя давно никого не было, и…»       «То, что я не трахаю все, что дышит, как ты, не значит, что я какой-то жалкий гребаный девственник, как ты намекаешь!» Санеми ухватился за вопиющую часть «отсутствия секса», решив проигнорировать самую скандальную часть того, что только что предположил Тенген. Санеми скользнул вперед на своем стуле, впиваясь пальцами в неумолимое дерево своего стола.       «Мне бы не пришлось продолжать намекать на это, если бы в течение десятилетия ты наконец-то получил симпатичную задницу на свой грустный, сварливый член!»       «Я занят!»       «Чем? Занят тем, что не трахаешь человека, который находится в непосредственной близости? Мицури сказала, что он довольно симпатичный», — Тенген поджал губы и сложил пальцы домиком перед лицом. «… и я отчетливо помню, как ты говорил, что трахал одного из своих соседей по колледжу больше года. Как его звали? Кажется, оно начиналось на М. Ма… Маса… помоги мне, мужик. Масах…»       «Заткнись!» Лицо Санеми вспыхнуло. Разрушительная волна сожаления грозила поглотить его целиком. Если бы он мог вернуться и задушить Санеми четырехлетней давности, который посчитал этот небольшой кусочек информации хорошей идеей для рассказа, он бы сделал это в мгновение ока.       Он никогда не стыдился своей сексуальности, хотя это застало его врасплох, когда у него впервые встал, наблюдая, как его сосед по комнате разгуливает по общежитию в одном слишком маленьком полотенце. Бушующие гормоны в этом возрасте могли быть виновниками, или, по крайней мере, он изначально винил их в этом. Но когда он кончил меньше чем за тридцать секунд, впервые трахая этого соседа по комнате, он решил, что это, вероятно, не вся история.       Мужчины, женщины, случайный человек, который оказался где-то посередине — это не имело большого значения. Ярлыки и прочие заморочки никогда не заботили его. Поэтому он просто спал с теми, с кем хотел, и всё.       Он никогда не стремился к тому, чтобы остепениться и завести глубокие, значимые отношения с кем-то, стать больше чем просто друзьями. Друзья с привилегиями. Друзья по траху. Он случайно встретил родителей одной из хостесс, которую он регулярно трахал в подсобке ресторана, в котором они работали. Насколько неловким это сделало все, что он быстро закончил их отношения.       Но чтобы Тенген предложил ему трахнуть Томиоку? Абсолютно абсурдно, черт возьми. Безумие, даже. И что, черт возьми, он знал о его отношениях с парнем? Санеми придерживался тех же стандартов, что и любой другой человек, помогающий нуждающемуся… и не то чтобы он делал все это, чтобы получить что-то взамен.       «Слушай, я просто хочу сказать, что, может, ты не был бы таким жалким придурком, если бы чаще заботился о Санеми-младшем!» Глаз Санеми дернулся. Жгучее, меняющее жизнь воспоминание о том, как Томиока называл его точно так же, подняло его кровяное давление до точки кипения. «В смысле, а что, если он сморщится и отвалится? Я слышал, что такое может случиться!»       «Оставь мой член в покое, придурок!»       Дверь кабинета Санеми застонала, медленно открываясь, открывая массивную фигуру Химеджимы, возвышающуюся в дверном проеме. Ощутимое презрение охватило кабинет, когда дверь подползла к стене.       Он пока не двинулся с места, решив продолжать излучать тошнотворное презрение к этим двоим еще несколько секунд. Санеми чертовски ненавидел,когда он становился таким. Просто накричи и иди дальше.       «Я умоляю вас двоих отправиться в конференц-зал и заткнуться нахуй до конца дня». Его голос был суровым, несмотря на тяжесть раздражения, цеплявшуюся за каждый слог. Редкий Химеджима — он определенно зол.       Тенген быстро кивнул, когда Санеми закатил глаза, встал и зачерпнул один из своих напитков. Он принял бы любое праведное решение, которое вынесет Химеджима, если бы это избавило его от большого гребаного рта Тенгена.       