Личный дневник Оливера

Чарли полной грудью вдыхал сигаретный дым, унимая злость. Шею противно жгло, и жжение усиливалось от всего — от прикосновений подушечками пальцев, от ветра, врывавшегося в спальню через настежь открытое окно, от каждого наклона головы. До невозможности противное ощущение. – Идиот, – в очередной раз прошептал альфа. Предупреждал же не выключать, а толку? И куда только делись стеснительность и послушание, недавно Оливер взгляд поднять боялся, а тут вдруг так легко ослушался, несмотря на угрозы выгнать прочь? Или решил, что это действует только на одну ночь, а в следующие можно делать, что захочется? Или решил не сам, а лишь прислушался к чужим словам?.. За день Джеймс много чего мог внушить доверчивому супругу, но он не стал бы опускаться до такого. Жестокости в нём никогда не было, как бы ни злился, издеваться, вскрывая заново старые шрамы, не стал бы. Чарли затушил сигарету. Вместе с окурком тлела уверенность в брате — в последнее время всё сложнее предугадывать его поведение. Влюблённость каждый раз сносила Джеймсу голову, а с Оливером у него всё гораздо серьёзнее, чем со всеми предыдущими омегами вместе взятыми. Кто знает, на что он способен ради этого рыжего сокровища? Верить в предательство брата отчаянно не хотелось, но Чарли уже не понимал, чего от него можно ожидать.

