Любовь во время зимы

      — Юху! — Кружась и пританцовывая, Джин выбежала во внутренний дворик Института, на ходу телекинезом завязывая на шее шарфик. Если б Логан не знал, что регенерация в принципе исключает у них обоих возможность опьянеть, он бы на сто процентов поверил: с последним стаканом глинтвейна Джинни маханула. Но, кажется, у нее было просто приподнятое настроение в преддверие скорых праздников.       Логан, едва поспевая следом, выскочил наружу, таща с собой небольшой переносной фонарь, озаряющий тьму ночи оранжево-апельсиновым светом. Джинни махнула ему рукой, покачиваясь в такт неслышимой мелодии, и Логан поймал себя на мысли, что не знает, чего хочет больше — схватить ее за руку и закружить, или нарочито сердито нахмуриться и утащить домой.       Да-да-да, она Феникс, ей не холодно, в ее жилах течет огненная кровь и все такое, но Крампус подери, как же холодно смотреть на нее, одетую только в простой свитер! Красивый, конечно: ярко-красный с белыми рождественскими узорами, всякими там елочками и оленями, — но все же.       Не успел Логан ничего сказать, как Джин щелкнула пальцами и растворилась в маленьком вихре снега: телепортировалась куда-то, чертовка. Ни минуты покоя, вот честно, даже в праздники. Логан завертел головой, принюхиваясь и надеясь распознать, с какой стороны появится Джин, прежде, чем она что-нибудь выкинет. Метко пущенный снежок прилетел ему четко в спину, а рецепторов тут же коснулся знакомый сладкий аромат. Джин, смеясь, стояла за его спиной и телекинезом закручивала в воздухе следующий снежок.       — Сколько тебе лет, детка? — Логан с улыбкой отряхнул куртку.       — Тысяча! А тебе всего лишь двести, старичок, не стой там и не хмурься. Морщины у тебя не появятся, но мне куда больше нравится, когда… Ай, нечестно!       Джин чудом увернулась от снежка, который Логан успел слепить и запустить в нее, пока она подтрунивала над ним. А вот нечего недооценивать «старичка».       — Это силами пользоваться нечестно, а я что? Я ничего?       В этот раз отойти на безопасное расстояние Логан уже не смог и Джин активно забомбардировала его снежками. Хотя где-то в глубине души он признавал: специально поддался, ведь уж больно нравилось ему наблюдать за довольным выражением лица возлюбленной. А еще это был чертовски прекрасный обманный маневр, чтобы подойти ближе, еще ближе, еще чуть-чуть поближе, сделать вид, словно пытаешься отмахнуться от снежков, а потом застреваешь в сугробе и-и-и… тактически спланировано, но аккуратно упасть прямо на Джин, успев перед этим стянуть и так болтающуюся на плечах куртку и набросить ее на свою неугомонную девочку.       Джин тихонько пискнула и повалила их обоих в ближайший сугроб. Но зато теперь она была в тепле и в куртке.       — Дурак, сам потом пожалуешься, — тихо и не очень-то недовольно пробурчала Джин, принимая руку Логана и отряхиваясь от снега. Куртку же, однако, не сняла, наоборот, посильнее запахнулась в нее и прикрыла глаза — Логан понял: вдыхала запах. Кто бы мог подумать, что найдется в этом мире человек, который полюбит его «вонючие, дешевые сигары». Да и не только их. Невольно (и в очередной раз) Логан залюбовался: Джинни в его одежде всегда выглядела как-то по-особенному, а сейчас она вся такая хрупкая, нежная — и в гигантской теплой куртке, которую на ее изящной фигурке как одеяло использовать можно.       И у Логана появилась идея.       — А давай танцевать.       В воздухе кружился мелкий снег, будто вторя их не сильно быстрым из-за сугробов движениям, но зато эмоциональным и искренним. Джин включила на колонке рождественскую мелодию, и они просто кружились под нее, иногда едва удерживаясь, чтобы не приземлиться в снег. И, словно закрепляя желание согреть, Логан поймал ее губы своими.