Vendetta

Несмотря на количество звёзд среди неба,

Я буду смотреть на тебя.

Моя единственна, едина,

Моя прекрасная душа.

Очаровал и оглушил,

Осветил и погубил.

Вся вечность отдана тебе,

И душу с сердцем забери.

Я найду тебя, ты жди.

И соберёшь мой пепел,

В чертоги собственной души.

***

Дождливый вечер сменился первым снегом. Первым, девственно белым снегом, который к первым лучам восходящего солнца уже успел укрыть своими объятиями крыши домов, дороги и голые ветви деревьев. Окна, борясь с температурными контрастами, покрылись паровым шаром. Сквозь него, можно было разглядеть лужайку перед массивными воротами, на которой выделялись несколько фигур: две мужских и одна подростковая. Утро очередного учебного дня встретило подростка жаждой. Организм решил проснуться раньше обычного. Настенные часы тихо и равномерно отбивали свой ритм, а на циферблате неоновым показывало время — четыре шестнадцать. Саске лёгким шагом, не закрывая дверь своей комнаты направился в кухню, замечая на периферии зрения сквозь окна белоснежную пелену. Казалось, небо вот-вот рухнет на землю, и придавит все снежной тяжестью; снежинки в танце все более укрывали землю. Первый снег вызывал у всех разные эмоции: радость, восхищение, тоска, возбуждённость от томительного ожидания праздников. Но сам подросток не был склонен к романизации вещей. Снег как снег — обычный и не примечательный. Внезапно он насторожился, заметив движение на кухне, а затем и персону, которую не то чтобы очень ожидал увидеть утром. Заметив подростка, Наруто обернулся, кратко кивнув в знак приветствия. Он так рано просыпается? Или так и не спал, учитывая, что они с братом до позднего копошились в комнате? — С добрым утром. Жажда утренняя? — и улыбается. Тепло, спокойно, будто понимающе, и от этого невольно хочется поежиться. Но Саске заторможено кивает в ответ, взяв со шкафа чашку, набирает воду, стараясь не обращать внимания на чужое присутствие. Выходило неплохо, не беря в расчёт напрягшуюся вмиг спину. А Наруто, кажется, что-то да заметил: смотрит лукаво, прям как Итачи, от чего хочется поскорее скрыться от этого взгляда, но он стоит упрямо, пьёт воду, и садится за стол, но взглядом скользит по полу подбираясь к белой футболке, которая так ему, Наруто, шла. Впервые хотелось послушать. Впервые захотелось услышать о себе больше, от постороннего человека. Потому что он другой. Он не судит, как они. Будто видит насквозь, и оттого одновременно пробирает, и чувствуется что-то не ведомое ранее. Он не знает, что чувствует, но это определенно затягивает его в никуда. В пропасть, из которой не видно выхода. Но он и не против. Он чувствует, ощущает что это правильно. Будто так и должно было случиться. Словно все, что он делал и как жил до этого шло к этой встрече. Это вызывало помехи в четкой системе хладнокровия и спокойствия, и он знал, что это не просто так. Этот человек манил, он был особенным. Раскрыл то, что упрямо скрывалось в потёмках души за один диалог и даже сейчас, сидя просто рядом, приносил чувства спокойствия умиротворения. И эти чувства вызывали внутри что-то странное, липкое и похожее на страх. Это страшно, но одновременно так сладко и желанно. Хотелось прикоснуться, но Саске боялся обжечься. Наруто казался солнцем. Но сейчас, так сливался со снегом, безмятежным, невинным, неведомым. Вода в стакане давно закончилась, но подросток так и не ушёл. Сам того не замечая, он продолжал скользить взглядом по фигуре перед собой, отмечая про себя все больше деталей: за ночь блондинистые пряди растрепались, улыбка такая же, как и на террасе, а глаза… Эти глаза казались ещё глубже, пронзительнее. Саске встряхнулся, резко встретившись с чужим взглядом, но собственного не отвёл. Наруто смотрел на него, будто глядя в душу, как и в прошлый раз, но дискомфорта не ощущалось. Была в этом неведомая связь: трепетная, глубокая. Отчего хотелось мимо воли довериться, узнать больше о том, кто казалось, знает абсолютно все о нем и без слов. И это чувствовалось каждую минуту. Прошло не так много времени, но по ощущениям, несколько часов, как он, будто загипнотизированный, не мог оторвать взгляда и прервать гляделки. Будто падал все глубже, но их прервал шум сверху. В кухню, на ходу надевая серёжки, зашла Микото. Судя по всему, проснулась она давно, ведь была при параде. Шелковистые волосы затянуты атласной лентой в высокий хвост, гармонично сочетались с белой длинной юбкой, и нежно-голубой блузой. Следом за ней вышел и Фугаку, в деловом костюме, сдержанно кивнув в знак приветствия. — Наруто-кун, прости что сброшу на тебя завтрак, но мы действительно должны поспешить, дорога дальняя — Микото виновато посмеялась, подталкивая мужа к выходу, на плечах у неё уже красовалось пальто. Саске несколько минут вопросительно всматривался в родителей, а после вспомнил, что