Выдающиеся Звери: заполняя пробелы

До этого дня я и подумать не мог, что одно действие, один небольшой шажок в сторону, и вся жизнь просто перевернётся с ног на голову. Как же легко, как же быстро... А ведь мне всего-то пришлось проломить череп своей мамаше, а затем разнести в хлам квартиру. Как жаль, что я не смогу так расслабляться здесь. Чуть что, уверен, сразу попрут отсюда. Вот о чём и размышлял Мелон после того, как он попал в детский дом. Прямо после того, как он разложил все вещи, что имелись при себе, гибрид лёг на кровать да лежал, устремив свой пустой взгляд, наполненный абсолютным безразличием на всё, что с ним только что произошло, прямиком в потолок. Было довольно скучно. Этот потолок, запачкавшийся в просторах времени, ненароком напоминал Мелону о его старом месте пребывания, родном доме. Просветы белой краски недурно вымораживали его. В связи с этим, гибрид подошёл к шкафу, что стоял в его мелкой комнатке, приоткрыл хлипкую дверцу, подставив палец под проём, а после же захлопнул её со всей дури. Глухой звук, что мог бы пойти от такого самовольного действия был угашен – мягкий палец Мелона принял на себя весь болезненный удар. Настолько болезненный, что от удара он не просто поморщился от боли, а даже слегка всхлипнул. — Ай... Но иначе было никак. Мелон не знал, как ему выражать свои эмоции, как делать так же, как и все. За все девять лет, сколько он живёт, проявить себя так же, как и другие, посмеяться от веселья, заплакать от печали, загрустить от одиночества – ничего из этого ему не приходилось испытывать так, как это делают другие. Иначе было никак. Соседа по комнате на месте не было, так что за самоистязание его никто не смог бы притянуть. Искать себе новые знакомства, попадать в новые компании, заводить игры – всё это было чем-то неинтересным для него. Когда все шумели в холле, бегали, веселились, Мелон же просто сидел в своей комнате. У него даже не проглядывалось желания найти своего соседа по комнате, познакомиться с ним. Поэтому гибрид продолжал лежать на своей кровати, но смотрел уже не на злоклятый потолок, напоминавший ему то, чего вспоминать не хотелось, а просто в стену, невзрачную бледно-зелёную стену. Смотрел он в неё до тех пор, пока в его комнату, дверь в которую была прикрыта, не вошёл некто. Мелон засёк приближение этого некто ещё до того, как он вошёл в комнату. Его шаги по коридору были отчётливо слышны, всё же, слух Мелону достался феноменальный. Обернувшись в сторону двери, он увидел того же, кто был в кабинете директора. Это была невысокая красная панда, которому можно было дать на вид не больше сорока лет. Было видно, что он не в духе, но и сказать, что абсолютно разъярён тоже нельзя. — Пацан, ты разве не знаешь, что до сна в спальных комнатах находиться запрещено? Эти слова были адресованы единственному, кто здесь находился, Мелону. Будучи здесь впервые, да не зная правил этого места, он и оставался здесь. От такого заявления гибрид был в неком смятении, от чего он с вопросительным тоном да нотами смятения посмотрел на директора. — И-изв-вините... я не знал. — Не знал, и почему же? — Я... Я слегка замешкался со своим ответом. Да, будучи просто мелким шкетом, мне было довольно трудно дать ответ прямо находу, тем более, когда их задавали в столь укарительном тоне. — Меня отдали... сюда толь-только сегод-ня С малой трудростью произнёс я. Было довольно странно, что меня, как того, кто только сегодня появился здесь, шпыняют за косяки. — Значит, ты у нас новенький? Ну хорошо... наказать тебя я не смогу сейчас, раз новенький. Тогда мотай на ус — до тихого часа и ночного сна в спальные комнаты заходить нельзя. Только если ненадолго, чтобы что-то взять. А ты, как погляжу, довольно долго тут сидишь. Так что выходи в холл, знакомься со всеми. Если ты будешь замечен за тем, как нарушаешь правила, то ты будешь наказан. — Хо-хорошо... Я поспешно вышел из своей комнаты. Не шибко я горел желанием получать за свои проступки ответной реакции. Раньше, пока моя мать была жива, меня никогда не наказывали. Хоть в чём-то она была адекватна. Всё же, жизни гибрида – уже наказание, которое и врагу пожелать будет боязно. Медленно да беспечно я бродил по коридору, двигаясь в сторону холла, куда лично я ну уж никак не хотел идти. Может, я встречу там и своего соседа, а может и нет – кто знает? Идти было не то что бы долго, всего-то пара минут, но моё нежелание идти заставило этот срок слегка увеличиться. Когда я наконец-то вышел в холл, то бойкий детский лепет, который можно было услышать ещё в коридоре, окончательно обрушился на меня – было весьма неприятно, учитывая мой чёткий слух. Пытаясь не привлекать внимания, я неспешно сел на лавку. В её основе был металл, холодный и серый. Лишь сидушка была сделана краше – она была из мягкого материала да обшита прочной тканью. Тихо присев, я просто наблюдал за тем, как играют мои сверстники. Но взгляд был мой таким, что я словно смотрел в никуда. Смотрел сквозь детворы, сквозь шум и звон, даже стена, в которую мой взор впился, будто не была тем, что может его остановить. Я забылся. Радостные возгласы, заполнявшие комнату, стали для меня лишь шумом на фоне – я его почти что не воспринимал. — Эй, я тебя здесь раньше не видел... Я слегка вздрогнул. Не ожидал, что сейчас со мной решаться познакомиться – не хочу. Я рефлекторно повернулся в сторону, где меня окликнули. — Ты "новенький"? Как тебя зовут? Вот так легко со мной решили познакомиться. Я осмотрел, того, кто меня окликнул – это был травоядный, баран. Внешне я бы ему дал от восьси до десяти лет. Проще говоря, мой ровестник. — Меня?.. Чуть только я начал говорить, как тут же понял, что надо делать это как можно аккуратно – нельзя показывать свои клыки. Уверен, если он их заметит, то мне это пользой не обернёися —...Мелон. Наконец сказав своё имя, я сделал это нечётко, словно промямлил – этим и обернулась моя попытка скрыть клыки. К счастью, он всё же не взрослый, так что кроме зубов у него нет других ориентиров, по которым он мог бы узнать, что я гибрид. У него просто не хватет опыта, чтобы заметить во мне отклонения, если считать, что я какое-то травоядное. Взрослые же заметили бы это минимум по глазам – уж слишком они выдают меня. — Ме...Мелон? Странное имя... меня Югио зовут Пусть он и был в смятении от моего необычного имени, его положительный настрой ничуть не поколебился. Югио протянул мне руку, чтобы я пожал её. Что это, какое-то травоядное ищет себе "своих"? Походу это так. Я пожал руку Югио. Но можно ли сказать, что мы теперь друзья? — Теперь мы друзья. Ты тут "новенький"? Я раньше тебя тут не видел. — Да... Тихо промямлил я. Его невинный детский голос, его странная назойливость беспричинно меня вымораживала. Хотелось вывести из себя это чувство так же, как я это и делал раньше, но я не мог. Если бы я начал такое вытворять, уверен, мне по шапке серьёзно бы понадавали. Так что пришлось терпеть да ждать того момента, как я останусь наедине с собой, чтобы вызволить из себя всё, что я не понимаю. — А почему ты сидишь? Почему не играешь? — Я... не хочу. — Не хочешь? А почему? — Просто... не хочу. Мои слова были до боли скомканные, до ужаса непонятные, словно я был трёхлетним ребёнком, только начавшим разговаривать вообще. — А почему ты так странно говоришь? — Ну... э... На это у меня просто нечего было сказать. Говорить правду я никак не хотел. Зная, что со мной делали в школе, боюсь, что здесь со мной будут вытворять вещи и пострашнее. — Странный ты какой-то... Вот на этом наш разговор и закончился. Надеюсь, он не окажится моим соседом. Югио пошёл играть со всеми дальше, а я же продолжал сидеть на лавке. — Обед! Раздался где-то в коридоре гулкий женский голос. Но кто это конкретно сказать нельзя было. Но по тому, как звучал этот клич, я бы подумал, что это травоядное. Как только слова были произнесены, то почти все, кто тут играл перестали этим заниматься. Кто-то спеша, а кто-то спокойно пошёл в сторону столовой, но одно можно было понять точно – шли туда все. Не думаю, что меня удостоят отдельным приглашением... Немного погодя, я поплёл вслед за остальными, держась слегка поодаль от других. Идти пришлось не так уж и долго – заведение было не таким уж и большим, как я себе представлял, когда сделал с мамкой то, что сделал. Когда я зашёл в столовую, то заметил, что все уже выстроились в очередь. Те, кто постарше, стояли впереди всех, а те, кто младше – в самом конце. Эти младшие были где-то моего возраста. Народу здесь было не так уж и много, так что и ждать пришлось не долго. На обед давали какую-то похлёбку. Слушая других, могло прийти на ум, что она довольно вкусная, но... что такое вкус? Когда я начал её есть, то на вкус похлёбка была словно песок. Пахла она почти что ничем, а вкус... я про него ничего не мог сказать. В один момент, пока я непринуждённо ел её, то мне попался перец. Обычный горошек, который для какого-нибудь мальчишки оказался тем, что он не смог бы стерпеть. Сам то такой перец не из острых – его можно перетерпеть, но в силу возраста он скорее выплюнет это да будет негодовать по поводу того, что у него во рту словно всё горит. Я же, когда прокусил перец своими острыми