Легенда об ужасе с горы Гнёк

      Впервые Инай горько жалел о том, что у него слабая человеческая оболочка. Он не помнил, когда в последний раз ел, и до смерти загнал двух лошадей. Денег у него не было, и угоняя коней, он замирал от страха. Его не пугало, что ему отрубят пальцы или убьют, если поймают. Его пугало лишь то, что тогда его план провалится. Всё, ради чего он сейчас рискует, исчезнет в небытии.       Он шёл, не чувствуя ног от усталости, пригибая к земле сухие травинки и с трудом различая пейзаж перед собой. Инай был на грани голодного обморока, но падать было нельзя. Колени безвольно согнулись. Инай всё-таки рухнул наземь, но изо всех сил напряг руки, пытаясь проползти дальше. В глазах всё плыло. Он очень быстро доехал сюда, совершил практически невозможное, но времени всё равно оставалось в обрез. Инай чувствовал, что самое страшное уже началось. Забытое за столетия ощущение чужого тяжёлого ужасающего присутствия напоминало о себе даже с огромного расстояния.       — Папа! — раздалось вдалеке. — Папа, там человек!       — Вирая, стой! — окликнул невидимого ребёнка низкий суровый голос. — Жди здесь, я схожу посмотрю.       Инай увидел замотанные тряпьём ноги в плетёных тапках. Их обладатель присел на корточки, и показалось заросшее густой бородой смуглое молодое лицо. Бородач аккуратно положил с собой рядом пастушью палку.       — Эй, парень, ты жив?       Инай захотел ответить, но с губ сорвался только слабый, отвратительно жалобный хрип.       — Выпей воды, — сказал бородатый пастух и протянул Инаю видавшую виды флягу.       Инай смог взять её в руку и жадно припал к горлышку. Ледяная вода обожгла холодом пищевод. В глазах прояснилось. Пастух порылся в котомке и извлёк оттуда суховатую булку. Он отломил кусок, и на землю посыпались крошки. У Иная пронзительно заурчал живот. Пастух протянул половину булки Инаю, и тот впился в неё с таким аппетитом, какого не испытывал ещё ни разу за всю свою жизнь.       — Выглядишь просто ужасно, — сказал ему бородач. — Ты что, не местный? Неужто в лес топаешь?       Инай кивнул и, наконец, смог сесть. В отдалении он разглядел стадо скучающих сероватых овец.       — Спасибо, — хрипло проговорил Инай.       — Ты это брось, — сурово сказал пастух. — Оно того точно не стоит. Пойдём лучше к нам, жена даст тебе горячей каши и сыра.       Живот снова предательски заурчал — пол булки за всё время пути было чертовски мало. Рот наполнился вязкой слюной, но Инай отрицательно помотал головой и попытался встать. Пастух подхватил его локоть и поддержал.       — Не майся дурью, — продолжил пастух. — Пойдём с нами.       — Я не могу, — ответил Инай и вымучено улыбнулся: — Вы спасаете мне жизнь. Спасибо.       Бородач, оказавшийся на полголовы ниже Иная, разочарованно покачал головой.       — Ладно, — сказал он, — не моё дело разубеждать дураков. Бывай, парень.       Он развернулся и пошёл к своей дочери, стоявшей в десятке метров от них. Инай вздохнул и двинулся дальше. Ноги болели от каждого, даже самого медленного движения.       Инай прошёл город, это не заняло много времени. По пути его жутко мутило от разных съедобных запахов — из-за голода обоняние обострилось в разы. Наконец, позади остались последние деревянные домики. Инай зашагал вверх на холм, на вершине которого начинался густой, тенистый даже без листьев лес.       Тёмные голые кроны деревьев покачивались на ветру. Инай зашёл в чащу, и руку тут же оцарапала острая ветка. Он вздрогнул и слизнул алую каплю крови. Солоноватый вкус с голодухи показался ему неплохим, и осунувшееся лицо Иная исказила горькая тень усмешки. Он пошёл дальше, вглубь леса. Деревья становились всё гуще, и на некоторых Инай с удивлением заметил набухшие почки.       