Лепесток Ликориса

Его самым большим преступлением

было то, что он сделал свой первый вдох.

***

Кацу нехотя разлепила один глаз, всматриваясь в темноту. Широкий и высокий мужской силуэт стоял в другом конце коридора. Если бы она не знала кто это, то с уверенностью приняла бы за ёкая. Может быть, он им и был, но крайне безобидным. Для неё. — Шидо, хватит залезать через окно. Я живу, мать твою, на 10 этаже. — Кацу шумно вздохнула. — Пришлось повозится, он хотел по городу покататься. Послышались шаги. Опять не разулся. Розовые глаза каким-то магическим образом подсвечивались слабым светом луны, сияя в темноте. Они смотрели на неё, она это чувствовала. На загривке пробежали мурашки. — Что говорил? Есть что новое? — Ты мог и на работе узнать. — Ещё чего. Я не могу так долго ждать. — Кацу почувствовала, как её тело поднимается без её ведома. — Вставай давай, пошли. Я голодный. Он включил свет, который в свою очередь мерзко ударил по чувствительным красным глазам, от чего Юкимия поморщилась. У неё тоже наблюдались проблемы как у брата, но к счастью, у неё просто чувствительное зрение. Глаза резко реагировали на любые перепады света, но линзы смягчали эти симптомы. Рюсэй приволок Кацу на кухню. Она уже автоматом щёлкнула кнопку чайника, пока он протаскивал её до центра комнаты. Усадил на стул. Вода в чайнике зашумела. — Ничего особо нового, но он сказал, что на арене появился новый игрок. — Мы бля че, в мортал комбат играем? — Шидо всплеснул руками. Ему не нравилось, когда Кацу так делала. Говорила загадками? — Как ты вообще дышишь без дыхательного аппарата. — Кацу закатила глаза. — Ещё и с отличием универ закончил. Ты же тупой как пробка. Она почувствовала, как тяжёлые руки Шидо ложатся на её плечи. Кацу стойко выдерживает его давление. Он сминает кожу, плоть, давит на лопатки запястьем. Пальцами впивается в ключицы. Кажется, сейчас он проткнёт кожу и сломает ей кости, ведь она всегда знает, на что давить. Язык как лезвие, режет и полосует тело, задевая душу и хрупкое мужское эго. Она такая была всегда, как загнанный зверь. Но она хорошая, её обижать нельзя. Хватка расслабляется. Руки поглаживают место, где скоро появятся синяки. Ему неприятно от того, что он сделал, но извиняться не будет, а Кацу и не ждёт извинений. Буйный нрав её напарника и близкого друга знаком ей давно. С момента, когда они увидели друг друга впервые.

***

Четыре года назад.

***

Кацу всего 17 лет. Она окончила школу раньше своих сверстников и сейчас учится на юриста. Естественно, юристом быть она не хочет, но старший Юкимия уже давно решил за неё, как сложится её жизнь. Он планировал всё, абсолютно. Характер и привычки, выстраиваемые годами в строгой семье, сохранились глубоко в нём. Вросли, своими идеальными корнями в плоть и душу. И раз уж он принял решение, то был уверен, что сестра будет рядом, где бы он ни был. Очередной футбольный матч. Это единственное развлечение, которое увлекало их двоих. Кацу и Кенъю стояли у раздевалки, что-то активно обсуждая. Кацу поддерживала брата всегда, была на каждой игре. Имела возможность приходить туда, куда любому другому вход был закрыт. Кенъю потягивал руки, плечи. Разминался, слушая громкий голос сестры. Она звучала как его тренер, слышно, кажется, её было везде. И проигнорировать нельзя. По шее получишь. — И я вообще была вне себя… чуть не завалил меня! — Юкимия старший положил руку на плечо сестры. Посмотрел в её красные глаза, ловя осознанный взгляд на себе. — Мне пора, принцесса. — Он чмокнул её в тёплый лоб. — Обязательно дослушаю тебя после игры. Но после игры он не дослушал её рассказ. Это была его последняя игра. Сегодня Кенъю Юкимия получит травму на поле, и его увезут в карете скорой помощи. Он забил свой последний гол, привёл команду к важной победе, а себя, как ему казалось, к главному поражению. Оливер Айку тоже попрощался со своей карьерой после этого матча. В этот день решилась судьба двоих. Взволнованная Кацу влетела в раздевалку несмотря на то, что это было как минимум некрасиво с её стороны. Футболисты смотрели на неё с удивлением, и только два человека не заметили её появления. Оливер, который сидел на полу, пытаясь остановить кровь, что струилась из носа, и Рюсэй Шидо, который грозно стоял над ним. — Мудак ты продажный, Айку. Сука, убил бы.

