Десять казней Египетских

Ночью спалось тяжело. Она закуталась во всё, что смогла найти, только бы заглушить стук капель и раскаты грома. Но и сон не приносил желаемого. Ей снилась девушка удивительной красоты. Длинные черные волосы украшали плетенные золотом косы. Глаза сияли силой и какой-то потусторонней энергии, ускользающей от внимательного взора. Тело облачено в подобие одежд, в которых ходили жрицы Осириса, только богаче и изысканнее. Она вместе с двумя призрачными силуэтами бежала среди трущоб, словно за ними шёл охотник. Мир вокруг казался старым, и Эва пришла к выводу, что виделись ей события далекого прошлого. — Стой, мне нужно отдохнуть, — девушка схватилась за живот, неловко перебирая ногами, будто бы земное тело было в новинку. — Великие боги, он уже не гонится за нами. — Сомневаюсь, что он сообщает о времени своей остановки, — съязвил юноша с достаточно богатых одежда. Эва вспомнила, что видела подобное одеяние на сыновьях фараона. Во снах, когда ещё правили египетские династии. Насколько древними она видит события? Не менее ста лет точно, а может и до десятой династии. Но отчего ей снились они? — Анубис не будет сам прыгать за нами по крышам. А вот как мы оказались замешаны в делах с Сетом, тебе лучше объяснить, черномаг, — второй мужчина грозно взглянул на первого, широкими ладонями прижимая того к стене. — Эй, поосторожнее с руками, я хоть и мёртвый сын фараона, но всё же статус сохранил, — он недовольно скривился, пытаясь оттолкнуть воина от себя. — Я просто хотел жить и предложил эту жизнь ей. Нас учили управлять смертью, и если мой бог считает меня виноватым, то пусть мне выжгут всё. Я лучше превращусь в пыль, чем буду безвольной куклой. Видение дрогнуло, как если бы провели ладонью по водной глади. Лицо человека, черномага. Она хотела запомнить его в мельчайших деталях. Словно от этого могла зависеть её жизнь. « — Тогда мы были у ног фараона. Тогда нам не приходилось прятать свои умения и таланты. Не приходилось, подобно крысам, прятаться в норах.» Эвтида с трудом вспоминала уроки истории, которые преподавал наставник. Маги появились, когда появилась сама речь и возможность служить богам. Колдовство рождалось словами, а они порождали заклинания. Песни, славящие силу и могущество, просящие милость в виде дождя или плодородного урожая. И фараоны взяли их себе, поставили рядом и вместе создавали великое царство. Черномаги первые предложили строить пирамиды, как последнее пристанище для их душ. Их ставили первыми после богов, общались с богами и выполняли их волю. — Если вы спросите меня, кто правит Египтом, — как-то сказал фараон Джосер при постройке первой пирамиды. — Я скажу, что им правят маги и жрецы. Они вершат наши судьбы и только им ведомо, как нужно. Мы, фараоны, должны лишь молиться, чтобы когда-то этот дар плотно укоренился в нашем семени, и уже наши дочери и сыновья занимали почетные места. Маги-фараоны? Насколько же дико это звучало теперь. Греки и персы старались вычистить свой род от порождений зла, и клялись, что утопят любого младенца, если тот очернит род. Что бы они сказали, услышав слова великих фараонов прошлого? Удивились бы, поменяли бы мнение или посчитали грешниками и их? — Ты оживил слугу Осириса? Серьезно? — выдохнул воин, отпуская черномага. — Не удивлюсь, если злой Анубис снесёт нам головы. — Мы можем обратиться к моим друзьям, если они будут в настроении помочь, — парень недовольно потер лоб, осматриваясь по сторонам. — Они слишком верны господину Анубису, но есть те, кто может помочь нам. — И кто же? — девушка неловко коснулась руки товарища. — Разве не все маги служат миру мёртвых? — Служители Сета нет. Они пока находятся в тени, но я говорю тебе, они явно посильнее будут. Они научились воскрешать мёртвых и управлять