***

Оливер сидел на постели в своей спальне, включив все источники света, которые только были в комнате от люстры до настенных светильников. Темнота снова пугала до дрожи, воспоминания о комнате наказаний проносились перед глазами, заставляя сжаться в комок и надеяться, что это не повторится. Чарли предупреждал не выключать кондиционер, предупреждал, чем это закончится. Юноша не мог понять, почему для Чарли так важно спать обязательно под кондиционером даже когда на улице холодно и в коридорах тоже не очень-то тепло, но чувствовал, что заслужил гнев мужа. Омега должен слушаться альф, а не делать, что захочет, не стоило об этом забывать. И Чарли и Джеймс пытались быть снисходительными, но у обоих не хватило терпения на выходки супруга и винить в этом некого, кроме себя самого. Чарли ни разу до этой ночи не повышал голос, не был груб или жесток, он заботился, как мог, хотя и не должен был... И надо же было всё испортить в один миг. Оливер покрутил кистью, запястье вновь заныло. К утру точно появятся синяки, надо придумать, как их скрыть. Вся косметика осталась с прошлого раза, можно взять что-нибудь из неё, там точно был крем, которым визажистки скрывали покраснения на лице, может он и с синяками справится. Повезло ещё, что Чарли не ударил... Юноша вздрогнул, вспомнив комнату наказаний. Пара ударов далеко не самое страшное наказание, пусть лучше ударит, чем... За дверью послышались четкие шаги. Мелькнула мысль спрятаться, но куда? В шкаф или под кровать слишком предсказуемо, Чарли проверит эти места в первую очередь, а больше спрятаться негде, разве что под одеяло, но это ещё глупее, чем лезть в шкаф. Шаги затихли у самой двери, Оливер от напряжения забыл как дышать. Дверная ручка медленно опустилась, сердце готово было разорваться от страха. Какое наказание придумает Чарли?.. Альфа вошёл и закрыл за собой дверь, Оливер не знал, радоваться этому или нет — уводить его никуда не собираются, но это ещё не значит, что не найдётся способов наказать в спальне. Взять силой, запереть в шкафу, заставить стоять на коленях... Но почему-то Чарли не спешил приступать к наказанию, он остановился всего в шаге от двери, и от этого стало ещё страшнее. – Не бойся, – мягко произнёс Чарли, – прости, я вспылил. Оливер смотрел на мужа широко открытыми глазами, не понимая, что происходит. Почему он извиняется, а не требует извинений, почему не кричит, не собирается ударить или поставить супруга на место другими способами? – Рука не болит? – Болит, – тихо ответил омега. Чарли сделал шаг вперёд, Оливер тут же дёрнулся, отползая подальше. – Я не сделаю тебе больно, обещаю. Я уже не злюсь. Оливер старался держать себя в руках, но дрожь не унималась, наоборот, чем ближе подходил альфа, тем сильнее она становилась. Чарли отвернулся от супруга, сев на край кровати. Смотреть на то, как Оливер вздрагивает от малейшего движения не хотелось. Вот уж точно нежный, как комнатное растение, голос на него повысили, а он уже едва не падает в обморок. – Иди сюда. Не бойся, я же сказал, что не сделаю больно. Оливер несмело приблизился, сел совсем рядом, но продолжал смотреть так, словно ждал удара. Чарли молча обнял супруга за плечи — словами ничего не исправить, можно хоть сотню раз повторить "не бойся", но омега не перестанет бояться. Сердце постепенно успокаивалось, Оливер вздохнул с облегчением. Наказывать его не собираются — хотя и не понятно, почему, если он этого заслужил. Заговаривать сам омега не решался, ждал, пока Чарли сам начнёт разговор или просто решит игнорировать всё произошедшее. – Зачем ты выключил кондиционер? – Он мешает спать. – И ты решил, что ничего страшного не случится, если его выключить, – протянул Чарли, чуть улыбнувшись. Дело не в мести Джеймса, можно хоть этому порадоваться. – Наверное, стоило объяснить, почему нельзя, а не просто запрещать. Оливер вывернулся из объятий и уложил голову на колени мужа, так было гораздо удобнее, чем сидеть в неудобной позе, и намного спокойнее — альфа осторожно гладил по волосам, точно также в интернате делал наставник Олаф. Осмелев, Оливер перевернулся на спину и взглянул мужу в глаза: – А почему нельзя было?.. – Это сложно объяснить. Нормальные люди обычно не могут понять, в чём проблема... Знаешь, что такое ПТСР? – Оливер в ответ отрицательно помотал головой. – Ну да, тебе-то откуда такое знать... Чарли тяжело вздохнул, не зная, как рассказать, не напугав омегу. От подробностей часто даже взрослыми становилось не по себе, а тут вчерашний подросток. – Меня пытались убить, когда мне было семь. Задушить подушкой, пока я спал. Мне тогда невероятно повезло, что папа среди ночи решил зайти в мою комнату и спугнул убийцу. С тех пор я не могу уснуть, если не чувствую, что в лицо дует ветер, сразу начинаю задыхаться. – Альфа погладил омегу по щеке, убирая с лица прядь рыжих волос. Напуганным он не выглядел, скорее виноватым. – И скорее всего, это останется со мной на всю жизнь, раз за двадцать лет ничего не изменилось. Ни психотерапия, ни таблетки не помогают. – А кто это был? – Убийца? Не знаю, – соврал Чарли. – Мне никто так и не рассказал. Скорее всего, кто-то был сильно обижен на отца и решил так ему отомстить. Или запугать. У него всегда врагов было много. Оливер сел на постели, прижав колени к груди. Что-то подобное наставник Олаф говорил кому-то, пока он лежал в больничном крыле со сломанным ногами. Заняться тогда было толком нечем, кроме как подслушивать чужие разговоры, и слова наставников крепко засели в памяти, хотя Оливер так до сих пор и не понимал, о чём они в тот раз беседовали. – Я в детстве из окна выпал, – тихо произнёс юноша. – Я этого почти не помню, но до сих пор боюсь к окнам подходить, всё время кажется, что снова упаду. Наставники говорили, с возрастом пройдёт, но так и не прошло, только кошмары перестали сниться. Оба молчали, не зная, что сказать, и стоит ли вообще говорить. Чарли первым нарушил тишину: – Останешься здесь или пойдёшь спать со мной? – С тобой. Чарли поднял супруга на руки — босиком идти по коридору холодно — и, не удержавшись, потянулся к губам. Оливер покраснел, но ответил на поцелуй, крепко обхватив альфу за шею, а после уткнулся в его плечо, смущенный до глубины души. Путь до спальни прошёл в молчании, разговаривать не тянуло — и так наговорили слишком много. Едва оказавшись на кровати, омега потянулся к одеялу, но альфа не позволил, перехватил руку и прижал к постели. – Ай! – Оливер скривился от боли. – Отпусти. Чарли осторожно перехватил руку супруга ниже запястья, пытаясь понять, насколько травма серьёзная, если до сих пор болит. Но на коже даже синяков не было, будь это перелом, всё запястье уже посинело бы. Впервые за несколько дней Чарли жалел, что брата нет рядом: с ним Оливеру было бы безопаснее, Джеймс бы не причинил бы ему боль, разве что только случайно, а если бы что-то пошло не так, смог бы помочь. Не зря всё же несколько лет в медицинском отучился. – Если к утру не пройдёт, придётся везти тебя к врачу, – вздохнул Чарли. – А пока... Он провёл рукой по ноге супруга от колена и выше, пытаясь понять, стоит ли продолжать. Оливер раздвинул ноги, смущённо улыбаясь. Мило. Альфа тут же мысленно себя одёрнул — это лишь очередной приступ мазохизма, но нужно постараться, чтобы это не переросло во что-то большее. Ничего хорошего из этого всё равно не выйдет. Никогда не выходило. Оливер сильно изменился за неделю, от прежней робости почти ничего не осталось, зато проявлялся характер, который явно пытались выбить из омеги в интернате. С таким было куда интереснее, но... Чарли вновь себя одёрнул, привязываться к супругу определённо плохая затея. Скоро он вернётся к Джеймсу и будет жить счастливо, второй муж ему не нужен, никогда и не был нужен. Секс всегда помогал расслабиться, забыть на несколько минут обо всех проблемах, но не в этот раз. Оливер не стесняясь стонал от движений альфы, обхватив его ногами за бёдра, словно совсем не он утром старательно прятался за одеялом. Невозможно забыть о проблемах, когда главная проблема прямо перед глазами.