***

Сейчас.

***

Они сидели на кухне до поздней ночи. Разговоры были по делу, потом спор зашёл за новый выпуск детективной программы. Шидо никогда не торопился домой, да и Кацу не выгоняла. Ей было комфортно с ним. Как-то так получилось, что этот безумец открыл душу одному единственному человеку, а эта оторва впустила в свою одинокую жизнь розоволосый ураган. Вскоре они переместились на диван. Кацу лежала на коленях Рюсэя. Он одной рукой поглаживал её волосы, а второй запихивал чипсы в рот. Юкимия ненавидела, когда этот свин крошил на пол и дорогую обивку дивана, но со временем смирилась. Они смотрели любимое шоу про серийных маньяков, которое выходило по четвергам в 3 часа ночи на одном из бессмысленных каналов. Так и сложилась эта четверговая традиция. — Мне кажется, что это всё пиздёж. — Смело говорит Рюсэй. — Ну не мог он завалить трёх человек прямо перед полицейским департаментом. — Да мог, конечно. Я бы и больше могла. Просто нужно подготовиться. — Бесцветно сказала Кацу. — Ага, расскажи. Ты даже жопу сидя вытираешь, кого бы ты там убила. — А ты в прыжке блять? — Я биде использую, свинья. — А я влажные салфетки. — Ты мерзкая. Они подрались. Перья подушек летели на чистый ковёр. Чипсы уже давно были придавлены задницей Кацу и победно высыпаны на её голову. Она кипела. И так каждый раз. Русые волосы сейчас не уступали медузе Горгоне: запутанные клочки торчали в разные стороны. На пухлых губах была злобная ухмылка, а в глазах горел победный огонь. Россыпь бело-розовых волос лежала на подушке, а мужская грудь активно вздымалась, пытаясь вобрать воздух. Он проиграл, как всегда. Но проиграл ли? — Слезай, заноза. Ты заебала постоянно щипать мой нос! Знаешь же, как не люблю, когда лицо трогают. — А ты мне все рёбра отдавил своими клешнями. Ты хоть знаешь, что должно быть щекотно, а не до пиздеца больно? — Эмоционально спрашивала покрасневшая от физической активности Кацу. Она восседала на Рюсэе верхом. Оседлала, пока тот пытался закрыть нос от её проворных пальцев. — Ты проиграл в честном бою. Смирись с поражением, грязнокровка. Её тон был высокомерным, словно она действительно победила какое-то важное сражение. Смотрела уверенно, смело. А Шидо лишь криво улыбался. Он понимал, что не против проиграть, если окажется в таком положении. Одна его рука свисала с дивана, а вторая, как-то по-хозяйски лежала на талии Кацу. Можно было сказать, что это потому что ей больше некуда деться, ведь места мало, но… — Спасибо тебе. Слетает с сухих мужских губ. Она знает за что. Кивает. В глазах появляется какой-то намёк на теплоту и добро. Она знает, за что. Утро встретило плохо. Будильник со звуками серены бил по голове обухом, и не собирался сдаваться в неравной борьбе. Даже когда Кацу запустила его в стену, тот продолжил орать. Пришлось вставать, поднимать его и выключать. Рюсэй ушёл, хоть изначально и уснул на диване. Он всегда уходил и никогда не оставался, а Кацу и не предлагала. Просто так было всегда. Он уходил, когда она засыпала. Холодный душ хотя бы немного привёл в себя. Дрожа как осиновый лист, Кацу шлёпала мокрыми пятками по полу коридора, собирая на коже песок. Опять Рю натаскал его, пока в кроссовках ходил по коридору, ожидая её прихода. Кацу не знала, во сколько он приходит, но каждый четверг этот чёрт заявлялся в её квартиру до её прихода. Кацу даже хотела отменить встречу с Рэо, чтобы понять, как он пробирается через закрытые окна. Почему окна? Да потому что этот придурок как-то раз выбил окно, спускаясь на тросе. Но каждое утро и перед тем как войти в квартиру Кацу проверяла окна. Тросов больше никогда не было. Кацу быстро залезла в чёрные джинсы, надела испачканную майку и поверх легкий пиджак. Времени на сборы не было — она, как всегда, опаздывала. Многое сходило ей с рук, но на дисциплине у Кенъю