Под вуалью шелкопряда

Спертый воздух застилал комнату, а под ногами клубилась пыль, разлетаясь под осторожными шагами. Игорь прошелся взглядом по помещению: шершавые обколотые доски, брошенная навзничь тумбочка и пустота. Ветер завыл сильнее, и по коже пробежались колкие мурашки. Когда на его глазах взорвали целую свалку… Нет, даже, не взорвали. Она просто вспыхнула охапкой перьев, будто не из мусора была вовсе — Кирилл без особого удивления вздёрнул брови и продолжил безынициативно толкать вилкой остатки еды со вчерашней тусовки. Мутило сильно. Вчера он явно мешал то, что не следовало мешать. А ведь особняк Гречкиных ещё никогда не был столь откровенно раздраконен гостями. По телевизору продолжала вещать какая-то женщина, под ней бежали красные ленты с буквами, а на заднем фоне светились кадры с места преступления. Чумной доктор распоясался не на шутку. Ох, если бы это сейчас видел он… Кирилл мотнул головой, избавляясь от навязчивых мыслей. К чёрту этого «героя». А ещё к чёрту Разумовского, который ведёт себя в последнее время нервно и без причины мельтешаще. Гречкина это слегка подбешивало. Головная боль давит на виски и заставляет прикусить язык, отодвигая от себя тарелку. Кусок в горло не лезет, и хочется простого человеческого отдыха. Блондинистые волосы спутаны, скатываются по плечам, а ведь это Кирилл ещё ни с кем не спал. Просто танцевал. Просто прыгал и скакал, как угорелый, по всему дому. Теперь план был понятен: в душ, одеться и на самовыгул. Красный Ламборгини спокойно трогается с места, едет по застеленной красным кирпичом дороге и выезжает к мосту. Без музыки. А то голова разболится ещё больше и Кирюше придется вызывать скорую. Он не вилял, просто ехал вперед по главной дороге, время от времени объезжая сильно освещенные участки. Ехать от Елагина Острова до центра города — то еще приключение длиною в полчаса, но оно пролетело незаметно. А потом Гречкин свернул к Таврическому саду, со спокойной душой оставляя машину на парковке. Птичье щебетание спорило с шумом от автомобилей и людей. Проходя мимо ларька с мороженым, Кирилл уловил желание купить одно, однако сомнения появились сразу же после того, как Гречкин оценил размеры очереди, которая, с виду, без особой на то причины негодовала. У окошка кассы стоял совсем ещё молодой паренёк с девочкой. Он нервно пересчитывал монеты у себя в руке. Культурная столица часта удивляла приезжих своим менталитетом, но иногда, местные могли удивлять своей бестактностью. Хотя Кирилл их понимал, никто не любит, когда его задерживают. — Молодой человек, Вы там скоро?! — воскликнула женщина средних лет, нависая над бедным мальчишкой. — Тут очередь, вообще-то! — Пару минут, пожалуйста, — парень продолжил упрямо пересчитывать монеты. — Ой, да если денег нет, что ж в Таврическом саду мороженное покупаете, а? — не унималась тётка. Кирилл скучающе осмотрел очередь, доставая из кармана просторных брюк портмоне. — Я прошу у вас две минуты, сейчас! — процедил парень, чем сильно озлобил тетку: — Хамло малолетние, как ты со старшими разговариваешь?! Гречкин, глядя на эту картину, закатил глаза и смело зашагал прямиком к кассе. Если он хочет мороженое — он его получит. — Давайте