Личный дневник Оливера

Оливер смотрел в темноту и не мог понять, что его разбудило посреди ночи. Спустя пару минут пришло осознание: неприятное ощущение в животе, словно что-то изнутри царапает тонкими когтями, а между ног мокро и ляжки скользят друг об друга. Течка. – Господи, только не это! – Прошептал юноша в полном ужасе. Он так боялся первой брачной ночи, что совершенно позабыл о течке. Альфы не станут сдерживаться в таких условиях, оба сделают омегу окончательно своим без всякой свадьбы. По праву первенства лишить супруга невинности должен старший из братьев, но Оливер содрогался при одной мысли о Чарли; если бы омега мог что-то решать, для первого раза выбрал бы Джеймса. Джеймс вряд ли станет мучить супруга сцепкой, а Чарли точно повяжет, в доброту старшего из братьев Оливер не верил, а вот младший все три недели смотрел на омегу с нежностью, даже любовью. С ним может, даже приятно будет... И почему сегодня именно суббота?! Во все остальные дни Чарли пропадает на работе почти весь день, достаточно было бы дождаться пока он уйдёт из дома и показаться на глаза Джеймсу, тот бы не удержался — по правилам в случае течки первым может стать любой из альф, обычно тот, кто первым оказался рядом в нужный момент. Оливер плакал в подушку, чувствуя, как ощущение в животе постепенно усиливается. Скрыть такое от альф не получится, они заметят изменения в поведении и мокрое пятно на юбке. И считать они умеют, ещё максимум две недели и они зададутся вопросом, почему до сих пор не началась течка, и тогда станет только хуже: разозлятся за то, что скрыл или, если отпираться до последнего, повезут в больницу, чтобы выяснить, нет ли проблем со здоровьем. Оливер вышел в ванную, в коридорах было пусто, рассвет только занимался, никто ещё не проснулся. Душ помогал ненадолго забыть о неприятностях, влага на бёдрах не ощущалась так явно и жар в животе уступал горячей воде. В окно под потолком пробивался солнечный свет, лучи окрашивали противоположную стену в оранжевый цвет, примерно так же мир выглядел, когда Оливер смотрел на него через янтарные бусы наставника Олафа. – В течку не так больно, – прошептал юноша, успокаивая себя. – Даже узел можно вытерпеть. Даже два... Оливер всхлипнул и зашёлся в рыданиях. Кого он обманывает, больно будет, особенно с узлом, особенно после нескольких раз — альфы будут брать его пока не устанут. Лучше бы его вообще не забирали из интерната, уж лучше остаться девственником на всю жизнь, чем лечь в постель с двумя альфами сразу! Может, всё же скрыть течку, отсрочить хотя бы на день, чтобы завтра утром Чарли уехал и первым альфой точно стал Джеймс? Да, это лучшее, что можно придумать. Настроение поднялось моментально, дышать стало легче, грудную клетку больше не сковывал невидимый металлический обруч, страх не давил на плечи, заставляя сутулиться. Оливер прямо сейчас начал бы танцевать, если бы не боялся поскользнуться на мокром кафеле. В шкафчике с полотенцами удачно нашлись прокладки. В интернате обычно омегам на период течки давали возможность весь день валяться в постели, не заставляли учиться или заниматься физкультурой, но если у омег появлялось желание провести течку не в постели, наставники спокойно выдавали прокладки, чтобы окружающих не смущали мокрые пятна на юбках. Оливер обычно относился ко второму типу — лежать в постели несколько дней подряд скучно, и сейчас прокладки были кстати как никогда раньше, не надо бояться сесть, не надо бояться, что альфы что-то заметят. Пачку с тампонами Оливер положил обратно, не