Мечта любой леди

Этим утром я проснулась одна. Вообще неожиданно как-то получилось: никто не обнимает, к себе не прижимает, на себя не укладывает, в затылок не сопит, подержать руку не даёт… И постель рядом, которую я ладонью потрогала, оказалась холодной, то есть мой любимый супруг встал давно. И куда же он…        А! Наверняка к дочке пошёл обещанные косы ей заплетать. Он всегда выполнял свои обещания, тем более такие, и он знал, что Висеньюшка наша точно будет его ждать. Тем не менее, догадку стоило проверить, поэтому я встала с постели и принялась умываться-одеваться, а заодно и предвкушать: какую новую конструкцию изобразит на светлой голове Висеньи мой супруг?        Заплетать ей валирийские косы Деймон начал, ещё когда её волосы в первый раз достаточно для этого отросли, и притом не только что-то простенькое из трёх прядей, а ещё принёс из библиотеки свитки с описаниями и рисунками кос из Старой Валирии. Как оказалось, в той сгинувшей из-за Рока культуре были придуманы косы для детей, для девушек, для замужних женщин, для женщин, одержавших победу. А ещё для мальчиков, для участвовавших и не участвовавших в боях мужчин. Целая система!        К примеру, у обоих наших сыновей часть их волос, отросших уже чуть ниже плеч, была собрана сзади в короткую косу, перевязанную чёрной ленточкой, как и у Деймона. Они втроём гордо так ходили, жутко похожие друг на друга, но мы-то с Висеньей принадлежали другому полу и оттого предпочитали разнообразие. И если я обычно ограничивалась лишь тонкими косичками или обходилась без них вовсе, поскольку Деймону нравились в распущенном виде мои густые кудри до талии, то вот на голове у Висеньи хотя бы минимальные косы имелись всегда, часто — с интересными ленточками, камешками и переплетённые в какой-то узор. В конце концов, её длинные густые волосы подходили для этого идеально — кос могло получиться много, и ещё часть волос распущенными оставалась.        Висенья свои волосы любила, обожала расчёсывать их, стоя на балконе, и позволяла стричь очень редко — когда они отрастали до того, что приходилось на них садиться. Мне нравилось помогать ей заплетать их в разные причёски, но косы от отца она всё-таки ценила куда больше — и благодаря совместно проведённому с ним времени: Деймон всегда что-то интересное ей рассказывал, порой даже на валирийском напевал. И ещё потому, что он лучше меня дозировал силу.        У меня же как было? В прошлой жизни я имела длинные, но очень гладкие прямые волосы, на которых любые резинки и тем паче ленты держались с трудом. А у моей матери была идея-фикс непременно завязывать мне маленькой хвосты с бантами каждый день, чтобы я была в детском саду самой красивой. И не поверх резинки, а прямо на волосах. Можно себе представить, насколько сильно надо было в этом случае затягивать синтетическую ленту в узел, чтобы он продержался весь день? От этого у меня каждый день жутко болела голова, кожа постоянно была стянута, я её перед сном потом долго массировала. Но меня не слушали, бантики ей были важнее моего комфорта.        Я для себя решила, что точно не повторю этой ошибки со своим ребёнком, и потому, как бы ни было мне приятно возиться с волосами Висеньи — а это действительно приятное занятие — я постоянно держала в памяти, что надо быть осторожнее, что лучше сделать всё слабее, и оно продержится недолго, но при этом моей дочке не будет больно. Между красотой и самочувствием ребёнка я выбирала самочувствие, пусть даже моя дочка частенько смотрела на меня снисходительно и просила:        — Чуть-чуть сильнее, мамуль. Затяни ещё.        Я затягивала ровно настолько, насколько мне говорили, готовая ослабить обратно.        