Долг

             Северус Снейп шел узкими, промозглыми улочками Лондона, прикрытый длинным черным плащом. Вокруг него клубился туман, смешиваясь с запахом сырости и городской копоти. Он избегал людных мест, скрываясь в тенях и укромных закоулках, пока наконец не достиг полуразрушенного здания, которое служило тайной точкой встреч. Когда он вошел внутрь, его встретил Драко Малфой. Он вырос за последние годы — его лицо стало более зрелым, но взгляд оставался таким же упрямым, как и в Хогвартсе. Впрочем, Снейп сразу заметил, что в этом взгляде теперь притаилась уверенность. — Снейп, — голос Драко звучал хрипло, будто от долгого молчания. — Я знал, что ты вернешься. Северус коротко кивнул, скинул капюшон и смерил бывшего ученика взглядом. — Почему ты позвал меня, Драко? И не думай, что я не знаю, чем ты занимаешься. Драко замешкался, но потом подошел ближе, заговаривая тише: — Ты бы поступил иначе? Глаза Снейпа прищурились, но он не выглядел удивленным. — Ты понимаешь, что играешь с огнем? Волдеморт убьет тебя, если узнает. Драко нервно провел рукой по волосам. — Я не могу просто сидеть и смотреть, как он разрушает всё. Я пытался оправдать его цели… Но чем дальше, тем больше вижу, как он уничтожает всё, что важно. Снейп помолчал, будто взвешивая слова, а затем тихо сказал: — Не нужно лгать мне и говорить, что на третий год войны ты познал мораль. — Я не могу больше быть марионеткой, — ответил Драко. — Это не ради Орденa, не ради их мира… Это ради моего. — Ради твоего мира, говоришь. Ты погряз по шею, юноша, если называешь её своим миром. Драко отвёл взгляд фыркнув: — Ничего нового ты мне не сказал, крестный. Снейп посмотрел на него, края его губ задела улыбка. «Приятно видеть, что история повторяется». Сказал он про себя.

***

      В комнате царил мрак, но напряжение было почти осязаемым, словно воздух сгустился и давил на грудь. Люциус Малфой стоял напротив сына, как приговорённый судья, холодный и неумолимый. В его глазах не осталось ничего от отцовской любви — только холодная ненависть. — Ты — позор нашей семьи, — прошипел он, медленно поднимая палочку. — Предать своё наследие, свою кровь ради кучки грязнокровок? Драко сжал кулаки, удерживая себя от импульсивного ответа. Он знал, что слова здесь бесполезны, и понимал, что отец не пощадит его. — Семья — это не цепи, которые ты навязываешь другим, — наконец тихо, но твёрдо сказал он. Слова прозвучали как вызов. Люциус напрягся, лицо исказилось от ярости. — Семья — это долг! — выкрикнул он, и его голос разорвал тишину. — И ты нарушил его. Ты лишён права называться Малфоем. Слишком быстро. Слишком решительно. Люциус уже замахнулся, губы шевелились, начиная смертельное заклинание: — Авада… — Нет! — выкрикнула Нарцисса. Она будто выпала из тени, став между сыном и мужем, её тонкая фигура казалась хрупкой, но палочка была направлена прямо на Люциуса. — Цисса, что ты делаешь? — прошипел он, не веря в происходящее. — Ты не тронешь его, — сказала она, и в её голосе звучала сталь. — Я не позволю. — Ты ослеплена своим материнским безумием! Ты готова защитить предателя? Люциус двинулся вперёд, но не успел сделать и шага, как яркая вспышка озарила комнату. Зелёное свечение ударило его в грудь, и он рухнул, как подкошенный, даже не успев закричать. Драко застыл, поражённый тем, что только что произошло. Он медленно опустил взгляд на тело отца, неподвижно лежащее на холодном мраморном полу. — Мама… — выдохнул он, отступая на шаг назад. Нарцисса стояла, словно статуя, её палочка всё ещё была направлена вперёд. Но её лицо уже исказила боль. Она опустила руку, и тело её дрогнуло. — Он не оставил мне выбора, — прошептала она. Её глаза, наполненные слезами, встретились с глазами сына. — Он бы убил тебя. Её слова эхом отозвались в комнате. Драко ощутил смешение чувств: шок, благодарность, вину и опустошение. Он смотрел на мать и видел женщину, которая принесла жертву ради него, женщину, которая потеряла всё. — Ты убила его, — произнёс он тихо, но без осуждения. — Я уже давно вдова, — холодно ответила она, отворачиваясь. Нарцисса медленно отошла к окну, пытаясь скрыть свои эмоции. Её взгляд устремился вдаль, но мысли унесли её совсем не туда, где лежало тело её мужа. Она вспомнила Северуса. Он всегда был рядом, всегда слушал, даже тогда, когда ей казалось, что больше некому довериться. Его мрачный, но спокойный голос был единственным, что иногда приносило ей утешение. А его взгляд… Он всегда смотрел на неё так, будто видел в ней не просто женщину, но её настоящую сущность, с её силой и слабостями. Она не позволила себе задуматься о том, что будет дальше. Не сейчас.