стоял отдельный пунктик. Он всегда говорил о том, как важно приходить вовремя и не подавать плохой пример другим работникам, потому что что можно ей — можно и другим. Кацу не отличается ни от кого в отделе, это принцип. Хотя сама она с удовольствием бы делала поблажки любимому брату, который до жути идеален. Бесит. Рюсэй спал на лавке. В его руках была подставка с двумя стаканами кофе. Если она ещё не упала — значит спит минут 10. Через пол часа сна на улице он обычно роняет подставку и спит дальше. Как-то раз он так заляпал щенка, который пытался помочиться на его рюкзак. Хозяйка хотела наехать на Шидо, но… но он сломал ей палец. Каким образом — неизвестно, но это дело пришлось долго заминать, потому что Кенъю принципиально отказывался содействовать. По его мнению, Рюсэю нужно было познать последствия своего буйного характера. — Не спи, а то замёрзнешь. — Сказала Кацу, вытягивая свой кофе из подставки. Естественно, для неё: средний раф на кокосовом молоке с фисташковым сиропом. Такая она была извращенка. Рюсэй пил латте на безлактозном с матчей и тремя сиропами. Название сиропов зависели от первого мата, который он услышит за день. Блять — банан в шоколаде, лаванда и ягоды. Пиздец — пряная вишня, ирис, зелёное яблоко. Десяток ложек сахара, и эту отраву он выпьет одним залпом. — Какая ты красивая сегодня. Снимай трусы, трахать буду. — Говорит Шидо, открывая один глаз. Таким образом он всегда поддерживает самооценку Кацу на уровне, если она похожа на бездомного человека. — Ц… — Садится рядом. — Я уверена, Кенъю передаст нам сегодня дело. Поедем сначала в морг или по документам пройдёмся? — Да хуй знает. Я уже запутался. Всё так медленно, заебало. — Он нервно чешет затылок. Залпом выпивает кофе и издаёт отрыжку. Кацу морщится. — Мразь. — Сама такая. — Он потягивается. — Жвачка есть? Протягивает ему пачку мятной жвачки. Она её не использует, постоянно носит с собой, потому что Рюсэй её любит. Почему он сам её не купит — вопрос, но он спрашивает её каждый день по несколько раз. Они заходят в кабинет. Документы по делу уже лежат на столе Кацу. Коллеги бесцветно кивают, обходя этих двоих стороной. Юкимия цепляет первую страницу, открывает. Видит фото девушки. Убитая выглядит ужасно. Тело изуродовано, глазницы пустые. На руке татуировка. Очередная зашифрованная цифра. Тошнота подкатывает к горлу. Узнаёт свою бывшую одноклассницу. Рюсэй видит, как она белеет. Забирает папку. — Мдааа, во дела. — Он быстро пробегается по информации. — Ну что, Кацу. У мест убийства есть закономерность. Нужно понять какая связь у жертв, что общего. Есть видео допросов? — Она кивает. — Тогда пошли кино смотреть. Думаю после этого мы с тобой поедем на тот склад. Уверен, что полиция что-то упустила. Так и получилось. С огнём в глазах и дрожащими руками они вылетели из кабинета. Оба бежали, снося людей по пути. Им было не важно, если кто-то упадёт или что-то потеряет, уронит бумаги. У них была зацепка и сейчас весь мир подождёт. В машину Кацу запрыгивала быстро, как обычно ударяясь головой об металл. Шикая, потирая раненый лоб, она садилась на сидение и пристёгивалась. Рюсэй садился после неё на долю секунды позже, первым делом заводя машину. Ремни безопасности он не использовал. Считал, что если ему суждено умереть в аварии, то ничто ему не поможет. Если суждено жить — значит всё будет хорошо. В животе заурчало. Желудок свернулся в узел и прокатился на американских горках из-за высокой скорости. Ей не было страшно, но адреналин заставил сердце бешено колотиться. На губах появилась улыбка, а руки вжались в края сидения. Они приехали очень быстро. Куча штрафов придёт на почту, но когда это волновало Шидо? Штрафы — это как плата за квартиру. Каждый месяц он оплачивал добрую стопку, и даже не имел понятия о том, что их можно не