Улыбка сквозь слезы

Полицейские сирены выли за окном, а мигалки пробирались сквозь стёкла своим синим светом. Эбигейл сидит за столом, опрокидывая в себя вторую по счету рюмку успокоительного. Следователь стоит с блокнотом в руке, тщательно записывая моменты прихода окровавленного юноши. – Я... Я не знаю. В один момент он сорвался с места и убежал из дома, а мой муж побежал следом. После мой сын Аластор пришел глубокой ночью один и весь в крови, – Слезы нескончаемо стекали по смуглой коже, капая на скатерть мраморного стола. Женщина закрыла лицо руками, вновь всхлипывая. – Как он объяснил свое появление, явившись в таком виде? – Криминалист кивнул в сторону двора, где стояла машина, что как раз и издавала столь неприятный звук всё время. – Я пыталась узнать, но он молчит. Его взгляд как будто затуманенный. Даже понятия не имею, понимает ли он меня вообще. Просто сидит. Всё это время он просто сидел и смотрел сквозь меня, словно я пустое место... Это не мой мальчик. В его глазах больше нет того озорного огонька. Я просто его не узнаю, – Давно искусанные из-за стресса губы кровоточили, больно щипая нервы внутри, когда на них опускаются солёные капли. – Раньше за вашим сыном не было замечено подобного поведения? – Мужчина чиркал ручкой на белом полотне бумаги, вновь переворачивая исписанный листок. Вопрос ввёл женщину в ступор, заставляя понемножку понимать кое-что плохое. – Да... Он и вправду вел себя странно последние годы. Мог ни с того, ни с сего замереть, подолгу сидеть в ванной или обжечься, а после даже не заметить. И... Никогда не оставался один с отцом в комнате, когда я уходила, – Осознание медленно пробиралось в голову своими маленькими и скользкими лапками, оставляя глубокие царапины. «Он все время плотно одевался, не из-за формы своего тела. Он пытался скрыть то, что находилось на нем...» – О Господи, он... – Ком подкатывается к женскому горлу, а сознание заполняет жестокая правда. Широко открытые от шока глаза вновь намокают. Отчаянье с новой силой сжимает внутренности. Лёгкие сгорают горечью, пока сердце разрывается в агонии. – Он подвергался изнасилованию со стороны второго родителя? Если это так, возможно, вашего сына придется отправить в лечебницу. Мы заберём его в участок и прочешем лес. Не уверен, что ваш муж вернётся, но вам стоит позвонить, если он все же объявится. Мне останется лишь пожелать вам удачи, – Маленькая книжечка закрывается с небольшим хлопком, говоря об окончании диалога. Полицейский скрылся за входной дверью, оставляя Эбигейл совсем одну в сером и холодном доме, наедине со своими мыслями. Звук сирены всё больше отдаляется, в скорее и вовсе затихая. За стенами отдаленно слышится лай собак и голоса полицейских. В горле пересохло. Женщина в возрасте поднимается со стула. Ее голова кружится от внезапного подъёма. Подойдя к раковине, Эбигейл берет кружку с водой, не успевая сделать и глоток. Посудина выпадает из руки, разбиваясь об пол. В груди невыносимо колет, вырывая вдохи и выдохи. Спина сталкивается с шкафчиком для посуды. Недавно заточенный нож вываливается из подставки, падая остриём вниз, а после сталкиваясь с чужой черепной коробкой. ****** Темную комнату слабо освещает лампочка, готовясь погаснуть с минуты на минуту, а серебристые наручники опасно пускают блики на стены вокруг, зажимая запястья. Спереди стоит простой черный стол и ещё один такой же стул; через время в помещение зашёл следователь, поставив перед собой папку с делом. – Не будем медлить и перейдем к основным вопросам. Аластор Грюм. Зачем и почему вы сбежали из дома в вечернее время? – Ответа не последовало. Темноволосый так и сидел с опущенной головой, не обращая внимания на человека, сидевшего перед ним. – Вижу, вы не настроены на диалог, но, увы, вам придется ответить хотя бы на несколько вопросов. Чья кровь находится на вашей одежде? – Вновь тишина. Мужчина лишь тяжело выдохнул, складывая руки перед собой в замок. – Ваша матушка говорила об вашем отце. А ещё то, что он пошёл за вами следом, так и не вернувшись. – Юноша дёрнулся от упоминания так ему ненавистной особы. Маленькое действие не осталось незамеченным. – Аластор, ты знаешь, где твой отец сейчас? Медленный кивок. – Ты скажешь мне, где он? – Брюнет покачал головой, все сильнее напрягаясь от вопросов. Заметив зажатые плечи парня, детектив сжалился, решив задать последний вопрос. – Аластор, прошу, ответь честно. Твой отец насиловал тебя? – Плечи, всё так же молча, опустились. Это можно было принять за отрицательный ответ, если бы не пальцы рук, что заметно тряслись. Получив всю нужную информацию, мужчина не спеша покинул комнату, закрывая за собой большую железную дверь, оставляя Аластора лишь с выгоревшей лампочкой, одиноко свисающей с потолка. "Сегодня утром полицейские выловили