те должны были посетить сегодня какую-то пресс-конференцию. А потом, до него дошел смысл сказанного, и он с ещё большим удивлением посмотрел на Наруто. — Ничего страшного, мне в радость. Сами знаете как Итачи готовит. — Он серьёзно? Приготовит завтрак? Что вообще происходит? И когда они успели договориться об этом? И очнулся от размышлений и осознания Саске лишь тогда, когда входная дверь закрылась, а Наруто потянулся к холодильнику, вдруг заговорив. — Раз все уже не спят, и время нужное, можем начать. Итачи хотел на завтрак увидеть панкейки. — достал молоко, яйца, и развернулся вновь к нему — Как смотришь на рис с омлетом? Саске кивнул, обратив взгляд на пол, почему-то стало неловко. Чтобы гость, да готовил? И скорее всего, Наруто это заметил, раз приглушённо рассмеялся, потянувшись к тумбочке, чтобы достать пачку с рисом. Он действительно умел готовить? Наверное, стоило бы уйти с кухни, но подросток не сделал этого и с самого начала, так что мешало посидеть ему и сейчас? — У тебя прорывается акцент в речи. — сделал замечание, которое хотел сделать ещё вчера. Но если тогда это было бы упрёком, сейчас, скорее интерес и желание узнать больше об этом человеке. — Это потому, что я лишь недавно вернулся в Японию. Долгое время жил в Германии. — вновь смешок, а Саске впитывает новую крупицу информации. О большем не расспрашивал. Он сидел, наблюдал как блондин промывает рис, кратко кивал ему в направление различных шкафчиков на вопросы о нахождении тех или иных приправ, продуктов, и слушал. Слушал незамысловатую мелодию, которую все время напевал Наруто, слушал его периодические сравнения с жизнью в Германии, некоторые немецкие слова, и наблюдал за умелыми руками. Впервые рассказывал о делах в школе, и его слушали. Подросток ощущал, что его слышат, не скажут ничего лишнего, как нужно было ему и чувствовал, что его вердикт был правильным. Он действительно особенный, и чувство, так похожее на привязанность, уважение и родство прорастало где-то внутри. Приятный запах еды доносился уже спустя двадцать минут, а Саске так и ни разу не отвёл взгляда, и лишь когда его попросили подняться, разбудить Итачи, уже на втором этаже, лицо залилось непонятным румянцем, а кончики пальцев стали покалывать. В голове возникла мысль, что именно Наруто, стал его первым другом. Вызывал необъяснимое сладкое, щемящее жжение внутри. Наруто действительно умел готовить, и делал это на уровне самой Микото, от чего подросток не отказывал себе в возможности украсть несколько панкейков с тарелки Итачи, огрызаясь на его возмущения. За завтраком стало известно, что Наруто — ученик по обмену с Германии. — Но на самом деле, он в детстве несколько лет жил в Японии, а после переехал в Германию. — и стало ясно, когда Итачи успел познакомиться и сблизиться с ним, стало ясно, почему Саске его раньше никогда не видел и о нем не знал. Детство всему начало и видимо, уделом Саске было все время ощущать что-то непонятное, и в этот раз, оно не было приятным. И не было ничего сказано о причинах переезда. Хотелось спросить, хотелось узнать больше о его прошлом, но он не стал бы соваться туда, куда его не просят — раз не рассказывают сейчас, он узнает об этом потом. И досадно, что он не смог больше провести времени наедине с этим человеком. Очень досадно. На лужайке выделялось несколько фигур. К восьми часам уже выделялись огромные кучугуры снега. Не упустив возможность, Итачи с Наруто, в ожидании водителя перебрасывались снежками, а Саске лишь приговаривал тихо об идиотизме, пока ему не прилетело за шиворот — Идиоты. — и вовремя приехавший водитель, оборвал гневную тираду под звонкий смех. Был очередной учебный день, и пусть была возможность остаться дома — никто б и слова не сказал, захотелось потесниться в одной машине с ним. Именно тем, с кем хотелось провести больше, больше, больше доступного времени. Саске чувствовал тепло, исходящее не из печки салона, а от тела, которое вплотную прижималось к нему — Саске не тактильный, но сейчас он не против этого контакта. Но всему суждено закончится, дорога не вечна, день только начинается, и с ним нужно прощаться. Чего Саске не ожидал, так это теплого, такого понимающего взгляда напоследок, и теплого дыхания рядом: — Не закрывайся от мира, если под ноги попалось несколько камней. Расслабься.— холодный, зимний воздух резко взлетел в салон, но щёку обвивало жаром, а две фигуры удалялись внутрь огромного здания. Одна из них энергично махала на прощение. Он уже не находил объяснений глупой смене то энергичности и глупости, то глубокого понимания и соединения в этом странном парне. Не искал объяснений тому, почему Наруто сказал это и откуда узнал что тревожило — уже знал, что тому известно все. И Саске, возможно, все же последует его совету, начиная со все-таки поездки в школу, и в этот раз, он не закроется.