Деймон в этом плане был решительнее, каким-то образом угадывал, как надо, и его прически у Висеньи держались долго. Поэтому перед важными праздниками за них обычно брался он, ну или Элора — ровесница Эйны и главная служанка наших детей. Её навыками Висенья тоже была довольна.        Я совершенно не ревновала свою дочку к этим людям и их умениям, для меня главное — чтобы она была довольна. И именно такой — довольной — я увидела Висенью.        — Она должна идти немного под наклоном, папуль. Ты заметил? — внимательно разглядывая лежащий на столе свиток, спросила сидящая в кресле Висенья.        — Заметил, я его учёл, — деловито отозвался мой супруг, стоя за её спиной и сплетая сразу четыре пряди.        За этим процессом с громадным любопытством наблюдали застрявшие у входа в комнату Джей и Бейлон, и я приобняла их за плечи.        — Доброе утро, мамуль, — тихо поздоровались они хором, ткнулись лбами в меня и продолжили смотреть.        Деймон лишь бросил короткий взгляд в мою сторону, не прекращая работу. Висенья и вовсе сидела боком ко мне, поэтому просто скосила глаза, не двигая головой, чтобы не помешать папе, и сказала:        — Привет, мам!        Я понимала своих застывших здесь сыновей: это очень приятное занятие — наблюдать за тем, как работает кто-то другой. А тут ещё и очень ловко работает! Всё-таки семь лет за вырезанием макета, безусловно, помогли Деймону развить чёткость движений пальцев. Время от времени он сверялся с рисунком на свитке и продолжал плести боковую косу.        Потом я подумала, а чего это мы стоим на пороге, и повела сыновей к диванчику в комнате Висеньи — красно-золотистому, небольшому, но очень мягкому. У неё вообще хватало мебели в её личной комнате: широкая кровать с толстым, расшитым золотом белым покрывалом, пара тумбочек из светлого дерева рядом с ней, несколько закрытых шкафов и открытых полок для разных безделушек, книг и свитков, большой письменный стол, диван с двумя мягкими креслами и плюс ещё пять произвольно расставленных деревянных кресел с мягкими золотистыми подлокотниками, сиденьями и спинками. На полу под всей этой мебелью лежали толстые чёрно-красные ковры, у постели — очень пушистый белый. Делать общий большой ковёр мы не стали, чтобы слугам было удобнее все эти коврики вытряхивать от пыли и стирать.        У Висеньи в комнате было тепло от очага и уютно, пусть даже она не так много времени проводила в ней — куда меньше, чем в соседней комнате мальчишек (у Джея с Бейлоном имелись и индивидуальные полностью обставленные комнаты, но пока они чаще предпочитали делить общую на двоих), и уж точно меньше, чем в других помещениях замка вроде библиотеки и качельной, а также во дворе, на драконьей горе и в Драконьем городке. Чаще всего моя дочка здесь только спала.        — Последняя — седьмая — папулечка! Чтобы скрепить их все.        — Сейчас сделаем и седьмую, — бодро откликнулся Деймон, примеряясь к волосам.        Причёску он, конечно, выбрал действительно сложную, за такие он брался редко. Но… На что только не пойдёт мужчина, чтобы порадовать свою обожаемую маленькую принцессу? Да на всё! Он же её папулечка.        Нет, не зря говорят, что рождение мальчика делает мужчину отцом, а рождение девочки — папулей. Папуля — это навсегда. И это плюс тысяча к милоте ситуации, особенно если речь о суровых и сильных мужчинах. Деймон вон как едва родившуюся Висеньюшку увидел — так и пропал. Повезло ей с ним.        — Наша Висенья всё-таки очень красивая, — восхищенно отметил Джей. — Правда, мама?        — Правда. Она у нас настоящая валирийская красавица.        — И лучшая девочка по обе стороны Узкого моря! — добавил Бейлон. — Теперь я это знаю точно.        — Бейлон! — порозовев, укоризненно скосила на него глаза Висенья.        — Но это правда, сестрёнка. Кому-то очень сильно повезёт жениться на тебе. Мы бы даже с удовольствием женились на тебе вместе с Джеем, но мы решили, что тебе нужно ещё больше заботливых мужчин.        — Да, пусть появится кто-то ещё, — подхватил Джей. — А мы с братом и так никуда не денемся.        — Скажете тоже… — совсем засмущалась Висенья.        А я поймала заинтересованный взгляд Деймона.        Ух ты, ух ты! Ничего ж себе у наших восьмилетних мальчиков уже рассуждения! Значит, о традиции Таргариенов жениться на родственниках они подумали, плюсы и минусы обсудили, выводы сделали. И решение-то в итоге приняли в пользу сестры, а не в свою.        Я представила, какой бы могла получиться эта триада. Почти как Эйгон с сёстрами, но тут двое мужей на одну жену. И ведь они бы точно заботились о ней — своей Висенье, делали бы для неё всё и вряд ли ссорились бы. У них уже полностью распределены роли, есть знание сильных и слабых сторон друг друга, есть и великодушие по отношению друг к другу и готовность эти слабости прикрывать. Неплохая бы вышла семья из очень разных по характеру людей. Но…        — И давно вы это решили? — негромко уточнил Деймон.        — Да вот когда в Пентосе были, пап! — охотно ответил Джей. — Бейлон же присмотрелся к Дине, как вы ему с мамой посоветовали, и решил, что она ему нравится. Висенья сказала, что не против, если он сойдётся с ней, ну мы с братом и обсудили, что нам дальше делать.        — Да, — подхватил Бейлон. — И что лучше пусть на Висенье женится кто-то ещё. Но только кто-то очень подходящий! Пока она себе такого не выберет, ни, я ни Джей жениться не будем, на всякий случай.        — Вот-вот! Сестрёнка важнее всего!        Я потрепала своих сыновей по волосам. Мои ж вы хорошие! Настоящие старшие братья. И уточнила:        — Значит, Дина тебе приглянулась, Бейлон?        — Да, мы с ней договорились, что будем друг другу писать. И что в следующий раз я прилечу к ней на своём драконе. Ещё я её и сюда пригласил прилететь на её Лунной плясунье, вы же с папой не против?        Мы с Деймоном оба покачали головой, я ответила:        — Конечно, нет. Пусть прилетает и гостит, сколько угодно, — потом повернула голову к Джею. — А тебе сестрёнка Дины не понравилась, Джей?        Тот замялся.        — Она… Рейнерис хорошая девчонка, мама. Интересная, шумная. Но всё-таки я бы хотел себе кого-то другого. К тому же мне тогда бы пришлось переселиться в Пентос или хотя бы часто там бывать, а Эссос мне не понравился так, как Бейлону. И море тоже. Вестерос мне как-то ближе.        Он неуверенно посмотрел на меня и затем так же — на своего отца, и Деймон пожал плечами:        — Мне тоже ближе Вестерос, Джей. Хватит и того, что мы все будем летать к Бейлону и Дине в гости.        — А они — к нам! — выдвинула условие я.        — Мы будем, мам, — пообещал Бейлон. — К вам и нашему брату, который точно себе кого-нибудь здесь найдёт, — он ободряюще пожал ему руку.        — Конечно, найдёт, — согласилась я, разглядывая своих детей.        У меня возникло странное чувство, что они оба не договаривают. И что, возможно, Джей себе уже кого-то даже нашёл или, по крайней мере, о ком-то думает. Я уловила и задумчивый взгляд Деймона, брошенный на него, причём Джей его тоже поймал, как-то весь насупился и пробурчал:        — Мне пока не о ком с вами говорить. Если я что-то решу, то скажу вам первым.        