Бесстрашный художник

Искусство было неотъемлемой частью моей жизни с самого рождения. Ещё будучи совсем крохой я выбрала то, чему была готова посвятить всю свою жизнь. Передавать этот мир через картины – моё призвание. Линии и пятна – мои слова. Мама всегда говорила, что я была создана для того, чтобы творить, и моё сердце всегда знало это. Мама. Она была единственной, кто поддерживал меня. Наше финансовое положение было тяжёлым. Нам не хватало денег на одежду или на те же канцелярские товары, хотя мама работала учителем и, они были просто ей необходимы. И всё же, несмотря на все лишения, что нам приходилось терпеть, она находила время, силы и деньги, чтобы развивать мой талант. У нас никого не было. Мы были совсем одни. Она родила меня рано и сама ещё была совсем ребёнком, иногда я искренне удивлялась её наивности, но эта светлая душа не могла не покорять сердца людей. Я очень хотела во всём ей помогать, чтобы она почаще улыбалась и больше смеялась. Её тихий бархатистый смех был для меня самой лучшей наградой. В тайне от неё я скопила небольшую сумму денег и купила на неё холст и краски. Я нарисовала старого ободранного пса, которого бросили в дождливую погоду. Он скрутился калачиком под лавочкой и грустно смотрел на прохожих. Получилось неочень умело, но вполне сносно, и эту картину у меня купили. Как сейчас помню, пожилую женщину в шерстяной коричневой юбке и ярко-алом свитере, который горел среди невзрачной ноябрьской осени. Её седые волосы были собраны в низкий пучок, а на переносице покоилось старинное пенсне в изящной оправе. И вроде бы совершенно обычная бабушка, но этот огненный свитер и чёрные, совсем не потускневшие от времени глаза превращали её в удивительную героиню какой-нибудь книги. Она купила картину и, больше мы никогда не виделись. Но я запомнила её, на всю свою жизнь. Эта женщина дала мне надежду. Благодаря ей, я заработала свои первые деньги. Как же счастлива я тогда была. С того дня жизнь стремительно окутала меня вихрем красок и кистей. Я рисовала в художественной школе, дома, на уроках, на улице, в торговых центрах. Рисовала на заказ и для себя. Я ездила по разным городам, участвовала в выставках и даже стала известна в некоторых кругах под псевдонимом «Хоши», что означает звезда. Моих финансов вполне хватало, чтобы съехать от матери, но я не хотела оставлять её одну, поэтому мы до сих пор живём вместе, но от этого есть и плюсы. – Ты опять рисовала всю ночь на пролёт, – аккуратно обходя разбросанные на полу эскизы, с ноткой усталости сказала мама. – Просыпайся, а то опоздаешь в колледж, а потом будешь ворчать, что я тебя не будила. – Не буду, – сквозь сон пробубнила я, закутываясь в одеяло. – Знаю я тебя. Вставай, мне уже нужно бежать, а то я из-за тебя опоздаю. Я вынырнула из-под одеяла, поцеловала маму в щёку и побежала в ванну. – Пока мамуль! Удачного дня! – крикнула я ей в догонку. Наскоро умывшись и нацепив свой чёрный берет, я взяла сумку и побежала в колледж. Только бы не опоздать! Эта старая карга меня убьёт, если я не прийду вовремя. Конечно, не в обиду своей маме, я прекрасно понимаю, как учителям тяжело, но ставить прогул за то, что ты опоздала на две минуты, это уму непостижимо! С такими мыслями я стояла на перекрестке, ожидая зелёный свет. Наконец он загорелся, я счастливая перехожу дорогу, но на середине спотыкаюсь и падаю прямо лицом об асфальт. Меня пронзила жуткая боль. Теплая кровь залила лицо, на языке был привкус металла. Последние, что я услышала, это были сигналы машины. Водитель судорожно жал на гудок. В итоге, он не сумел затормозить и переехал меня. Тело ещё раз пронзила жгучая боль, по-моему она длилась вечно, на самом же деле мои страдания длились считанные секунды. Раздался хруст раздробленных костей. Я услышала чей-то крик. До воспалённого мозга не сразу дошло, что он принадлежал мне. Сознание медленно уплывало. Боль сотней кинжалов пронзила моё тело. – Ммм...