Погибель на закате

Гастонский горный хребет, Марбэлия 14-е апреля, 521 год эры смешения Всего мгновение наблюдая за тем, как стройная фигура Ринды удаляется по коридору, Каэтан поймал себя на мысли, что любуется видом и поспешил скрыться. Обвинить самого себя ему было сложно, Хансон и правда была завораживающе красива, и умела этим пользоваться. Вероятно это был тот самый козырь, о котором говорила ему Леона накануне. Благо он и сам владел похожим, вернее им являлся. Оставалось лишь обождать и поглядеть кто выйдет из этого неординарного поединка победителем, потому что посланница по незнанию бросила ему недвусмысленный вызов. А Каэтан, к ее несчастью, очень любил их принимать. На самом деле подготовка, которую Ринда очевидно прошла в Картринском клане превзошла его ожидания. Даже аромат эмоций, который от нее исходил не позволял ему ни на толику догадаться о чем помышляет хладнокровная девушка. Она являлась для него загадкой, закрытой книгой, а любую попытку открыть ее Ринда пресекала одним лишь взглядом. Конечно, Каэтан понимал, что требуется время, но не ожидал, что это задание будет с повышенной сложностью. Но достойной противнице он был лишь рад, потому что заметил, что сама посланница обладает недюжинным обаянием и абсолютно точно использовала его на нем при их разговоре. Гадо ступал по пустым коридорам, ведь большинство отдыхающих предпочитали заниматься активным отдыхом и покидали свои номера еще по утру. То бишь проводили время в горнолыжном комплексе неподалеку, прилегающим к отелю или ходили на экскурсии по местным достопримечательностям, а именно красотам древней архитектуры. Каэтану такая роскошь была не дозволена. На самом деле, он сам никогда не позволял себе понапрасну растрачивать время. Он просто не знал понятия «свободное время», ведь в его жизни ему никогда такого не отводилось. Каэтан всегда занимался тем, что ему было поручено, приказано, даже если самим собой, тем, что приносило доход или пользу. От того и желания его были переменчивы, нескладны, своенравны, все потому что времени для себя, для мыслей у него не было. В отличии от целей, они то всегда превосходили все его человеческие потребности, делали их блеклыми и ненужными. Вечером Эста должна была рассказать ему как прошли переговоры, какие идеи были озвучены. Он практически не сомневался, что больших результатов ожидать не стоило, и Советники скорее срывались на Ринде, нежели думали головой и старались найти решение. Что за беспечное расточительство нервов и времени? Хотя Каэтана это мало волновало, более того, совершенно не удивляло. В большей степени это было ему на руку. Когда он отворил дверь в свои покои, в гостинной, а точнее на кресле уже развалился Дарио. Закинув ноги на близлежащий кофейный столик, он скучающе наблюдал за тем как темная жидкость в его стакане покачивается из стороны в сторону. Темно-каштановые волосы его были привычно взлохмаченны, но Дарио умудрялся выглядеть словно так и должно быть. Более того одна его бровь, которую пересекал небольшой шрам, всегда была иронично приподнята, будто везде он видел подвох и насмехался, а в своем глазу, как говорится, и бревна не замечал. — Как ты сюда попал? — Каэтан не был удивлен, но устало потер переносицу, проходя мимо друга. — Я же просил их сменить замки… — изображая раздражение буркнул он, предсказывая ответ. — Ты думаешь какой-то замок меня остановит? — весело вымолвил Дарио, коротко и насмешливо рассмеявшись. Сегодня он явно был в куда лучшем расположении духа, чем вчера. — Я вообще не думал, что ты сегодня здесь появишься. Есть какие-то новости? — Гадо покосился на него неодобрительно, потому что живость его не разделял. Вместо этого он с телефона заказал себе кофе в номер, потому что без крепкого, придающего энергии напитка вряд-ли бы вынес еще день на этой земле. Ночь он провел у Эсты, которая не слезала с него практически до самого рассвета, и в прямом, и в переносном смысле. И того поспать ему удалось всего-то несколько часов, не густо. — И где ты ночевал? В номере тебя вечером не было. — Вечером я ездил в Гастон кое-что проверить. — пояснил Дарио вмиг посерьезнев, но довольный блеск в его глазах доказывал, что новости есть и достойные хвальбы. — Сам знаешь кто попался и уже рассказал все картринцам, как мы и планировали. — Вот это то, что я хотел услышать этим утром. — Каэтан не сдержал широкой, но слегка рассеянной ухмылки, присаживаясь на подлокотник рядом расположенной кушетки. Стоило ему покинуть покои Эсты, где его окутывала ее приторная любовь, которая переполняла легкие и