зубами, ничего не почувствовал: ни остроты, ни жжения – буквально ничего. По началу я даже и не понял что прокусил, так что вытащил это изо рта. Рассмотрев перец, я просто проглотил его, словно это было обыденным делом. Затем же я доел обед, после чего встал из-за стола вместе с посудой да направился к раковине. Как я заметил, здесь посуду моют сами. Ну и ладно – мне не тяжело. Шёл я довольно долго, так как сел поодаль от остальных. Когда почти все сидели в больших компаниях, обсуждали что-то пока ели, шутили, смеялись, то я же тихо ел, почти ни о чём не размышляя. Помыл тарелку с ложкой я тоже довольно быстро. Рядом был стол, на который нужно было положить помытую посуду, что я и сделал. Без происшествий я и это сделал, после чего направился к выходу из столовой. А далее... не сказать, что было нечто необычное. После обеда всех загнали по спальням. Все безуговорочно повиновались этому. Видимо, таков был распорядок дня. Ну а что насчёт меня, то мне наконец-то выпадет возможность увидеть своего соседа по комнате. Так как я вышел из столовой одним из первых, то в комнате никого не было – буду ожидать его. Но вот зачем? Явно, я не буду пытаться с ним разговаривать: мне это неинтересно. Зайдя в свою комнату, я разобрал постель да переоделся в спальную одежду – одно из воспоминаний о старом доме. После же просто лёг, не желая прибытия кого-либо, пусть и ожидая. —...Да, после сончаса попробуем!.. Пролетела мимо ушей фраза, скорее всего, моего соседа, когда слегка прикрытая дверь была открыта, и он зашёл сюда. Я не видел его выражения лица, но я уверен, что он сильно удивлён тому, что неизвестный ему тип здесь. — Аэаэ... Вот он и заметил меня. По его голосу можно было понять, что он травоядное. Как-то мне сегодня на них неистово "везёт". Думаю, всё из-за того, что я сильно похож на газель, пускай на самом деле я и гибрид. Он не видил моих клыков, в силу возраста не сможет заметить деталей генов плотоядного, так что он воспринимал меня обычным травоядным. — А... привет?.. Кажется, мне говорили... да, говорили! Ты мой сосед? И наконец-то я обернулся в его сторону да всё-таки посмотрел на своего соседа. Быстро оглянув его своим взглядом, я определил его вид – конь. — Ну... да... Ответил я все так же нечётко да невнятно, как делал это сегодня ранее, пытаясь опять спрятать свои клыки от постороннего взора. — Здорово!.. Теперь у меня наконец-то будет с кем поговорить в сон час. А как тебя зовут? Меня – Алан. — Мм... Я — Мелон... И снова, мой собеседник удивился моему имени. Имени, что бесподобно описывало, кто я есть. Но оно ничего не скажет обо мне, пока не узнать, кто я. — Странное имя... а почему ты здесь? Ох, вот такого вопроса я меньше всего хотел получить. Это ведь придётся играть роль "маленького слезливого мальчика", который по приходу домой "застал свою мамашку мёртвой, а комнату – разнесённой в хлам". Так что пришлось начинать. Я попытался скорчить гримасу, в которой играли чувства грусти и боли от утраты, а на глазах слегка начали проступать слёзы. — Я... И тут я начал вспоминать свою легенду, что сработала с той же полицией — Когда я... пр-ришёл домой, моя мам-ма... её... утюгом. После чего я серьёзно так сглотнул слюну, которой я словно дал понять, что её убили. — А кроме м-мамы... никого. Кто-то уб-бил её... О да... и этот кто-то – Я. Ох, как же я хочу улыбаться во всю ширь прямо сейчас! Какая услада понимать, что ты чуть ли неминуемой смерти избежал. Уверен, рано или поздно она бы съела меня так же, как и моего отца. Но и до этого она делала со мной нечто странное: предлагала вместе принять ванну, хотя тогда я вполне спокойно мог бы сделать это сам, просила расстегнуть свой бюстгальтер, хотя она спокойно могла бы сделать это сама. Да даже просто разгуливать по дому то в нижнем белье, а то и вовсе без одежды не было для неё чем-то редким. И я избавился от этого безумия. — Ооо... Так и прокомментировал Алан мою плаксивую байку. А ведь он даже не догадывался, что это чистого рода ложь. С моего лица до сих пор не спадали ноты горечи и печали. Наверное, поэтому он решил поделиться своей историей, которая, в отличие от моей, была уже правдивой — Месяц назад... я попал сюда. Соседи вызвали полицию. Мой отец... он часто пил что-то и был очень злым. А мама... она сейчас в больнице – даже встать не может. Но я уже не обращал внимания на его слова – мне было неинтересно. Когда он только начал рассказывать, то я отвернулся от него. Лежал так, что всё моё тело было повёрнуто к стене, к которой прилегала кровать. Я просто лежал. Этот день в детском доме был скучным.