***

И ведь действительно он это сделал. Он распознавал каждый неискренний взгляд, улыбку, лестные слова, завистливые лица, которые преследовали его повсюду. Относился с презрением, игнорировал, моментами даже улыбался, но сегодня все должно быть иначе. Сделал выводы, раскрылся, благодаря ему. Не нужно игнорировать, пытаться кому-то угодить или сдерживаться. Теперь, он и сам не понимал почему и зачем это делал. Уверенность преследовала его всегда, кроме одного единственного случая, и сейчас, этот случай им не был. Уроки пролетели даже быстрее, чем обычно. Саске видел обычную картину, но уже не обращал на неё внимание и не разглядывал темные углы и несовершенство. Ничего не изменилось, но так на все повлияло мировоззрение и восприятие, что казалось, будто дышать стало легче. Он не загонялся, не связывал в голове дурных мыслей, и думал лишь об одном. «Всё это благодаря ему.» Сопровождаемый суматохой, привычной для учебного заведения, особо в конце рабочего дня, Саске стоял в ожидании водителя, около школьных ворот. Вдруг его внимание привлекли крики, и обернувшись увидел около большого дерева, небольшую компанию парней. Опрокинув на картину равнодушный взгляд, подросток направился вперёд. Издёвки в школе обычное дело, а сегодня он не закроет на это глаза. Сегодня особенный день, другой он. Уже подходя ближе, он смог разглядеть более чётко фигуру, спрятанную за спинами этой компании. Это был парень, и приглядевшись, Саске увидел, что тот сдерживал что-то чёрное в руках. Видимо, он пытался отбиваться, и у него это прекрасно получалось, раз трое из десяти парней лежало рядом в грязи. — Как-то не честно толпой на одного. — он находился все ещё на расстоянии, смотрел высокомерно, с насмешкой. Это расстояние преодолел незаметно, и один из парней, не успев толком развернуться уже лежал на земле придерживаясь за щёку, на которую пришелся удар. Он знал, что его слава расходится по всему учебному заведению как минимум, и может быть, дело обошлось бы лишь одним разговором с его участием, но сегодня, так хотелось сбросить пыл. И драка была бы прекрасным решением, которое непременно одобрил бы каждый член его семьи. Парни, как и ожидалось, что-то грубое покрикивая подобрали своих товарищей и убежали. Сопроводив их взглядом разочарования и презрения, подросток вернулся к жертве потасовки. Теперь можно было заметить, что тот парень прятал все время — черный котёнок, грязный, но не потерявшей своей красоты, острыми когтями вцепился в одежду. — Меня зовут Суйгецу. Спасибо, что помог. Они издевались над ним, пришлось преподать урок. Я бы начистил их всех до неузнаваемости родной матерью, да вот придурки вечно толпой ходят. — у этого Суйгецу, были прямые белые волосы, со светло-голубым оттенком. Саске не счёл за необходимость представляться, раз уж минутой ранее некоторые из компании прокричали его имя, так что лишь сдержанно кивнул, протянув свою ладонь парню, который схватившись за неё поднялся. — Такие ни на что неспособны поодиночке. Бывай. — должно быть, водитель