стихиями, — его темные как ночь глаза стали светиться от восторга с каждым проговоренным словом. — Если природа будет подчинена человеку, мы сможем выйти на новый этап развития. Земли нового фараона станут бескрайны и плодородны. Больше не будет войн или голода. Нищих. — Дурак ты, — фыркнул мужчина. — Ты можешь изменить природу, но человека никогда. Попробуй кидать камни в солнце и посмотри, как скоро оно упадёт на твою глупую голову. Но да ладно, Сет с тобой, веди к своей стае гиен. Главное не заведи нас на смерть раньше положенного. — Увидишь, они тебя удивят, — пообещал человек. Раздался удар грома, и Эва проснулась. Скорее свалилась с ложа, запутавшись в одеяле. Непогода набирала обороты и не хотелось представлять, что же будет на утро. С трудом выбравшись, она поднялась, растирая плечи. Ночной холод плотно засел в комнате, и хотелось закутаться в теплые меха, которые иногда продавались на рынках. Без них в пустыни не выжить, хотя у неё и вышло, получилось. На другой кровати Дия всё также спала, и не беспокоили её ни кошмары, ни переживания. Спокойное смуглое лицо казалось ещё младше, чем она была. «- Везучая», — вздохнула Эвтида. «- Почему как любая проблема, так сразу на мои плечи? Я тоже хочу спокойно спать, без снов, как и все шезму.» Эвтида вернула одеяло на своё законное место, подходя к окну. На улице уже не было ливня, но виднелись кровавые лужи, и такая же река под лунным белым светом. Жуткое зрелище, от которого внутри всё холодело. Спать не хотелось, а вот осмотреть место проклятия было интересно. Выудив из сундука темную накидку, Эва осторожно выбралась наружу. Пахло просто отвратительно. Как в том храме. Холод и сталь. Вот как можно было описать атмосферу за порогом. Холод и сталь. Отвратительный запах. Не так должен пахнуть город Египта. Фивы должны были благоухать цветами и фруктами, золотом и теплой водой, солнцем и радостью. Но нет. Город пал ещё до приезда эпистата, став мертвой гробницей для жителей города. Как скоро хворь распространиться за высокими стенами, поветрием застилая улицы и площади. Проберётся в сады и бани богатых, отравляя и их. И разве можно назвать это совпадением? «- Великий Ра, как же так вышло?! Неужели и впрямь порча? Да только какой толк. Черномагам это любви не даст, если сетопоклонники хотят стать законными. Людям без разницы, кто сидит и правит, уже персов пережили, и этих переживём. А вот подобное нам не простят». Если раньше после редкого дождя было приятно рассматривать темные островки неба в лужах, то теперь воротило от одного вида. Пурпурные, с белыми уродливыми пятнами вместо аккуратных очертаний звёзд. Её несло дальше, к оплаканной реке, теперь покрытая тенью заклинания. Красный Нил словно замер в ночной тишине. Осквернённый, но всё такой же прекрасный и могучий. Эвтида пусть и жила недостаточно долго, однако прекрасно знала, как важна река. От неё зависела жизнь в этих пустынных землях. Как скоро разгорится голод среди крестьян и знати? И ведь они не станут смирно пухнуть от голода. В сознании ещё четко сидели воспоминания прошлого. Она помнила то лето, когда солнце выжгло все посевы. Тогда приходилось есть раз в день небольшим кусочком пресного хлеба, больше похожего на размазанную глиняную лепешку, хотя были и те, кто ел глину. Ночью она ложилась, скрючившись и закутавшись в какие-то тряпки, стараясь унять урчащий живот и холод, ломающий суставы. Иногда удавалось поймать пару рыбёшек или накопать кореньев. Ей ещё везло. Она видела лицо голода. Это были истощенные дети, чья кожа так плотно облепила кости, что вместо живого человека по земле ходил уродливый скелет. «- И всё ради чего? Ради власти? Ради глупой надежды вернуть себе статус и власть? Если бы черномаги так не стремились к власти, то стали бы фараоны объявлять