тело сорокалетнего мужчины из болота. Глазные яблоки отсутствовали, лицо украшали порезы по обе стороны рта, напоминая своеобразную рваную улыбку, а внутренние органы до сих пор не были найдены. Медики установили, что смерть наступила глубокой ночью. Было ли это дело нового маньяка, власти умалчивают." ****** Вскоре Аластора отправили в больницу для психически нестабильных. Потолок, пол, стены выжигали глаза своим стерильным белым цветом. Надоело и бессилие, что медленно шагает по светлой комнате, мелькая перед уставшим взором. Каждый день был похож на предыдущий: завтрак-таблетки, обед-таблетки, немного свободного времени в больничном саду, ужин и вновь таблетки, а после отбой. Только милая Ниффти, страдающая слабоумием, окончательно не даёт брюнету сойти с ума, вечно придумывая новые развлечения, хохоча с его шуток или подробно рассказывая, как хрустели кости её четырехлетнего брата. Забавная и очаровательная девушка. Правда, иногда она бывает шумной, напоминая Аластору капризного ребёночка, но не тех малолетних отпрысков, а другую, ту, которую хочется защитить и нежно прижать к груди, как новорожденного котенка. Темноволосый лежит на кровати, вновь натыкаясь на белый цвет. Дверь открывает медбрат, зазывая в столовую на завтрак. Юноша встаёт на затёкшие от бездействия ноги, надевая сверху сероватые тапочки. Опять шагая по бело-молочному коридору, Аластор заворачивает за угол, выйдя в большое помещение с деревянными столами, где уже сидят остальные люди. Пробежавшись взглядом по толпе, приметив знакомую русую макушку, он направился к ней. Очаровашка Нифф во всю поглощает овсянку с курицей, размазывая половину пищи по лицу. Рука опустилась на голову, заставляя девушку подпрыгнуть от неожиданности. – Ниффти. Утречка! – Весёлым тоном произнес брюнет, слегка хохоча от такой реакции своей собеседницы. От былого мимолётного испуга не осталось и следа. Девушка, радостно захватила его в объятия. – Ал, я думала, ты злая медсестра, которая узнала, что я украла иголки. Ты даже не представляешь, как сильно я испугалась. Похлопав по милой головушке, он аккуратно развернул её обратно. Присаживаясь рядом, юноша с удовольствием, продолжил разговор. Оказывается, малышке Ниффти очень нравится колющие и режущие предметы, особенно швейные принадлежности. Её неоднократно ловили на этом. Кстати, именно по этому она и заслужила прозвище Ёжик среди медперсонала. Кто знает, что же вытворяет это очаровательное существо с такими опасными штучками. После приема пищи настало время принимать отвратительно горькие лекарства. У Аластора с этим не возникло проблем, а вот для крошки Нифф всё горькое приравнивается к концу света. Через муки и страдания она всё-таки нашла в себе героическую силу проглотить всё залпом, а после поплакать в плечо темноволосого, вновь жалуясь на злую тётку медсестру, что всё же отобрала любимые игрушки. Настало время вечерней прогулки. Прохладный ветерок нежно обдувал кожу лица, что заставляет маленькую дорожку приятных мурашек бегать по спине. Брюнет, как обычно, сидит на лавочке в самом конце сада, скрываясь за толстой листвой деревьев, не спеша переворачивая пожелтевший от старости листок книги. Слева сидит кроха Нифф, раздавливая пальцами тела жуков, что проползали мимо. А после, оглядевшись по сторонам, жестом попросила парня наклониться. – Аластор, у меня с собой есть вилка. Ты можешь спрятать её у себя? Видимо, злой тиранозавр увидела пропажу и ищет меня. – Не дождавшись ответа, девушка сразу же протягивает ранее упомянутую вещицу. Ее янтарные глаза с надеждой смотрят на юношу, зная наперед, что тот не сможет отказать. – Милая, эм... А зачем тебе эта вилка? В прочем, это не важно. Можешь даже не отвечать. Я все равно не смогу понять, что творится в твоей маленькой голове, – Потрепав по щеке, темноволосый взял с рук столовый прибор, осторожно кладя его в книгу. Радостная кроха вновь вернулась к своему изначальному действию, с новой силой отнимая множество маленьких жизней. Солнце понемногу заходит, образовывая на потемневшим небе прекрасный золотистый закат. В окна падают оставшиеся лучи света, дополнительно освящая больничную столовую, где во всю проходила вечерняя трапеза. Русая девушка вновь крутилась на стуле, чтобы выбрать более удобную позу, несколько раз чуть не падая. Малышка наконец-то уселась. На её лице показалось отвращение к блюду. Ненавистная рыба и тушёные овощи красовались на белой тарелке. –Бе. Они не могли приготовить что-то более съедобное? – Дева капризно фыркнула, отодвигая тарелку подальше от себя. Наблюдавший за этой картиной Аластор лишь хмыкнул, продолжая свой прием пищи. – Вот эту, – Сзади стояла женщина в белом халате, указывая на светло-коричневую макушку. Двое мужчин подхватили девушку под руки, после скрываясь