Птицы и Монстры / Birds and Monsters

      Зеленоватые отсветы тускло освещали большое помещение, в которое сейчас входил Гарри. По бокам возвышались огромные каменные колонны, переплетённые множеством резных змей, но потолок и стены Тайной Комнаты были скрыты в темноте. И василиск тоже?       Он не должен колебаться, напомнил себе Гарри. От его решимости зависела жизнь Дафны. Сжимая в руке палочку, он двинулся вперёд между змеевидными колоннами, прислушиваясь к любому шуму и наблюдая за любым движением, чтобы в случае необходимости немедленно закрыть глаза, но ничто не двигалось, и единственным звуком в этой смертельной тишине был стук его собственного сердца.       Пройдя между последней парой колонн, он увидел перед собой огромную статую, высотой с саму комнату. Однако в отличие от предыдущих колонн меньшего размера эта статуя была сделана не из камня, а из какого-то металла. Это была статуя волшебника с длинной тонкой бородой: Салазара Слизерина. Две огромные ноги из серого металла стояли на холодном полу палаты… а прямо между ними лежали две маленькие фигурки, лицом вниз. У одной из них были бесцветные, но когда-то прекрасные медовые светлые волосы!       — Дафна! — закричал Гарри. Забыв об осторожности, он пробежал последние несколько метров и упал на колени рядом с ней, задев ногами лежащий на полу дневник. Тут же резкая боль прошла по шраму Гарри, но он почти не обратил на неё внимания.       — Дафна! Не будь мертва! Пожалуйста! Не будь мертва!       Он схватил Дафну за плечо и перевернул её. Её лицо было ещё бледнее, чем за последние несколько месяцев, белое, как снег, и такое же холодное. Глаза были закрыты. Гарри попытался пощупать её пульс. Сначала он ничего не почувствовал, но через несколько секунд, которые показались Гарри ужасной вечностью, он ощутил биение сердца. Она была ещё жива!       — Дафна, пожалуйста, очнись, — со слезами на глазах шептал он, отчаянно тряся её. Однако её голова безнадёжно болталась из стороны в сторону. Она должна была снова проснуться! Она не может…       — Она не очнётся, — вдруг услышал он тихий голос.       Гарри тут же вскочил и направил палочку туда, откуда доносился голос. Там он увидел высокого черноволосого мальчика, одетого в хогвартскую мантию, который спокойно прислонился к ближайшей колонне и перебирал в пальцах палочку. Однако его очертания были странно размыты, как будто Гарри смотрел на него через запотевшее окно.       — Кто ты? — позвал Гарри.       — Я долго ждал этого, Гарри Поттер, — ответил мальчик, излучая странный туманный свет. — Я ждал возможности увидеть тебя. Поговорить с тобой.       — Откуда ты знаешь, кто я? — Гарри бушевал внутри себя. У него не было времени на эту чепуху.       — Ты знаменит, Гарри Поттер. Маленькая невинная Джинни Уизли так много рассказывала мне о тебе, когда записывала в дневник все свои жалкие заботы и горести. Она очень хотела с тобой познакомиться, понимаешь? Знаменитый, славный, великий Гарри Поттер! — Гарри показалось, что в глазах мальчика при этих словах мелькнуло что-то хищное.       «Кто это был?» – недоверчиво осведомился Гарри,       — Ты призрак?       — Призрак? — мальчик тихонько засмеялся. Это был высокий, холодный смех, от которого волосы встали дыбом на шее Гарри. — О нет, я не призрак. Можно сказать, что я… воспоминание. Сохранённое в дневнике на протяжении пятидесяти лет.       Гарри перевёл взгляд на дневник, лежащий на полу, а затем на безжизненную фигуру Дафны. Дафна! Он должен был забрать её отсюда! Он вспомнил, что говорило то… воспоминание.       — Почему ты сказал, что она не проснётся? Говори!       Его «собеседник» тем временем начал ходить вокруг Гарри. Гарри следил за каждым его движением, сжимая палочку. У него было чертовски плохое предчувствие по поводу этой фигуры.       — Ведь это я довёл её до такого состояния.       Гарри направил на него свою палочку, готовый атаковать.       — Зачем ты это сделал?       — Потому что я знал, что ты придёшь спасти её. Любовь — это такая… слабость. Маленькая Джинни так завидовала прекрасной мисс Гринграсс, даже если та и одумалась за последние несколько месяцев… Мне показалось, что она была почти счастлива, когда я заставил её похитить сюда твою Дафну. — Если на юношу и произвела какое-то впечатление направленная на него палочка, то, по крайней мере, он никак этого не показал. — Знаешь, маленькая Джинни рассказала мне о тебе всё. Всю твою увлекательную историю. — Его глаза пробежались по шраму от молнии на лбу Гарри, приняв голодное выражение. — Я просто обязан был узнать о тебе больше, поговорить с тобой, встретиться с тобой. У меня к тебе много вопросов, Гарри Поттер.       — Что тебе от меня нужно? — сердито ответил Гарри. Если этот человек так поступил с Дафной, значит он его враг!       — Ну что ж, — сказал мальчик, весело улыбаясь. — Как получилось, что ты, тощий мальчишка без особых магических талантов, сумел победить величайшего волшебника всех времён? Как тебе удалось отделаться лишь шрамом, в то время как все силы лорда Волдеморта были уничтожены? — В его голодных глазах появился странный красный блеск.       — Какое тебе дело до Волдеморта? — прошипел Гарри.       — Волдеморт — это моё прошлое, настоящее и будущее, Гарри Поттер…       Человек поднял палочку, с которой всё это время играл между пальцами. Он провёл ею по воздуху и написал три мерцающих слова: ТОМ МАРВОЛО РИДДЛ       — Имя, которое дали мне мои убогие родители. Имя моего мерзкого маггловского отца. Какой невыносимый позор! — с отвращением сказал мальчик. — В моих жилах течёт кровь самого Салазара Слизерина, по материнской линии! Нет, Гарри, я придумал себе новое имя. Я знал, что однажды волшебники и ведьмы всего мира будут бояться произносить это имя, когда я стану величайшим колдуном в мире!       Он снова взмахнул палочкой, и буквы сами собой перестроились. Теперь можно было прочесть: Я ЛОРД ВОЛДЕМОРТ       Гарри парализовало от ужаса, вызванного этим откровением. Он ошеломлённо смотрел на мальчика, Волдеморта. Воспоминание о человеке, который впоследствии убьёт его родителей…       Его рука сжала палочку с такой силой, что костяшки пальцев побелели. С кончика палочки посыпались яркие искры. Наконец он заставил себя заговорить. Низким, полным ненависти голосом он ответил:       — Ты не величайший.       — Я больше, чем ты можешь представить в своих самых смелых мечтах, Гарри, — с широкой, фальшивой улыбкой сказал Волдеморт. — Но есть одна вещь, которую я хочу от тебя узнать: как ты выжил? Расскажи мне всё. Чем дольше ты будешь говорить, тем дольше ты останешься в живых. И твоя возлюбленная тоже. — Он окинул Дафну презрительным и полным отвращения взглядом. — Мне всё ещё нужна её жизненная сила, чтобы стать достаточно сильным, чтобы покинуть страницы дневника.       Гарри понял, что должен что-то предпринять. Чем дольше он ждал, тем больше жизни уходило из Дафны и укрепляло Волдеморта. Он уже мог видеть, что очертания Волдеморта становятся всё более чёткими и твёрдыми. Если между ними должна произойти схватка, а всё указывало на это, то лучше бы её провести как можно скорее.       Поэтому Гарри внезапно выстрелил в Волдеморта невербальным оглушателем. И в самом деле, казалось, он удивил его своим поведением. Прежде чем Волдеморт успел что-либо предпринять, заклинание ударило его в середину груди… и прошло сквозь него, чтобы безрезультатно разбиться о противоположную стену.       Гротескная улыбка Волдеморта стала ещё шире.       — Что ж, Гарри, это была глупая ошибка. Но если ты действительно этого хочешь, то сейчас мы сопоставим силы лорда Волдеморта, наследника Салазара Слизерина, и знаменитого Гарри Поттера со шрамом.       Однако Волдеморт не сделал ни единого движения, чтобы поднять свою палочку. Вместо этого он вперил взгляд в каменное лицо Слизерина, скрытое высоко в полутьме. Гарри внимательно смотрел на своего врага, его палочка была по-прежнему поднята, готовая к бою. Волдеморт широко раскрыл рот и зашипел, но Гарри понял, что он говорит…       — Говори со мной, Слизерин, величайший из Четверки.       В ужасе Гарри смотрел, как рот статуи открывается, открывая огромную чёрную дыру. Внутри рта что-то шевелилось. Что-то выползало из его глубины.       Гарри сразу понял, что это должно быть. Чудовище Слизерина, василиск! Он отступал, пока не упёрся в тёмную стену, закрыв глаза.       Он услышал, как что-то огромное ударилось о каменный пол комнаты. Он знал, что происходит, он чувствовал это, почти видел гигантскую змею, выбирающуюся изо рта Слизерина. Затем он услышал шипящий голос Волдеморта: «Убей его!»       Впервые в жизни Гарри ощутил панику и всепоглощающую безнадёжность. Если не произойдёт мгновенного чуда, это будет его конец…

