Это будет наш с тобой секрет

      Несмотря на то, что Беллатрикс наотрез отказывалась объяснять, куда пропала утром после Рождества и ещё несколько дней избегала физического контакта с Гермионой, несмотря на мелкие стычки и недопонимая, несмотря на внутреннее самокопание девушки и множество угрызений совести, несмотря на то, что её друзей не было рядом, эти каникулы стали самыми волшебными в её жизни. И всё это было благодаря темноволосой ведьме.       Она ходила с Гермионой в Запретный лес, щекоча нервы девушки, но при этом знакомя её с потрясающей магией в дикой природе. Она провела ей экскурсию в гостиную Слизерина, открывая этот факультет с новой стороны и даже немного поменяв к нему отношение Гермионы. Она устраивала ужины им в своём доме в Хогсмиде, после которых обе оставались там на ночь, а по утрам будила гриффиндорку круассанами с кофе, тем самым будто перенося в романтическую Францию. Но самое волшебное то, какой при этом всём была сама Беллатрикс. Она открывалась Гермионе. И открывалась с абсолютно разных сторон. Она с каждым днём становилась ещё более потрясающей и загадочной для девушки, сколько бы нового о ней Гермиона не узнавала.       И это кружило голову. Беллатрикс кружила голову Гермионе, постоянно делая то, чего девушка ожидала от неё в последнюю очередь. И сегодня не стало исключением.       С самого утра Гермиона сидела за домашним заданием в покоях Блэк и старательно пыталась завершить всё как можно скорее, пока мозг абсолютно чист, а Беллатрикс не придумала очередных планов. Собственно, сейчас она и вовсе куда-то отлучилась. Гермиона порядком устала оставаться без ответов, а потому решила, что лучше всего — просто не задавать вопросов.       Рука уже строчила по пергаменту заключение к эссе, когда дверь отворилась, и Блэк вошла внутрь, принеся с собой свежий морозный воздух.       — Тебе много ещё? — раздался низкий голос над ухом. Подбородок коснулся плеча девушки. Запах вишни и горького миндаля заполнил всё пространство.       — Заключение и всё.       — Отлично.              Раздался стук в дверь, настойчивый, но не громкий. Этот кто-то пришёл прямо следом за Беллатрикс, ибо прошло слишком мало времени с момента, как она зашла. Тёмная ведьма тут же отпрянула от Гермионы и в негромко выругалась.       — Чёрт. Это Макгонагалл.       — Откуда ты знаешь? — ещё тише спросила Гермиона.       — По стуку. И время. Она часто заходит в это время на кофе, — ответы Беллатрикс стали отрывистыми в отличие от той развязной манеры, с которой она вошла минуту назад.       Сердце Гермионы разогналось, отдаваясь в ушах громким стуком.       — Что делать? — одними губами произнесла она, поворачиваясь к Блэк.       — Прятаться. Проигнорировать её не получится, — Белла взяла книги Гермионы с перьями и эссе, пряча в шкаф с закрывающимися дверцами, — она скорее всего видела, как я зашла.       Беллатрикс оглядела комнату профессиональным взглядом мракоборца на приметы улик, которые могут выдать нахождение тут Гермионы, убрала несколько её вещей и кивнула девушке.       — Иди в ванную, — рука скользнула по талии девушки, — и ни звука, а то она убьёт нас обеих.       Гермиона сглотнула и поспешила скрыться за дверью, тихо затворяя её. Сердце быстро билось от волнения, а уши были навострены на звуки снаружи. Входная дверь отворилась.       — Доброе утро, Беллатрикс. Угостишь кофе?       — Минерва, всегда с удовольствием.       Гермиона оценила правдоподобный тон ведьмы и невольно усмехнулась. Мгновение назад сквозившего в нём раздражения от прихода профессора трансфигурации не было и подавно.       Послышались шаги, и оба профессора, очевидно, прошли на кухню. Слышимость для девушки стала ещё лучше. Она стояла, не смея пошевелиться и вслушивалась в разговор. В основном они говорили о работе, закрытии семестра и начале нового, который, к слову, уже послезавтра.       Гермиона не раз поймала себя на мысли, что работа преподавателей Хогвартса кажется ей всё более и более привлекательной. Она заканчивала школу меньше чем через полгода и дико переживала о том, что никак не может определиться с тем, что делать дальше. Вряд ли кто-то разрешит ей преподавать в столь юном возрасте. Но на самом деле идея манила девушку очень многими факторами, основным из которых был факт нахождения в замке Беллатрикс.       Гермиона понятия не имела и даже думать не хотела о том, что будет с их отношениями после её окончания школы. И больше того, это общение и вовсе ни разу не было названо отношениями, несмотря на то, что Белла считала её своей и слышать ничего другого не хотела, она сама не давала ни чётких ответов, ни каких-либо других обозначений их общения.       