уже стоял на месте в ожидании, а внутри разгоралось такое сладкое чувство ожидания и предвкушения. А вдруг я вновь его увижу? — Так улыбаешься, о любимой подумал? — Глаза вдруг расширились, а на щеках возник румянец. О любимой? А потом мечтательная улыбка смылась негодованием и раздражением. Да, он помог, но… — Какого чёрта ты за мной увязался? — тот посмотрел на Саске так, будто он сказал какой-то бред. Суйгецу, все это время следовал за ним, до самих ворот. — А где же он будет жить? Понимаешь, у себя я не смогу его держать, у матери аллергия и… — А с чего ты решил, что я буду держать его у себя? — А почему нет? — и подросток одарил его взглядом, которым в обычное время смотрят на психов либо идиотов. Данный кадр подходил под второе. Но как только он решил что-либо ответить, как сзади раздался знакомый голос. И все гневные слова и мысли испарились, будто их не было. — А что это тут у вас? Котёнок? Милый. — макушку обдало теплым дыханием, а по щекам пробежала волна жара. — Да, мы вот обсуждали что Саске не… — но договорить ему не дали. — Что я хочу забрать его домой. — впервые его слова прозвучали быстрее, чем он сумел подумать. Он не обращал внимание на удивлённые и какие-то странные взгляды Суйгецу и появившегося Итачи, которого увидел обернувшись вместе с Наруто. Лишь на этот хриплый смешок, прислушиваясь к нему. Саске не долго думая, взял котёнка в руки. Выбора не было. — Кстати говоря, а что вы тут забыли? — и ведь действительно, что понадобилось студентам в школе? — У нас перерыв, решили зайти в кафе рядом, но Наруто захотел проведать тебя со словами «Сейчас пора любви для подростков, тебе не интересно?» — а Узумаки пихнул его локтем неловко посмеявшись. — Мы все-таки пойдем, коты это хороший знак. Ведь так? — и осознание того, что в этой фразе был скрытый смысл понятен только им двоим, сладко растекалось внутри. Он заторможено кивнул, и ровно также наблюдал за тем, как его брата со спины толкают вперёд, и подмигивают ему. Ведь Наруто пришел именно из-за знания о том, что тревожит Саске, и это необычайно грело душу. — Так вот кто любимая. Или правильнее сказать, любимый? — мигрень проявилась сразу же, как обезболивающее ушло. — С чего ты взял что я… — Влюбился? — продолжили за него. И подросток ощутил раздражение, отличающееся от известного ему ранее, потому что именно сейчас, сердце издавало такой равномерный, но мощный бит. — У тебя все на лице написано, дружок. Но не бойся, помощь за помощь — и мы друзья, я тебя не сдам. — Да пошёл ты. — Влюбился? Это странное чувство, желание и смущение это любовь? Как глупо можно было влюбиться в совершенно чужого, неизвестного ранее человека? Но Наруто отличался, он понял, прочитал, доказал и наставил. Котёнок все прижимался к груди, сдавленный крепкими объятиями, против которых, видимо, ничего против не имел к удивлению. Суйгецу подшучивал что-то все время, на протяжении которого они подвозили его домой, а в голове засела мысль. Он — вдохновение. Он — наслаждение. Он — непостижимая муза.

