Fallen Star

      Вечным не нужна еда или сон для существования. Вечные — чистые идеи и отражения, но чем дольше они существовали бок о бок с людьми, тем больше они перенимали их черты и пороки. Еда была больше не нелепым и пустым времяпровождением, а способом наслаждения. И как понял на своем опыте Морфей: без нее становилось плохо. А вот сон… Вечным не снятся сны, но как рассказывала Смерть, иногда можно растянутся на мягкой траве в парке, спрятавшись в тени дубов от палящих солнечных лучей, закрыть глаза, и отравить свое сознание в полет. Весьма похоже на сон. Но сам Морфей считал это пустой тратой времени.       Но сейчас, его физическая оболочка, будто в попытке справится с болью и голодом,просто отказывалась ему подчинятся. Сознание проваливалось в бездну, часы летели как минуты.       Сон вновь распахнул глаза. Боль вновь навалилась на него, словно водопад , она сбивала дыхание, не давала ясно мыслить.       Морфей потерял счет времени. Сколько он пролежал на заправленной черным шелковым бельем кровати? Час, или может десять?       Сон пытался осознать, чего ожидать хотя бы от этой комнаты. Она выглядела на удивление… умиротворяющей. Наверное, обычный интерьер для настоящего времени. Стены, отделанные деревом, мягкий желтоватый свет ламп, ковер, стеллажи с книгами. Зачем Люцифер создал это место? Морфей никогда не слышал, чтобы сердце Падшего пылало от любви к людям.       До Морфея донеслись шаги. Тихие, но быстрые и твердые. Как у хищника на охоте.       Дьявол снова был у порога комнаты. Он медленно сделал несколько шагов к Морфею, свысока взирая на лежащего. Все те же светлые, чуть рыжеватые волосы, золотые глаза и белые одежды.       Сон спросил, первый вопрос, который вертелся на его языке, который не давал покоя, грыз, словно голод:       — Зачем ты помог мне?       Люцифер не выглядел удивленным этим вопросом.       — Тебе ли не плевать, Сон? Тебе ли не плевать на мои чувства? Помниться, тогда ты не изъявил желания меня слушать, — протянул Люцифер. — Что за наезды, буквально с первых секунд. Ты вообще должен быть благодарен мне, что я вытащил тебя оттуда, и делю с тобой одну комнату, хоть ты мне уже порядком действуешь на нервы. Ты же голоден, не так ли? И твои раны уже должны дать о себе знать.       — Люцифер, я хочу понять, зачем ты это сделал. Какие чувства двигают тобой.       — Ах, Сон, что за глупости. Ненависть и гнев. Вот все мои чувства.       Люцифер сложил руки за спину, триумфально расправив черные перепончатые крылья.       — Не советую тебе перечить мне. Я проявил… милосердие, а ты неблагодарен.       Простая истина, недоступная Люциферу, вырвалась из уст Морфея. Его напрягала эта ситуация, это чувство неопределенности и опасности. Нет ничего страшнее закрытой двери, не так ли?       — Нельзя заставить благодарить, Светоносный.       — Ты думаешь мне не хватит на это сил? Ты сомневаешься в моих способностях?       Люцифер холодно рассмеялся. Звук, тревожный и резкий, словно дребезг и хруст льда, гулко разнесся по комнате. Его черные крылья несколько раз вздрогнули, рыжевато-золотистая прядь легла ему на глаза.       — Видимо, пленение забрало у тебя не только честь, но и инстинкт самосохранения. Звезды затухают, лишь бы не пересечься со мной взглядом. А ты смеешь перечить мне в сердце моих владений,вместо того чтобы проявить благодарность?       Каждое слово Падшего ангела сочилось сарказмом, в его голосе читалась едкая насмешка. Сон ненавидел лежать перед ним, будучи беспомощным и зависимым пленником, тогда как Люцифер, подняв бровь, неприкрыто его изучал.       Морфей медленно выдохнул. Внутри него свирепствовал настоящий шторм, бушующая смесь гнева, страха и разочарования. Сон никогда не считал, что способность разбираться в чувствах, не была его сильной стороной, в отличии от хладнокровия. Но Морфей понимал, что скоро и его терпение иссякнет, как холодный ручей под лучами солнца знойным летом. Люцифер не осознавал суть такой очевидной вещи, как благодарность.       — Нельзя силой заставить кого-либо быть благодарным. Можно запугать, но заставить любить или быть благодарным нет.       Голос Сна тихий шепот, как шелест пожухлой листвы на осеннем ветру.       — Хоршо-хорошо, почему же ты не благодарен мне не силой?       Люцифер поднимает руки в притворном поражении. На его губах играет ухмылка. В полумраке комнаты его золотые глаза кажутся особенно темными, как две галактики, в центрах которых две, пожирающих любой свет, черных дыры.       — Я не просил тебя о помощи. А сейчас, когда я нахожусь в твоих владениях, ты держишь меня в неведении о том, что происходит.       — Сон, я тебя разочарую, не обижайся сильно, я знаю что у тебя это хорошо получается. Я не обязан отчитываться тебе в своих действиях. И что ты сказал? Ты не просил меня о помощи?       — Да, не просил. А сейчас ты, фактически, удерживаешь меня здесь.       Люцифер вновь гулко хохотнул. Он с издевкой посмотрел на Повелителя снов. Ни белые одежды, ни золотистые локоны не скрывали его натуры. Перед ним, на кровати с чёрным шелковым бельем, лежал Сон из рода Вечных. Раненый, беспомощный и беззащитный.       Сон едва мог выдержать взгляд Падшего. Он надеялся увидеть в насмешливом взгляде Люцифера проблеск… Сон даже не знал, что именно он искал. Проблеск сострадания? Но, пожалуй, эта мысль показалась бы сумасбродной даже его сестре Сумасшествию. Люцифер никогда не будет таким как прежде       Пламя ненависти и гнева и вправду выжгло в нем все чувства, оставив пустую тлеющую пустыню.       — Удерживаю тебя здесь? Какая жалость, что ты по своему же мнению мой пленник. И что же ты предприимешь? Нашлешь на мою голову Фурий?       Люцифер покачал головой и белозубо ухмыльнулся.       — Не знал о твоих наклонностях к обездвижению. Что же, я не держу тебя здесь. Можешь идти на все четыре стороны, давай, ползи отсюда, найди себе такой же подвал и гней там. Если это доставляет тебе такое извращенное удовольствие.       Люцифер вдруг отстранился. Сделал несколько шагов назад от кровати.       — Куда ты уходишь?       Голос Сна сиплый, его раны болят, кости ломит, все тело будто обьято пламенем. Его голова вновь покоится на подушке, но он единственным зрячим, не скрытым под бинтами глазом, пытается сфокусироваться на отдаляющейся фигуре Падшего.       — Я удивлю тебя, Сон, но у меня есть дела, — весело отвечает Люцифер.       У выхода из комнаты он резко оборачивается: его глаза по-змеиному прищурены.       — Вселенная не вращается вокруг тебя. Я не имею ни малейшего желания тратить на тебя свое терпение, а оно, поверь мне, не бесконечно, в отличии от моего гнева.       Тихим шагом Люцифер покидает комнату, закрывая за собой дверь. Не запирает на ключ, а просто закрывает.       Сон только сейчас понимает, как быстро, словно птица трепещущая в клетке, билось его сердце.

***

      Люцифер в одиночестве курил сигару, стоя на балконе в самой верхней башне своего замка. Табачный дым окутал его, словно душистое и терпкое облако. Он взирал на свои владения, облокотившись на мраморные перила. Ад был… довольно просторным. Люцифер не любил ограничения в любом их проявлении.       Перед ним расстилалось никак не разграниченная территория. В ней смешалось все, пламя, конечности призраков, кипящая смола, дыбы, демоны. Это был кипящий и бурлящий круговорот гнева, отчаяния и ненависти.       Люцифер вновь выдыхает дым. Раньше он мог почувствовать себя относительно спокойно лишь в его комнате. Но теперь там находится источник постоянного раздражения. Чертов Морфей. Чертов Сон из рода чертовых Вечных. Он раздражал. Раздражал своей неблагодарностью, подозрительностью и повторяющимися из раза в раз вопросами.       Люцифер почувствовал шаги даже раньше чем услышал их. В глазах Люцифера полыхнул огонь. Кто-то из демонов смеет его тревожить, хотя он отдал приказ не беспокоить его.       Значит, случилось что-то, требующее его внимания.       Или нашелся тот, на ком можно выпустить гнев.       — Владыка Люцифер?       — Да?       — У вас посетитель. Смерть из Вечных.       Люцифер стряхивает пепел с сигары. Его тут же уносит порыв холодного ветра. Он отвечает, все так же, не поворачиваясь к демону.       — Пригласи ее сюда и оставь нас.       Люцифер делает очередную затяжку сигарой. Он медленно выдыхает дым, горьковатый, с привкусом эвкалипта и ментола. Дым рассеивается в воздухе. Он чувствует ее присутствие.       — Приветствую, Люцифер.       Люцифер разворачивается лицом к Смерти. Его движения плавны, как у кобры, приближающейся к добыче.       — Смерть из рода Вечных. Двое бессмертных неприкрыто изучают друг друга. Смерть с любопытством, приподняв бровь и скрестив руки на груди. Люцифер отвечает ей прищуренным и высокомерным взглядом.       Люцифер не часто виделся со Смертью, пожалуй, эти встречи происходили в несколько раз реже чем с ее младшим братом. Смерть имела репутацию существа, которое всегда докапывалась до сути вещей, с ее каким-то неиссякаемым оптимизмом и сарказмом.       И еще она была в восторге от людей.       Как и ее младший брат Сон.       Сам же Люцифер лишь отдавал людям должное, не более.       Сон и Смерть. Из всех Вечных они были больше всего похожи друг на друга. Та же белая, как первый снег кожа, копна черных и растрепанных волос, только взгляд Смерти лукавый, с интригующей ноткой вызова, в то время как тяжелый взор Повелителя снов полон меланхолии и тоски.       