Горевший пламень красоты

Пять утра, и Тор отправляется на еще одну миссию, которую в очередной раз свалили на него. Потому что кому, кроме него в этой компашке надо снимать кошечек с деревьев? Да никому. Только один Тор соглашается на это. А у Джарвиса глаз наметан на этих милых животных, и его, кажется, забавляет то, как по одному его зову Тор идет на подобного рода миссии. А ничего, что полиция тоже работать должна? А кошки последнее время как с луны свалились, постоянно оказываются в каких-то, определенно, котострофах. Это дерево было неподалеку от какого-то парка. Тор был готов к папарациям, но утро было раннее, и не то что папарацци, обычных людей не было на улицах. Этот кот сидел не так уж высоко — но это для Тора. Для этого несчастного до земли было далеко. Черный кот жалобно мяукал, смотря вниз. — Ну что, пушистый, пора спустить тебя на землю. — Басом говорит, скорее для себя, Тор. Он ловко взбирается вверх по стволу и, держась одной рукой за ветку, другую протягивает к коту. Тот, на удивление, не боится. Словно его и ждал. С готовностью идет в его руки, мяукать перестает, а в серых глазах его блестит какой-то знакомый огонек. Тор не понимает того, что чувствует. Это обычный кот, и его глаза он никогда не видел. Мститель выполняет свою работу и аккуратно опускает котика на землю. — И больше не попадай в неприятности, малыш. — Тоже скорее для себя говорит Тор. Погладив кота по черной макушке, он встает и направляется обратно в башню. Ему нужно проспать несколько часов, которые он не доспал. И надо сказать Джарвису перестать говорить о котострофах. — Только если ради тебя, братец. — Тор, услышав знакомый голос за своей спиной, встает как вкопанный. Он боится даже дышать. Это… не может быть. Нет, этого реально просто не может быть. Этот голос, интонация… Это же… Локи. Но… Он умер. Его нет и быть просто, черт, не может! Что это, если не его сумасшествие? Тор хочет обернутся, но сердце его ухает вниз от страха. Что, если он обернется и поймет, что все это — фокусы его невыспавшегося мозга? Что если это шутки какого-нибудь незнакомого мага? Но обладатель голоса более чем реальный. Он подходит ближе и кладет свою руку на плечо Тору. Бог грома нервно выдыхает, все больше узнавая брата. — Только не говори мне, что это ты. — Тор все еще не оглядывается. Он боится. Потому что все это похоже на настоящее сумасшествие. — Скажу. — прозвучало безапелляционно. Тору захотелось плакать. Это невозможно. Он потерял абсолютно все связи со своим братом, который, на минуточку, умер! и… вот он? Тор поворачивается к Локи и оглядывает его. Он выглядит старше, словно это и вовсе другой человек. Взгляд его какой-то… другой. Умный и осознанный. Не как раньше… Но видно, что это правда он, старый добрый братец… — Ты… пропадал где-то столько времени! Я уже похоронил тебя! Я… я. так долго мирился с твоей кончиной! Ты снова умер не по-настоящему? Но раз так, почему не появлялся раньше? Мне было так плохо, и ты сейчас, в абсолютном порядке заявляешься сюда, в Нью-Йорк, как ни в чем не бывало? — Тор пытается отчитывать Локи. Но лишь пытается. Ведь в его голосе больше боли, страдания и нервозности чем реальных отчитываний. Да и что скрывать — глядя на брата, Одинсон понимает, как сильно он скучал. Посреди его речи голос дрогает, но он мужественно продолжает «ругаться». — Тор, прошу, успокойся. Знаю, это было резко, и, возможно, я должен был как-то предупредить, но… все же, да. Я здесь. И не явился я раньше по веским причинам, которые пока говорить не буду. Не думай, что все так просто, ты не знаешь, где я был и что мне удалось пережить. И да, у меня нет никакого оружия с собой и я не собираюсь убивать тебя, так что можешь обнять меня. — Последние строчки были сказаны как «между прочим» и с присущей Локи мимикой. Ему нравится вновь разговаривать и, конечно, язвить. Хотя язвить он еще и не начал. Тор, махнув рукой, идет обнимать брата. Слезы наворачиваются на глаза. Он так скучал. Он не