Деймон улыбнулся и довольно посмотрел на меня — я улыбнулась ему в ответ. Молодец! Одним своим взглядом раскрутил ребёнка на подтверждение наших подозрений и практически чистосердечное признание. Есть, есть у него на примете какая-то девчонка, это точно не Висенья, но он пока что всё обдумывает. Может, присматривается к ней. Может, что-то ещё. И Бейлон её имя знает! Висенья…        Так, а знает ли Висенья? Хм…        Деймон тем временем закончил последнюю косу и встал со стула, гордо отряхнув руки.        — Готово! Иди к зеркалу, принцесса.        Висенья тут же метнулась к большому зеркалу, стоящему у шкафа, и стала крутиться перед ним, а наши мальчики взяли пару зеркал поменьше и встали так, чтобы она смогла оценить прическу с разных сторон.        — Очень красиво, папочка! — воскликнула она в итоге. — Спасибо тебе. Сделаешь такое на мой день рождения?        — Возможно, — пожал плечами Деймон. — Если не найдём что-то поинтереснее.        Крутиться она перестала, рванула к отцу и, подёргав его за руку, чтобы он склонился, поцеловала его в щеку.        Затем ею повосхищались положившие зеркала Джей и Бейлон, а Деймон их перехватил за плечи и повёл к выходу со словами:        — Пойдем-ка поедим.        Ну да. Я уже целых два дня наших сыновей обнимаю, а он за эти дни ни разу. Хочет чувствовать себя и их папой. Мне же осталась Висенья.        — Тебе невероятно идут эти косы, дочка. Ты очень красивая, — нисколько не покривив душой отметила я. — Самая красивая девочка на свете.        — Спасибо, мамулечка, — Висенья глянула на дверь и понизила голос: — Папа же и правда простил меня за башню?        — Он даже не собирался на тебя сердиться или как-то огорчаться, солнышко. Если хочешь знать, он мне сказал, что это даже неплохо, что такое произошло, потому что у Джея обнаружился скрытый талант к резьбе по камню. Джей вырезает зубчики даже быстрее, чем твой папа, хотя у твоего папы куда больше опыта. И твой папа теперь очень твоим братом гордится.        — Ух ты! Я Джею расскажу! По секрету.        — По секрету — можно.        — А ты… ты на меня не сердишься за то, что я папину вещь поломала?        — Я не умею сердиться на моё любимое солнышко. И я искренне горжусь тем, как ты и твои братья хорошо и быстро всё починили. Вы большие молодцы все трое.        — Мальчики меня вчера так ругали за то, что я всё рассказала папе, — насупилась она.        Я осторожно погладила её по голове.        — Я понимаю, почему ты рассказала, Висенья. Я бы тоже так сделала. И понимаю, почему расстроились Джей и Бейлон.        — Да я тоже их понимаю… — махнула рукой она. — Если бы у меня была младшая сестрёнка, я бы тоже старалась её оберегать, чтобы она не плакала.        — Вот именно. Но сейчас главное то, что вы макет восстановили, и можно оставить в прошлом то, как вы немного поломали его. Сейчас-то он целый!        — Да, мамуль. А будет ещё и самым точным! Мы его таким сделаем.        — Нисколько не сомневаюсь в этом.        Мы поулыбались друг другу, и она-таки сграбастала меня в объятия, а я — её. Обожаю свою дочку. Затем мне вспомнилось, что именно я хотела уточнить:        — Висенья, а твой брат Джей, ему кто-то уже нра...        — Мамуль, пожалуйста, не спрашивай! — не дав договорить, тут же отчаянно завопила она, судорожно сжав меня обеими руками. — Я ему слово дала! Им обоим!        — Ладно, ладно, не буду! Если слово — то конечно. Слово надо держать.        Моя дочка расслабилась, тяжело дыша.        Батюшки мои, зачем пугаться-то так? Я что, монстр какой? Не понимаю чего-то? Не буду я никого пытать и требовать. Им всего по восемь лет сейчас, в конце концов! Каких-либо брачных глупостей в этом возрасте натворить не сумеют.        