вскрывая — девственникам таким пользоваться нельзя. Несколько часов до завтрака юноша провёл в своей комнате, смущённо перечитывая книгу правил, а точнее раздел, посвящённый отношениям альфы и омеги на брачном ложе. Подробные описания всегда вгоняли Оливера в краску, и даже в течку некоторые моменты вызывали отвращение. Способов удовлетворить альф было множество и ни один из них не притягивал, оставалось только надеяться, что Джеймс и Чарли не потребуют ничего подобного. Ещё какое-то время ушло на несколько записей в дневнике, больше переживаниями делиться было не с кем; Лили была добра к новому члену господской семьи, но ей юноша не доверял ни капли, слишком тесно она общалась с обоими братьями, а наставники всегда учили, что дружба между омегами длится ровно до первого альфы, а омежья ревность толкает на чудовищные поступки. В интернате с детства готовили к взрослой жизни, омеги меняли спальни каждые два месяца — чтобы не привязываться к соседям, наставники тоже менялись, но раз в полгода, и Оливер так до сих пор и не понял, почему на наставника Олафа это правило не распространялось: Олаф был рядом всегда, сколько Оливер себя помнил. Спрятав дневник и книгу правил, юноша ушёл в столовую; на столе уже стояли тарелки, Оливер привык к строгому расписанию и даже вне интерната подчинялся ему, а повара быстро переняли привычку и готовили завтрак строго к определённому времени. Подняться по лестнице стало настоящим испытанием, Оливер впервые пожалел, что выбрал комнату на первом этаже. Каждые пару шагов приходилось делать остановку, чтобы отдышаться, ощущения в животе почему-то усиливались с каждым подъёмом ноги, сбивая дыхание. Ни одна физическая активность раньше не приносила столько проблем. В комнате Джеймса было пусто, идеальный порядок и ровно заправленная кровать, словно альфа не появлялся здесь неделю и горничные успели вычистить всё до блеска. В ванной вода не шумела, куда только он делся? Оливер терялся в догадках и с тревогой поглядывал на лестницу, ведущую на крышу — а если Джеймс там? Даже скрывая ото всех течку, держаться лучше поближе к младшему из братьев, на всякий случай. – Оливер? Оливер вздрогнул от неожиданности и обернулся на зов. В шаге от него стоял Чарли. – А где Джеймс? – Выпалил юноша первое, что пришло на ум. – Папа забрал его к портному, шить костюм к свадьбе. К обеду должен вернуться. Весь мир сговорился, не иначе, ну почему именно сегодня? Почему Джеймс вдруг уехал именно в тот день, когда у супруга течка? И почему при этом не уехал Чарли? – А вы почему не с ними? От взгляда Чарли по спине пробежали мурашки, Оливеру мгновенно стало стыдно за свои слова — нельзя таким тоном разговаривать с альфой, никогда нельзя. За такую дерзость он и ударить право имеет. Но Чарли ничуть не разозлился, лишь продолжал смотреть так, словно видел омегу насквозь. Жуть. – Меня папа заставил этим заниматься ещё несколько дней назад, но Джеймс в тот раз решил остаться с тобой, решил, что лучше сегодня всё сделать, чтобы ты один не остался. Идём. Чарли сделал жест рукой, зовя омегу за собой, и вернулся в спальню. Оливер хотел сбежать, но не мог перечить будущему мужу. За почти четыре недели в новом доме юноша впервые вошёл в эту комнату, до этого он не видел даже чтобы горничные заходили или выходили. Но ничего странного или пугающего внутри не оказалось, обычная комната, почти такая же как у Джеймса, мебель одинаковая, только расположение разное — кровать не у стены, а у самого окна, а на столе вместо ноутбука и высокой стопки книг лежали