***

Снега замело все больше, рождественское настроение витало в воздухе. Гирлянды украшали козырьки каждого из встречных магазинов, лавок. Рождественская ёлка высилась у центра города, а люди восторженно готовились к праздникам и проводили время со своими близкими. С тех пор он его не видел. Ни после школы, ни перед каникулами, ни с первыми праздниками. Саске недоумевал, впервые испытывал отчаяние и не мог брать участие в обычных повседневных делах. Почему? Что случилось? Зачем? Куда он исчез? Он ни словом не обмолвился об этом. И это было вполне естественно, но ощущалось предательством и разрывом. Спустя месяц, тогда, стало известно, что Наруто вернулся в Германию, и это оставалось принять. Вспомнилось, что он все-таки предупреждал о том, что лишь студент по обмену, и естественно пришло бы время возвращаться в родной университет и город. Это немного грело душу, но ситуацию не улучшало. Он стал первым его, Саске, другом. Единственным, настоящим. Но было что-то ещё. Было что-то странное в этой ситуации. Почему так внезапно? Он больше не приезжал, и это отображалось и на Итачи. Никто бы не заметил, нет, никто. Кроме Саске. Он бы заметил любое изменение в его поведении. Никогда Саске не видел, чтобы его старший брат хандрил, тосковал, болел. Такого не было, он был крепкой стеной и, казалось, давно понял все истинные лица этой матушки вселенной. Саске не замечал, чтобы тот в кого-то влюблялся, искренне о ком-то кроме семьи заботился. Но почему-то после уезда Наруто, на глубине темных, таких всегда всезнающих и лукавых глаз засела тоска. И Саске это понимал. От него не было ни весточки. Но взывала к интересу неизвестная ему связь между его же семьёй и незнакомым ранее человеком. И разве они не могли поддерживать контакт? В тот же день, после расставания, он к вечеру хотел, собирался расспросить и выпросить у Итачи все ответы на волнующие его вопросы. Пусть и ожидал в ответ ненавистных издёвок, но решил для себя, что информация того стоит. Это вызывало у старшего удивление. Его нелюдимый братец заинтересован в ком-то? Но так понимающе кивал, улыбался. И если думал, что Саске сможет поверить лишь в историю, об общей песочнице, глубоко ошибался. Он, Саске, видел что под привычной насмешкой скрывалось что-то большее. Не мог поверить в то, что сам Итачи, такой на самом деле скрытный и недостижимый мог привязаться к человеку всего лишь пару раз с ним сыграв. Но расспрашивать было бесполезно, если тот не хочет о чем-то рассказывать — будет скрывать до последнего. И оставался вариант, узнать все самому. И Саске знал, верил что рано или поздно, но он вернётся. Если и нет, он сам его найдет. Тоска переплеталась тёмной нитью с желанием увидеть, а само желание со временем возросло в заядлую идею, цель, одержимость. Прошёл год. Первый снег наводил неизвестную ранее тоску, такую тягучую, от которой хотелось выть, разрывать все связи с окружающим миром и разрушать все, что попадалось на пути. Тогда, в тот день последней встречи, некоторые вещи изменились. Пусть сам он и не признавал, но того не ожидая обзавёлся новым другом. Суйгецу следовал за ним, а Саске, за целый год раскрылся ему больше. И не показывая, но с искренностью считал его другом. В гости к ним часто стал наведываться Обито — младший брат Микото. Саске был тому рад, ведь из родственников, ближе всего он был к нему. Ожидание было томительное, без известного конца, как поезд в одну сторону. И Обито не мог не заметить изменения, тоску в племяннике. Посвящение в детали, а не во всю ситуацию избавило от лишних вопросов — но никак не от подтруниваний. Но Саске с этим сможет смириться. На второй год, он обзавёлся небольшой компанией, которых считал в глубине души друзьями, того вслух не признавая. Суйгецу познакомил с Карин, с которой были помолвлены с детства. Он был влюблён, превозносил её. И она действительно оказалась слегка странным, но оттого на самом деле вовсе не надоедливым, как казалось с первого взгляда, и понимающим человеком. Если суметь подождать пока сможешь узнать человека получше. Они узнали больше о Саске, о его укоренившихся в глубине души чувствах. Саске узнал больше о них, их истории. Но он не смог разузнать большего о нем. О том, о ком мечтал. О том, кто ему был нужен больше всех. И ведь случилось так, что именно на день рождения Итачи, спустя два года, стало известно. Наруто возвращается в Японию.