***

      Дафна словно издалека слышала музыку. Это была прекрасная музыка, которая вызвала в ней чувство блаженства. Она словно вернулась в воспоминания: ощущение травы и песка под босыми ногами. В нос ударил запах солёного морского воздуха. Ветер, играющий её волосами. И больше всего — сияющие изумрудные глаза, поцелуй на фоне безоблачного ночного неба…       Затем она почувствовала что-то ещё. Что-то холодное и твёрдое под её спиной. Это было крайне неприятно. Она задумалась, где находится. Последнее, что она помнила — это как вошла в замок, вернувшись со своего обычного места на озере. А дальше — только темнота…       Дафна попыталась открыть глаза, но сил на это не хватило. Она чувствовала себя такой уставшей…       Она услышала громкий звук, как будто большой кусок мяса ударился о землю. А затем шипящий голос, от которого у неё похолодела кровь. — Убей его!       Дафну охватил небывалый страх и безнадёжность. С огромным усилием ей удалось приподнять веки. Теперь она могла видеть, что лежит на каменной поверхности. В остальном она не видела ничего, кроме расплывчатой зелёной фигуры, которая заполняла всё её поле зрения. Она заметила, что фигура движется, и, моргнув несколько раз, поняла, что это: огромная змея, ползущая по каменному полу!       Дафна почувствовала, как новая энергия наполняет её конечности. Теперь она могла немного приподнять верхнюю часть тела, чтобы рассмотреть окружающее. Сначала в зеленоватом полумраке она не увидела ничего особенного, только то, что перед ней действительно извивается могучая змея. Она всё поняла! Змея. Монстр. Чудовище Слизерина! Она находилась в Тайной Комнате, а тот, кто находился перед ней, должно быть, василиск!       Она почувствовала, что её взгляд магически притягивается к месту на высокой каменной стене. Там, в полутьме, стоял… Гарри! Гарри стоял, закрыв глаза, чтобы избежать смертоносного взгляда василиска. Паника Дафны усилилась. Гарри был в смертельной опасности! Вся её грудь словно сотрясалась в конвульсиях. А затем появилось странное ощущение силы.       Не успев даже подумать, она в отчаянии закричала:       — Нет!       Дафна почувствовала, как её голос отразился от стен, и даже кровь в её жилах задрожала. Ей показалось, что весь мир остановился, ведь василиск действительно перестал двигаться к Гарри! Василиск начал поворачиваться, очень медленно, словно в замедленной съёмке.       Дафне потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что происходит. Василиск повернулся к ней! Его взгляд… В панике она склонила голову.       Она снова услышала этот ледяной голос.       — Повернись обратно! Ты должен убить мальчика! Убей мальчишку!       Несмотря на то что голос звучал как непонятное шипение, она поняла смысл слов! По её спине пробежала холодная дрожь. Голос говорил на парселтанге! Но и она могла на нём говорить!       Не поднимая головы, она заговорила со всей силой, на которую была способна:       — Нет! Уходи отсюда. Закрой глаза. Уходи!       Наступила напряжённая тишина.       Но потом она услышала, как василиск снова начал двигаться и ползти по каменному полу.       — Нет! Возвращайся! Убей мальчишку! — Голос был яростным. Неужели получилось? Дафна не смела поднять голову, продолжая слушать раздражённый голос. — Вернись! Выполняй мои приказы! Я — наследник Слизерина! Ты должен…       Пол перестал вибрировать. Ползучие звуки исчезли. Василиск исчез.       Дафна снова осмелилась открыть глаза. Привыкнув к тусклому освещению, она посмотрела прямо в далёкие изумрудно-зеленые глаза из своих снов и воспоминаний. Приятное тепло наполнило её, и в то же время чувство сокрушительной грусти. Гарри…