Я успокаивающе погладила свою Висеньюшку по спине и поцеловала в макушку.        — Он сам всё расскажет, — едва слышно пробурчала она.        — Это я уже поняла, что сам. Никто никуда не торопится, Висенья. Как будет готов — мы его выслушаем. Всё хорошо.        — Спасибо… что понимаешь…        — А самой-то тебе о себе поделиться нечем?        — Не, мам. Если что-то появится, я тебе расскажу. Ты не думай.        — Договорились.        Дальше мы обнимались в тишине, и это было чудесно. Пока я не услышала шорохи со стороны двери и не повернула голову туда. Мы поменялись ролями: теперь уже Деймон с нашими сыновьями застрял на пороге, приобнимая обоих за плечи, и все эти трое с умилением разглядывали нас.        — Рея, — с намёком сказал мой муж.        — Я сейчас обнимаю моё самое любимое маленькое солнышко, — отозвалась я, а Висенья даже не шелохнулась.        Ну а что? Мама обнимается с дочкой. Имейте терпение!        — А как же я? — шутливо насупил брови мой драгоценный супруг, явно зацепившись за слово «любимое», да ещё в сочетании с «солнцем».        — А ты — моё самое любимое большое солнце, — с удовольствием разъяснила я. — И рядом с тобой два моих самых любимых средних солнца. Я всех вас люблю, дорогие мои.        У двери заулыбались все трое. Затем мальчишки отлепились от своего папы, подошли ко мне и молча обняли с боков. Деймон, изучив эту картину, вздохнул, закатил глаза, после чего подошёл и обнял меня со спины, уткнувшись подбородком мне в плечо. Четверные обнимашки! Невероятно согревающая вещь. У меня даже дыхание перехватило от того, насколько мне в этом горячем драконьем коконе стало хорошо.        Не знаю, правда, с чего вдруг им это захотелось… Но, видимо, меня в этой семье просто любят. И я взаимно обожаю их.        Кстати о драконах! К балкону с воплями подлетели Тирион со Снежкой, зацепились за парапет крыльями и требовательно уставились на нас. Висенья тут же отлепилась с восторженным:        — Снежка! Ты наконец-то обо мне вспомнила? Как тебе твой Тирион?        Она кинулась к драконице, и та громко заурчала в неё. Я потянулась по связи к Тириоше.        «У вас со Снежкой всё хорошо, мой хороший?»        «Всё прекрасно, наездница! Она всё больше привыкает ко мне, и она очень ласковая».        «Я надеюсь, что и ты будешь ласковым драконом с ней».        От дальнейшего общения с Тирионом меня отвлекла закончившая обниматься мужская половина нашей семьи, причём это сделал Бейлон укоризненным возгласом:        — Мамуль, мы есть хотим! Нам уже давно должны были стол накрыть.        — Ты прав, идём.        Висенья пообещала Снежке ещё с ней сегодня пообщаться и отпустила её, Джей с Бейлоном нетерпеливо потащили сестрёнку к выходу. Я всё-таки сначала подошла и немного погладила Тириона — он же ко мне прилетел! И сказала, что сегодня на нём обязательно полетаю — этому он страшно обрадовался. А затем меня с балкона увёл за руку Деймон, видимо, тоже очень голодный.        В коридоре выяснилось, что наши дети успели миновать его весь и затем скрылись из виду, и это дало мне шанс спросить у мужа:        — Ты случайно кто там нравится Джею не выяснил?        — Не-а. Молчат оба, просят время, — с досадой ответил Деймон. — Ты?        — Висенья дала мальчикам слово не говорить. Я отступила.        Мы прошли немного в тишине.        — Ничего, расскажут, — уверенно заявил Деймон. — Никуда не денутся, без нас не женится.        — В этом я даже не сомневаюсь. Пусть разбирается в своих симпатиях, торопить не будем. Ему же всего восемь лет.        Деймон покосился на меня.        — Да. И только поэтому я сегодня тоже отступил.