охоту? Если бы мы не желали возвеличиться над ними?» Сзади послышался шорох кустов, и девушка испуганно обернулась, натыкаясь на огромный силуэт эпистата. В лунном свете он казался ещё угрожающе. И вышел он явно не воздухом подышать. Эва замерзла на месте, боясь даже взгляд поднять, хотя рассматривать тело тоже весьма не культурно. Он был без привычной накидки, только в меховой ткани, без наплечников и повязке, которая прикрывала штаны. Охотник стоял практически голый, хотя не настолько, насколько была Эва под накидкой. Из короткого платья на ней не было никакого белья. " — Великий Раз, что он может подумать, заметила меня здесь? Ночью. У реки, когда ещё днём проклятие лилось на наши головы. " Амен молчал, ждал, пока в пустой голове возникнуть толковые оправдания. Маленькая преступница в миг растеряла всю браваду, и могла только закусывать губу. Это даже можно было назвать забавным, да только он уже успел подустать. Ночью спать хотелось, и он явно собирался, но стоило взглянуть в окно… Амену начинало казаться, что девчонка явно не знает, как нужно вести себя и что такое исполнение команд. Подобное можно было расценивать, как оскорбление высшего чина, но почему-то ей спускал это с рук. Что вовсе неправильно. Девчонка могла потерять всякие границы, хотя не то, чтобы она их знала до этого. Казалось, что её вытащили из дикого места и она в душе не чаяла, кто перед ней. Иногда это даже забавляло. — Господин, — слетело с её губ после долгого молчания. — Я. Простите. Мне не спалось. И я вышла на улицу. Амену хотелось закатить глаза, но он сдержался. Глупее причины он в жизни не слышал, а их было предостаточно, начиная от похода за хлебом на рынок посреди ночи заканчивая тем, что человек ходит во сне. — Ты вышла, хотя ещё днём с небес на нас лился кровавый дождь, — усмехнулся Амен, но в бледных глазах плескалась злость. — Не слишком ли беспечное решение для простой безобидной девушки, которая ни в чём не замешана? — Вы подозреваете, что это я наслала на нас проклятие? Экая я неумелая шезму, раз попадаю под свои же слова, — она впрямь была неумелой, но эпистату это было знать необязательно. В душе она ругала себя. Дерзить, еще и человеку столь высокого положения было верхом глупости. Но Эва не считала себя особо умной. Если бы умной была, училась нормально на лекаря и была бы сейчас в своих покоях в городе. Эпистат нахмурился, поправляя белый мех на своих плечах. На улице и впредь было холодно, что зубы стучали. Тонкая чёрная накидка никак не защищала. — Оттого и одета так, что подышать захотелось. И именно в чёрное, — Амен пристально осмотрел её. — Отдавай накидку, проверим твои слова. — Вы хотите допросить одежду на правдивость моих слов? Уверяю, она не многословна, — Эва посильнее прижала легкую ткань к себе, желая сбежать обратно в дом под одеяло. Амен преградил путь рукой, которая могла легко пробить стену и озадачить его владельцев. Рука в стене ночью явно не то, что ожидают они увидеть. — Эвтида, довольно, выполняй приказ, иначе будешь вместе с ней плавать в реке. — А вы хотите вместо меня, господин, — Реммао был прав, что она проживёт недолго, зато он всегда сможет гордо заявить, что он предупреждал. Река шумела совсем рядом, словно никогда и не была изуродована. Короткая трава пригнулась к пескам под тяжестью странного порывистого ветра. Эва взглянула на небо, и оно отразилось в глазах Амена. Словно его глаза были самой большой звездой на небосводе. — Я хочу, чтобы ты наконец начала думать, если это не такая непосильная задача для тебя, — на удивление спокойно заявил он, протягивая вторую руку. — Накидку сняла. — Я голая под ней! — пискнула она, вжимаясь в стену. Эпистат замер, а затем нахмурился. — Это ж куда ты голая посреди ночи прогуляться вышла? Или давай доведу тебя до