я заплачу, — Кирилл протянул карту кассирше. — И пломбир в рожке ещё один заверните. — Какой? — Без добавок, обычный. — Сливочный? Кирилл мысленно выругался. — Да, — и выплюнул последнюю фразу. Все в очереди облегчённо выдохнули. Гречкин уткнулся в телефон, чувствуя на себе пристальный взгляд. Стоило ему только оторваться от экрана, как он столкнулся глазами с мальчишкой. — Возьмите, — кассирша протянула два рожка. Вырученный стыдливо поблагодарил продавщицу, отдавая рожок девочке. Кирилл же просто молча кивнул и, выхватив свое мороженое из рук продавщицы, побрёл дальше по парку. Только Гречкин полноценно вдохнул грудью, как его окликнули, и в этот же момент в кармане завопил телефон. Как на зло, он совсем забыл поставить тот на беззвучный. На экране высветилось подпись, на которую Кирилл сначала удивлённо заморгал, а потом закатил глаза. — А-а-лоу, — вяло протянул он, будто бы и вовсе не заинтересованный в этом звонке. — Кир, срочно! — из трубки неразборчиво затараторили Голос звонящего срывался на высокие нотки беспокойства и постепенно накатывающей истерики. — В башню! Пожалуйста. Парень тоскливо посмотрел на потаившее мороженое: — Это не может подождать? — Сколько? — обеспокоенно воскликнули с динамика. — Я мороженое ем. Это прям пиздец мне сейчас жизненно необходимо. Пять минут, Серёг, и я весь твой. — Ты не можешь есть быстрее? — на фоне засвербела Марго и звякнуло оповещение. — Дело не терпит отлагательств, Кирилл! — Так что случилось? — Гречкин наконец-то откусил небольшой кусочек пломбира. — Я не могу это рассказывать по телефону. Мне нужно тет-а-тет. Кирилл цокнул и гортанно прорычал. — То есть как приватку всяких шмар с онлика взламывать — это мы можем, а как мне… — Мы прикалывались! И вообще, это идея Олега была! — Да плевать мне, Серег, — выдохнул Гречкин, потирая веки. — Скоро буду. Кирилл сбросил вызов, выбрасывая рожок в мусорку и сразу же обтирая руки о футболку. Перед ним внезапно материализовался тот паренёк из очереди и сконфуженно улыбнулся. Гречкин намеревался обойти его, но ему перегородила путь девчонка с мороженым. — Ребят, я не ваш отец, окей? — Кирилл вскинул ладони. — Тот жест с покупкой вам еды исключительно в эгоистичных целях, — он нервно оскалился. — Я хотел поблагодарить и… — Молодец, поблагодарил. А я теперь я должен идти домой, — Гречкин скользнул в сторону. — Да постойте же Вы! — мальчуган схватил Гречкина за руку. — Дайте свой номер, я потом верну деньги. Кирилл почувствовал желание расхохотаться на всю улицу, но с губ слетел едкий смешок недоумения. — Бро, давай ты просто пойдёшь со своей сестрой гулять дальше. У меня правда нету времени, — в доказательство своих слов, Гречкин спешно зашагал по дорожке. — И…как тебя там? — Алексей. — И да, Лёшка, давай-ка поэкономнее в следующий раз. Покупай мороженое в пятёрочке. — Лиза хотела здесь, — парень мгновенно напрягся. — Я ей обещал. — Ну, — дойдя до машины, Гречкин вытащил из кармана ключи, нажимая на кнопку. Автомобиль бодро подмигнул фарами, — пора ей понять, что жизнь многим несправедлива, — он пожал плечами, садясь в салон. — Ладненько, бывай, Лёха. Может свидимся ещё, — он захлопнул дверь и нажал на газ, выезжая с парковки.