Люцифер будто опомнился. Он хозяин этого места, и неплохо бы ему было проявить… гостеприимство. Однако, Люцифер не имел ни малейшего желания говорить сейчас с любым из разумных существ.       — Сигару? — коротко спросил Люцифер, прекрасно зная что Смерть не курит.       Как и ожидалось, Вечная ответила ему вежливым отказом.       — И так, любезная Смерть, почему ты решила почтить нас своим визитом?       Привычное «нас» будто бы не ложится на язык Люцифера, отдает горечью, словно что-то чужеродное. Но как местоимение, которое он использовал десять миллиардов лет, за несколько дней стало таким… чужим?       Смерть скрестила руки на груди, поставив на холодный каменный пол небольшую сумку. Они все еще стоят на балконе. Рядом с ними полыхают две чаши с огнем, пламя выбрасывает столпы искр на несколько метров вверх. Порыв холодного ветра взлохматил волосы Люцифера. Смерть стояла на против него, взгляд ее вопреки обыкновению был на удивление серьезен.       — Я пришла сюда из-за моего брата. Я знаю, что он у тебя.       Люцифер холодно усмехнулся.       — Ох, милая Смерть, а с чего ты решила что Морфей у нас?       — Отдам тебе должное, ты провернул эту аферу так, что никто во всех мирах ничего не заметил. Я попросила сделать мне расклад из шести карт.       Ухмылка Люцифера стала шире. Он сделал еще одну затяжку сигарой.       — Ты вытащила Мелеоса из своей норы ради своего ненаглядного брата?       — Да, Люцифер. И еще ты сам упомянул его имя, не смотря на то, что я не сказала о каком из моих братьев идет речь.       Люцифер ничем не выдал своего раздражения, но гнев шевельнулся где-то внутри него. Она его… раскусила… Люцифер привык следить за языком, чтобы не сказать ничего, что могут использовать против него. А он так легко проговорился.       Падший пристально смотрел на Смерть. Она слишком… человечная для бессмертной.       — Допустим он у нас. Если ты не заметила, заклинание, наложенное на подвал не пропустило бы никого из вашего рода.       Люцифер выдыхает душистый дым. Он окутал его, словно мутный щит.       — Я заметила. И я благодарна за тебе за то, что ты вытащил его оттуда.       Ее голос на удивление дружелюбен, а взгляд открыт. На столько, что Люцифер настораживается. Игра в “я-тебя-понимаю?” Люцифер ухмыляется. Он привык к такому.       — Прибереги свою благодарность для кого-нибудь другого. Не принимай это за добродетель. У нас есть свои мотивы, не забывай.       Люцифер расправил огромные черные крылья. Может быть, в неосознанной попытке защитится от порывов холодного ветра. Огонь в чашах затрепетал, свет на балконе стал неровным, прерывистым. Полыхание пламени отражалось в обсидианово-черных глазах Смерти.       — Хорошо, я понимаю. И я готова заплатить цену за его свободу.       — Цену? За его свободу?       Голос Люцифера был пропитан ядовитой смесью насмешки и высокомерия. Чертова семья Вечных имела просто фантастическую способность раздражать его такими простыми репликами.       — Твой брат свободен. Он может идти хоть на все четыре стороны, но какая жалость, он не в состоянии подняться с кровати. Можешь забирать его, и исчезнуть с глаз наших немедля.       Смерть лукаво улыбнулась. В ее глазах плясали искры.       — К сожалению, я не смогу забрать его. Слишком много… обязанностей. Но я вижу вы не очень ладите.       Люцифер усмехнулся. Он наклонился, так что его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от лица Смерти. Его голос это тихое шипение змеи.       — Знаешь что мы хотим сказать по этому поводу?       Смерть приподнимает брови.       — И что же?       Речь Вечной громкая и бодрая, как летний дождь.       — Твой брат упрямый и самовлюбленный идиот.       Люцифер отстранился, скрестив руки на груди. Смерть улыбнулась. Подозрительно мягко, но лукаво.       — Знаешь, если бы ты не сказал слова «твой брат» я бы подумала что ты говоришь про себя, каясь что ты не можешь наладить отношения хоть с кем-нибудь.       В глазах Люцифера блеснули искорки холодного пламени.       — Осторожнее, Смерть. Ты ходишь по тонкому льду.       Вечная вновь мягко улыбнулась. Ее взгляд на столько… понимающий, что Люцифера от этого буквально передергивает. Что же это за манипуляция с ее стороны?       — Я очень рада слышать что ты спас моего брата и не собираешься удерживать его… в заложниках. Спасибо тебе.       Лицо Люцифера непроницаемо, он никак не показывает как непривычно слышать искренние слова благодарности в свой адрес.       — Это все? Ты пришла растратить на нас всю свою благодарность?       — Нет, еще не все.       Ее голос не полон гнева, ненависти или отвращения, которые как шлейф следовали за Падшим. Она просит, настойчиво, но мягко.       — Позволь мне увидеться с ним.