***

      В уютной, слегка мрачной гостиной сидели Гарри, Джини и Гермиона, обсуждая предстоящую свадьбу. Несмотря на серьёзность ситуации, смех и весёлые разговоры звучали по углам, как лёгкая отдушина в это тревожное время. — Ну, Джини, скажи, как ты представляешь свою свадьбу? С учётом того, что вокруг война и все эти темные события, не могу представить, как свадьба может быть чем-то менее скромным, чем простое «два свидетеля и пару палочек». — поддразнил Гарри, поднимая брови. Она, усмехнувшись, закатила глаза, приподняв чашку с чаем. — Ты думаешь, я буду в свадебном платье с длинным шлейфом и фатой, когда в следующий момент могут ворваться Пожиратели Смерти и устроить «добро пожаловать на свадьбу»? — засмеялась она. — Нет, Гарри, свадьба будет скромной. Мало кто из наших сейчас может позволить себе пышную церемонию. Но я всё равно хочу, чтобы этот день был особенным. Гермиона, сидящая на кресле напротив, с улыбкой кивнула, но её взгляд был задумчивым. — Это будет сложный день, не буду скрывать. Но это твой день, Джини, и я помогу, чем смогу. Хотя… вряд ли будет место для больших торжеств, особенно если мы окажемся под ударом. Гарри покачал головой. — Да, ты права, Гермиона. Я тоже не жду большой свадьбы. Думаю, если мы сможем собрать всех в одном месте без всяких проблем, то уже будет успех. Никаких огромных банкетов с тортами и фейерверками, только пара заклинаний для украшений и немного магии для торжественной атмосферы. Джини, с лёгким смешком, посмотрела на них. — О, я вижу, что вы оба настроены на такую… особую атмосферу! -произнесла она, покачав головой. — Ну, в этом случае, вместо фейерверков будем запускать какие-нибудь огненные заклинания, чтобы сразу показать всем, что мы не из тех, кто сдается. А вместо огромного платья я надену что-то удобное, чтобы, если что, можно было быстро убежать! Гермиона не смогла сдержать смех, представляя эту картину. — А если Пожиратели Смерти прервут свадьбу, то мы просто превратим этот момент в какую-нибудь неплохую схватку. Я буду мастерски разбрасывать зелёные, а ты, Джини, будешь метать огненные шары. Гарри ухмыльнулся. — Так что свадьба, возможно, и получится с сюрпризом — но сюрпризом из-за темных чар. Джини покачала головой, но её глаза светились радостью, несмотря на всю тяжесть обстоятельств. — Главное, чтобы мы были вместе, несмотря на всё, что происходит. И это будет лучшая свадьба, даже если без роскоши. Гарри улыбнулся и положил руку на плечо любимой. — Да, Джини. Это будет наш день, и, несмотря ни на что, он будет особенным. И хотя смех и шутки, как и обещания, перемешивались с мыслями о том, что впереди, все трое почувствовали, что в этом хаосе они нашли что-то важное. Впереди был мир, полный волнений и страхов, но также и дружбы, любви и обещаниям, которые они собирались выполнить, несмотря на самые тёмные моменты войны. Гермиона была до ужаса рада. Ей было приятно видеть, что лучшие друзья счастливы. Она вспомнила, что ей уже нужно идти. Встреча с Малфоем в лесу, чтобы обсудить план приминения заклинания. — Гарри, мне пора, передай Грюму, что я в хижине. Гарри двузначно улыбнулся и сказал: — Ну раз так, значит ждать не будем.