Чем дальше он шёл, тем сильнее становился неуместный в позднюю осень аромат свежей листвы. Инай взглянул под ноги и увидел сквозь темноту, что идёт по влажной зелёной траве. Лес зацветал. Инаю почудилось лёгкое перламутровое свечение где-то вдали, и он чуть ускорил шаг. Ломая ветки, царапая нежную кожу рук, Инай вырвался из густой чащи и вышел на берег сияющего голубоватым светом озера. Неестественную тишину прорезал чудовищно низкий голос:       — Бывший бог Инай пришёл к Улту.       Инай обернулся и увидел массивную, испускающую слабое, как и озеро, свечение, лишённую нормальных пропорций фигуру могучего божества. Пустые глазницы Улту зияли пугающей темнотой.       — Мне нужно попросить у тебя о помощи, — слабым голосом произнёс Инай. Он почувствовал, что опять близок к обмороку. — Люди, которые дороги мне, попали в беду. Мне нужно их как-то спасти.       — Ты знаешь правила, — прогудел бог, выпустив изо рта облако серебристого пара. — Пей.       Инай подошёл к краю озера и присел на колени. Он зачерпнул в израненные ладони немного воды и, поднеся дрожащие руки к губам, сделал большой глоток.       Далеко-далеко оттуда, в столице, в нескольких метрах под ледяной землёй в заваленной обломками крупных камней комнатушке, освещаемой лишь светом походного фонаря, висящего на старинном резном канделябре, сидели Кира и Майя в компании царской семьи. Царица Клеона утешающе гладила по голове глотающую рыдания малолетнюю дочь. Нирен нервозно осматривался по сторонам. Кира, безвольно уронив руки, сидела в кресле. Майя решительно встала и твёрдым голосом обратилась к царю:       — Ваше Величество. Кроме входа, сюда есть какой-нибудь доступ воздуха?       — Нет, — бесцветно ответил Дангир.       — Тогда нам нужно разобрать этот завал, — сказала Майя и повернулась к неровно дышащей, впадающей в панику Кире: — Мне нужны толстые перчатки. После того дурацкого дерева у меня до сих пор болят ссадины на ладонях.       Кира подняла на подругу пустые бессмысленные глаза, но молча достала из сумки пару перчаток. Майя надела их на руки.       — Вы не сможете, — отстранённо предупредил её царь.       — На мне тоже благословение, — ответила Майя и ухватилась за ближний к ней крупный булыжник.       Когда Майя легко подняла его и отшвырнула в сторону, глаза царя округлились, а Нирен распахнул рот. Клеона тоже выглядела изумлённой, даже Фариске перестала всхлипывать и уставилась на Майю восторженным взглядом.       — Я помогу, — блекло сказала Кира.       С трудом поднявшись со старого кресла, она подошла к подруге и принялась отбрасывать в сторону камни поменьше. Нирен, а за ним и его родители, встали и подошли в девушкам, чтобы помочь разобрать завал. Фариске хотела присоединиться, но мать отогнала её в сторону и ласково произнесла:       — Милая, камни слишком тяжёлые. Ты очень поможешь нам, если помолишься за наш успех.       Фариске с пониманием закивала, сложила руки перед собой и зажмурилась. Майя передала царю очередной булыжник, и тот чуть не выронил его, когда она убрала руки.       Они трудились уже больше часа, когда показалось небольшое отверстие в темноту коридора с лестницей. Кира утёрла со лба капли пота.       — Давайте, ещё немного! — подбодрила компанию Майя и потащила на себя особенно крупный кусок стены.       С характерным грохотом остальные камни посыпались вниз, и просвет стал гораздо больше — теперь туда можно было свободно просунуть голову.       — Будем разбирать дальше? — спросил Нирен, переводя дух. — Мне что-то не хочется. Если мы отсюда уйдём, то угодим прямо в пасть чудовища.       — Если мы здесь останемся, следующий обвал похоронит нас заживо, — сказал Дангир.       Нирен побелел, хотя только что был розовым от тяжёлой работы. Он молча кивнул и ухватился за очередной камень.       