К тому времени, как он ушел с работы, он не мог дождаться, когда придет домой. Может, заказать еду на вынос, немного поваляться на диване. Насладиться невынужденной тишиной, пока не сможет подрочить и вырубиться в постели. Весь разговор с Тенгеном привел его в странное настроение. Черт, выбросить весь день в мусорку, учитывая, что он был чистым мусором с той секунды, как он открыл глаза.       Подъем на лифте к его квартире длился дольше обычного. Короткий взгляд на себя в отражении лифта заставил его поморщиться. Он выглядел дерьмово; выступающие мешки под глазами только подчеркивали его внешний вид в сочетании с его ссутуленными плечами. Он наклонил голову вперед, считая каждый маленький гудок, пока этажи проносились мимо. Почти у цели…       Он боролся с зевотой, поворачивая ключ в замке двери. Как только дверь открылась, он не колеблясь сбросил обувь и сорвал галстук как можно быстрее.       «Привет»       Санеми бросил взгляд в гостиную, Томиока поприветствовал его у телевизора, сжимая в руках пару VHS-кассет. Хотя он давно привык к Томиоке, он не совсем привык видеть Томиоку в это время дня.       Он был одет в один из двух своих повседневных нарядов — простую белую футболку и пару темных хлопковых шорт. Томиока, должно быть, будет дома на ночь.       Он наклонил к себе часы и приподнял бровь.       «Сегодня вечером библиотеки не будет?» Он снова посмотрел на Томиоку.       «Нет. А Шинобу дала мне выходной в воскресенье, так что в этот день я вообще не работаю».       Санеми кивнул, щелкая замком на двери. «Когда это было в последний раз?» Томиока поднял глаза и отвел взгляд, прищурившись. Он оставался глубоко погруженным в свои мысли, пока Санеми рылся в одном из ящиков кухонного острова. «Боже, не думай слишком много. Я чувствую запах твоих горящих волос».       Томиока оглянулся, широко раскрыв глаза. Зная его, он, вероятно, подумал, что Санеми говорит совершенно серьезно. Если бы у него не было занятых рук, он бы, скорее всего, проверил, чтобы убедиться сам.       У Санеми не было сил объяснить, что его голована самом деле не загорится, но глупое выражение его лица его позабавило.       С ухмылкой он вытащил меню на вынос, шлепнул его на стойку, прежде чем закатать рукава. Хотя он, возможно, и заплатил кругленькую сумму за это место, оказалось, что кондиционера еще не было, когда квартира парила в чертовом небе. Это никогда не становилось совсем невыносимым, но квартира определенно становилась жаркой, как только наступало лето.       «Сегодня вечером мне не хочется готовить.Доставка подойдет?»       «Ага»       Санеми сорвал трубку со стены, зажав телефон между щекой и плечом. «Выбирай, что хочешь». В ухе громко прозвучал гудок.       «Мне понравилось то, что мы заказывали в прошлый раз». Он присоединился к Санеми у стойки, глядя на меню, все еще держа кассеты в руках. Они ели это на ужин и на прошлой неделе…       Санеми давно уже не практиковался готовить для других, и у него не было тех способностей, как раньше. Томиока всегда казался взволнованным буквально всем, чем его кормил Санеми, так что это его не сильно беспокоило. Плюс, этот ресторан всегда был чертовски невероятным.       Он хмыкнул, набрал номер телефона и оперся бедром на стойку.       Санеми переоделся в свою собственную удобную одежду, по сути, подражая Томиоке. Когда он вернулся в гостиную, он узнал, что прервал борьбу Томиоки за поиск фильма для просмотра.       Будучи, по-видимому, хорошим парнем, Санеми выбрал для него один из фильмов, пока они ждали доставку еды.       «Но как это может быть первый фильм в серии, если они говорят, что это четвертый? Это не имеет никакого смысла».       «Это первый, потому что это, черт возьми, первый!» Смущенный взгляд Томиоки заставил его продавить остаток своей реплики. Эти глаза… с каждым днем ​​становилось все труднее оставаться злым. Это как кричать на щенка или что-то в этом роде.       Игривые слова Тенгена промелькнули в его голове в самый неподходящий момент.       «Мицури сказала, что он довольно симпатичный». Его глаза быстро скользнули по лицу Томиоки, оценивая его черты с молниеносной скоростью. Или это был ледяной темп? Он не мог точно сказать, пока его дыхание сбилось в груди. Его лицо так сияло в последние несколько недель. Томиока теперь лучше спал, лучше ел — эффект прекрасно согревал его черты.       Черт возьми. Черт возьми.       Он прочистил горло и решил исправиться. «Но я так же слышал, что актеры и съемочная группа были под кайфом все это время. Так что я уверен, что они думали получится «артистичное» название фильма или что-то в этом роде».       Томиока фыркнул от смеха, заставив Санеми покраснеть, когда он вытащил ленту из бумажной оболочки. Это был не первый раз, когда он видел смех Томиоки, хотя сейчас он вызвал что-то низменное в груди Санеми.       Ну, назвать это смехом, пожалуй, слишком громко — шум и своего рода улыбка. Но для Санеми это имело значение, и редкость этого делала его еще более привлекательным.       Санеми обнаружил, что подсознательно стремится заставить Томиоку проявить больше эмоций. Ближе всего к полной улыбке он подошел к этому человеку на прошлой неделе, когда Санеми ударился пальцем ноги об один из стульев в столовой. Он, возможно, даже смог бы насладиться тем, как Томиока прикрыл рот, чтобы сдержать смех, если бы не чувствовал, что его палец ноги только что раздроблен.       Он отказался слишком глубоко думать об этом сейчас. Нет абсолютно никакого способа, которым Тенген мог быть прав в чем-то подобном.       Как только их ужин появился на пороге, они расположились на противоположных концах дивана, который он держал в качестве «центральной части» гостиной.       Томиока забился в дальний угол дивана, осторожно поставив свой пенопластовый контейнер на длинное пространство дивана перед собой, пока он поправлял футболку на плечах. Санеми только что нажал на воспроизведение фильма и уже обнаружил, что смотрит в другую сторону. Наблюдение за тем, как глаза Томиоки так пристально сосредоточены на экране, рассеянно пододвигая свою еду, требовало от Санеми больше внимания, чем какой-нибудь дерьмовый научно-фантастический фильм, который он видел миллион раз.       Провались Тенген за то, что он посадил это маленькое похотливое семя в его мозг этим утром. Санеми не должен сидеть здесь, контейнер для еды на вынос скрипит между его пальцами, а глаза шарят по бледным ногам Томиоки. Или, скорее, по тому, что он мог видеть, когда они были сложены друг на друге.       Хотя его ноги были худыми, как и все остальное, тонус мышц был впечатляющим. Он предположил, с опозданием, что с тем безумным количеством ходьбы, которое он совершал ежедневно, это не должно было быть таким уж удивительным.       Глаза ползли по молочной коже, следуя за линией рельефа мышц, охватывающей всю длину его бедер. Его заинтригованный взгляд скользил вверх, вверх, вверх, туда, где шорты Томиоки скользнули вверх и собрались вокруг складки, бедра были слегка раздвинуты…       О нет. Глаза Санеми широко распахнулись и быстро метнулись к журнальному столику перед ним. К его ужасу, «Санеми-младший», как грубо выразился Тенген, начал едва заметно шевелиться от спячки. Этого не могло произойти. Ни за что на свете.       Он прикусил внутреннюю часть щеки так сильно, что ощутил резкий привкус крови на языке. В своем разочаровании, сексуальном или каком-либо другом, его большой палец пронзил блестящую пенопластовую крышку и неуклюже вонзился в дымящийся ужин.       «Блять…»       «Ты в порядке?» Санеми рискнул всем и оглянулся. Томиока был обеспокоенно нахмурен, и сейчас он не мог с этим справиться.       Санеми нахмурился. «Я в порядке», — выдавил он, забившись в свой угол дивана и согнув ближайшую к Томиоке ногу, словно прикрываясь ею, и сердито высасывая еду с большого пальца.       Его кислое настроение не продлилось долго; его невозможно было поддерживать, пока Томиока охал и ахал во время сцен сражений и спецэффектов. Насытившись и намного успокоившись, он позволил вздоху удовольствия прокатиться по его ноздрям. Золотые лучи заходящего солнца проникали в квартиру, затмевая титры, бегущие по экрану.       «Ты сказал, что есть еще два фильма, верно?»       «Хм?» Санеми моргнул от струящегося внутрь теплого солнечного света. Нимб окутал голову Томиоки, озарив его небесным сиянием, когда он наклонился к Санеми, его рука глубоко погрузилась в подушку. Санеми позволил своему взгляду неторопливо пройти от глаз вниз, туда, где его изящное запястье резко согнулось, чтобы поддержать его.       «У тебя ведь есть два других фильма, да? Давай посмотрим следующий?»       Санеми пожал плечами и неопределенно указал на полку, где лежали фильмы. «Сегодня будет слишком поздно для третьего, но мы можем посмотреть следующий». Он откинулся на спинку дивана и потер глаза.       Томиока вскочил с дивана, слегка спотыкаясь о себя от того, как быстро он пытался добраться до VHS-плеера. Фильм остановился с громким щелчком, прежде чем в квартире раздался свист перематываемой ленты.       Он перематывает фильм, прежде чем убрать его. Как заботливо.       Санеми воспользовался возможностью убраться после ужина. Который, на самом деле, просто выбрасывал контейнеры из-под еды на вынос. Услышав, как Томиока занят переключением фильмов, Санеми почувствовал приятную тяжесть в конечностях. Расслабление наконец-то прошлось по всему его телу после целого дня, проведенного в напряжении.       Видя, как парень с нетерпением ждет возможности посмотреть очередной идиотский фильм сегодня вечером, Санеми сдержал ухмылку и снова плюхнулся на диван.       Вероятно, по той же причине он сдался, когда Томиока попросил посмотреть сегодня вечером третий фильм.       «Только не приходи ко мне плакаться, когда завтра почувствуешь усталость из-за того, что не выспался». Голова Санеми покоилась на скрещенных руках, спина лежала на подушках, а ноги свисали с подлокотника дивана.       «Я не буду». Томиока встал и потянулся, холодный свет телевизора был единственным, что освещало маленькую полоску кожи, выглядывавшую из-под его футболки. Его гибкое тело наклонялось из стороны в сторону, Санеми внимательно наблюдал за всем процессом. Разумеется.       Как только Томиока выгнулся, Санеми тут же нахмурился и немного перекатился, чтобы сесть.       «Какого хрена?» Прежде чем он на самом деле успел подумать, какой импульс заставил его сделать это, он уже просунул два пальца под открытый пояс, прилегающий к коже Томиоки.       Удивленный звук вырвался из Томиоки, когда он немедленно опустил руки и посмотрел на Санеми самыми большими глазами, которые он когда-либо видел. Он ждал ответа Томиоки, не полностью осознавая, что его вопрос был на грани риторики. Его пальцы держались за пояс, притягивая Томиоку немного ближе, чтобы ему не пришлось так далеко вытягивать руку.       Проблема была не в том, что пояс нижнего белья Томиоки выглядывал из-под шорт. Проблема была в том, что он держал только пояс, отошедший от ткани самого белья.       «Что это?» — снова спросил Санеми.       Томиока прочистил горло и подвинулся, чтобы лучше видеть Санеми. Он заправил край футболки под локоть, чтобы рассмотреть пальцы Санеми, рассеянно играющие с его чертовым нижним бельем.       «Эм…»       «Как это вообще держится?» Он официально потерял себя в своем маленьком мире. Какого хрена он делал?       «Это просто плохая сторона».       «Плохая сторона?»       «Да, просто немного порвалось с одной стороны», — голос прерывается на полуслове, когда он немного поерзал на месте. «У меня не осталось хороших пар, поэтому я обычно вообще их не ношу».       Недостойный звук сорвался с губ Санеми. Мысль о том, что Томиока не носит нижнее белье, заставила его кожу покрыться мурашками. Что, как ни истерично, вернуло Санеми к реальности и заставило его осознать, что именно он делает. Если все остальное в нем излучало мучительное тепло, его пальцы кипели на тонкой талии Томиоки.       Он быстро убрал пальцы, так быстро оттягивая их назад, что пояс слегка щелкнул по коже Томиоки. Какого черта Томиока позволил Санеми так долго его трогать и ничего не сказал?! Боже, он был, типа, прямо там!       «Почему ты мне не сказал? Ты не можешь просто так это делать». Он полностью сел на диване и нахмурился, сложив руки на груди и плотно скрестив ноги в коленях.       «Что делать?»       «Ты не можешь просто не носить…» Он собирается убить Тенгена, когда тот придет завтра на работу. Ни одно из этих чувств не возникло бы, если бы он не поднял их из ниоткуда! Он… Он просто… «Я скоро отведу тебя за покупками».       Томиока позволил футболке вернуться на место, спасая Санеми от потенциальной мысли о чем-то еще болезненно странном прямо сейчас. «Зачем?»       Почему Томиока так запыхался, произнося простое предложение?       Санеми бросил на Томиоку сердитый взгляд. «Зачем, черт возьми, как ты думаешь? За одеждой. У тебя почти ничего нет, а то, что у тебя есть, висит на волоске. Буквально». Он кивнул в сторону Томиоки, умело придя в себя, запустив пальцы в волосы и растворившись в подушках позади себя.       Томиока кивнул, глубоко вздохнул и провел руками по передней части футболки. «Ладно». Слово было в лучшем случае неуверенным, когда он подошел к VHS-плееру.       Согласие посмотреть третий фильм сегодня вечером, вероятно, было ошибкой. Может, если бы он как следует выспался, он бы смог вести себя как следует! Когда Томиока неловко поплелся обратно к дивану, он крепко стянул футболку перед собой. Он всегда теребил одежду, когда чувствовал себя неуверенно… черт, Санеми, наверное, заставлял его чувствовать себя неуютно.       Он свернулся и слегка отклонился от Санеми. Черт, он реально облажался, да?       Все еще борясь с укусом тревоги, все успокоилось к тому времени, как пошли финальные титры. Санеми зевнул, пытаясь поднять голову с края дивана. Томиока тихо заметил, как сильно он любит фильмы, что заставило Санеми сонно улыбнуться.       Может быть, Санеми просто драматизировал… Томиока в конечном итоге не вел себя как слишком расстроенный из-за него или что-то в этом роде. Странно.       Когда Томиока вернулся к телевизору, Санеми поднял руку. «Я понял. Тебе пора идти спать».       «Все в порядке. Я заставил тебя не спать, я понял».       «Ты нихрена не заставил меня ». Он поморщился, вставая во весь рост после нескольких часов безделья на диване. Подойдя, он попытался вырвать бумажную обложку фильма из рук Томиоки. «Тебе нужно вставать через несколько часов, так что иди».       Пальцы Томиоки крепко держали обложку фильма. «Ты выглядишь более уставшим, чем я себя чувствую».       Протест или насмешка над его внешностью? Лицо Санеми дернулось, но он молча стоял на своем, успешно выбив Томиоку после жалкого пятисекундного пристального взгляда.       «Спокойной ночи, Шиназугава». Слова разнеслись эхом, когда Томиока скрылся в коридоре, а через мгновение дверь спальни тихонько щелкнула.       «Спокойной ночи», — сказал Санеми, ни к кому не обращаясь.