***

      Драко в назначенное время апарировал прямо в хижину, но там оказалось пусто, он уже думал уходить, когда с треском появилась Грейнджер в растянутом свитере бледно-розового цвета и в этих ужасных обтягивающих магловских джинсах. Она выглядела так по старому… — Я принесла всю информацию, которую к данному времени точно подтвердил Грюм. — Он уже ввёл меня частично в курс дела, но хотелось бы услышать подробную версию, — произнес он, забирая свитки из рук девушки. Она наколдовала стол и начала чертить более детальный план атаки и сражения. Малфой был поражен — она распланировала всё буквально поминутно, продумала любые развития ситуации. Он нависал над девушкой, пытаясь вникнуть в ситуацию, но его терзали мысли о том как близко они находились. Он начал забывать, какой хрупкой и нежной она была против него. Сколько огня в этих глазах, как вздымается её грудь, когда она эмоционально вдалбливает ему детали плана. Как дергаются губы… — Малфой. Ты вообще слушаешь? Он вышел из оцепенения, опустив глаза на стол. Спрашивал о вариантах и переписывал главное. Он не заметил как Гермиона наколдовала 2 стула стакан и бутылку вина. — Золотая девочка решила напиться? — спросил он ехидно. — Во-первых, ты прекрасно знаешь, что я уже давно не золотая девочка. А во-вторых, Гарри сделал Джини предложении можно и выпить. Она налила второй бокал и протянула ему. — Никогда бы не подумал, что буду пить за то, что Уизли и Поттер решили объединиться. — Я часто говорила — думать это не совсем твоё, — рассмеялась Гермиона. — Да, на пятом курсе, когда я хотел доказать тебе, что смогу лучше сварить бодропроперцовое зелье. Решил обойти рецепт, а в итоге отвар обжог мне руки. А потом ты неделю лечила мне раны. Больно, чёрт возьми. Пятый курс это было так давно, но он всё помнит, не то чтобы она забыла. Никогда. Они молча сидели пили смотря в пол. Драко не знал, Гермиона омывала вином не только счастье друзей, но и своё одиночество. Она потеряла счёт времени. Глядя на него всё равно видела того самого Малфоя, но эта версия была более сломлена… — Почему? Слова вырвались, прежде чем она смогла обдумать как следует. «Гребаное вино — развязало язык». Или же просто дало смелость сказать то, что уже долгое время не выходило с головы. Малфой подвёл взгляд. Ему не нужно было переспрашивать — он сразу понял о чём именно она хочет знать. Он расставил ноги, уперся локтями в колени, склонил голову и опустил плечи. Весь его вид говорил о том, что он до ужаса напряжен. — После рождества. Я знал. Он уже был в мэноре, я слышал разговоры не только того как будет продвигаться война, а что планировалось после. Программы по уничтожению маглородженных, порабощение полукровок. Тогда я первый раз задумался о том, чтобы сбежать вместе с тобой. Но вскоре понял, что это не выход. Гермиону начала бить дрожь, она хотела закричать, но губы еле шевелились создавай шепот: — Ты не должен отвечать… Он посмотрел на неё и не отводя взгляда продолжил: — Я принял решение ничего не говорить. Я искал любой способ спасти тебя. В то время я реально думал, что будучи подростком без помощи и защиты смогу обмануть Темного Лорда — я ошибался. Когда я прочёсывал библиотеку Малфой-мэнора в поисках заклинаний или способов для побега меня нашла Белатриса. — его голос дрогнул, но он не отвел глаз, от серого — к карему, — Она пытала меня, сказала, что я позор рода. Отец узнал и поставил условие — принять метку