десятки пёстрых конвертов. Чарли сел на кожаный диван, перед которым и стоял стол. – Присаживайся, не стой. – Не поднимая взгляд от пёстрых конвертов, сказал альфа. – Если не хочешь сидеть со мной, там, – он махнул куда-то в сторону, – есть кресло. Оно на колёсиках, поднимать даже не надо. Оливер взглянул в указанную сторону и, подумав, что лучше держаться от Чарли на расстоянии, прикатил к столу небольшое кресло, точно такое же стояло в комнате Джеймса. – Что это? – Спросил юноша, поняв, что пауза в разговоре слишком сильно затянулась. – Приглашения на свадьбу, – вздохнул альфа. – Точнее, варианты их дизайна. Папа не может выбрать и заставил меня помогать с этим. – Альфа швырнул один из конвертов обратно на стол. – Как будто хоть кому-то до этого есть дело — всем всё равно, какого цвета будет эта бумажка. – Давайте я выберу, – робко предложил Оливер. – Выбирай, – без раздумий согласился Чарли. – Это и твоя свадьба тоже. Он откинулся на спинку дивана и потёр руками глаза, а после поднялся на ноги и открыл окно. В комнате почти сразу запахло мёдом — аромат от карликовых яблонь разносился по саду на огромные расстояния. Может, дело было в начавшейся течке, а может в усталом виде альфы, но Оливер его совершенно не боялся, альфа как-то незаметно изменился, переступив порог комнаты, словно совсем другой человек, такого стоит не бояться, а жалеть. А вот в том, что альфа казался Оливеру красивым, определённо была виновна течка. Но даже в таком состоянии Джеймс оставался для омеги привлекательнее, младший из братьев внешностью пошёл в папу, а того не портили ни короткая причёска, ни косметика, ни возраст. Джеймс ещё и волосами выгоднее выделялся на фоне брата: каштановые, длиной до плеч, обычно собранные в низкий хвост... Оливер часто на них заглядывался, особенно на то, как они блестят на солнце. Оливер мотнул головой и вернулся от мыслей о Джеймсе к делу. Перебрал несколько конвертов: небо с пушистыми облаками, обручальные кольца на фоне розовых сердечек, белые голуби, однотонные разных цветов. Из общего была лишь надпись "приглашение на свадьбу" и несколько строчек для того, чтобы вписать имя приглашённого. Глаза зацепились за рисунок лисы, Оливер достал конверт из-под других и улыбнулся — наставник Олаф с детства называл его лисёнком за цвет волос. Лиса на рисунке была не слишком уж похожа на настоящую, слишком по-детски нарисована, как в каком-нибудь мультике, и шерсть скорее розового цвета, чем рыжего, ещё и покрыта золотистыми блёстками, но всё равно напоминала о тёплых руках наставника и днях в интернате. Меньше месяца прошло с переезда в новый дом, а кажется, что целая жизнь уже прошла. – Я эту хочу, – Оливер поднял конверт чуть выше головы, показывая альфе, стоящему у окна. Тот пожал плечами. – Значит, будет эта. Отложи в сторону, чтоб не потерялась. Вновь повисло молчание, Оливер покрутил головой, надеясь найти в окружении какую-нибудь тему для разговора. – А это что? – Спросил он, взяв со стола лист бумаги. – Список приглашённых. Папа передал, если вдруг захочу кого-нибудь оттуда вычеркнуть. Имена и фамилии были напечатаны на листе в два столбца и пронумерованы, одно из имён в первой десятке было зачёркнуто ручкой так, что нельзя было разобрать ни единой буквы. – И кого вы вычеркнули? Оливер тут же прикусил язык, неуместное любопытство, нельзя спрашивать о таком, если альфа сам не начал разговор. – Отца. – Спокойно ответил Чарли. – И давай не будем об этом. Не хочу вспоминать про этого мудака. Оливер вернулся к листу и с удивлением