не давала вздохнуть, его голову заполнила ненавистная тишина, звенящая, невыносимая. Его накрыло незримой волной бессмысленности, которую с того момента он видел во всем, что было вокруг него — в том числе и в собственных действиях. Единственный просвет был, когда Каэтан общался с посланницей, ее непонятные, неуловимые эмоции были тем самым свежим глотком воздуха, что ему так требовался. Но на то жизнь, мысли, природа и пребывали все время в движении, чтобы все живущие не знали скуки, наравне со стабильностью. Зачем он выбрался из своего детского кошмара, если оставался все там же, был все той же подстилкой, но уже добровольно? Бессмыслица. Однако сейчас Каэтан получил подтверждение, что все это не напрасно. На этот раз он сам решает, что делать с его жизнью, сам все контролирует, сам может управлять и распоряжаться всем, что его окружает. От этого становилось легче, настолько, что прикрыв глаза, Гадо глубоко вдохнул и протяжно выдохнул, наслаждаясь минутным внутренним покоем. Он так долго к этому шел и, наконец, все усилия начали окупаться, слава звездам. Дарио, тем временем, тихо наблюдал за ним. Конте один знал, что его друг чувствует, не путая это с одержимостью или чем-то похуже. Да и это не стало бы для него удивлением и отталкивающим фактором, в их мире подобное было практически нормой. Люди без целей и стремлений, без собственной выгоды быстро тонули. А на поверхности оставались в основном те, у кого была цепкая хватка. И неважно было чем она вызвана — душевной раной, болезнью или жаждой крови, или сразу всем вместе. Тягостную тишину прервал стук в дверь и Каэтан принял из рук подоспевшей молоденькой девушки поднос с фарфоровым кофейником и парой тонких чашечек. Она залилась краской стоило ей увидеть в проеме двери Дарио, который ухмыльнулся и легонько помахал ей со своего места, и убежала, даже не дождавшись чаевых. — Сделаю вид, что я этого не видел. — Гадо покачал головой, приподняв брови, но отпив кофе, все же вымолвил. — Ты когда успел вообще? — Ну не одному же тебе всех женщин, а, Каэтан? Тебе вон какая красотка досталась, помолчал бы. — Дарио даже близко не воспринял его вопрос всерьез, потому что в принципе ко всему, что не касалось его ремесла и обязанностей, он относился крайне развязно и воспринимал окружающий мир, как декорацию в его веселящем приключении. Наверное, именно поэтому в работе никто бы никогда не посмел пойти ему наперекор, будучи его союзником, конечно. Ведь врагов у него не было вообще — в помине никого из них не осталось. А вне ремесла иметь с ним дело было куда приятнее, но Каэтан умудрялся совмещать и дела, и дружбу. — Ты хочешь себе в жены Эсту? — понимая, что его друг смеется над ним, Каэтан растянул губы в насмешке. — Забирай! — Да спасибо. Обойдусь как-нибудь. — не оценив его ответную шутку, Дарио скривился в наигранном испуге вперемешку с отвращением. Помимо известных ему «легких» отклонений, они с его супругой издавна терпеть друг друга не могли. — Ты понял о ком я говорю. — с многозначительным кивком произнес он и пригубил из стакана. — К слову о посланнице. Что-нибудь узнал о ней? — Ринда казалась ему непростой с того самого мгновения, как он увидел ее шествие по залу и беспристрастный гордый взгляд, коим она одаривала свой путь вперед, не удостаивая им тех, кто в мыслях таил зависть, грязь и похоть. Она была самой красотой, недосягаемой и одинокой, при том, что каждый тянулся к ней своим существом и желанием омрачить. Каэтану было это до боли знакомо и такая женщина, как Хансон, явно научилась жить с этим клеймом, которое некоторые, по глупости, зовут благословением. Однако в жизни каждого из них сперва произошел момент, когда пришлось уверовать в это раз и навсегда, выбрать для себя что важнее: ты сам или мораль, навязанная обществом. И он желал добраться до правды, что именно сделало ее такой, какой она является сейчас? — Мой старый знакомый рассказал мне немного, потому что Ринда не так давно является членом клана, но он работал в подчинении у старшего брата Анрдэ, поэтому кое-что интересное знает. Верь или нет, ей всего двадцать четыре. — Дарио присвистнул и Каэтан заинтересовано поместил чашку кофе на столик, закидывая ногу на ногу и выказывая готовность слушать. Он был не сильно удивлен этому факту, и тем не менее не мог в это поверить. От посланницы веяло такой концентрацией, спокойствием и чем-то, что человек в столь юном, в сравнении с его шестью десятками, возрасте вряд-ли мог постичь, не пожертвовав многим. К тому же это значило, что Ринда еще не обрела наядское бессмертие — оно достигалось в возрасте двадцати пяти, а значит была уязвима, и не взошла на пик своей силы, если они вообще у нее были. Хотя судя по семье, должны были быть. Ходили слухи, что последователи правой руки, а именно семейное древо Кальдерры владело редким видом магии, о котором мало кто знал, но история была окутана покровом тайны, поэтому Каэтан не был склонен ей верить. Дарио же мог узнать о таком из первых уст, потому что являлся бывшим членом Картринского клана и однажды, будучи спасенным Гадо от верной смерти, стал работать на два фронта. А и там, и там всегда были продажные люди, готовые поведать доверенному человеку очень занимательные вещи за небольшое вознаграждение. — Так вот, если начинать сначала, то о существовании дочери у Андрэ мало кто знал. Больше мне рассказали о его приемном сыне, неизвестно откуда взявшемся. А Ринда скорее всего обучалась на дому, ведь до семи лет совсем не появлялась в их кругах. По всей видимости, примерно с этого возраста Анхель, старший брат ее отца, начал обучать ее стрельбе, потому то его приближенные о ней и узнали. Да и, в целом, мой знакомый говорил, что он много времени проводил со своей племянницей. — с многозначительным кивком промолвил Дарио. Он намекал на репутацию, которая при жизни крепко закрепилась за Анхелем Кальдеррой. Почти вся их семейка не раз становилась поперек горла Марбелийскому клану, и только третий, младший брат, остался в стороне от кровавой вражды. Однако именно Анхель отличался особой жестокостью, за ним тянулся след такой беспросветной грязи, безбашенности и извращений, что было страшно представить какое влияние он мог оказать на семилетнюю Ринду. — Когда ей исполнилось тринадцать лет произошло кое-что странное. По словам моего знакомого, тогда Анхель отозвал свою охрану на пару дней и поехал в укромное место, на природу, взяв с собой Ринду. Это было с двадцать пятого по двадцать седьмое января, одиннадцать лет назад. — Если меня не подводит память, это примерная дата его пропажи, ведь так? — завороженно слушая, Каэтан подергал серебристую запонку на манжете. — Ты не ошибся. — Дарио утвердительно кивнул и чуть наклонился ближе, понизив голос. — Но это была не пропажа, в один из тех дней его убили. Застрелили, без промаха, а историю замяли. — На лице его друга отразилась широкая ухмылка, пока он продолжал кивать верным мыслям и подозрениям Каэтана. — Ты ведь понимаешь, что это значит? Будь это спланированное нападение, или проделки марбэлийцев, Ринду бы не оставили в живых. — Сложив руки на груди, Дарио откинулся обратно и закончил. — Она убила своего дядю, а потом пропала на несколько лет. Только в девятнадцать о ней вновь появились слухи. — Это не могло быть ее первым заданием? Может, Анхель привлекал слишком много внимания и действовал слишком необдуманно, провоцируя еще больший конфликт? — Каэтан нахмурился, проводя рукой по волосам. Картинка складывалась целостная, но сюрреалестичная — уж больно много у нее могло быть значений. — Но тринадцать лет… Слишком юный возраст для внедрения в дела, даже для картринцев. — Или она просто психопатка и тебе везет на больных. — Чем ему всегда нравился Дарио, так это тем, что у него не было ни малейший жалости ко всему, что с ним происходило в прошлом и к тому, какие это имело последствия сейчас. Стоило ему узнать, услышать расплывчатый рассказ по пьяни, его отношение к Каэтану ни капельки не изменилось. Потому то Конте не держал язык за зубами и не изменял своим привычкам, зубоскаля при любой удобной возможности. — Постарайся узнать, что она делала и где была после исчезновения. Не могла же под землю провалиться. — Он закатил глаза на его комментарий и невозмутимо поднялся со своего места, направляясь к двери, потому что у него все еще были свои дела. — И покопай под ее спутницу. Она не похожа на девушку из наших кругов. — Все непременно. — саркастично ответил ему Дарио, отсалютовав на прощание, не меняя расслабленной позы в кресле. — Но будь осторожен с Риндой. За ней в клане закрепилась репутация похожая на твою. — Да неужели. — хватаясь за ручку двери, Каэтан не сдержал смеха, хотя осознанно чувствовал, что его друг прав в своем предостережении. — Боишься я попадусь в свою же ловушку? Однако Дарио не стал задерживаться в его покоях и стоило Гадо обернуться к нему, он обнаружил что его и след простыл. Пустой стакан покоился на столике, а кресло словно никогда и не было занято. Иногда такими фокусами друг откровенно приводил его в замешательство, если не в испуг, хотя кто-кто, а Каэтан был в своей жизни пуган многим.