Наконец, отверстие стало достаточным, чтобы через него мог пролезть взрослый мужчина. Дангир полез первым. За ним, подпирая оставшиеся камни ногами, полезли Кира и Майя. Оказавшись по ту сторону от завала, Кира снова зажгла фонарик, а Майя протянула руки в перчатках к Фариске, которую подсадил брат, и легко взяла девочку на руки. Нирен, всё ещё находясь в комнате, помог выбраться своей матери и сам вылез последним.       — Идём, — глухо произнёс царь, и все пятеро, не считая принцессы на руках у покрывшейся каменной пылью Майи, зашагали вверх по крутой лестнице.       Они приближались к выходу из подземелья. Дорогу снова освещали тусклые масляные лампы, но Кира не погасила фонарь. За очередным поворотом резко стало светлее. Они повернули ещё раз и увидели, что в замке на месте выхода проломлена каменная стена. Послышался запах гари. Майя отдала маленькую принцессу на руки её отцу и первой поднялась по заваленной камнями лестнице к улице, отбрасывая самые крупные в сторону, чтобы очистить дорогу для остальных. Теперь последним шёл царь, обременённый ответственностью за безопасность дочери. Когда все они вышли на улицу, на небе как раз разгорался багровый закат. Воздух был мутноватым от дыма. Где-то вдали слышались невнятные крики.       — Что-то не видать монстра, — сказал принц Нирен.       — Он должен быть где-то близко, — ответила Кира. — Не сама же стена разрушилась.       — Куда теперь? — спросила Майя и сняла с рук испачканные перчатки.       Кира вдруг поняла, что подруга выглядит жутко измотанной. Перемазанная в пыли, с блестящим от пота лбом, она словно еле держала себя в руках, чтобы не осесть наземь. Видимо, даже невероятная сила, подаренная Улту, сейчас была на исходе.       — Нужно узнать, как обстоят дела, — сказал царь и повёл рукой в сторону, где вдали, за углом замка, был главный вход.       Они преодолели дорогу вдоль длинной стены и прошли дальше, к высокой, высотой в несколько этажей стене с подъёмным мостом, который сейчас был поднят. Вверху слышались голоса. Дангир открыл маленькую дверцу в стене, и Кира испустила мученический вздох, когда увидела крутую витую лестницу. Из-за веса и частого потребления табака ей было тяжело подниматься, а она и без того была страшно уставшей. Царь уверенно зашёл в узкий проём, пригнув голову, и шагнул на узкую деревянную ступень. Делать было нечего. Пришлось идти следом.       Спустя какое-то время у Киры засвистел в лёгких воздух. Мышцы ног горели. Кира остановилась и упёрлась руками в колени, пытаясь перевести в дух. Майя на неё обернулась и спустилась на пару ступеней, чтобы подать ей руку. Кира схватила протянутую ладонь, которую действительно украшали подсохшие ссадины, и Майя резко потянула подругу, положив её руку себе на плечо. Практически втаскивая Киру наверх, Майя зашагала по лестнице. Наконец Кира услышала звук открывающегося люка, и вся компания вышла на крепостную стену. Уже почти полностью село солнце, и горели высокие факелы вдоль краёв стены. В ночном полумраке мужчины в кольчугах взволнованно бегали из стороны в сторону, заряжая огромные катапульты. К их компании подбежал генерал Барос Эмбиван.       — Ваше Величество, — изумлённо воскликнул он. — Почему вы не в убежище?       — Потолок обвалился, — ответила Майя вместо царя. — Нам пришлось разбирать его, чтобы выбраться и не остаться навечно запертыми в подземелье.       Кира, дрожа от усталости, осела на холодный каменный пол. С трудом и не с первой попытки она извлекла пламя из простенькой зажигалки и закурила.       — Где чудовище? — спросил у генерала царь.       В этот момент стражники заорали:       — Пли!       