Звон чашек и неторопливый утренний диалог уже начинали сходить на нет, когда Макгонагалл вдруг сказала:       — В последнее время меня крайне беспокоит мисс Грейнджер.       Гермиона, стоящая за стенкой, как можно тише сглотнула.       — Вот это неожиданно. Она же отличница и пай-девочка, — небрежно и с открытым безразличием сказала Блэк, — по-моему, она может беспокоить в последнюю очередь, и то только тем, что сдаст эссе в четыре раза больше нужного объёма.       Или тем, что заставит стонать тебя до утра, доведёт до дрожи в ногах и не даст выспаться, Белла.       Гермиона тут же отдёрнула себя от этих мыслей. Но как ещё можно отреагировать на столь мастерское враньё со стороны Беллатрикс? И, к тому же, за все каникулы обычно неугомонная в плане сексуальной жизни тёмная ведьма ни разу не дала Гермионе дотронуться до себя, хотя сама по три раза за ночь могла доводить гриффиндорку до пика. А оттого мысли девушки ещё больше заходили в неприличные дали. Но и беспокойство не отступало.       — Нет, в плане учёбы у неё всё прекрасно, тут не поспоришь. Но до меня доходят слухи, что она попросту отсутствует в своей постели, причём очень даже часто.       Гермиона прочувствовала усмешку Беллы, холодную, с долей понимания. Однако саму её начинало трясти. Макгонагалл что-то подозревает.       — Тоже мне новость, Минерва. Девчонке семнадцать лет, бегает где-нибудь по замку с каким-то мальчиком. Гормоны, возраст, ночь… это нормально.       — Не суди по себе, Белла. Она всегда была озадачена лишь учебой. Да и тем более, что Уизли, что Поттер в это время находятся в своих кроватях.       — Ну спасибо, — снова усмешка, — хотя я о своих школьных годах ничуть не жалею, особенно о старших. А насчёт этих двух, я думаю, у неё вкус получше.       — И всё же, прогулки по ночам это одно, но под утро она ведь не возвращается к себе. Тебя не тревожит подобное у слизеринцев?       — Я считаю, что мы не должны так сильно их ограничивать. Это совершеннолетние взрослые люди, какими бы прискорбными иногда не были их умственные способности. Через пару месяцев они выйдут из школы, их ждёт взрослая жизнь. Многие находят свою пару, будучи в Хогвартсе, к чему так препятствовать созданию отношений, а, может, и новых семей?       — Может, ты и права, — после недолгой паузы отозвалась Макгонагалл, — однако я беспокоюсь о том, чтобы мисс Грейнджер не оказалась в каких-то неприятностях.       — Я тебя умоляю. Она обо всём, кроме своих горе-друзей, сразу бежит докладывать учителям. А её любимый декан стоит в списке первым.       Профессор Макгонагалл снова ответила не сразу. Слова Беллатрикс ей явно льстили.       — Думаю, ты снова права. Но мисс Грейнджер хорошо относится не только ко мне. Давно замечала, что ты ей тоже весьма и весьма нравишься, — послышался звук отодвигающихся стульев.       — Видимо, я сдаю позиции, раз начинаю нравиться студентам. Надо бы быть пожёстче.       — Ты в своём репертуаре, Белла, — голос Макгонагалл раздался где-то совсем близко, — я зайду в… — Гермиона буквально почувствовала присутствие профессора. Её начало колотить.       — Не советую. У меня прорвало трубы, и сейчас они держатся на сдерживающих чарах. Немного моей невнимательности, и тебя может окатить… ммм, ну ты поняла, — она не закончила фразу, слегка усмехнувшись.       — Какой ужас. Давай я помогу починить или позову Филча? — рука Макгонагалл легла на ручку двери и потянула её вниз. Гермиона забыла, как дышать.       Белла, сделай что-нибудь… Чёрт, чёрт, чёрт.       — Еще чего. Чтобы Филч сделал хуже, и мне залило всю комнату? — категорично отказала Блэк, — не поверю в то, что это именно то, чем ты мечтала заниматься с утра. Я в состоянии справиться с бытовой магией. И, надеюсь, что ты не столь плохого мнения о моих способностях, — при всём знании ситуации, её тон оставался таким же.       — Об этом и речи не было, — ручку отпустили, оставив дверь приоткрытой, — ладно, пожалуй, я и правда пойду.       Шаги начали отдаляться, а Гермиона всё ещё не решалась выдохнуть. И лишь когда входная дверь захлопнулась, она поднесла руки к лицу, закрывая его, и глубоко задышала.       Дверь в ванную отворилась.       — Хорошая девочка. Тихо себя вела.       — Белла, это было кошмар как близко! Я думала, она услышит стук моего сердца, ну или я просто умру от того, что оно выпрыгнет!       — Да ладно тебе, — беззаботно отмахнулась Беллатрикс, будто этого всего кошмара и не было минуту назад, — прежде чем ты умрёшь, у нас есть ещё одно дело. Ты закончила с уроками?       — Да.       — Одевайся.       — Куда?       — Увидишь.