ааа...м..а, п...рр..о...с...ти, – последние, что сказала я перед смертью. Знаете, я не боялась смерти, но мне было страшно оставлять маму одну. Как она будет жить без меня? Одна, совсем одна-одинешенька, ведь у нее никого нет, кроме меня. Теперь и я покидаю ее. Вот бы сказать ей, чтобы она не расстраивалась и старалась жить без меня. Мама, будь сильной. Я люблю тебя. Все эти мысли промчались у меня в голове за секунду. Последний болезненный вздох, и я погрузилась во тьму. * ** Всё тело болит, как будто по мне проехался грузовик. Так, стоп, он же по мне и проехался. Забавно. Где я? Я сфокусировала взгляд, но объекты всё ещё плыли в тумане. Я ёж. Ёжик в тумане. Ох, что-то виднеется. Не может быть! Я оказалась перед домом Урокодаки. Я попала в аниме?! Что же мне делать? Может быть у меня глюки? Я попыталась встать, но из-за жуткой боли сразу же рухнула на землю. Единственным вариантом оставалось ползти. Хочешь жить – умей вертеться или, в моем случае, ползти. Я судорожно хваталась за землю и траву, отталкиваясь от неё. Мои руки были в ссадинах и царапинах, я из последних сил стремилась к заветной цели. Холодный пот стекал по спине, попадая в раны. Под длинные ногти забилась земля. Раненая, грязная я доползла и слабо постучалась в дверь. Вскоре мне открыл старик в красной маске. Увидев его, я потеряла сознание. * * * Меня разбудили тёплые лучи утреннего солнца. Я лежала на мягком футоне. Тело больше не болело, но в нём всё равно чувствовалась тяжесть. Я села и потёрла глаза, пытаясь вспомнить где нахожусь. Так, я умерла и попала в аниме – ,,Клинок рассекающий демонов", в дом Урокодаки. Интересно, а в какой период я попала? Вдруг, в комнату вошёл Урокодаки. Он стал произносить какие-то слова, но я с ужасом поняла, что не осознаю их значение. Я с испугом посмотрела на него. Нужно что-то придумать. Я указала на рот и сложила руки в крест. Потом резко встала и побежала к выходу, удивлённый охотник последовал за мной. Я выбежала на улицу и схватила первую попавшуюся палку и стала рисовать ей на земле. Я очертила примерные силуэты меня и Урокодаки, крестиком зачеркнула свой рот, рядом с ним нарисовала какие-то загагулинки, обозначающие слова, а потом изобразила непонимание на своем лице. За этой причудливой картиной шокировано наблюдал мальчик с волосами цвета красного вина. Урокодаки опять что-то сказал, обращаясь к Танджиро - мальчику с красными волосами, а затем повернулся ко мне и кивнул головой, показывая этим, что понял меня. На лице Танджиро было явно написано удивление и сочувствие. Видимо Урокодаки объяснил ему, что я не понимаю их и не могу ответить. Мальчик не долго рассматривал меня и быстро ушёл куда-то в лес. Урокодаки сделал приглашающий жест в дом, и я последовала за ним. В маленьком чайнике над очагом кипела вода. Дедушка заварил чай и протянул мне горячую чашку. Затем он указал на неё. – Каггу. Он пытается научить меня языку. Я кивнула. Таким образом целый день он учил меня новым словам. Иногда переспрашивая, а я постоянно кивала или указывала на предметы, которые он называет. Поздно вечером он решил предложить мне стать охотником на демонов. Я сильно удивилась этому и ели сдерживала смех, когда он пытался донести до меня свои мысли. Рисовал Урокодаки из вон рук плохо, поэтому попросил помощи у Танджиро, но и он не блистал мастерством в этом деле. В итоге их совместных усилий они испортили все листы в доме, но я поняла, что от меня хотят, и согласилась. А почему бы и нет? Не смогу же я вечно быть нахлебницей у Урокодаки.