нашёл сразу под зачёркнутым именем то, которое и надо было зачеркнуть. – Вы, кажется, кого-то не того вычеркнули... – Осторожно начал юноша. Предупредить альфу об ошибке всё же стоит. – Хватит звать меня на вы, я не настолько старый. – Скривился Чарли. – Извините... Ой, то есть извини. Чарли подошёл и забрал листок из чуть дрожащей руки — альфа как-то внезапно перестал казаться Оливеру красивым, вернулось прежнее чувство страха, ещё больше усилившиеся из-за течки. Скорее бы уже вернулся Джеймс... – С чего ты решил, что не того вычеркнули? – Задумчиво спросил Чарли, глядя поверх листа. Оливеру захотелось сбежать. Усталое выражение испарилось с лица альфы, вернулась прежняя суровость и мрачность. – Ну, Джером Аллен в списке же... – Попытался оправдаться юноша. Чарли положил лист обратно на стол, положил сверху выбранный конверт с лисичкой и сел на диван ровно напротив будущего супруга. – О чём вы только с Джеймсом разговариваете, если ничего друг о друге не знаете? – Не дожидаясь ответа, альфа начал объяснять, злясь на брата. Вспоминать историю взаимоотношений родителей не хотелось никогда, а перед свадьбой тем более. – У нас с братом разные отцы — дядя Джером отец Джеймса. Долгая история, но если коротко: папа хотел выйти замуж за моего отца, но не успел, приняли закон о двух мужьях*, поэтому ему пришлось выйти замуж ещё и за младшего брата жениха. Все трое, мягко говоря, были не в восторге, но как-то жили первое время. А потом... Мой отец сходил с ума от ревности и сам того не понимая портил отношения и с супругом и с братом, а папа и дядя Джером были лучшими друзьями ещё с первого курса университета, им роль женатой пары вообще не идёт. Джеймсу было лет семь, когда родители окончательно разошлись, они не развелись официально, чтобы не было лишних проблем с наследством, но папа до сих пор всем представляется добрачной фамилией, даже тебе. – Альфа тяжело вздохнул и вновь поднялся на ноги, прошёл к окну и втянул воздух с ароматом мёда. – Дядя Джером будет на свадьбе, а мой отец и не собирался идти. Оливер кивнул, тоже поднялся на ноги и сразу же понял, что опоздал. Проверять, есть ли тёмное пятно на юбке он не стал, но на всякий случай повернулся к альфе лицом, пытаясь придумать, как спиной вперёд дойти до двери. – Я вам... то есть тебе... больше не нужен? Юноша сделал шаг назад, поближе к двери, но Чарли его остановил: – Подожди, не уходи. Оливер послушно сел обратно на кресло — так проще скрыть возможное пятно. Оставалось только молиться о том, что Джеймс вернётся домой раньше, чем его брат заметит состояние омеги. – Понимаешь... – Начал Чарли, стоя у окна. – У нашей семьи в собственности есть компания, её основал ещё мой прадед, но это не важно... – Альфа замолчал, подбирая слова. Слишком деликатная тема, как к ней подступиться и не напугать при этом омегу, который и без того шарахался в сторону, наткнувшись на него в коридоре. – Всё состояние семьи завязано на этой компании, мы живём на деньги с её прибыли, но компания принадлежит отцу, он владелец и он решает, кому её завещать. В общем, у него есть некоторое условие, без которого я не получу наследство... Оливер вздрогнул, что-то подсказывало, что ничего хорошего ему это условие не принесёт, но ожидание казни хуже чем сам сама казнь. – Какое условие? – Отец хочет, чтобы это оставалось семейным делом, а для этого мне нужен наследник, сын. Само по себе это не проблема, конечно, но... У отца рак, жить ему осталось года два максимум, поэтому и внука увидеть он хочет как можно скорее. В общем, он