до конца года. К слову о отце. Он меня раскрыл и хотел доложить Темному Лорду — он мертв. Грейнджер смотрела и не видела перед собой пожирателя смерти, она видела человека так чертовски похожего на неё. Она быстро заморгала, пытаясь прогнать непрошеные слезы. Она хотела его остановить, лишь собиравшись произнести слово — он продолжил. — Не прошло и двух месяцев как на моём предплечье красовалась змея. Это было в ту ночь, когда ты лежала на полу в гостиной мэнора под круциатусом Беллы. Я понимал, что не смогу защитить тебя оставаясь в стороне. — Нет, нет пожалуйста замолчи, — взмолилась Гермиона. Его голос был севшим, а руки слегка заметно подрагивали. — В ту ночь когда моя сумасшедшая тетка клеймила тебя своим клинком. В соседнем зале я принимал метку пожирателя, упиваясь собственной слабость. — Прекрати… — Мне выжигали руку, пока я слышал твои крики, но я был готов сгореть живьем лишь бы больно было не тебе… Гермиона не выдержала. Вскочила со стула в секунду оказавшись рядом с Драко. Она плотно прижалась своими губами к его, намочив скулы слезами. Они оба тяжело дышали. Он отстранился и посмотрел на Гермиону, которая сидела у него на коленях и царапала кожу на голове. Малфой схватил её так, будто она его единственный шанс на спасение. Губы прошлись вдоль челюсти, кусая, а потом зализывая раны. Он приподнял её одной рукой, другой сгрёб все со стола на пол. Она срывала с него мантию и рубашку, царапалась, впивалась зубами с такой злостью, что на утро точно будут следы. Драко повалил её на стол и не отрываясь от шеи стягивал одежду. Одной рукой он проскользнул ей между ног, нащупав заветный бугорок начал ласкать. Другой сжал идеальный полушар груди. Она протяжно застонала: — Пожалуйста, мне нужно больше, Драко пожалуйста… Слышать собственное имя с её уст сродни самой сладкой пытке. Он потянулся к её входу и нежно надавил. Гермиона в момент застыла. Ему не нужно было говорить вслух — за эти 3 года она скучала и ждала его так же как и он её. — Идеальная и только моя. Гермиона звучно простонала, это было слишком. Слишком много его, но в тоже время так мало. Он опустился на колени. Драко Малфой. Перед ней. На коленях. Девушка могла взорваться прямо в этот момент. Он провёл языком по щели, смакуя её возбуждение, рукой гладя округлость бедер. Грейнджер изогнулась, казалось её тело это натянутая струна, но он, чёрт возьми, прекрасно знал все ноты. Она была почти на пике, бормоча что-то о том как жарко и холодно одновременно. Когда в окно влетел патронус оленя и голос Гарри раздался по старой уведшей хижине на дереве. «На нас напали. Штаб номер 8. Срочно.» Гермиона замерла лишь на мгновение. Не прошло и минуты она стояла одетая, краем глаза отмечая как Драко подвелся с пола и прожигал её взглядом. Девушка быстро собрала все бумаги, подошла к нему поцеловала и прошептала: — Ничего не говори. Я не могу остаться и не могу взять тебя с собой. Он приподнял её подбородок и сказал прямо в губы: — Я на меньшее и не рассчитывал. Он видел как собрав все вещи, она размазала одинокую слезу по щеке, сказав одними губами «прощай» с треском апарировала. Было едва за полночь. Драко трансфигурировал стул в кресло, наколдовал бутылку огневиски и стакан. Сел с глупой улыбкой на лице. Оказывается он еще жив, пока её вкус оставался на губах так точно. Теперь ему предстояло нечто большее. Вспомнить всё что было и отпустить, иначе они никогда не обретут то, что ищут.