***

      — Нет!       Это был голос Дафны! Он даже узнал бы его среди тысяч других. Гарри потребовалась вся его сила воли, чтобы не открыть глаза. Где-то перед ним всё ещё находился василиск… Но Дафна была жива! И эта уверенность принесла ему глубокое облегчение.       Он понял, что им обоим по-прежнему угрожает смертельная опасность. Они должны были что-то предпринять! Они должны были спастись от василиска и победить Волдеморта. Они должны…       Шипящий голос Волдеморта вырвал Гарри из раздумий. — Повернись обратно! Ты должен убить мальчика! Убей мальчишку!       Что случилось? Волдеморт был зол, это было ясно. Злился на василиска?       — Нет! Уходи отсюда. Закрой глаза. Уходи!       — Это снова был голос Дафны. Она пыталась управлять василиском, понял Гарри! Но только Наследник…       Он услышал, как василиск снова начал ползать по полу. И снова гневный голос Волдеморта.       — Вернись! Выполняй мои приказы! Я — наследник Слизерина! Ты должен…       Гарри больше ничего не слышал. Ни ползания, ни извивания. Земля больше не вибрировала от движений могучей змеи. Василиска, чудовища Слизерина, больше не было.       С чувством уверенности, которое Гарри не мог объяснить, он осмелился снова открыть глаза. Привыкнув к тусклому освещению, он посмотрел прямо в далёкие льдисто-голубые глаза из своих снов и воспоминаний. Дафна! Гарри почувствовал приятное тепло и в то же время желание бороться. Они переживут это, и тогда он больше никогда не отпустит её! Что бы ни заставило её отвернуться от него, они преодолеют это вместе.       Казалось, весь мир замер. Были только Дафна и он. Изумрудные глаза смотрели в льдисто-голубые. И наоборот. Гарри попытался вложить в свой взгляд все свои чувства: привязанность, решимость, гнев, прощение… любовь.       Он увидел, как глаза Дафны начали мерцать в тусклом свете комнаты, но это было мерцание непролитых слёз. Не успел он принять осознанное решение, как Гарри оказался на полпути к Дафне. Ему показалось, что Дафна тоже не сопротивляется и бежит к нему. Она смотрела на него с выражением боли и сожаления. Печали и… всепоглощающей любви.       Он больше не верил её прежним словам и видел, что она обманывает его. Но почему она сочла нужным отвернуться от него? Причинить ему столько боли?       — Это тебя не спасёт, — внезапно прорезал тишину голос Волдеморта. — В таком случае мне придётся убить тебя самому.       Гарри нехотя отвёл взгляд от Дафны и устремил его на своего противника. Волдеморт принял презрительное выражение лица, его палочка была поднята. Гарри немедленно принял боевую стойку. Уголком глаза он увидел Дафну, стоящую в нескольких метрах от него, с палочкой, также готовой к бою. Они будут сражаться вместе.       С ненавистью он посмотрел на их противника, который по-прежнему выглядел слегка прозрачным.       — Это будет не наш конец, а твой, Волдеморт… нет, Том!       Волдеморт злобно скривился при упоминании своего имени.       — Скоро ты умрёшь, Гарри. Знаменитый Гарри Поттер, который думал, что сможет противостоять Тёмному Лорду. А когда мальчик умрёт, у нас, Гринграсс, будет долгий разговор. — Произнеся последние слова, он посмотрел на Дафну. В его глазах было что-то настолько отвратительное, что Гарри почувствовал прилив гнева.       — Сдохни, ублюдок, — закричал Гарри, выпустив в Волдеморта несколько костедробительных проклятий. Рядом с ним Дафна также быстро выпустила в противника целый арсенал чар и проклятий.       Однако Волдеморт лишь коротко взмахнул своей палочкой, и все их заклинания и проклятия неэффективно отскочили от него. Теперь он ехидно улыбался. Так, как, наверное, улыбнулся бы Гарри, если бы на него попыталась напасть божья коровка. Но это только разозлило Гарри ещё больше. Он пустил в ход ещё больше проклятий, весь свой репертуар собранных знаний, которые он так часто тренировал в Выручай-комнате. С их помощью он легко победил четырёх своих соседей по комнате. Но Волдеморт снова смог отразить все его атаки коротким жестом. Гарри был вне себя от ярости. Этот ублюдок должен хотя бы притвориться, что это настоящий бой!       — Вы двое выглядите жалко, — рассмеялся Волдеморт. — Я покажу вам, как сражается настоящий волшебник.       С этими словами Волдеморт перешёл в наступление. Со сверхчеловеческой скоростью он одновременно выпустил несколько фиолетовых вспышек в Гарри и Дафну. Гарри успел создать перед собой магический щит, но вспышки прошли сквозь щит и ударили его в середину груди, вызвав резкую боль. Боль длилась полсекунды, а затем исчезла.       Удивлённый, Гарри посмотрел на Дафну. Она тоже держалась за грудь, но в остальном была невредима. Они обменялись взглядами и убедились, что с ними обоими действительно всё в порядке.       — Как жаль, — раздался несколько раздражённый, но бодрый голос Волдеморта. — Похоже, нам придётся подождать ещё немного. Пожалуйста, наберитесь терпения, пока я не убью вас, хорошо? Это не займёт много времени. И вам не удастся сбежать.       Гарри понял, в чём дело. Волдеморт лишил Дафну и девочку Уизли жизненной силы, чтобы он мог вернуться в физическую форму. Теперь у него был только Уизли. Однако за последние несколько минут облик Волдеморта всё время становился всё более твёрдым и материальным. Если бы они не приняли срочных мер, Волдеморт вскоре вновь обрёл бы физическую форму. Тогда и его заклинания вновь обретут полную смертоносную силу. Они должны были победить его раньше!       Он переглянулся с Дафной. Должно быть, она пришла к тому же выводу, что и он, если он правильно понял выражение её лица. Её взгляд ненадолго переместился на лежащую на полу Уизли. Гарри понял, о чём она думает. Если они убьют Уизли, Волдеморт больше не сможет иссушить её!       Но мог ли он на самом деле убить другого, даже беззащитного человека? Однако Уизли сама загнала их в эту ситуацию. И если бы ему пришлось выбирать между выживанием Дафны и его самого и выживанием девушки, с которой у него не было никакой связи, он бы всегда выбрал их обоих. Однажды он уже посоветовал Дафне поступить так же. Но всё же…       Он вспомнил о дневнике, лежавшем на полу. В нём хранилась сущность, память Волдеморта! По крайней мере, на данный момент! Если бы они уничтожили дневник, это убило бы и память Волдеморта. Но Дафна не могла этого знать… Они должны были принять решение. От этого зависело их выживание, их шанс на счастливую и свободную жизнь.       Этот обмен взглядами и все эти мысли длились всего несколько секунд, и всё это время Волдеморт благодушно взирал на них. Он не сомневался, что победит их. Разве это не было ошибкой?       Гарри сжал свою палочку. Должно быть, это и был тот знак, которого ждала Дафна. Одновременно Гарри и Дафна развернулись и выпустили заклинания в свои цели.       — Confringo!       — Incendio!       Из их палочек вырвались две красные вспышки. С замиранием сердца они смотрели, как заклинания поражают цели.       Однако взрывное заклинание Дафны просто отскочило от магического щита, окружавшего Уизли. А огненное заклинание Гарри, которое должно было мгновенно поджечь любую книгу, попало в дневник, но не произвело никакого эффекта. На книге не осталось даже следа копоти.       — О, вы такие жалкие, — весело сказал Волдеморт. Гарри и Дафна обернулись к нему. — Неужели вы думали, что я оставлю без защиты свой источник жизни, прекрасную мисс Уизли? И Гарри, пожалуйста, воздержись от попыток присвоить чужую собственность. Это не к месту, согласись.       Гарри было уже довольно. Даже если бы всё было безнадёжно, он не перестал бы бороться с убийцей своих родителей до последнего вздоха. Он кивнул Дафне, и она ответила. Если это их последний бой, то они будут сражаться вместе.       Они демонстративно подняли свои палочки.       — Ты ещё не победил, Том, — с горечью произнёс Гарри. С этими словами Гарри послал в Волдеморта беззвучный оглушающий удар, от которого тот просто увернулся.       Началось новое магическое столкновение.       Разноцветные вспышки заполнили всю комнату и отскакивали от стен. Несколько каменных колонн были повреждены. Но Волдеморт уклонялся от каждого заклинания или блокировал их своей палочкой. Гарри и Дафне оставалось только благодарить Волдеморта за то, что он ещё не полностью обрёл свою физическую форму, ведь, несмотря на все их попытки защититься, они то и дело попадали под его проклятия. Они не имели длительного эффекта, но становились всё более болезненными. Гарри знал, что ещё немного, и они оба умрут.       Однако они не давали Волдеморту двигаться, чтобы время от времени обстреливать дневник. Дневник был охвачен пламенем, подброшен в воздух, обрызган едкой кислотой и многое другое, но ничто не могло повредить книге. Книга выглядела как всегда безупречно. Все их заклинания не оставили на кожаной обложке даже маленькой царапины.       Волдеморт вёл их по залу, как ему вздумается. К этому времени они снова оказались прямо перед статуей Салазара Слизерина. Там, где всё началось.       