места, где такие как ты торгуют собой, — он взял её за запястье и дёрнул на себя. — Как раз владелец тебя приметит, и я хотя бы буду знать, куда ты по ночам ходишь. Эва с ужасом посмотрела на мужчину, чувствуя, как начинает дрожать. От одной мысли, что её приволокут в обшарпанный старый дом, полный вонючих крестьян или солдат, отдав им всем, заставляла потерять сознание. Как их ужасные руки будут прикасаться к ней. Она ещё помнила слова девушки, с которой встретилась на задании. «- Они берут нас сзади, слова рабынь.» Подобные места превращали прекрасных дев в блуждающие души. Хотя некоторым нравилось. Некоторые шли туда в попытках прокормить свою семью, в которой отец погиб на очередной битве, а мать воспитывала пятерых детей. Не будь Эва ума и не обладай она талантами к лекарскому делу и магии, может и она была там. Из темных глаз брызнули слёзы, и Амен остановился, замечая состояние подозреваемой. Та вся тряслась и уж точно не походила на ту, которая бы шаталась по улицам ради этого. Эпистат тяжело вздохнул, но дал ей время прийти в себя. Белые пальцы осторожно стерли с лица слезы, покачивая головой. — Тебе не приходило в голову, что лучше молчать иногда. Ты дерзишь высшему чину, пытаешься казаться смелым, но когда тебя прижимают к стене, заставляя отвечать за свои слова ты сразу бросаешься в слёзы. Не стоит пытаться быть тем, кем ты не являешься, — он скорее советовал, нежели злился. — Ты ещё глупый ребёнок, отчего я прощаю это тебе. Но знай, не все столь милосердны. Некоторые люди могли плетью прогнать тебя по улицам за один лишний взгляд или силой взять при всём народе. Ты же не хочешь, чтобы с тобой это сделали? Эвтида отрицательно покачала головой. — Теперь скажи мне правду. Что ты делаешь в черной мантии у реки с кровью? — Эва шмыгнула носом, возвращая себе бойкий вид. Минутная слабость должна была уйти, иначе эпистат совсем посчитает её беспомощной. — Я правда вышла из-за кошмаров. Трудно уснуть, — по лицу Амена не было понять, поверил ли он или нет. — А накидку. Черная ткань самая дешёвая. — Тогда отдай её мне, если она ничего не значит, — предложил Амен. Эвтида замерла. Свою мантию она потеряла, а теперь у неё пытались забрать последнюю. Слезы всё ещё стояли в тёмных глазах, но лицо стало камнем. Эва сжала ладони, не верят словам, которые прозвучали. — Но господин, это купленная вещь на последние деньги. По вечерам холодно, в платьях гулять неприятно, а моя работа может занимать много времени. Амен слегка повернул голову на бок, а затем на тонких губах появилась усмешка. Это испугало сильнее, хотя казалось больше некуда. — Не беспокойся, я распоряжусь, чтобы тебе возместили утрату, только другого цвета, — Эва надеялась, что рано или поздно он ударится головой об косяк. Или его съедят крокодилы. Яркие цвета в ночи слишком привлекали к себе внимание, да в черных одеждах легко затеряться среди улиц, или под лавкой. В пурпурном или песчаном сделать это намного хуже. — Как прикажете, господин, — она послушно скинула вещь, оставаясь в тонком белом платье для сна. Амен ловко поймал вещь, осматривая её. Эпистат не посмел смотреть на практически обнаженную невинную девочку, стараясь не смущать её. Ветер окутал Эву с ног до головы, заставляя трястись от холода. По смуглой коже пошли мурашки, маленькими иголочками ударяясь по рукам и ногам. Амен пристально вертел в руках ткань, будто надеясь найти знакомые руны. А затем спокойно, даже несколько отстраненно накинул на её плечи богатую мантию из меха. — Возвращайся в дом, пока я не разозлился. И не вздумай больше по ночам гулять, иначе узнаешь мой гнев. Он сжал её запястье до боли, но контролируя свою силу, осознавая, что перед ним стоит хрупкая девушка. Эва, словно загипнотизированная, кивнула и сильнее закуталась в мех. Амен