дал срок в три месяца, начиная со дня свадьбы. Если ты не забеременеешь за эти три месяца, я лишусь наследства. Повисло неловкое молчание. Чарли не понимал, чего ждёт: согласия или отказа, скорее, надеялся на последнее. В нищету без денег компании семья не скатится, но после прежнего уровня жизни это будет ощущаться для каждого именно так, а Джеймс, избалованный и залюбленный ребёнок, вряд ли сможет приспособиться к изменениям. Но и может не простить брату посягательств на омегу... Оливер опустил взгляд в пол, чувствуя, как все надежды бьются, как хрусталь, и ранят осколками всё внутри. Если Чарли нужен сын так скоро, ребёнка от Джеймса выносить не позволят, а значит его не подпустят к омеге ни в течку, ни в любой другой день. Эту течку придётся провести с Чарли. Альфа поднял омегу на ноги, взяв за запястья и заставил поднять голову. – Не плачь, я же не заставляю тебя спать со мной прямо сейчас. Я не стану тебя насиловать. Оливер недоумённо поднял брови — разве муж может изнасиловать? Даже без официального брака Чарли уже имел все права на омегу, а после свадьбы тем более сможет сделать, что угодно. Изнасиловать омегу может только тот альфа, который не имеет на него прав, муж может взять силой, но он всего лишь берёт то, что и так принадлежит ему. Чарли осторожно обнял омегу и провёл рукой по рыжим волосам. – У нас есть три месяца. У тебя есть время ко мне привыкнуть. Хватит всего одного раза в течку и больше я тебя никогда не трону. И на право первенства я не претендую. – Но если я забеременею от Джеймса... – Есть десятки способов заниматься сексом и не забеременеть, не переживай на этот счёт. Оливер уронил голову на плечо альфы, тело вдруг лишилось всех сил и повисло на крепких руках, как пустой мешок на ветке дерева. Хотелось засмеяться от облегчения, но Оливер только улыбался. Чарли усадил его обратно в кресло, на всякий случай, чтобы не рухнул на пол. – Я хочу к себе, – прошептал Оливер, всё ещё готовый визжать от счастья. – Сам дойдёшь? Хотя, нет, по лестнице я тебя одного не отпущу в любом случае. Упадёшь ещё... Юноша поднялся и успел сделать несколько шагов к спасительному выходу из комнаты, прежде чем Чарли подхватил его на руки. – Зачем? – Испуганно пискнул Оливер, пытаясь спрыгнуть на пол. – Мог бы и сказать сразу, что у тебя течка началась. – Произнёс альфа, Оливер мгновенно замер, как мышь перед удавом. – Тебе в таком состоянии в постели лежать надо, а не по лестницам носиться. Скажу Лили, она за тобой присмотрит. Возмутиться, что течка — не болезнь и что ходить по лестнице в таком состоянии можно, юноша не успел, Чарли быстро добрался до первого лестничного пролёта, а на ступеньках легко оступиться, если ноша на руках дёргается. Спускаться по лестнице на чужих руках оказалось приятнее, чем на собственных ногах. Оливер цеплялся на шею альфы руками скорее для успокоения, чем для безопасности; физической силы Чарли было не занимать, он ничуть не устал, дойдя до первого этажа. Лили суетилась, заставила юношу переодеться, сменить постельное, принесла графин с водой и фруктов на перекус. Оливер чувствовал себя больным в лазарете, в интернате над ним точно так же кружили медсёстры, после того как он выпал из окна и сломал обе ноги. Перед уходом Лили чмокнула юношу в лоб и предупредила, что придёт через час. Оливер проводил её взглядом и посмотрел на время в телефоне. Возвращения горничной он не ждал, скорее, был бы рад, если бы она вообще больше не появлялась в его комнате. Оливер с замиранием сердца ждал возвращения Джеймса.