Гарри увидел, как оранжевая вспышка ударила Дафну в живот, отчего она вскрикнула от боли и рухнула на пол.       — Дафна! — в панике закричал Гарри. В долю секунды он оказался рядом с ней, выставив магический щит.       — Я покажу вам, как сражается настоящий волшебник. — С этими словами Волдеморт снова перешёл в наступление.       — Скоро всё закончится, Гарри. И ты вернёшься к своей дорогой грязнокровной мамаше.       Ярость переполняла Гарри. Это не могло закончиться так! Это не могло быть концом! Они должны были как-то уничтожить этот проклятый дневник.       Последний отчаянный вариант пришёл Гарри в голову. Вполне вероятно, что это будет их смертью. Если он вообще сможет это сделать. Но у него не было выбора. Рядом с ним Дафна кашляла всё сильнее и сильнее, а Волдеморт уверенно ухмылялся. Он даже больше не нападал на них. Он знал, что победит. Но, как говорится, гордыня предшествует падению…       Сжимая свою палочку, он собрал весь свой гнев на монстра, стоящего перед ним. Всю свою ненависть. Он почувствовал, как внутри него поднимается палящий жар. Он чувствовал жизнь пламени, которое хотел создать. Он почти видел в своём воображении огненную бурю, как она охватывает Волдеморта, как плавится его плоть, пока не останется даже пепла. Он почти слышал его крики боли. Это была музыка для его ушей.       Гарри охватило ощущение силы. На этот раз он сможет это сделать! На этот раз у него есть цель, на которую он может направить свой гнев, свою ненависть, своё разрушительное бешенство. С этими мыслями он поднял палочку. Однако направил её не на Волдеморта, а на дневник, расположенный чуть поодаль. Он чувствовал, как кровь закипает в его жилах.       Прежде чем Волдеморт, который всё ещё издевательски смеялся, успел что-либо заметить, Гарри выкрикнул:       — Puranaeros Stugaeto!       Гарри почувствовал, как сила проникает в его тело, через вытянутую руку в палочку. Его рука и всё тело задрожали. Невыносимый жар наполнил его, заставив вскрикнуть от боли. Он никогда не испытывал такой муки, даже за всё время, проведённое с Дурслями.       Из палочки Гарри вырвалась огромная струя огня и устремилась прямо в дневник. Раздался ужасный шум, и Гарри с удовольствием заткнул бы уши, если бы мог. Казалось, всё происходит в замедленной съёмке. Он видел, как уверенность в победе исчезает с лица Волдеморта и сменяется ужасом. Он также видел, как поток огня из бесчисленных, смешивающихся оттенков продолжает двигаться к своей цели. Поток огня расходился веером, и из него вырывались адские пламенные фигуры. Гарри узнал змей, драконов и химер. Обитатели ада шипели и ревели так, словно хотели уничтожить весь мир. Это было страшно, отвратительно и прекрасно.       Наконец Адское пламя достигло дневника. Раздался долгий, страшный, пронзительный крик, и Гарри увидел, как Волдеморт корчится на полу, корчась от боли, глаза его наливаются кровью, плоть тает на костях. Последнее, что Гарри увидел в воспоминаниях о Волдеморте, прежде чем они исчезли в кровавом крике, был взгляд, полный ненависти, взгляд, на который Гарри ответил из глубины своего сердца.       — Гарри… — услышал он рядом с собой слабый голос Дафны, которая тем временем снова поднялась на ноги. Однако её подбородок и верхняя часть тела были в крови, её собственной крови. — Мы должны выбраться отсюда, пламя…       Гарри посмотрел в ту сторону, где поток огня ударил в дневник. К этому моменту часть комнаты превратилась в ад наяву. Пылающие демонические твари поглощали всё, что попадалось им на пути. Большинство массивных змеиных столбов уже расплавились и исчезли навсегда. Однако в своей разрушительной ярости огонь становился всё более жадным. Он чувствовал жизнь и желание пламени. Они никогда не успокоятся, пока не уничтожат всё живое в мире. По мере того как пламя уничтожало оставшиеся каменные столбы, жара становилась всё более невыносимой. Дафна была права, они должны были выбраться отсюда!       Он взял её за руку, чего не делал уже много месяцев. И тут же снова почувствовал былую близость, хотя её рука дрожала в его руке. Дафна была на пределе своих сил, но он не мог не считаться с этим, ради её же блага.       Гарри бросился бежать, таща за собой Дафну, которая задыхалась от напряжения, но всё же не отставала. Гарри бежал в единственно возможном направлении: вглубь комнаты. А это означало, что они бежали уже совсем рядом с огромной статуей Салазара Слизерина. Гарри в панике оглядывался по сторонам, но нигде не видел ни туннеля, ни отверстия в стенах. Они оказались в безвыходной ситуации. Позади них — металлическая статуя, перед ними — каменная. Справа и слева от них открытое пространство, а затем каменные стены.       Он почувствовал, как жар в спине становится всё сильнее. Гарри обернулся и увидел, как адское пламя охватило статую Салазара Слизерина, которая светилась красным. Вскоре она тоже должна была расплавиться, и тогда пламя устремится к последним оставшимся целям…       Гарри и Дафна прижались к каменной стене, как можно дальше от пламени, когда услышали яростное шипение василиска, исчезающего в пламени. Гарри обхватил Дафну руками, чувствуя её хриплое дыхание у себя на шее. Она была совершенно измотана, но выхода у них всё равно не было. Должен ли это быть их конец?       Дафна подняла голову, и Гарри увидел, каких усилий ей это стоило.       — Гарри… Мне страшно… Мне так холодно… — Гарри крепче прижался к напарнице, но и он был напуган. — Гарри, ты должен… — Дафна снова закашлялась кровью. — …ты должен контролировать огонь… потушить его… Ты можешь это сделать! Ты создал его…       Она была права, подумал Гарри! По крайней мере, он должен был попытаться. Ради них обоих. Ради их будущего. Гарри оторвался от Дафны, но только для того, чтобы опуститься перед ней на колени; за его спиной пылало адское пламя. Если он не предотвратит это, то вскоре оно настигнет их. Однако он должен был сказать Дафне ещё кое-что, поскольку не знал, представится ли ему такая возможность снова.       Он взял её руки в свои и пристально посмотрел в её прекрасные голубые глаза, расширенные от страха, когда пожирающий жар стал почти невыносимым. Все маски спали, и они оказались в самом конце их совместного путешествия.       — Дафна… Я скучаю по тебе… Я знаю, что в последние несколько месяцев тебя что-то сильно беспокоило… и мне жаль, что ты не можешь мне об этом сказать… Но… неважно, умрём мы здесь или нет… Я люблю тебя, Дафна, я люблю тебя!       Глаза Дафны расширились от удивления и непередаваемых эмоций, но Гарри уже обернулся. С решительным лицом он смотрел на пылающее перед ним инферно, эту разрушительную силу природы. Он поднял палочку и закрыл глаза, чувствуя, что его волосы и кожа могут загореться в любой момент. Собрав все свои внутренние силы, он предался своим чувствам.       В следующее мгновение он почувствовал, как прохладный морской бриз обдувает его разгорячённое лицо. В мыслях он снова был с Дафной на дюне на пляже, а над ними проплывали падающие звёзды. Гарри никогда не был так счастлив, как в этот момент на прошлый Хэллоуин, хотя именно в этот день погибли его родители. Однако боль и счастье, печаль и радость часто оказывались рядом. Он знал, что родители любили его. Они пожертвовали собой, чтобы он мог жить. Он навсегда увековечит память о них в своём сердце!       Гарри больше всего на свете хотел иметь собственную семью. Его родители умерли, но он создаст свою собственную семью! Он твёрдо решил это сделать! Вместе с Дафной. Он хотел в будущем снова и снова переживать такие моменты, как на пляже. В будущем они создадут ещё много таких воспоминаний! Но для этого им нужно было выжить здесь и сейчас!       Вдруг в его сознании возник образ. Он сидел рядом со старшей Дафной, лежащей в кровати, и её лицо светилось от счастья. В её руках был свёрток. Она протянула его Гарри, и когда он взял его, то увидел круглое личико младенца с закрытыми глазами! Это был его ребёнок, понял он! Дафна улыбнулась ему, измученная, но счастливая, и Гарри от всего сердца улыбнулся ей в ответ. Его охватило чувство блаженства. Это было то будущее, за которое он хотел бороться! Он почувствовал, как по его лицу скатилась слеза радости. За первой слезой последовало множество других. Теперь всё его лицо было мокрым, и время от времени слёзы падали и на ребёнка, лежащего у него на руках.       А слёзы любви могут погасить пламя ненависти…       Внезапно Гарри почувствовал невероятную усталость. Рука с палочкой дрожала как сумасшедшая. Открыв глаза, он увидел, что огонь действительно потушен. Над местом разрушения стелился туман из пепла и дыма, а Гарри чувствовал, что не может дышать.       Его ноги перестали работать, и он рухнул на пол. С огромным усилием он повернулся к Дафне и увидел, что она с трудом открывает глаза, хотя и не знал, видит ли она его сквозь тёмные клубы дыма. Её глаза закрылись, а голова склонилась набок.       Гарри также чувствовал, что слабеет и слабеет, его веки медленно закрываются. Он словно услышал прекрасную музыку перед тем, как на него опустилась тьма.