иметь. Как можно ездить так медленно, когда у тебя спорткар? Заброшенный завод за чертой города. Место, куда лишний человек не будет соваться. Кто-то скажет, что необычного в этом? Всё. Ликорис убирал людей чаще, чем Рюсэй ходил посрать и он прекрасно это понимал. Вот только тела не находились. А сейчас, намёк на ритуальное убийство, тело с большим количеством улик и отметин. Полиция не поняла, но понял он. Здание собирались сносить в этом году, и в день убийства должна была быть проверка объекта. Это очевидно. Тело оставили для того, чтобы его нашли. Лязг металлических труб. Скрип цепей. Мерзкий запах крови, капающая вода. Капли падали громко, мерзко. Словно подзывая туда, где оборвалась чья-то жизнь. Он чувствовал запах крови. Его шаги эхом отдавались в пространстве. Кацу шла беззвучно, как кошка. Он так часто сравнивал её с этим непокорным животным. Протянешь руку — укусит. Приласкаешь, докажешь свою заботу — станет самым преданным существом. Будет всегда рядом. — Хочу посмотреть сверху. Как думаешь, лестница выдержит? Рюсэй говорит тихо. Необычно для него, но атмосфера словно требует быть тише, темнее, чем обычно. — Нет. Я полезу, посмотрю. Он кивает. Кацу звучит также бесцветно. Металл хочет скинуть с себя тяжёлый груз, но Юкимия гораздо упрямее. Она лезет выше, обдирая кожу ладоней об ржавую поверхность лестницы. Поднимается на верх. Оказывается на ярусе центрального цеха, смотрит на голову Рюсэя сверху вниз. Оглядывается. Видит, как что-то отличается на всеобщем фоне. Делает шаг по прогнившей поверхности. Что-то хрустит. Неужели упадёт и умрёт? Делает шаг ещё. Рюсэй просит спуститься. Игнорирует. Слышит, как он рычит где-то снизу. Всё обойдётся. Шаг, за ним другой. Бережно придерживается рукой, опираясь на стену. Это не поможет, если будет падать, но вселяет какую-то уверенность. Снова треск. Под ногами рушится металл. Она прыгает вперёд и закрывает глаза. Очень часто дышит. — Сука, Юкимия! Быстро слезай, иначе я тебя сниму оттуда и убью блять. Пидораска. Его голос как гром. Злость закипает в розовых венах и ударяет с силой в сердце. Он защищает её всегда, и не позволит ей погибнуть такой глупой смертью. Быстро оказавшись под ней, он ловко уворачивается от падающих камней. Готовился, чтобы поймать её. Сломает руки — возможно. Приложится она здраво, это он понял. И он тоже, скорее всего, но падать на кучу камней и металлических штырей — идея плохая. Она цепляет длинными руками предмет прямо перед тем, как рухнуть вниз. Нога предательски съезжает, а пальцы цепляются за стены. Страх сковывает, Кацу даже не успевает закричать. Смотрит вниз, чтобы сгруппироваться, но не успевает. Падает в руки Шидо, который падает следом за ней, прикладываясь спиной об бетонные плиты. — Ебанашка… — Выдавливает Рюсэй, крепко сжимая Кацу в руках. — Живая? — Да, нашла. Я нашла… — Скрипит она в тон. Локоть саднит, но она отделалась лучше, чем блондин. — А ты? — Ага. Летать готов. Кацу слезает с Рюсэя, садится на пол. Он перекатывается следом, истошно кашляя. Кажется, он сломал ребро. В отдел они приехали уже в нормальном виде. Рюсэй с перевязанным животом, а Кацу с гипсом на руке. Юкимия старший отчитал обоих, но в глазах была видна гордость. Кацу нашла телефон, который, видимо, тоже оставили для них. Звонки были тупиковыми, но на телефоне было сообщение. Подсказка для следующего убийства. Так предположил Рюсэй. «Её красота — ослепительный, но холодный свет. Она словно редкий цветок, распустившийся в вечной зиме. Нежные лепестки её кожи, шелковистые на ощупь, остаются нетронутыми. Холодный кристалл, что светом горит. Очарованье смертельное, печальное, в глазах её зима, что вечно стоит». Рюсей померк. Смотрел на стол сфокусировано, словно на нём было что-то кроме пустого листа бумаги. Розовые глаза, обрамлённые ровными