Крупный снаряд взметнулся в воздух и полетел вниз. Кира проследила за ним глазами и увидела, что из-за стены столбом поднимается густой чёрный дым, а в следующее мгновение показалась огромная, чешуйчатая морда дракона. Кира застыла и выронила горящую сигарету. Зрачки огненно-красных глаз сузились, и дракон распахнул свою пасть. В глубине его горла вибрировал и разрастался белый ком раскалённого пламени. Майя сделала шаг в сторону, закрывая собой онемевшую от ужаса Киру, но тут что-то мелькнуло в воздухе, с огромной скоростью пронеслось над стеной и врезалось в тёмный, блестящий в свете факелов нос чудовища, вынуждая его отвернуть голову. Дрожащий столб огня ударился в стену и рассыпался снопом искр. У Киры в глазах вдруг всё поплыло от наполнивших их крупных слёз. Над драконом нависла парящая в воздухе человеческая фигура в многослойных цветных одеждах. За спиной у фигуры развевались длинные рыжие волосы, а на лице была странная кривая маска без прорезей.       Дракон повернул морду к фигуре в максе, и над головами присутствующих начали сгущаться чёрные тучи. Прогремел гром. Яркий силуэт в воздухе снова устремился к чудовищу, а через секунду алые глаза дракона погасли. Огромная, длинная туша с невероятным грохотом упала вниз. Стена задрожала. Кира не отрываясь, смотрела туда, где только что была голова дракона. До боли знакомый пёстрый костюм колыхался на ледяном ветру. Тонкая кисть отвела к уху рыжие волосы, и лицо в маске повернулось в сторону Киры. Кира попыталась вскочить, но ноги её не послушались. Она упала, больно ударившись коленями о каменный пол. Когда Кира снова подняла взгляд, уперев в холодные камни руки, в воздухе никого не было.       Воцарилась оглушающая тишина. Тёмное небо, на котором уже расползались тучи, обнажая искристую россыпь звёзд, алело где-то вдали, отражая пожар в столице. Майя обессилено села рядом с подругой и положила руку ей на плечо. Прикосновение вывело Киру из ступора, и она выдавила из себя дрожащим голосом:       — Получается, его план был в том, чтобы снова стать богом?       Слёзы снова заполонили глаза и часто закапали на пыльный каменный пол. Майя сжала плечо Киры крепче. Кира с огромным усилием взяла себя в руки, хотя слёзы продолжали струиться из глаз. Она села и перехватила ладонь подруги, нежно поглаживая бледную даже в ночной темноте кожу вокруг мелких ссадин.       — Спасибо, — прошептала Кира.       — За что?       — Я видела, как ты хотела закрыть меня от огня, — Кира закусила губу и всхлипнула. — Я никогда этого не забуду.       У Майи вдруг задрожали губы, и она разрыдалась, обхватив Киру руками и прижимая к себе. За всё это время ни царь, ни генерал Эмбиван, ни вообще никто из присутствующих не сказали ни слова. Но спустя ещё пару минут Его Величество всё же прервал интимное единение двух подруг:       — Нужно спускаться. Город по-прежнему объят огнём. Если пожар не остановить, он может распространиться дальше.       Кира размашистом жестом утёрла слёзы, и Майя помогла ей подняться. К их компании подошёл Джезар и почтительно поклонился царю, прежде, чем посмотреть на подруг. Он глубоко вдохнул, набирая в грудь воздуха, но, видимо, так и не нашёл слов и выдохнул.       — Пойдем, правда, — сказала Кира, сделав неуверенный шаг вперёд.       — Советника Ваюшаса не было? — как будто бы между делом поинтересовался царь, и у Киры от нехороших предчувствий закололо в груди.       — Был, Ваше Величество, — спокойно ответил Джезар. — Мы сбили его со спины чудовища почти сразу, как взобрались на стену.       Голова Киры начинала гудеть, но расслабляться было ещё нельзя. Один за одним стражники, царь с женой и детьми, старший и младший Эмбиваны и подруги спускались по крутой винтовой лестнице. Майя, почти падающая от усталости, придерживала под руку Киру, у которой едва шевелились ноги. Они вышли на территорию замка, и царь громко отдал приказ своим хрипловатым голосом:       — Соберите людей! Нужно потушить пламя и помочь тем, кто не успел уйти!       — Надеюсь, с Даялом ничего не случилось, — едва слышно пробормотала Майя, и Кира согласно кивнула.       