***

      Первое, что заметил Гарри, придя в себя, — громкие всхлипывания. Но кто здесь плакал? Он открыл глаза и тут же закрыл их снова, когда его ослепил яркий свет.       — Осторожно, Гарри. Не торопись, — услышал он где-то рядом с собой тёплый голос Дамблдора. Но Дамблдора уже ведь не было здесь, не так ли?       На этот раз, чуть приоткрыв глаза, он увидел вокруг себя множество силуэтов, но не смог разобрать ни одной детали. Он несколько раз моргнул, и наконец его взгляд прояснился. Оглядевшись, он увидел, что находится в кабинете профессора МакГонагалл. Сам он лежал на чём-то вроде кушетки в комнате, освещённой множеством свечей. Рядом с ним сидели профессор МакГонагалл и профессор Дамблдор, который мягко улыбался ему, но в его светло-голубых глазах Гарри заметил некую грусть. Позади них в кресле сидела рыжеволосая женщина, её лицо было прижато к груди рыжеволосого мужчины, который нежно гладил женщину по спине. Женщина жалобно всхлипывала, а в правой руке она держала что-то похожее на большие круглые часы. Сидя на высокой книжной полке, он узнал феникса Фоукса, который с любопытством наблюдал за всеми.       Однако он не мог разглядеть ни одного конкретного человека.       — Где Дафна? — в ужасе спросил он, приподнимаясь на диване.       — С ней всё в порядке, Гарри, — быстро ответил Дамблдор. — Она в больничном крыле. Она выживет!       Гарри вздохнул с облегчением. У них получилось; они сбежали из комнаты! Но как?       — Как мы сюда попали? Я помню только, что потерял сознание… — растерянно проговорил Гарри.       — Тебя привёл сюда Фоукс. Кажется, он догадался, что вы нуждаетесь в нём. Как раз вовремя… Гарри, что случилось?       Внезапно к нему бросилась плачущая женщина.       — Что с Джинни?! — закричала она.       Гарри вгляделся в заплаканное и опухшее лицо женщины, которая должна была быть матерью Джинни Уизли, и почувствовал глубокую вину и жалость. Задыхающимся голосом он ответил:       — Я не смог её спасти… она не выжила. Мне очень жаль…       Женщина зарыдала ещё сильнее. Видимо, она надеялась до самого конца. Рыжеволосый мужчина, вероятно, мистер Уизли, подошёл к жене и взял её за руки. В его глазах читалась томительная печаль.       — Молли… — произнёс он дрожащим голосом. Гарри стало невероятно жаль их. Сегодня они потеряли свою дочь…       — Молли, Артур, — раздался голос профессора МакГонагалл. — Мы должны рассказать об этом другим вашим детям. Вы нужны им сейчас. — С этими словами она вывела двух рыдающих родителей. Гарри, Дамблдор и Фоукс остались позади.       — Гарри, — снова заговорил Дамблдор, — пожалуйста, расскажи мне, что произошло.       Гарри задумался. Если их борьба с Волдемортом и показала ему что-то, так это то, что он был ещё слишком слаб. Они с Дафной не смогли победить даже слабую копию Волдеморта. Если Волдеморт всё ещё где-то там и однажды сможет вернуться, Гарри не мог позволить себе иметь в качестве врага ещё и Дамблдора. Не мешало бы рассказать ему кое-что из того, что произошло, но не всё.       — Это был Волдеморт, сэр, — ответил Гарри. — Он заколдовал Джинни Уизли и заставил её открыть Тайную комнату. А Дафну она похитила, чтобы заманить меня в эту комнату.       — Но как Лорду Волдеморту удалось заколдовать Джинни, если, по моим сведениям, он сейчас скрывается в лесах Албании? — Дамблдор посмотрел на него сквозь свои очки в форме полумесяца.       — Это был его дневник. Он, Том Риддл, завёл его, когда был студентом Хогвартса. Джинни Уизли писала в нём, и Волдеморт смог взять её под свой контроль.       Дамблдор задумчиво погладил свою длинную белую бороду.       — Мало кто знает, что Лорда Волдеморта когда-то звали Том Риддл… Как можно было победить его? А монстр Слизерина?       Гарри предпочитал не говорить о василиске и о том, как они его победили. И он также предпочитал молчать о том, как использовал Фиендфайр.       — Не было никакого монстра, — соврал он, избегая прямого зрительного контакта. — Всё дело было в Джинни Уизли. И мы смогли победить Волдеморта, уничтожив дневник.       На лбу Дамблдора образовалась глубокая морщина. Он посмотрел на Гарри и через несколько мгновений сказал:       — Дневник полностью уничтожен? От него ничего не осталось?       — Да, профессор.       — Тогда я хочу спросить ещё об одном, Гарри. Как ты попал в комнату и где находится вход?       — Я спросил у Плаксы Миртл. Кстати, кому-то эта идея могла прийти в голову раньше меня. Вход находится в её туалете. Однако, чтобы открыть вход, нужно быть змееустом, так что это вам не очень поможет.       Гарри противился взгляду Дамблдора. Наконец директор вздохнул.       — Тогда лучше всего отправиться в больничное крыло, — сказал он. — Дафна очнётся только завтра, но тебе тоже стоит отдохнуть.       — Но у меня к вам тоже есть вопрос, профессор, — перебил Гарри. — Волдеморт хотел узнать, как я смог выжить, когда он, настоящий Волдеморт, хотел меня убить. Я ничего не сказал, ведь я всё равно ничего не знал. Как я выжил, профессор?       На губах Дамблдора появилась лёгкая улыбка.       — Тебя спасла величайшая сила в мире, Гарри. — В ответ на растерянный взгляд Гарри он продолжил: — Любовь, Гарри. Ты знаешь, что твоя мать пожертвовала собой ради тебя. Она умерла ради тебя. И своей жертвой любви она поставила вокруг тебя мощную защиту, которой убийственное проклятие Волдеморта было отброшено назад. Любовь и самопожертвование твоей матери спасли тебя, Гарри… Любовь — это сила, которую лорд Волдеморт всегда не понимал…       Гарри снова почувствовал приятное тепло в теле, сопровождаемое меланхолией. Он снова решил навсегда увековечить память о своих родителях! Его мать не должна была умереть напрасно!       Дамблдор смотрел на него с грустной улыбкой, как будто точно знал, что происходит в Гарри. Но был ещё один вопрос, о котором Гарри думал уже давно, и сейчас, казалось, самое время задать его.       — Но почему Волдеморт хотел убить меня в первый раз?       На этот раз Дамблдор вздохнул ещё глубже.       — Я не могу сказать тебе, Гарри. Не сегодня. Не сейчас. Однажды ты узнаешь…       Прежде чем Гарри успел ответить, дверь кабинета с громким стуком распахнулась. В комнату вошёл высокий мужчина с длинными белокурыми волосами и в дорогой одежде. Позади него ковылял домовой эльф, которого Гарри слишком хорошо знал. Это был Добби. Однако Добби выглядел ещё более жалким, чем обычно. На лбу у него была большая открытая царапина, из которой на встревоженное лицо Добби постоянно капала кровь. Его тело было плотно обмотано бинтами, и Гарри казалось, что каждый его шаг причиняет ему боль.       Гарри почувствовал, как внутри него поднимается гнев. Неужели этот человек был хозяином Добби?       — Добрый вечер, Люциус, — весело произнёс Дамблдор, явно не обращая внимания на появление Добби. — Гарри, это Люциус Малфой. Отец твоего однокурсника Драко.       Между Малфоем и Дамблдором разгорелся ожесточённый спор, на который Гарри не обращал внимания, так как его глаза всё время были устремлены на Добби. Заметив Гарри, он расположился за спиной Малфоя, чтобы хозяин не мог его видеть. Он начал показывать на себя, потом на Гарри и, наконец, на Малфоя, после чего сильно ударил себя кулаком по голове.       Сначала Гарри не понял, что Добби пытается ему сказать, но домовой эльф продолжал повторять движения, глядя на Гарри расширенными глазами.       Внезапно Гарри понял. Малфой был хозяином Добби. Добби предупредил его об опасности Тайной комнаты. Должно быть, он узнал об этом от своего хозяина. Значит, за открытием Тайной комнаты стоит Малфой! Каким-то образом ему удалось передать Джинни Уизли заклятый дневник. Этот ублюдок поставил под угрозу весь Хогвартс, свой дом. И даже хуже: Дафну! Он заплатит за это!       Он кивнул Добби со сжатыми кулаками, который в ответ отступил в угол и в ожидании навострил уши. Гарри решил освободить домового эльфа от его страданий. Добби всегда желал ему добра. Он не заслуживал такого жестокого обращения со стороны Малфоя. Гарри задумался о том, как ему это сделать. О проклятии Империуса здесь, в центре Хогвартса, не могло быть и речи…       Наконец Малфой и Дамблдор, похоже, закончили свою словесную баталию.       — Мы уходим, Добби! — сердито крикнул Малфой, распахивая дверь кабинета. Когда Добби, прихрамывая, подошёл к ней, Малфой пнул его ногой прямо в дверной проём. По всему коридору было слышно, как Добби визжит от боли.       Гарри был вне себя. Малфой действительно был чудовищем.       — Профессор, мне нужно поговорить с мистером Малфоем напоследок, — прошипел Гарри сквозь стиснутые зубы.       Дамблдор кивнул ему на прощание.       — Как сочтёшь нужным, Гарри.       Быстрыми шагами Гарри бежал по коридору, всё ближе и ближе к крикам Добби. Он догнал их на вершине лестницы.       — Малфой! — гневно позвал Гарри.       Люциус остановился и обернулся, вздрогнув при виде яростного выражения лица Гарри.       — Что тебе нужно, мальчишка? — прошипел Малфой, и Гарри понял, от кого Драко унаследовал своё высокомерное поведение.       Гарри с удовольствием расправился бы с ним прямо здесь и сейчас, но он заставил себя сохранять спокойствие. Это было не то место и не то время, чтобы так поступать. Но в какой-то момент он проучит Малфоя и заставит его заплатить за всё, что он натворил, подумал Гарри.       Поэтому Гарри просто сказал с открытым отвращением:       — Я хочу, чтобы вы освободили Добби!       Глаза Малфоя расширились от удивления.       — Какое отношение ты имеешь к моему домовому эльфу?       — Я вижу, как вы к нему относитесь. Ни с одним живым существом нельзя так обходиться. Дайте ему свободу! Немедленно!       — И почему я должен это делать, мальчик? — сардонически спросил Малфой.       — Потому что иначе я превращу всю вашу жизнь в ад, — с ядом в голосе ответил Гарри. — Когда я закончу, от вас ничего не останется. Я знаю, что ты стоишь за открытием Тайной комнаты. Волдеморт сказал мне! — Ложь, но Малфой не мог этого знать.       Малфой был бледен как никогда.       — У тебя нет никаких доказательств!       — Да они мне и не нужны! Я просто буду рассказывать об этом каждому встречному. Я обращусь в «Ежедневный пророк». Наверняка они очень хотят взять у меня интервью. Мои воспоминания будут визуализированы в виде фотографий и опубликованы в газете. Я расскажу всем, что вы виновны в открытии Тайной комнаты и смерти Джинни Уизли. Кому больше поверит общественность? Мальчику-Который-Выжил или человеку, известному на всю Британию своим чистокровным фанатизмом, и чей сын весь учебный год угрожал магглорожденным и так называемым предателям крови? Когда я закончу, от вас и вашей репутации ничего не останется! Или вы освободите Добби, и я оставлю вас в покое.       «По крайней мере, пока,» — мысленно добавил Гарри. — Это только ваше решение.       Малфой посмотрел на него с побагровевшим лицом. Прямо как его сын, подумал Гарри.       — Как ты смеешь?! — прошипел он, выхватывая палочку.       Впрочем, Гарри этого и ожидал. При первом же движении руки Малфоя он тоже быстро выхватил свою палочку. Таким образом, две столь неравные фигуры теперь стояли друг против друга с поднятыми палочками, но Гарри лично сражался с Волдемортом (по крайней мере, с его памятью). Поэтому он не боялся этого жалкого слуги! Даже если Гарри втайне вынужден был признать, что Малфой, скорее всего, намного превосходит его. Но он не покажет никаких сомнений!       — Вы уверен, что хотите напасть на меня здесь, Малфой? Посреди Хогвартса?       На лице Малфоя появилось понимание, словно он только сейчас осознал масштабы всего этого.       — Каково ваше решение? — спросил Гарри твёрдым голосом.       Малфой в гневе стиснул челюсти, а его глаза продолжали блуждать между Гарри и Добби. У него не было выбора, и теперь это должно было стать для него очевидным. Он снял левую перчатку и бросил её Добби, который тут же поймал её.       — Добби, ты… свободен. — Было видно, что эти слова дались Малфою с большим трудом.       Лицо Добби сияло от радости. Малфой посмотрел на Гарри с выражением чистой ненависти.       — Ты заплатишь за это, Поттер! Когда-нибудь ты встретишь такой же конец, как и твои родители. Тот, который ожидает всех грязнокровок и предателей крови!       Бросив последний яростный взгляд на них обоих, он взмахнул плащом и поспешил прочь. Когда Малфой удалился, Гарри вновь обратил свой взор на домового эльфа, сидящего рядом с ним.       Тот смотрел на него со слезами на глазах.       — Гарри Поттер освободил Добби! — пронзительно воскликнул Добби. — Гарри Поттер освободил Добби! Гарри Поттер такой великий, такой добрый, такой…       — Добби! — перебил Гарри. — Не надо меня так хвалить. Это было самое малое, что я мог сделать. Ты не заслужил такого обращения со стороны Малфоя!       Добби бросился к Гарри и обнял его, громко всхлипывая.       — Гарри Поттер даже лучше, чем Добби думал! Добби будет вечно предан вам, сэр Гарри Поттер!       Гарри улыбнулся домовому эльфу.       — Спасибо, Добби. Если мне когда-нибудь понадобится твоя помощь, я скажу тебе.       — Гарри Поттеру нужно будет только позвать Добби по имени, и Добби придёт. Прощайте, сэр Гарри Поттер!       И с последним громким треском Добби исчез.       Гарри покачал головой и пошёл в сторону больничного крыла. Он снова чувствовал себя крайне измотанным. Видимо, противостояние с Малфоем израсходовало последние остатки его сил.       Кроме того, он хотел проведать Дафну и убедиться, что с ней всё в порядке. Тогда для них наступит новое светлое утро.