***

      Гермиона стояла около ворот Хогвартса. Она сделала вид, что пошла подышать воздухом и пройтись, как и велела ей Блэк. Слава Мерлину, никто не навязался к ней в компанию, чего она и опасалась.       Снег хрустел под ногами, когда она делала очередной маленький круг, чтобы не замёрзнуть от отсутствия движения.       — Мисс Грейнджер, вы чего гуляете одна? — писклявый голос раздался откуда-то снизу. Гермиона обернулась.       — Здравствуйте, профессор Флитвик. Я делала домашнюю работу и поняла, что уже путаю одни руны с другими, пришлось пройтись на свежий воздух.       — Понимаю, понимаю. Иногда нет ничего лучше, чем отвлечься и хорошенько проветрить мозг. Я вот, пожалуй, пройдусь до Хогсмида, пока ещё не начался семестр. Кстати, мне показалось, или я видел вас в деревне в день, когда студентов там быть не должно было?       О, Мерлин.       — Я думаю, вам показалось, профессор, — с невинной улыбкой сказала Гермиона. Щёки её знатно покраснели, но возможность списать это на мороз спасала положение.       — Всё может быть, всё может быть, — нисколько ей не веря сказал Флитвик, — ладно, отдохните хорошенько перед началом семестра.       — Всего доброго, — снова улыбнулась девушка. Но как только профессор заклинаний скрылся за воротами школы, уйдя на проселочную дорогу, Гермиона резко выдохнула.       Дело было в том, что в один из дней, проведённых в Хогсмиде у Беллатрикс, когда студентов и правда там нигде быть не должно, Гермиона крайне неудачно вышла на улицу, практически столкнувшись с Флитвиком. Она резко скользнула за угол, но профессор, видимо, успел заметить её краем глаза.       Не успей она распереживаться по этому поводу, как вдруг её руки коснулась рука в мягкой чёрной перчатке.       — Мисс Грейнджер, что вы делаете на окраине школы в такой холод?       — Да так. Жду одну очаровательную ведьму с её загадочными планами, — она повернулась. Нет, она никогда не устанет удивляться и восхищаться красотой Беллатрикс. На фоне заметённых снегом окрестностей замка она выглядела ещё ярче обычного. На чёрные волосы ложились снежинки, а на контрасте белой кожи ярко выражались угольно-чёрные глаза, — мы покидаем территорию замка, верно?       — Пойдём, — она не ответила и лишь потянула за руку Гермиону, выводя её за ворота с крылатыми вепрями, и в этот же момент трансгрессировала.       Ощущение был не из приятных, но рука, державшая её так крепко, очевидно, исправляла положение. Отпускать её не хотелось вплоть до момента, пока Гермиона не огляделась по сторонам, и челюсть её чуть было не отвисла.       За тёмной каменной оградой, за высокими воротами виднелся величественный тёмный особняк.       Неужели…       — Это… — начала было Гермиона, но дыхание её перехватило от ощущения нереальности ситуации.       — Мой дом, — пожала плечами Беллатрикс. Она прошла ближе, и ворота со скрипом отворились, — пойдём, на улице холодно.       Тут и правда было ещё холоднее, чем в Хогвартсе. Видимо, находились они сейчас ещё севернее. Гермиона шла следом за Блэк, под ногами её хрустел снег, а поместье возвышалось над ними, такое же контрастное относительно окружающей среды, как и его хозяйка.       Беллатрикс отворила массивные двери из тёмного дерева, и вскоре их окутало тепло. Хотя по виду и ожидалось, что в нём будет холодно, это оказалось обманчивым. Кто-то явно натопил помещение заранее. Скорее всего домовики. Однако, как только зажёгся свет, Гермиону перестало волновать что-либо другое, кроме открывшейся картины.       Холл, лестница и столовая, в которую была открыта дверь, всё, просто всё пространство было уставлено вазами, вплотную набитыми алыми розами. Зрелище потрясало и завораживало.       — Белла… — на выдохе сказала Гермиона, понимая, что не может найти слов. А когда на её талию сзади легли руки, обвивая и прижимая к себе спиной, по телу девушки и вовсе пробежали мурашки, покрывая её с головы до ног.       — Мой дом обычно мрачный, и я не хотела, чтобы он был для тебя таким, — раздалось над ухом, — а ещё я поняла, что ни разу не дарила тебе цветы, — голос её был беззаботным, словно она сорвала три ромашки с клумбы, а не сделала это, усыпав всё вокруг роскошными алыми розами.       — Это шикарно. У меня просто не слов! — она обернулась и, немного приподнявшись на носочки, так как Блэк была сильно выше на каблуках, поцеловала её в губы. Поначалу невинный поцелуй стал глубже, и руки Гермионы начали вплетаться в тёмные волосы, опускаясь ниже на шею. Но Беллатрикс отпрянула от неё достаточно резко, почти дёрнувшись.       — С такими действиями тебе не нужны слова, малышка, — она сделала вид, что всё хорошо, но у Гермионы остался неприятный осадок, — пойдём в столовую.       Вся комната, куда они вошли, тоже была в розах. Посередине стоял стол, где уже было накрыто на две персоны.       — Никогда бы не подумала, что романтика — это про тебя, — искренне удивилась Гермиона, проходя к столу.       — Ты знаешь, что такое романтика? Это понятие было придумано бедными парнями, у которых не было ни гроша за спиной, но им было нужно, чтобы девушки хоть как-то обращали на них внимание. Не думаю, что это про меня.       Гермиона хмыкнула.       — Интересная версия. Вино? Сейчас ещё даже не обед.       — У нас последний полноценный выходной. Завтра в школу нагрянет толпа студентов, а послезавтра начнётся семестр, не включай зануду.       Этот обед был пропитан чем-то особенным. Помимо нереального количества роз, дорого обставленной столовой и безумно вкусной еды, это было как-то по-аристократичному. Гермионе нравилась такая обстановка, несмотря на то, что раньше она бы закатила глаза на это всё. Но теперь… Когда она представляла, что в этом доме выросла Беллатрикс, что за этим столом она сидела с родителями и сёстрами, когда ещё сама приезжала на каникулы из Хогвартса… Теперь это всё ощущалось абсолютно по-другому.       После трапезы и пары бокалов эльфийского вина девушка не устояла и напросилась на экскурсию по поместью. Закатив глаза, Белла согласилась, проведя её по этажам, комнатам, рабочему кабинету, и библиотеке, из которой девушку удалось вытащить только к ночи.       За окнами давно стемнело, они сидели на диване в спальне и пили вино.       — Это не твоя комната, верно?       — С чего ты взяла?       — Она не в твоём стиле, абсолютно. Ну, и тут множество фотографий Нарциссы.       — Да, это её комната, не знаю, почему, но в последнее время я предпочитаю оставаться в ней.       — Белл… — протянула Гермиона, явно не зная, как подступиться.       — Ммм? — тёмная ведьма закинула руку на плечи девушки, притягивая к себе. Она уже была достаточно пьяна, а потому Гермиона решилась.       — Что происходит?       — А если конкретнее?       Вопрос на вопрос. Классика.       — Между нами. Ты ведёшь себя странно. Ты делаешь всё это, постоянно проводишь со мной время, делаешь для меня столько всего… И при этом не даёшь дотронуться до себя.       Она промолчала. Снова. Снова молчание и никаких ответов. Снова словно разговор с пустотой.       Но Гермиона не собиралась сдаваться. Надо просто подступиться с другой стороны.       — А ещё мне кажется, нам надо быть немного осторожнее. Сегодня Флитвик сказал мне, что видел меня в Хогсмиде… и Макгонагалл… ты не боишься её? Что она, ну…       Беллатрикс перевела на девушку тяжёлый взгляд, убирая руку с её плеч и немного отодвигаясь. Поставив свой бокал на столик, она негромко сказала:       — Её — нет, — глаза ведьмы скользили по девушке, задерживаясь на лице и глазах, — её не боюсь.       — А что тогда? Ты понимаешь, что я мучаюсь от того, что ничего не понимаю? От того, что ты не говоришь мне, почему пропадаешь и куда. В ночь Рождества… Сначала признавая меня чуть ли не частью своей семьи, а на следующий день банально не отвечая, где была.       Горькая усмешка тронула губы женщины.       — Хочешь получить ответы? Пусть будет по-твоему. Но учти, что тебе не понравится, — она залпом допила половину бокала и снова поставила его на столик, — есть человек, которого сильно не устраивает то, что я с тобой общаюсь. Ну, его в принципе не устраивал бы никто, с кем я свяжусь, просто раньше у него не было такой возможности повлиять на это. Тебе известны наши законы, и ты прекрасно понимаешь, что наша связь недопустима и несёт серьёзные последствия, пока ты учишься. И, будем откровенны, даже если я смогу откупиться от предписаний закона, то репутацию мне это испортит навсегда, а это не восстанавливается.       — Это он?       — Да.       — Только не говори, что… — до Гермионы вдруг начало доходить, что именно от неё скрывали всё это время.       — Да. Я была у него той ночью.       — Ммм, ясно.       — Если ты уже на представляла себе что-то в роде примирительного секса, то я тебя огорчу. Мы подрались. И я трансгрессировала к Руди.       — Что?! — Гермиона вскочила с дивана, чуть не расплескав вино из своего бокала, — нет, ты же несерьёзно сейчас? Сидеть с ним в компании, с семьей, где его не должны было быть, ладно, допустим. Но что, прости? Ты пришла не ко мне, а к нему?       — Я была ранена, — Беллатрикс не вскакивала и не выражала каких-то либо эмоций. Она продолжила сидеть откинувшись на спинку дивана и смотрела на эмоции девушки усталым взглядом.       — Помфри. При чём тут Рудольфус? Почему!?       — Потому что к Хогвартсу можно трансгрессировать только к воротам, где меня в таком состоянии благополучно бы разорвали какие-нибудь оборотни. Мы с Руди отработали много лет ты прекрасно знаешь, где.       — Не только с ним. Почему не Крауч или Рабастан? Почему не больница святого Мунго?       — Потому что там было бы слишком много вопросов. Потому что везде защита. Потому что у меня был распорот живот и шея, а ещё сломано пару рёбер, но этого я тогда не заметила, видимо, во время очередного круциатуса. Потому что я отключалась от потери крови, и да, он первый, кто пришёл мне в голову, если тебе станет легче. Потому что я с десяток раз обязана ему жизнью, и как бы ты его не любила, это ничего не поменяет. И он останется мне близким человеком, ясно?       Гермиона опешила. Она поставила бокал и подошла ближе, садясь обратно.       — Покажи, — она протянула руку, отодвигая тёмные кудри с шеи.       Беллатрикс потянулась к палочке и сняла маскирующие чары. На шее образовалась длинная полоса. Гермиона задержала дыхание.       — Ты… это очень… близко к сонной артерии, — она аккуратно провела по шее, не касаясь шрама. От осознания, что тёмная ведьма могла умереть в ту ночь, всё внутри буквально перевернулось.       Холодная рука перехватила запястье девушки, сжимая и заставляя посмотреть в глаза.       — Я хочу, чтобы ты пообещала мне, что за пределами Хогвартса ты не будешь ходить одна. Нигде. Ни при каких обстоятельствах.       — Ты думаешь, что…       — Я не думаю, я знаю. Я знаю, что он может навредить тебе. Знаю, что он может сделать и на что пойти ради мести, из ревности, ради власти и ради золота. Я знаю этого человека как никто другой. И прошу тебя пообещать мне это. Он не тот, кем кажется.       — Поэтому ты прогоняла меня, когда я разговаривала с ним во Франции? Я тогда дико злилась на это. Но он же не знал тогда?       — Я старалась не обращать на тебя внимания всю поездку, чтобы он не догадался. Чтобы не ставить тебя под угрозу. Тогда, может, и не знал. Но от этого мне меньше не хотелось, чтобы ты была от него подальше.       Они наконец-то говорили. Без молчаний и перевода тем. Она пообещала дать ответы на вопросы и сдержала слово. Как многое встало на места. Как многое оказалось совсем не тем, чем казалось раньше.       — Не знаю, насколько легче мне стало, но без неизвестности живётся проще. В последнее время меня почти трясло, я боялась…       — Чего?       Девушка потупила взгляд.       — Того, что ты меня не хочешь. Что тебе неприятны мои прикосновения. Мне было так плохо от этой мысли.       — Вот тут ты ошиблась, малышка. Каждое твоё прикосновение изводило до предела. Но, боюсь, у меня всё тело ещё местами сине-чёрного оттенка.       Гермиона сглотнула.       — Я… понимаю.       — Но если ты будешь аккуратной… — Беллатрикс плавно притянула девушку к себе. Глаза встретились, зажигаясь новыми искрами, словно бенгальские огни.       — Очень… аккуратной, — почти шёпотом сказала Гермиона, боясь нарушить этот момент.       — Иди ко мне.       Ухмылка проскользнула по губам, которые уже в следующее мгновение накрыли губы гриффиндорки.