Огонь тушили всю ночь. Кира старалась не вглядываться, но понимала, что и на смертном одре ей не забыть сладковатый запах палёного мяса и обгоревшие трупы, то и дело встречающиеся на пути. Люди царя бегали из стороны в сторону, выливая на ревущее пламя вёдрами литры холодной воды, а Кира стояла рядом и по одному вытаскивала из тумана огнетушители, которые разбирали подходящие стражники. Майя раздавала инструкции, а к утру разразился ливень, потушивший остатки пожара.       Девочки сходили к дому и убедились, что «Пир на озере» сгорел дотла. Кира, оскальзываясь на чёрных вонючих обломках, рылась в грязи, в которую превратились намокшие сажа и пепел, надеясь найти хоть какие-то уцелевшие вещи. Ей удалось выудить то, что осталось от их мобильников, и она разочарованно отбросила сплавившиеся куски пластика и металла в сторону.       — Пойдём отсюда, — жалобно попросила Майя. — Джезар говорил, что мы можем пожить у него.       — Подожди, — ответила Кира и снова запустила руки в вонючую жижу.       Она извлекла из неё маленький обгоревший куб, бывший когда-то шкатулкой, и вещица тут же развалилась в её руках, оставляя на грязной ладони две почерневших монетки из серебра. Те самые первые деньги, которые они заработали в этом мире.       Кира закусила губу, истово понадеявшись, что Тое и Риджен Руцы живы, и спрятала деньги к себе в карман.       — Теперь пойдём, — сказала она, и Майя помогла ей выбраться из груды горелого мусора, в которую превратился их дом.       Небо стремительно превращалось из синего в блекло-оранжевое с голубым. Когда подруги дошли до поместья Эмбиванов, которое практически не пострадало, уже полностью рассвело. Их встретил Джезар, и неожиданно для подруг сгрёб их обеих в крепкие медвежьи объятия. Он тут же их выпустил, и лицо Майи озарила усталая, но искренняя улыбка.       — Отец уже спит, — сказал Джезар, когда они прошли через парадный вход. — Я отведу вас в комнату для гостей.       Кира, едва зайдя в комнату, рухнула на кровать, измазав сажей белое накрахмаленное бельё. Майя что-то сказала Джезару, но Кира её не расслышала, проваливаясь в мёртвый сон без сновидений.       По ощущениям Кира открыла глаза через пару часов. Она посмотрела в окно и с изумлением обнаружила, что на улице едва-едва встало солнце. Получается, она проспала весь день и всю ночь. Майи в комнате не было. Кира встала. Она вдруг поняла, что вся грязная и от неё исходит невыносимая вонь. В животе неприятно тянуло от сильного голода. Кира потянулась рукой к своей сумке, лежавшей рядом с ней на кровати, и достала из пустоты банку кофе и толстую шаурму в полиэтиленовой упаковке. Она ела прямо в кровати, роняя на живот крошки и измазавшись в соусе, и запивала всё это холодным кофе, впервые за долгое время испытывая наслаждение.       Доев, Кира встала и вышла из комнаты, чтобы найти подругу или ещё хоть кого-нибудь. Майя оказалась на улице. Она сидела на ступеньках крыльца, а рядом с ней, уперев руки в густую золотистую бороду, сидел Джезар. Они не заметили Киру, сидя ко входу спиной, зато Кира заметила, что у обоих чистые волосы.       — Доброе утро, — поздоровалась Кира.       Майя к ней обернулась, и Джезар обернулся следом.       — Доброе, — ответила Майя.       Кира достала из жёлтой пачки сигарету и закурила, хотя в воздухе и без этого всё ещё пахло дымом. Она не стала садиться рядом с друзьями, стесняясь своего запаха.       — Джезар, у тебя есть дома ванная? — спросила Кира, выдохнув серое облачко.       — Есть, — ответил Джезар и с готовностью встал. — Она вон в том здании, — он показал в сторону, где стоял низкий маленький домик, видимо, весь устроенный под купальню. Кира затопала в указанном направлении.       