верил, что тот может вновь умереть не насмерть. Локи, в объятиях того, что осталось от семьи, к которую он так хотел вернуться, чувствует тоже самое. Он тоже хотел плакать, ведь, смотря на все своими новыми глазами, его гордость не ущемляется при одной лишь мысли о любви к своему брату. Сейчас, когда он вновь рядом с ним, видит его, может его потрогать, он понимает, что хотел этого всегда. Его умиляет Тор — такой грузный, серьезный, воинственный, но несмотря на все это не скрывающий чувств, слез и прочего подобного. И снова доверяет Локи. Хоть сейчас Лафейсон и не собирается убивать брата (и не сделает этого в дальнейшем), все равно брат остается доверчивым. Возможно, в этом есть свое очарование. — Ну все, все. Не надо больше оплакивать мое возвращение так, словно я умер, иначе моя одежда будет сырой и я буду плакать тоже. — Ты и плакать? — Спрашивает Тор, пытаясь говорить уверенной и немного надменной интонацией. Он заканчивает объятия. — Очень смешно. Вообще-то да. — Локи фыркает. Голос его чуть не дрогнул, но вовремя он успел предотвратить это. — И все же… какими судьбами? Ты здесь, настоящий. — Тор, не скрывая шока, хлопает брата по плечу, чтобы еще раз убедиться, что это не проекция. — Каковы твои цели? Ведь это связано с какой-то личной выгодой, я правильно понимаю? — Если ты называешь личной выгодой желание жить реальную человеческую жизнь и быть с тобой семьей, кем мы и являемся, то да, я здесь за личной выгодой. — Говорит Локи и… понимает, что правда говорит не то, что он бы сказал до своей вечности. И Тор в шоке все больше и больше. — Вот тебе на… где ты был, откуда понабрался такого? Я не узнаю своего брата. — Это было очень неприятное место, где я должен был понять, кто я. — Очень серьезным тоном говорит мужчина. — Как минимум для себя. Я долго не мог вызволить себя оттуда, и вот я здесь.        Тор молчит, обдумывая. — Я слышу в тебе что-то новое, взрослое. Я чувствую, что ты стал другим. Я надеюсь, в тебе пропало желание убивать? — Последнее предложение он сказал, усмехнувшись сквозь слезы. — Да, это так. Кстати об… убийствах и… войнах. Пожалуйста, имей ввиду, что я всегда с вашей командой на коротком звонке, прошу, если будет что-то интересное, какая-то борьба, дело — я хочу бороться тоже. — Да ну!.. — Локи прекрасно понимает, почему брат в шоке. Он тоже был бы в шоке, узнав, каким он станет после УВИ. По мере узнавания нового о Локи, Тор все больше удивлялся. Это его брат, его магия, его голос и энергетика. Но убеждения в корне поменялись. Значит ли это, что он больше не несет опасности для них? — Ты серьезно хочешь быть в команде мстителей? — Тор поднимает бровь в недоумении. — Да, серьезно. Потому что… я хочу сражаться и сражаться за добро. И общаться тоже хочу. Просто… я был в месте, где буквально не было ничего, просто пустота и… все. Мне нужно наверстать упущенное. Нести разрушение в планах нет, только если оно понадобится в задании. — Ну… я удивлен, конечно. я подумаю, братец. И скажу остальным. Они улыбаются друг другу. — Ладно, брат. Мне нельзя так сильно задерживать тебя. Вот тут мой адрес, заходи если что. — Локи передает Тору бумажку с адресом и телефоном. — Спасибо. — Тор читает это. Прежде, чем уйти, он, покачав головой, жмет руку брату. — уже начинаю тобой гордиться. Не подведи. А я… наверное, пойду. Должен поспать. Локи понимающе кивает. Слышится недоговоренность. Они же должны встретиться еще? Они не расстанутся вновь на какое-то неопределенное количество времени? Опять? — Да-да. Моя вина, разбудил тебя так рано. — Да ничего. Я был тебе рад и… возможно, твое возвращение — потрясение для меня. — Я знаю. Тор разворачивается и идет домой, в башню мстителей. Локи хочется плакать от того, что мечта сбылась — он увиделся с братом и заявил о своем желании быть с ним в хороших отношениях. Внезапно уходящий Тор чувствует, как его останавливают, беря за руку. Локи сам обнимает его. — Я надеюсь, теперь все будет хорошо. — шепчет Лафейсон.