***

      В больничном крыле мадам Помфри сразу же уложила его в кровать, и Гарри заснул, едва закрыв глаза. Когда он снова проснулся, был уже полдень. Значит, он проспал почти десять часов. Сон пошёл ему на пользу, потому что он чувствовал себя более отдохнувшим, чем когда-либо за долгое время.       Окаменевшие жертвы василиска по-прежнему лежали на других кроватях. Гарри до сих пор не знал, почему взгляд василиска только заморозил, но не убил их. Хотя, этот вопрос уже не имел значения. Василиск был мёртв и больше не мог нападать на людей. Мадам Помфри радостно сообщила ему, что окаменевших скоро можно будет оживить. Тогда в Хогвартс наконец-то вернётся нормальная жизнь.       Она также сообщила ему, что Дафна проснётся позже в течение дня. В неё попало мерзкое проклятие, но оно не оказало своего разрушительного действия. Гарри в очередной раз порадовался, что они не столкнулись с настоящим Волдемортом, иначе Дафна, несомненно, была бы уже мертва. Поэтому мадам Помфри смогла вылечить Дафну с помощью магии и зелий.       Так Гарри оказался у постели Дафны крепко держа её за руку. Гарри подумал, что она выглядит умиротворённой: её грудь незаметно опускается и поднимается при каждом вздохе. На её лице не отражалось никаких эмоций, что, вероятно, было связано с зельем сна без сноведений, которое ей дали.       Гарри осторожно отвёл прядь волос с её лица. Она всё ещё была такой бледной, только тёмные круги вокруг глаз придавали лицу немного цвета. Гарри было больно видеть Дафну в таком состоянии. Если бы она снова проснулась, они бы поговорили! На этот раз он не отпустит её, пока она не расскажет ему обо всём, что её беспокоило, что пугало настолько, что она сочла нужным отвернуться от него и их общей цели. Он больше не будет принимать оправданий и фальши. Всё это было в прошлом.       Гарри почувствовал знакомый гнев, вспомнив, что родители Дафны не пришли и даже не поинтересовались состоянием дочери. Впрочем, Гарри это ничуть не удивило. Ведь это тоже скоро уйдёт в прошлое.       Прошло несколько часов, в течение которых Гарри не вставал со своего места рядом с кроватью Дафны. В конце концов Дафна проснулась и несколько раз моргнула, чтобы привыкнуть к яркому солнечному свету. Гарри сжал её руку.       — Всё хорошо, Даф. Ты в больничном крыле.       Взгляд Дафны прояснился, и теперь она, очевидно, узнала лицо Гарри, который склонился над ней и улыбнулся.       — Гарри… — Её голос всё ещё был немного жёстким, но это пройдет.       — Я с тобой, Даф. Я никуда не уйду. — Он посмотрел в глаза Дафны, которые снова начали мерцать.       Дафна громко сглотнула, а затем, казалось, зафиксировала точку рядом с головой Гарри. — Мне жаль, что тебе пришлось прийти, чтобы спасти меня, — сухо произнесла она. — Этого больше не повторится. Я больше никогда не буду для тебя обузой. Я буду…       — Пожалуйста, заткнись, Даф, — прервал её поток Гарри, закатив глаза. Всё было именно так, как он и ожидал.       Дафна удивлённо смотрела на него с открытым ртом.       — Что…?       — Я сказал, что тебе следует попридержать язык, Дафна, — повторил Гарри. — Знаешь, я боялся, что ты так отреагируешь. Что ты снова попытаешься отдалиться от меня, прекратить наше партнёрство. Но это меня больше не убедит, слышишь? — Его голос стал гораздо более резким. — Тебя что-то сильно беспокоит, я понимаю. И ты напугана, я тоже это понимаю. Но мне непонятна твоя реакция на это. Что ты замкнулась в себе и отвернулась. Что ты солгала. Ведь я не верю ни одному твоему слову, сказанному мне в январе. Поэтому я не успокоюсь, пока не получу от тебя полного объяснения. Как я отреагирую на это — моё решение, слышишь? Ты не будешь принимать это решение за меня!       — Я…       — Никаких разговоров! Если тебе станет лучше и ты сможешь встать с кровати, мы пойдём в Выручай-комнату и там поговорим. А если ты пока не сможешь встать с кровати, то ты отдохнёшь. А я всё время буду сидеть рядом с тобой и заботиться о тебе. Вот и всё.       Дафна устало закрыла глаза, поднимая и опуская грудь. Внезапно её верхняя часть тела начала яростно сотрясаться, а её рука сжалась в его руке.       Гарри испуганно вскочил.       — Дафна, что…       Дафна снова открыла глаза, и Гарри увидел, что они полны слёз. Он тут же наклонился к ней и обнял её. Теперь Дафна рыдала у него на плече.       — Всё будет хорошо, Дафна. Мы… мы всё уладим… — Он уже не знал, как себя вести. Не был ли он слишком резок?       — Я… Я в порядке, — всхлипывая, сказала Дафна. — Я думаю… что могу покинуть кровать… давай… давай пойдём в Выручай-комнату… Я просто хочу покончить с этим… Я просто не могу больше…       Гарри заглянул в её залитое слезами лицо. Ему было больно видеть её такой, но им нужна была ясность. Наконец-то он должен был понять, что её терзает. Он чувствовал, как внутри него нарастает нетерпение.       — Тогда я позову мадам Помфри, — сказал он хриплым голосом. — Она обязательно захочет проверить твоё состояние снова, я думаю. И тогда мы сможем уйти.       Действительно, мадам Помфри осмотрела Дафну ещё раз. После нескольких диагностических заклинаний она разрешила им покинуть больничное крыло, но Дафне придётся вернуться завтра, чтобы убедиться, что внутренние повреждения не начались снова.       Таким образом, сейчас Гарри и Дафна шли по школьным коридорам. По пути им встретилось ещё несколько учеников, которые продолжали смотреть на них с опаской и подозрением. Гарри заметил, что никто не хотел долго находиться рядом с ним. Вероятно, по замку поползли слухи о том, что Джинни Уизли умерла. И кого же, наверное, обвиняли в этом студенты? Гарри разочарованно вздохнул.       Дафна шла рядом с ним, по-видимому, не замечая всего этого. Она держала голову опущенной, а её руки обхватили яростно дрожащее туловище. По дороге Гарри продолжал подталкивать её в нужном направлении, но он также знал, что она должна разобраться во всём сама, что бы там ни происходило в её голове. Скоро он получит ответы на свои вопросы.       Наконец они добрались до Выручай-комнаты. По просьбе Гарри она приняла вид уютного каминного зала, в котором Гарри и Дафна провели столько счастливых часов.       Гарри сел в одно из кресел и посмотрел на Дафну, которая стояла перед ним, откинув голову и всё ещё дрожа всем телом.       — Дафна… — нерешительно произнёс Гарри. Как ему теперь продолжать?       Дафна, однако, приняла решение за него, потому что дрожащим, низким голосом начала рассказывать…