***

«Пока часы двенадцать бьют! Пока часы двенадцать бьют!» — музыка закончилась и проигрыватель сразу же замолчал, отдалённо блея белым шумом. По комнате были развешаны плакаты, разбросаны бумажки, документы, ручки. На стене висела доска с прикреплёнными к ней фотографиями, в некоторых местах были подписи. Ниток, как это обычно показывают в фильмах про детективов, не было. Они не скрепляли ни одно из изображений, а всё потому, что зацепок и каких-либо логических путей просто не образовывалось. Мужчина двадцати пяти лет бродил по помещению размеренным шагом. Его зализанные чёрные волос местами растрепались, кожаный плащ бесхозно валялся на стуле, а кремовая рубашка с подогнутыми манжетами и заправленная в такие же черные брюки, была расстегнута на три пуговицы начиная с воротника. Андрей свёл брови к переносице, уперев руки в бока. Кабинет, на самом деле, походил больше на салон красоты. Весь в белых оттенках, современном убранстве, с окном позади стола и неубранным беспорядком вокруг. Беляеву, признаться честно, было бы куда интереснее шататься по творенью Петра, чем по наскучившей столице. Если Стрельцова пустили в расследовать дело Чумного, он бы даже сказал, Очумелого доктора, то Андрею досталась очередная работа со сбором информации на какого-то там «мужика по соседству». Андрей поднял с пола газету, из которой недавно вырезал фотографии заказанного ему и посмотрелся через образовавшееся квадратное отверстие в зеркало. «Печатают ведь в наше время», — подумал он, отбрасывая новости на стол. Жаловаться было бесполезным делом, как минимум потому, что Беляев сам принял решение об уходе из государственных органов в агентство. Подальше от всей этой суеты с докладами и мерзким лысым. Послышался цокот каблуков, и в кабинет зашла девушка. — Вот, ты просил принести, — она достала из пиджака синюю флешку и положила поверх кучи документов. — Олъя, ты как всегда вовремя! — Андрей чутка взбодрился, улыбнувшись коллеге. — Как продвигаются дела у отдела Кибербезопасности? — Как всегда, — Ольга сняла очки, подула в них и протерла тряпочкой, которую тоже достала из того же кармана, что и флешку, — Сидим, члены пинаем. — Не сосёте — уже хорошо, — Беляев оглядел девушку с ног до головы. В ней будто бы что-то изменилось. — У тебя новая причёска? — Андрей покрутил пальцем перед своим лбом, изображая завитую чёлку. Оля провела по волнистыми блондинистым локонам и кивнула: — Ну хоть кто-то заметил. Я уж думала брату фотки отправлять, мол, привет, мы уже полгода не общаемся, но смотри, какая классная у меня чёлка, — она мечтательно вздохнула. — Так вы ж с ним не разлей вода. Что случилось? — Да это семейное, — пробубнила Ольга, отвлекаясь на вибрирующий телефон. И она чуть приоткрыла рот, увидев новость. Андрей сразу же подскочил к ней, заглядывая в экран. Девушка, конечно, повернула телефон поближе к Беляеву, но ехидно добавила: — А если бы мне нюдсы скинули? — Надеюсь, тебе их кидают только мужчины. На экране отобразилась новостная сводка с крупным, жирным заголовком: «Московский палач. О судьбе пропавшей без вести Ирины Самойлкиной». Андрей потянулся уголками губ к подбородку, выхватывая с чужих рук телефон. Ирина Самойлкина — девушка, о которой в последнее время забыли все, кроме редких сообществ волонтёров по типу ЛисыОлерт. Она пропала более двух лет назад. Как это обычно и бывает, история её быстро потухла, как и загорелась. Тогда ещё активные поиски пошли на спад через год. На фотографии светилось обезображенное травмами лицо с зашитыми веками. Рот с пухлыми губами был едва приоткрыт. От этой картины невольно передёрнуло. «Труп пропавшей без вести дочери известного хирурга Геннадия Самойлкина — Ирину Самойлкину, нашли недалеко от поселка Кваземский…— Андрей пропустил пару абзацев, — На теле обнаружены множественные следы насильственного характера. По предварительным данным, девушка мертва вот уже как пару дней». Андрей вернул коллеге телефон. Внезапная новость удивила, немного даже ошарашила. Где тогда была она все эти годы? — Ты же вроде участвовал в её поисках, — Ольга приблизила фотографию. — Да, несколько недель. А потом ни пошло, ни поехало. Девушка хмыкнула, продолжая читать статью, а потом Оля взяла и пролистнула к другим опубликованным статья. Чумной доктор, чумной доктор, депутаты, законы, снова чумной доктор. Vmeste было переполнено этим персонажем. Фотография знакомого здания попалась на глаза. Девушка рефлекторно нажала на пост. — «Москва снова горит! Дом хирурга Геннадия Самойлкина сгорел вчерашним вечером. Сам мужчина и его супруга разыскиваются», — задумчиво прочитала она. — В принципе, я не удивлюсь, если это снова тот псих в маске.

***

Полицейские мигалки, сирена — всё это окружало и давало чувство некоторого спокойствия. Игорь вдохнул полной грудью, откашливаясь от кислого запаха сгоревшей пластмассы. Свалку уничтожили, стёрли с лица земли, и от улёгшегося грунта будто бы всё еще исходило тепло. А ещё здесь остро воняло мусором и аммиаком до такой степени, что голову начинало неприятно поджимать. К месту происшествия подъехала ещё одна машина и из неё вылез Прокопенко. Игорь отдал честь формально, выученным движением. Фёдор Иванович понурил голову и жестом попросил опустить руку. Уж слишком ему не нравилась претенциозность в три часа ночи, когда оба еле стоят на ногах. — Фёдор Иванович, Вы то здесь зачем? — Гром развёл руки в стороны, подходя к мужчине. — Долг мой служебный, — Прокопенко зевнул, похлопав отпрыска по плечу. — Игорюш, езжай домой. Наскакался ты уже. Игорь сначала отпирался. Всё равно некуда было возвращаться, кроме как своей ободранной квартиры, но Прокопенко ему пообещал, что останет от него с разглагольствованиями на неделю. Что-то заставило Грома почувствовать свою собственную усталость и сильное желание спать. На этот раз он разрешил себе бросить всё, вручить деблок Федору Ивановичу и уйти восвояси. Сейчас же Игорь понял свою ошибку, смотря на виноватое лицо опекуна. Дело передают московским. Эти слова отозвались грохотом внутри. Все их с Димой наработки, все его улики перейдут в руки безымённому столичному следователю. Какие к черту холодильники?