дождался, пока она дойдёт до двери в полном молчании, но шезму прекрасно знала, что утром об этом узнает Реммао. Тот бросил последний тяжелый взгляд и развернулся. Войдя внутри, Эва потрясенно сползла по стенке, едва сдерживая подступающие эмоции. Она зажала рот руками, стараясь сдержать войны. Эмоций было столько, что они грозились вылиться в настоящий шторм. Но тепло приятно окутывало её, и Эва постаралась перевести внимание на пушистый мех какого-то северного животного. Серовато-белый, гладкий и пропитанный миртом и гранатам. — Безумие, — вздохнула она. Она не заметила, как начала погружаться в сон. На тяжёлых ногах удалось дойти до кровати, падая на неё и мгновенно уходя в пустоту. Пробудила её Дия, толкая в бок. Голова неприятно гудела. Эва нахмурилась, с трудом разлепляя глаза, будто бы в них песок. Подруга либо проигнорировала дорогую мантию на её плечах, либо просто не заметила. Эва недовольно поднялась, кривясь от неожиданной боли в запястьях. — Ты что, не спала? — обеспокоенно поинтересовалась Дия. — Реммао сказал, чтоб после распределения ты обязательно подошла к нему. Он сильно зол на тебя. Девушка с тяжелым стоном поднялась, с ненавистью рассматривая солнце. Будто бы он мог быть рад её прогулкам. Удивительно, как она ещё дышит? — Милостью Ра, я умру быстрее, чем поговорю с ним. На улице легче не стало. С утренними лучами кровь стала ещё ярче и многие молились богам, а у реки уже стояли жрецы в золотых одеяниях и песнями, стараясь очистить берега. Амен хмуро стоял в центре площади, читают список и распоряжался работами. Люди вокруг шептали, бормотали или просто тихо молились, с опаской оглядываясь. Эва вздохнула, вставая рядом с Рэммао, и тот сжал её ладонь. — Я вместе с парой лекарей отправлюсь к ответственному за город. Со мной пойдёт Тизиан, Исман, — он назвал ещё пару имён. — Эвтида также идёт с отрядом, — он бросил взгляд на девушку, но та слишком увлеченно рассматривала песок под ногами, будто бы видела в первый раз. Её точно убьёт Реммао и она даже против не будет. Эва фыркнула, бренча кольцами и планируя навести скверну на него. Было такое ощущение, что охотник считал их совершенно глупыми. Ежели считает её шезму, так ещё и ученицей, зачем ей колдовать при нём? Или рассматривает как самую неопытную? Если выбирать между злым Реммао и несколькими днями с Аменом, то она выбрала пустыню. Прямо в данную секунду захотелось побежать туда с криками. — Не бойся, — ткнул локтем Рэймсс, заплетая длинные чёрные волосы. — Хорошо проведёшь деньки. Главное не вылезай, как сегодня ночью. — Мне просто стало плохо взаперти, — вспыхнула девушка. — Может хватит меня отчитывать, а? Думаешь Реммао меня позвал к себе вина попить? — Весело будет точно. У нее были все шансы не вернутся из этого путешествия, и ещё меньше шансов было вытерпеть это общество. К счастью, её особо никто не замечал. Женщины испуганно шептались по поводу вечернего происшествия и беспокойно качали головами. Эва усмехнулась. Подобным и обычный ветер был знаком богов, но боги с людьми не общаются. Много чести. Только ей не везло. К счастью, пока никто ей не снился и она принимала это за хороший знак. Девушка устроилась за столом у дальней стенки, надеясь, что тут её никто не заметит, но удача давно обходит стороной. Хмурое лицо Реммао не добавляло вкуса разваренным бобам, хотя они были такими же кислыми. Кто-то переборщил с варкой или цитрусами. — Доброе утро, — кивнула она, отправляя ложку этой дряни в рот. Ужасно, даже она сделала бы лучше или отравила бы всех охотников. Даже порча не понадобилась бы. — Это же с чего ему быть добрым? Эва, великий Анубис мне в свидетели, неужели я плохо объяснил всю сложность ситуации? Или ты не в силах понять? — Да всё я понимаю, — злобно бросила она. — Откуда мне