В доме Джезара подруги провели ещё три дня. За это время успевшие убежать горожане вернулись и начали отстраивать свои дома. Эмбиван-младший первым делом прогулялся в особняк Алси. Вернувшись, он рассказал, что Абиен покинул город одним из первых и долго каялся перед Джезаром за то, что не попытался его спасти. Подруги ходили навестить семью Руц и убедились, что супруги в порядке, но ни у кого из них не было сил на долгие разговоры. Они зашли и к госпоже Вель, просто проверить, что она и Даял живы. Лекарша и её ученики были заняты — у дома выстроилась очередь из пострадавших в огне и тех, кто сопровождал особо тяжело обгоревших. Девочки даже не стали заходить внутрь. Втайне они опасались встречи, потому что никто из них не хотел расспросов на тему того, куда запропастился Инай.       Теперь же подруги снова устроились на ступеньках крыльца, на этот раз только вдвоём. Кира неспешно курила, Майя сидела, положив голову ей на плечо. Солнце было в зените, но его не было видно за ровным и гладким слоем бледных сероватых облаков.       — Интересно, как там Лаелис, — задумчиво протянула Майя.       — Знаешь, прозвучит жёстко, но мне плевать. Думаю, у нас есть полное право не беспокоиться о её злополучной судьбе.       Майя закусила уголок рта и кивнула:       — Ты права, наверное. Хотя я не думаю, что она нас сдала со зла. Мы действительно выглядели, как преступники.       Воцарилось молчание. Кира затушила бычок о сухую землю, упёрлась руками в колени, отстранив Майю, согнулась и, сделав усилие, встала.       — Пойду прогуляюсь, — сказала она.       — С тобой сходить?       Кира отрицательно повела головой и направилась к выходу. У неё было важное дело, но оно было слишком личным. Настолько, что даже Майе она не решилась о нём сказать.       В городе всё ещё стоял мерзкий запах горелого дерева, ткани и чего-то ещё. Люди сновали из стороны в сторону, слышались глухие удары от молотков, и Киру едва не сбили с ног двое мужчин, несущих на плечах связку длинных тяжёлых досок. Кира успела вовремя отшатнуться и пошла дальше. Она не знала дорогу, и время от времени спрашивала у прохожих, куда свернуть.       Наконец вдали показался чудом не тронутый пламенем высокий храм. Кира ускорилась и через минуту уже стояла у входа. Она глубоко вздохнула и поднялась по широкой мраморной лестнице, с удивлением понимая, что не узнаёт это место, хотя уже бывала здесь раньше. Потянув на себя одну из тяжёлых двойных дверей, она прошла внутрь храма, разглядывая внутреннее убранство. Стены были расписаны синими и голубыми красками, толстые мраморные колонны по углам зала подпирали купол высокого потолка, с которого свисала невероятных размеров хрустальная люстра. У дальней стены стоял алтарь на постаменте в груде подушек. На этих подушках Кира сидела когда-то, вроде не так уж давно, и, не соображая, что делает, сжигала российский паспорт.       В глазах защипало, но Кира подавила эмоции и с невозмутимым лицом подошла к алтарю. Откуда-то из тени вышел высокий худой седовласый жрец.       — Приветствую, — сказал он едва слышным голосом. — Вы пришли просить моего бога о чуде?       — Да, — ответила Кира. — Разведите огонь, пожалуйста.       Жрец кивнул и отвернулся, вытаскивая из-за постамента большую жаровню. Он с усилием её поднял и установил на алтарь, после чего снова склонился в поисках благовоний для розжига. Вскоре в жаровне уверенно затрещал огонёк, и Кира вдруг содрогнулась, вспоминая огонь пожара, охватившего город. В нос ударил резкий, приторный пряный запах.       — Преподнесите Улту свою жертву, — торжественно, но также тихо сказал старик.       Кира вытащила из тумана в своём кармане пустой мешочек. Она сжала задрожавшие губы и мысленно обратилась к Улту: «Мне нечего больше тебе отдать, кроме силы, что ты подарил мне. Пожалуйста, верни моего мужа». Сердце заколотилось чаще. Кира бросила в огонь маленький тряпичный мешочек. С леденящим ужасом она наблюдала, как его осторожно лизнули языки пламени, и ткань медленно тлеет на углях ароматных пород дерева и душистых трав. Жрец поднял на Киру печальный взгляд:       — Мне очень жаль.