***

Джеймс несколько минут простоял под дверью, не решаясь постучать. Чарли позвонил всего полчаса назад, и эти полчаса Джеймса швыряло из крайности в крайность, как корабль о скалы во время внезапного шторма. Как себя вообще вести с течным омегой? Что делать все эти дни? Карман жгли презервативы, которые старший брат молча протянул после короткого разговора в холле. По идее, при мысли о течном омеге должно накатывать возбуждение, но почему-то по телу растекался страх. Страх опозориться перед Оливером, сделать что-то не так, сделать больно. Джеймс вообще не думал, что этот момент наступит так рано, в голову не приходило считать цикл или хотя бы не забывать о том, что с омегами происходит раз в месяц. Альфа сделал вдох и постучал, подождал несколько секунд, но не услышал никаких возражений. Может, Оливер уснул? Но Оливер не спал, лежал на кровати, на удивление и радости альфы — одетый. Юноша сел на кровати и положил ногу на ногу, заливаясь краской. – Извини, не думал, что стоит мне уехать как что-нибудь такое случится... Джеймс сел на край кровати и окончательно понял, что не сможет. Невозможно хотеть секса, глядя на испуганного и смущённого омегу! – Как мне... лечь? – Краснея ещё сильнее, спросил Оливер. – Никак. Не надо то есть. Ничего не будет. Между нами. – Альфа провёл ладонью по лицу, чувствуя себя полнейшим идиотом. Язык лучше слушался даже после пьянки на выпускном, мозг тоже. – Я не хочу, чтобы всё случилось только из-за течки, это неправильно. Я вообще думал, что мы не будем раньше первой брачной ночи... Оливер глядел удивлёнными глазами, румянец с щёк ушёл. – Значит, в первую ночь?.. Джеймс отчётливо слышал в голосе супруга страх, почти переходящий в панику. – Не обязательно, – мягко, стараясь успокоить, ответил альфа и присел ближе, опёрся спиной на подушки и прижал омегу к себе, осторожно поглаживая по спине. – Я уже говорил, я не стану тебя насиловать, всё будет, когда ты сам этого захочешь. В первую ночь, во вторую, в следующую течку или в любой другой день. И насчёт Чарли не переживай, он тем более не станет делать что-то с тобой против воли. Оливер перестал вздрагивать от каждого прикосновения, расслабился, положил голову на грудь альфы и закрыл глаза. Тепло, мягко, спокойно. Ощущение в животе усиливалось и смазки становилось всё больше, не только на платье пятна, но и на простыни будут... В сознании промелькнула неясная, нечёткая мысль, смутный образ, улыбка сама по себе заиграла на губах. Оливер поднял голову и потянулся к альфе, смущаясь до предела, но не отступая, желание было сильнее смущения. Джеймс потянулся навстречу. Целоваться у Оливера выходило плохо, он стыдливо отстранялся, опустив глаза, неровно дышал, и совершенно не представлял, что надо делать с языком, но Джеймс только улыбался, вновь притягивал его к себе и пытался показать, как надо. – Чего ты? – Усмехнулся альфа, удобнее устраиваясь на подушках. – Это всего лишь поцелуй. Оливер уткнулся лицом в подушку, едва оторвавшись от поцелуя, и не собирался менять своего положения, несмотря на уговоры. Тогда Джеймс силой перевернул его на спину и снова поцеловал. – Ты такой милый, когда смущаешься... Оливер ничего не ответил, только зажмурился. Щёки были под стать волосам, красные. – Мне уйти на ночь или остаться здесь? – С надеждой спросил Джеймс. Джеймс чувствовал себя влюблённым подростком, каким был в школе. К чертям и течку, и презервативы в кармане, и собственное возбуждение, разгоревшееся от поцелуев, хотелось просто лежать рядом, в обнимку, как сейчас, без всяких пошлостей. – Останься, – прошептал Оливер. Течка закончилась быстро, за выходные. Всё воскресенье Джеймс провёл рядом с омегой, не отходя ни на шаг. Днём Оливер рвался на улицу, в сад, в беседку у яблонь, к искусственному пруду с цветастыми рыбками, к фонтану, а ночами прижимался к альфе, тяжело дыша даже в глубоком сне. Джеймс смотрел на него, поправляя волосы, падавшие омеге на лицо, и всё сильнее понимал, что скорее сломает брату обе руки, чем позволит ему прикоснуться к рыжему сокровищу.