за молочным проходом. Темный коридор освящали мигающие лампочки. Массивные двери отворились, открывая взору маленькую комнату с серыми стенами, заполненную мраком. Ниффти отпустили на холодный пол. – Стойте! Не оставляйте меня здесь! – Но её слова прервал щелчок закрывающейся двери. Крохотное помещение давило своими огромными стенами. Липкий пот выступил на лбу, конечности похолодели, тошнота подкатилась к горлу. Прерывистое дыхание обжигало глотку, заставляя панику все сильнее взбираться в верх. Женский плач, полный страха, медленно затихал . Больше не были слышны мольбы и всхлипы, только немая тишина гуляла по безлюдным коридорам . ******* Утро в психиатрической больнице началось с криков и суеты. Медперсонал, бледный и встревоженный, мчался по коридорам, вынося на носилках тело, прикрытое простыней. Лишь кончики русых локонов водопадом спадали вниз, словно последние напоминание о жизни. — Расходитесь, тут не на что смотреть! – Голос вчерашней женщины звучал сквозь гудящую толпу. Он был полон пофигизма и раздражения, а лицо будто выгравленно из кусков скал, не выражая и капли эмоций. — Не на что? Здесь умер человек. И вы так просто называете это ничем?! – Аластор был зол. Его голос был полон гнева и боли. Он шагнул вперёд, но офицер преградил ему путь. — Это тебя не касается. Как и всех остальных, – Дама, медленно проговаривая каждое слово, безразлично смотрела прямиком в глаза напротив. Словно она выносила человеческие тела каждый день. Брюнет чувствовал, как внутри него нарастает ярость. Вилка медленно сползла из рукава в ладонь, и он подхватил её покрепче, готовясь к нападению. – Слушай, парень, это и правда не имеет отношения к тебе. Лучше иди обратно по своим делам, – Мужская ладонь опустились на плечо юноши, что и нажало на спусковой крючок. Столовый прибор воткнулся в упругую плоть, протыкая брюхо сквозь одежду. Мужик вскрикнул, получая новую волну ударов в полость живота. Выхватив огнестрельное оружие из чужого пояса, моментально направил на женщину в халате. Выстрел. Оба человека падают без признаков жизни на ранее белый пол, окрашивая его красным цветом. Пространство наполняют крики, появляясь от ужаса людей. Пару пуль направились в толпу. Ещё несколько сосудов оставляют новые оттенки на белом холсту. Выйдя из здания, Аластор прострелил замок, висящий на высоких серебристых воротах. Он наконец-то вернётся домой. ******* Отодвинув вазу, стоящую у прохода, юноша взял немного покрытый ржавчиной ключ, направляя его к дверному замку. Дверь открылась. В нос впился отвратительный запах. Сердце пропустило удар. Окоченевшие тело матери лежало на кухонном полу. Высохшая кровь растеклась вокруг. Гнилую плоть пожирали личинки и опарыши, мерзко извиваясь на покрытой трупными пятнами коже. Её высохшие глазные яблоки смотрели куда-то вдаль в тот момент, когда на одном них передвигалась муха, медленно перебирая своими мохнатыми лапками. Из затылка торчал нож. Тот, который он затачивал собственными руками. Она больше никогда не улыбнётся, не погладит по макушке, не потянет танцевать и больше никогда не сможет сказать люблю. Злые слёзы обжигают собой щёки. Ноги подкашиваются, заставляя больно упасть на коленные чашечки. Улыбка сползает с лица, а горло срывается в немом крике. – Прости меня, мама. Я не хотел оставлять тебя одну. Прости, пожалуйста, – Брюнет отчаянно поднимает труп, оставляя оторвавшийся куски мяса на полу. Гнилой сгусток, что раньше был прекрасной женщиной, теперь оставляет гной на чужой рубашке. Звук сирен звучит где-то из далека, понемногу приближаясь все ближе. Остатки матери, аккуратно поставленные, опять лежат на холодном полу. Юноша горько улыбнулся, оставляя за собой молчаливое прощание. Брюнет вновь бежит по лесу, слыша за собой лай собак. Ветер играет с листвой, создавая шелест. Травинки медленно качаются со стороны в сторону. Одна нога цепляется за корень дерева, заставляя парня споткнуться, а после покатится кубарем с холма. Докатившись, Аластор из последних сил поднимается только для того, чтобы снова упасть из-за острых зубов одной из четвероногих тварей. Парень ползком пробирается вперёд, хватаясь исцарапанными ладонями за траву. Вторая собака впилась в ногу, раз за разом вырывая из неё куски мяса, а после перекусывая нервы. Окончательно упав, юноша видит длинные верхушки деревьев, стремящихся к небу, что было так красиво усеянно белыми и пушистыми облаками. В этот раз смерть подкралась слишком близко, подставляя лезвие косы к тонкому горлу, немедленно перерезая сонную артерию. Подстреленный оленёнок одиноко смотрит на острые зубы огромного плотоядного существа, которое в скором времени захрустело его позвоночником. Не бойся, милый оленёнок, тебе всё равно придется тлеть в адском одре. Ты и сам это прекрасно знаешь.