знать, что он в каждом кустом сидит?! Мне стало дурно в помещении, и я вышла вздохнуть ночного воздуха. Я не видела законов, что это запрещено. Или тут была большая глиняная табличка, где указаны они? Тогда вам стоило бы показать их прежде чем отчитывать меня, как маленькую. — Есть вещи, которые ты должна знать и без чьих-то слов! — буркнул наставник, отпивая из кубка. — То, что произошло заставит Амена усилить охрану поселения и поверь, ты уже успела запасть им в душу. И тебя они в покое не оставят. — Ну хочешь я вместе с ним попрошусь гулять! — предложила шезму. — Будем гулять, обсуждать красоту ночи и о том, как прекрасно людей крокодилам отдавать или в песок закапывать. Ммм, подобные ночи явно остаются в памяти. — Если он когда-нибудь поймает тебя, я даже жалеть тебя не буду, — пообещал Реммао. — Тебе подумать нужно было, что подобное привлечет к тебе внимание. — Когда мне всё привлекает внимание. Что ж мне теперь, не жить? Меня уже отругали и пригрозили сдать на торговлю. Ты тоже что-то хочешь в это добавить? — Я тебя вместо него в песок закапаю, — пообещал наставник. — Предупреждаю, без меня никуда не лезть. Никуда. Могу написать на папирусе, если тебе будет понятнее. — Я поняла. Умирать дома, — не еда, а пытка. Кровь и то по приятнее была. Ложка едва не выпала из её рук. И как она могла забыть? Она ведь выпила ту кровь, значит что-то должно было произойти. Её сила должна была увеличиться, только как понять? Боги снились и до этого ритуала. Может на задании она сумеет понять? Эва вздохнула. Она прикрыла глаза, пытаясь прислушаться к своим ощущениям. Трудно сказать, что она ожидала, но чувство разочарования не уходило из души. Да как только? — Не грусти, — попытался приободрить Рэймсс, отпивая из стакана. — Не первый раз получаешь. — Да ну тебя! И так настроения нет. — Привыкаешь когда-нибудь, — пообещал он. — Смотри. Он кивнул в сторону жрецов. Жрецов Ра сменили жрецы Амона. Волна золота медленно текла к воротам в молчании и скорби из-за злости их бога. Фивы всё же стояли под светом Амона, и только ему нужно было воздавать молитвы. Белые льняные платья прятали гладкие тела. Ранним утром ещё царила прохлада и было даже жаль их, так как шерсть им было запрещено носить. Жрецы всегда брили волосы, и практически все были мужчинами за исключением главного жреца. В Фивах он носил звание Открыватель небесных врат и верно служил храму. Эве отчасти нравились их одежде в небесных тонах. В них была какая-то особенная красота. — Ты знаешь, что в Фивах главным жрецом стала девушка? — поинтересовался Рэймсс. — Достаточно необычно. — Она тоже маг? — Да, видимо одна из тех, кто пришла покаяться и которую заперли в храме. Не самое плохое развитие событий. — Они меня утопят во время нашего путешествия, обещаю тебе, — вздохнула Эва. — Приплыву по Нилу, найдёшь меня, похорони в окружении цветов. — Тебе больше пиво подойдёт. К их столу медленно подошёл Тизиан, приветствуя учеников. — Эвтида, мы через час выходим в город. Амен приказал тебе сразу уладить все дела, чтобы ты не заплутала там на ночь. «- Они все будут попрекать меня этим?! Это уже даже не смешно!» — однако молча кивнула, роняя голову на стол. — Поскорей бы практика, — тихо выдохнул Рэймсс. — Я уже успел соскучиться. Эва обернулась, всматриваясь в стены города. Мощные золотые стены возвышались над людьми, закрывая мощеные улицы от посторонних. Крепкие ворота прочно охраняли проход, украшенные статуями двух фараонов. На башнях и стенах стояли воины, как и на входах. Поймают в таком городе и не сбежишь никуда, если только у тебя нет знаний секретных проходов. Это как огромная ловушка, которая вот-вот захлопнется над ней. Амен, видно, любил поиграть с жертвой, а подобное место станет прекрасной ареной. Меч уже занесён над её головой.