***

      Воспоминание, канун Рождества, поместье Гринграсс       Дафна бежала по лестнице, не заботясь о том, услышат её или нет. Да это и не имело значения. Её мысли были сплошным хаосом. Не обращая внимания на то, что делает, она снесла дверь в спальню матери с петель и ворвалась внутрь.       Мать сидела на кровати, очевидно, собираясь одеваться. Она изумлённо уставилась на Дафну.       — Что…       Дафна не колебалась ни секунды, а сразу же направила на мать свою палочку.       — Imperio!       Это не шло ни в какое сравнение с тем чувством, которое она испытывала, когда пыталась подчинить себе отца. В отличие от Морфеуса Гринграсса, его жена не оказала никакого сопротивления. Дафна мгновенно ощутила знакомое, пьянящее чувство власти и отдалась ему.       — Это правда?! Скажи мне правду! — Дафна плакала навзрыд, сердце её щемило в груди.       — Что ты имеешь в виду? — апатично спросила мать, глядя на Дафну пустыми глазами и слегка наклонив голову набок.       — Кто мой отец? — Голос Дафны дрогнул. Это просто не могло быть правдой. Пожалуйста! Что угодно, только не это!       В полном противоречии с эмоциональным хаосом Дафны, её мать ответила без колебаний, безэмоциональным голосом, как будто нисколько не осознавая значения своих слов:       — Твой отец — Тёмный Лорд.       Мир рухнул на Дафну. Она упала на колени. Нет! Нет! Нет! Это просто не может быть правдой! Она рванула на себя волосы, и из её палочки посыпались красные искры.       Дыхание стало судорожным, но ей казалось, что она вообще не может дышать. Сердце билось так сильно, что было больно. Ей хотелось вырвать его из груди. Мебель в комнате и стены начали дрожать.       — Нет… как… — заикаясь, пролепетала Дафна, дрожа всем телом.       — Мы с Морфеусом хотели завоевать его расположение, — по-прежнему бесстрастным голосом произнесла мать, которая, видимо, восприняла слова Дафны как приказ. — Но мы не хотели драться или открыто заявлять о себе как о его сторонниках. Вот почему я предложила ему себя. Это была идея моего мужа. Тёмный Лорд использовал меня как безжизненный кусок мяса. Это было ужасно. Я чувствовала, что его больше заботит подчинение и ощущение власти надо мной, чем сексуальное удовольствие. Его сперма, которая вытекала из меня, была коричневой и грязной. Мне было так противно. Через девять месяцев родилась ты.       Дафну стошнило. Это просто не могло быть правдой! Это был просто дурной ночной кошмар! Но она знала, что это не сон. Всё здесь было реальным! Чувства захлестнули её.       Она бросилась бежать. Она выбежала из маминой спальни. Она выбежала из дома своей семьи. Она продолжала бежать. Она бежала по снегу и вглубь леса. Она понятия не имела, как долго бежала. Она просто хотела убежать. Подальше от этого дома, от этих людей, от этого мира, от всего. В какой-то момент она совсем выбилась из сил и упала на высокий снег под деревом в глубине леса. Солнечный свет не проникал к ней, возможно, солнце уже село. Дафна крепко зажмурилась.       Это просто не может быть правдой! Пожалуйста! Гарри возненавидит её за это! Он никогда не сможет с этим жить! Да и она сама не могла с этим смириться…       Она просто не могла выбросить из головы эти картины. Её мать, лежащая на спине, просто забытая и выброшенная после использования. Из неё вытекает коричневая грязная сперма… из которой она появится на свет. Кровь этого человека, этого чудовища текла в её жилах… Её снова вырвало. В тошнотворной луже она увидела пряди своих волос. Ей всегда нравились её волосы. Единственное, за что она была благодарна своей матери. Гарри нравилось играть с её прядями…       А как же всё остальное? Её кожа, нос, уши? Неужели всё это досталось ей от этого чудовища… ее… воспитателя? Ногти впились в лицо. Она хотела вырвать его. Она хотела вырвать всё! И её чёртово сердце тоже. Она чувствовала, как её ногти создают кровоточащие раны. Кровь капала на белый снег. Теперь она уже окрашивала чистоту снега своей кровью, и Дафна безумно смеялась. Ей казалось, что она сходит с ума.       Она никогда не сможет жить счастливой жизнью. Все её желания, все мечты о лучшей, приятной жизни ушли в прошлое с этим днём. Разбитая вдребезги ужасной правдой. У неё никогда не будет любящей семьи. Она не заслуживала её. Гарри возненавидит её. Она была дочерью убийцы его родителей! Дафне казалось, что она видит зелёные вспышки и слышит предсмертные крики. Он никогда не смог бы ответить на её любовь взаимностью. Он бы кричал на неё, проклинал её, никогда больше не хотел бы иметь с ней ничего общего. Он познакомится с другой женщиной, влюбится в неё и создаст семью. И у него всё получится. Сама она была отвратительным чудовищем. Уродом, которому не следовало рождаться. Само её существование было ошибкой. Она не заслуживала любви, только отвращение.       Она почувствовала, как ледяной холод парализует её конечности. Если бы она просто оставалась здесь, то скоро замёрзла бы до смерти. Лёгкий и приятный способ умереть. Неужели у неё даже не хватит смелости покончить с собой, безумно размышляла Дафна. Она не заслуживала счастливой жизни. Она не заслуживала любви. Но разве смерть — это её выход?       Дрожа, Дафна подняла палочку и приставила её к горлу. Она должна покончить с этим здесь и сейчас! Миру было гораздо лучше без неё. Да и ей самой было бы лучше, если бы она смогла избежать жизни и этой ужасной правды. И Гарри тоже будет лучше, если он больше никогда её не увидит. Даже если это причинит ему боль, это будет гораздо милосерднее, чем если бы он узнал, что последние несколько месяцев провёл с дочерью убийцы своих родителей. С дочерью чудовища. С дочерью… Волдеморта. Дафна всхлипнула. Само её существование причиняло ей боль.       Она крепче сжала свою палочку. Скоро всё будет кончено…