стрелками, сейчас казались бесцветными. На губах не было привычной ухмылки, больше похожей на оскал. Он просто гипнотизировал металлическую поверхность своим холодным взглядом. Кацу сделала шаг к нему, но не отвлекала. Все в отделе знали, что трогать Шидо в такой момент — смертельный приговор. Сейчас ещё пару минут и он выдвинет предположение, которое даст старт этому делу. Он скажет то, что очень важно услышать каждому. То, что позволит начать складывать эту мозайку. Он вернулся в своё тело. Кацу поняла это по глазам. Они в момент приобрели осознанность, порозовели. Для неё это всегда было удивительно и очень загадочно. Как такое может быть? Она мягко положила руку на плечо Рю. Это был необходимый шаг, чтобы он прямо сейчас не сорвался с места и не сломал что-то или кого-то. В такие моменты, когда над его головой загорается лампочка, он становится неуправляем. — Холод, цветы. Ритуальное агентство. — Его плечо дёргается под рукой Кацу, но она сжимает крепче. — Я знаю, куда. — Откуда? Их множество по всему Токио. — По сути говорит старший Юкимия. — Знаю. Исключите все районы, где уже были найдены тела. Так останутся финальные. Ищите лучшее агентство, где выше всего… спрос. Они не играют мелко, берут всегда высоко. — Он взъерошивает белые волосы. — Нужно ехать. Сейчас. — Это займёт время. — Кенъю быстро передаёт информацию помощнице. — Вы можете собираться. Три минуты на анализ. В остальные я отправлю людей из полиции, чтобы подстраховаться. Решили. Кацу и Рюсей переглядываются. Улыбки на их лицах. — Хотя стоп. Оба раненые. Ждите, я отправлю с вами нового человека. — Нет, мы справимся. — Рюсей улыбается. — Зубами уебанов буду грызть. — Показывает оскал, но Юкимия старший лишь хмурится. Не позволит рисковать сестрой. — Нет. Я хотел как раз вас познакомить. Идите в мой кабинет. Не позволит спорить. Выбора нет. Кацу и Шидо срываются с места. Через мгновение они уже стоят в кабинете начальника, нервно поглядывая на часы. Кенъю заходит в кабинет. За ним заваливается какая-то зловещая аура. Кацу была готова поклясться, она почувствовала её ещё до того, как увидела обладателя. — Шоэй Баро. — Он проходит в кабинет. Приглашает сесть гостя. — Кацу Юкимия и Рюсей Шидо. С Рюсеем ты должен быть знаком со времён синей тюрьмы. Хмурый брюнет восседал в кресле как на троне. Он окидывал своими кровавыми глазами стоявших в кабинете Шидо и Юкимию, не проявляя большого интереса. Буквально пару секунд анализа этих двоих и король сделал вывод — дело тухлое. Если в ПСИА работу доверяют клоунам и женщинам, понятно, почему дело не двигается с мертвой точки. Главное полицейское управление выделило лучшего человека из следственного отдела. Шоэй был ищейкой с огромным количеством связей, но эту деталь знать не обязательно. Он сам хотел поработать над этим делом, поэтому подергав за ниточки, кукловод быстро привел спектакль к важному событию. Введение человека из полиции в засекреченное дело. — Баро является лучшим из всех, кто мог бы встать рядом с вами, поэтому надеюсь, что проблем не будет. — Юкимия старший смотрит на брюнета, протягивает ему бумагу. Кацу и Рюсей шепчутся. — Подпиши и можете ехать. Он молча ставит свою размашистую подпись. Кацу не видит в нём полицейского. Слишком он… крут? — Не отставай, хмурый. — Шмыгает Рюсей и выходит. Ждать никого он не намерен. Они спускаются на парковку втроём. Молчаливый Шоэй не реагирует на пару, словно он здесь один. Просто следует за ними чёрной тенью. Они оказываются у спорткара Рюсея. Шоэй впервые подаёт признаки жизни, смеётся. — Блять, ты на игрушечной ехать собрался? — Сам ты игрушечный. Я за руль, она ко мне на колени. — Да иди ты нахуй. Поедем на моей. Голос как молния. Кацу дёргает за рукав Рюсэя, призывая промолчать. Она знает, что сейчас Шидо накинется на Баро и дело с концом.