***

      — Но ты не покончила с собой, — без обиняков заявил Гарри.       Дафна скорчилась на полу и представляла собой рыдающую и воющую картину страдания.       — Нет… Я была слишком слаба…       Гарри смотрел на девушку, скрючившуюся перед ним, в его голове тоже царил беспорядок мыслей и чувств. Дафна была… дочерью Волдеморта? Он почувствовал острую боль в сердце. Это всё меняло!       Но так ли это на самом деле, спросил голос в его голове. Когда он раньше думал, что её отец был последователем Волдеморта, ему было всё равно…       Но Волдеморт был убийцей его родителей! Он должен был увековечить их память!       Да, Волдеморт был убийцей его родителей. И он должен был отомстить за это. Но Дафна в этом не виновата…       Но в её жилах текла его кровь! Он должен бы возненавидеть её, презирать!       Так говорил ему разум. Но сердце не могло заставить его ненавидеть её.       Он слышал отчаянные рыдания Дафны, видел, как её слёзы орошают пол. И сердце его сжалось от этого зрелища. Это были единственные слова, которые он мог подобрать для описания своих чувств. Он понял, что Дафна уже полгода носит в себе это откровение, эту ужасную правду. Совершенно одна. Он не мог даже представить, что она чувствовала…       Он сидел рядом с ней, словно в трансе. Осторожно обнял свою партнёршу. Дафна вздрогнула от неожиданного прикосновения и попыталась вырваться из его рук, но Гарри не отпустил её, вновь ощутив аромат её волос, напомнивший ему апельсины и бескрайние поля подсолнухов.       Как же он скучал по этому аромату, подумал он. Как он скучал по Дафне! В этот момент он понял, что ему всё равно, что открыла Дафна. С тех пор как он привёл её к этому волшебному зеркалу в своё первое Рождество в Хогвартсе, он знал, что они разделяют одно и то же желание. Даже в последующее время он вновь и вновь убеждался в этом. Он хотел найти счастье и любовь в мире, который не давал ему ничего с самого рождения. Как он мог ненавидеть её, если она была всего лишь очередной жертвой жестокости этого мира? Как он мог ненавидеть её, когда он… любил её?       Он отстранился от Дафны и посмотрел прямо в её заплаканное лицо и покрасневшие глаза. Всё её лицо было опухшим, а перед ноздрями образовались маленькие пузырьки. В этот момент она действительно выглядела не слишком привлекательно. Тем не менее Гарри, не задумываясь, наклонился вперёд и прижался к её губам. Поцелуй был солёным на вкус и далеко не приятным, но он развеял все оставшиеся в Гарри сомнения. Это было правильно! Это было правильно!       Когда они оторвались друг от друга, Дафна смотрела на него, поражённая и шокированная. Она попыталась что-то сказать, но не смогла.       — Дафна, — твёрдо сказал Гарри, крепко прижимая её к себе, — мне всё равно, слышишь? То, кто твой отец, ничего не меняет. Это не твоя вина, не твоя ответственность и уж точно не причина, по которой я должен тебя ненавидеть. Это ничего не меняет. Я уже говорил тебе, Дафна, и это ничего не изменило: я люблю тебя!       Гарри увидел противоречивые чувства в глазах Дафны. На краткий миг в них мелькнуло что-то похожее на надежду, но тут же сменилось отчаянной болью.       — Моё существование — ошибка… Я не заслуживаю любви… — сказала она прерывистым голосом.       — Не говори так! — сердито ответил Гарри. — Каждый заслуживает шанс на любовь. Шанс быть счастливым.       — Но…       — Никаких «но»! Я люблю тебя, Дафна! Никогда в жизни я не был так уверен в чём-то. Ты не твой отец! И я никогда не дам этому ублюдку власти над нами, чтобы разрушить наши жизни… Ты — моя жизнь, Дафна! Я хочу провести с тобой всю свою жизнь!       Гарри пришлось несколько раз вдохнуть и выдохнуть, чтобы снова успокоиться. Дафна вздрогнула и посмотрела на него своими прекрасными льдисто-голубыми глазами. Он видел, что она всё ещё борется со своей надеждой. Вероятно, она уже смирилась со своим несчастьем. Глупая девчонка!       — Я люблю тебя, Дафна, — сказал Гарри, чувствуя, что и у него на глаза навернулись слезы. — Но я также зол на тебя! Как ты могла решить отвернуться от меня? Не сказав мне ни малейшего слова? Ты хоть понимаешь, как ты меня этим обидела? — В этот момент голос Гарри тоже сорвался.       Глаза Дафны расширились.       — Я… я никогда не хотела причинить тебе боль! Я просто хотела защитить тебя… Я хотела, чтобы с тобой всё было хорошо.       — Но ты сделала всё с точностью до наоборот! Последние несколько месяцев я чувствовал себя хуже, чем когда-либо в своей жизни!       — Гарри, я… — Пока Дафна пыталась найти нужные слова, Гарри понял правду в её глазах, которые в этот момент казались ему открытой книгой.       — Просто никогда больше так не делай. Никогда больше не сомневайся в нас. — С этими словами Гарри снова наклонился вперёд и поцеловал Дафну. Поцелуй всё ещё был солёным, но, в отличие от первого раза, этот поцелуй был прекрасен для Гарри. Он пытался вложить в этот поцелуй всю свою любовь, желая вернуть прежнюю Дафну. Дафна, которая была радостной. Дафна, которая интриговала. С которой он хотел провести своё будущее, чтобы однажды у них была своя маленькая семья.       Он вспомнил младенца на руках, которого видел в комнате. Это было то будущее, которое он хотел создать с Дафной!       На этот раз, когда они медленно оторвались друг от друга, он нежно погладил её губы большим пальцем и улыбнулся ей. И на этот раз она ответила ему улыбкой, несмотря на остатки слёз в глазах. Для Гарри момент, когда она улыбнулась ему, и её голубые глаза засветились счастьем, показался вечностью, которая никогда не должна закончиться.       — Спасибо, Гарри! — наконец сказала Дафна, положив руку ему на щеку, чтобы снова прижать его к себе. — Я тоже тебя люблю!       И она поцеловала его. Теперь все плотины были разрушены. Гарри положил одну руку на спину Дафны, чтобы прижать её к себе. Другой рукой он гладил её волосы и играл с их прядями. Это было просто замечательно!       Дафна обхватила его за шею так, словно больше никогда не хотела его отпускать. Однако в какой-то момент Гарри пришлось перевести дыхание, и он оторвался от неё, разумеется, с большой неохотой.       — Дафна, — рассмеялся Гарри, — мне нужен воздух.       Дафна тут же снова прижалась к нему, обняв его так крепко, что Гарри почти слышал, как трещат его ребра.       — Прости меня, Гарри! — воскликнула она. — Я больше никогда не буду сомневаться в тебе! Сомневаться в нас! Я люблю тебя, Гарри, больше всего на свете. Больше, чем себя. Благодаря тебе я не покончила с собой! Ты — моя слабость, Гарри Поттер! Я люблю тебя! Я люблю тебя уже так давно. Я уже любила тебя на Рождество. Я хотел увидеть тебя снова, хотя бы ещё раз. Вот почему я не смогла покончить с собой.       Гарри вспомнил слова Дамблдора, сказанные накануне, и вынужден был от всего сердца согласиться с ними.       — Любовь — это не слабость, Даф. Это прекрасная вещь. Величайшая сила в мире!       Он снова поцеловал её, и на этот раз поцелуй длился ещё дольше, чем предыдущий. Однако в конце концов оба подростка перевели дух и с нежностью посмотрели друг на друга. Гарри почувствовал её руку на своей щеке и провёл большим пальцем под глазами, чтобы стереть последние следы слез.       — Но Гарри, — дрожащим голосом произнесла Дафна. — Что, если во мне есть что-то от него? Я не хочу быть похожей на него. Но я часто чувствую в себе эту жестокость. Иногда мне просто хочется причинить людям боль. Заставить их страдать, как страдала я. Ты — единственный человек, который важен для меня. Все остальные могут погибнуть, а мне будет всё равно. Я нехороший человек, Гарри…       — Ты человек, Дафна, человек. Со всеми достоинствами и недостатками, которые к этому прилагаются. Со всеми светлыми и тёмными сторонами. Ты ничуть не похожа на Волдеморта. Ты можешь любить.       И тебя любят. Ты гораздо более человечна, чем он. Ты никогда не станешь такой, как он! У него нет власти над нами. Мы идём своим путём. Я уже говорил тебе, Дафна: наша история ещё не написана. Мы напишем её вместе.       Последовал ещё один поцелуй. И ещё один. И ещё один. В конце концов они просто оказались в объятиях друг друга и наслаждались воссоединением. Слёзы высохли, горе осталось в прошлом, и они ждали нового утра. Они не знали, будет ли будущее хорошим или плохим, но они встретят его вместе. Они больше не были разлучены! И при этой мысли Гарри почувствовал себя счастливым.       В какой-то момент — на улице уже темнело — дети поняли, что не могут вечно лежать на полу.       — Думаю, нам нужно вернуться в общежитие, — неохотно сказал Гарри.       — Нет! — Тело Дафны судорожно сжалось в его объятиях.       — Дафна, нам очень нужно…       — Нет, Гарри! Я была невероятно глупа, и из-за этой глупости я уже потеряла тебя за последние несколько месяцев. Я никогда не хочу потерять тебя снова. И по крайней мере сегодня я не хочу быть одна. Пожалуйста, Гарри! Останься со мной сегодня!       При этих словах в комнате внезапно появилась большая кровать с балдахином. Гарри с улыбкой вздохнул.       — Если ты так просишь, я вряд ли смогу отказать, правда? Хорошо, Даф, я останусь с тобой.       С этими словами оба ребёнка забрались в постель. Гарри обнял Дафну, которая крепко прижалась к нему спиной.       — Я люблю тебя, Гарри, — тихо сказала Дафна.       — Я тоже тебя люблю, Дафна.       Гарри снова вдохнул аромат Дафны, ощутив приятное тепло. Всё вернулось на круги своя. Всё снова было хорошо.       Через несколько секунд Гарри уснул, и впервые за несколько месяцев его не мучили кошмары.

***

      Дафна никогда не чувствовала себя в такой безопасности и заботе, как в этот момент, ощущая объятия Гарри и прижимаясь к нему. Их любовь была единственным, что имело значение.       Их любовь была единственным, что имело для неё значение. Пока у неё есть Гарри, ничто в этом мире не могло поставить её на колени. Она была глуха к противному голосу в своей голове, который говорил ей, что она ничего не стоит и не заслуживает любви. Гарри любил её, и она любила Гарри. Эта уверенность была её убежищем, её маленьким кусочком рая в этом аду жизни.