Свет их любви

      «Почему всё красное?» — это была первая мысль, зажёгшаяся в полумраке пробуждающегося сознания. Красный луч проник сквозь сомкнутые веки, наполнив сердце тревогой. Елена никогда не любила красный цвет. Она напоминал об огне, крови и мигалках полицейских машин. Ассоциировался с трагедиями и бедствиями. Со всем, что нарушало нормальный порядок вещей в её жизни.       Елена любила нормальность. Знать, что её парень не сорвётся и не сожрёт её во сне было блаженством, однако же в глубине души она понимала, что это состояние не продлится долго. А потому едва проснувшись и ещё даже не открыв глаз девушка уже точно знала — что-то не так. Сильно не так. Что-то случилось, и учитывая их ситуацию, наверняка что-то плохое. Пришелец что-то задумал.       Встречать новые ужасы, приготовленные для них не было никакого желания, и хотя тепло Стефана, в объятьях которого она уснула, придавало уверенности, Гилберт всё равно пришлось собрать всё своё мужество, чтобы взглянуть в глаза напасти.       А ею оказалась Дженна, замершая на пороге комнаты. Думая, что поймана с поличным, Елена ойкнула, торопливо натягивая простынь на себя и Стефана, в попытке скрыть наготу. И лишь взглянув на тётю во второй раз шатенка заметила, что роговицы глаз молодой женщины почернели, а рот кривился злонравной ухмылке. Плюс ко всему прочему из-за занавесок просачивался кроваво-красный свет. Жуткий, неземной, он не походил ни на что, когда-либо виденное её прежде. И это потустороняя красная ночь пугала.       — Стефан, — позвала Елена, тряся парня за плечо, но тот так и не отреагировал, продолжая валяться под ней полу трупом.       — Не старайся. Он не проснётся, пока я этого не захочу, — взятая под контроль Дженна пересекла комнату и присела на краешек кровати, заставив племянницу подтянуть одеяло к груди. Одновременно оставляя их со Стефаном ноги беззащитными.       — Я усыпил его, чтобы мы могли поговорить, — рука коснулась шелковистых волос девушки, от чего та вздрогнув, с трудом подавив желание отдернуться. Эта пародия на ласку выглядела механически-противоестественной. Как бездушное подражательство.       — Чтобы ты могла исполнить наш уговор, — улыбаясь лицом Соммерс захватчик умудрялся придать ему совершенно отталкивающее выражение. Ещё более жуткой ситуацию сделали его странные поползновения в адрес Елены. Ведь оставив в покое волосы он скользнул подушечкой большого пальца вдоль скулы. Этого девушка терпеть не стала, перехватив руку тёти за запястье.       — Не надо, — четко, отделяя каждое слово произнесла она. Из-за того, что Стефан никак не просыпался, а всё вокруг выглядело залитым кровью, было немного страшно, но шатенка справлялась с этим, решительно глядя в чёрные глаза напротив. — Не делай так.       — Тебе было так же хорошо, как мне наблюдать? — Пришелец продолжал давить на психику, но Гилберт не поддавалась. Не реагировала, продолжая настаивать на своём. Ему всё ещё нужны были её содействие, а значит она не была полностью беззащитна.       — У нас был уговор. Мы проходим твои испытания, а ты больше трогаешь наших близких. Ты нарушаешь условия сделки, Милтон.       — Сделка расторгнута, — осклабилась лже-Дженна, и поняв, что ничего не добьётся, убрала руку. — Вы сами расторгли её, когда разрушили моё тело. Дэймон Сальваторэ и твоя подруга-ведьма. Они хорошо постарались, сыграв на правилах этого мира, которых я не знал. Из-за них я больше не могу появиться здесь физически. Поэтому я обездвижил Мистие Фоллс. Поэтому всё красное.       — Что с Бонни и Дэймоном? — сразу всполошилась Елена, прекрасно осознававшая, насколько жесток их враг, и что он обычно делает с теми, кто идёт против него. И если старшего Сальваторе ей было жалко только потому, что его смерть причинила бы боль Стефану, то за подругу она переживала искренне. Потери ещё одного близкого человека Гилберт не вынесла бы. Только не сейчас.       — Ничего. Пока, — бросила Соммерс, отходя к дверному косяку. — Они укрылись от меня магией, но не надолго. Я найду их.       — Если ты хоть пальцем тронешь Бонни, — девушка встала на колени и запоздало, вспомнив о наготе, закрылась простынёй.       — То что?! — горло рыжеволосой исторгло бесчувственный электронный рык. — Что ты с делаешь? Что ты сможешь сделать? Откажешься участвовать? Я поджарю мозги всему городу! Все, кто тебя любит, все с кем ты знакома почувствуют мой гнев на себе.       — Ты и правда чудовище, — своим криком Пришелец намеревался подавить её, загнав в состояние чистого ужаса, но эффект оказался противоположным. Сорвавшись и начав угрожать он лишил себя той таинственной ауры, что играла на него всё это время. Живя в Мистик Фоллсе и встречаясь с бывшим, теперь уже, вампиром Елене привыкла сталкиваться с различными формами сверхъестественного зла. У них было много врагов: Кэтрин, Элайджа, Клаус — у всех были свои цели, а главное свои характеры.       Кто-то был хитрым и подлым, кто-то благородным и честным, кто-то просто жестоким. Однако всех их можно было понять и просчитать. До определённой степени. Даже Кэтрин, при всём её извращённом разуме оставалась предсказуемо-ненадёжной.       Подчёркнуто-деловое отношение Пришельца и его обманчивая вежливость вводил в заблуждение. Несколько раз она даже сомневалась на его счёт, допуская что гость со звёзд действительно мог быть просто учёным, не заботящимся о психологическом вреде, который он причиняет подопытным. Но по мере того, как число его оговорок накапливалось сомнения постепенно рассеивались. В последний раз она испытывала их прошлой ночью и почти готова была благодарить за сделанный Стефану подарок в виде человеческой жизни. Но сегодня остатки её расположения к этому существу исчезли. Истаяли как дым костра на осеннем ветру.       Елена смотрела в почерневшие глаза тёти и видела в них чудовище, гораздо более страшное, чем даже Клаус. Тот был просто не повзрослевшим ребёнком. Истеричным, несдержанным и инфантильным. Пришелец же свою жестокость просчитывал и выверял. Он внушал ужас, однако девушка больше не боялась его. Эта запредельная сущность вдруг стала понятна ей, а от того и привычна.       — Хорошо. Я готова. Что мне делать? — абсолютно спокойно сказала Елена, немало обескуражив врага. Замешательство чётко проступило на лице Дженны. Пришелец сложил руки на груди и прислонился к дверному косяку, недовольно цокнув языком.       — Ах. Я совсем потерял контроль. Мистер Сальваторе вывел меня из себя. Не обязательно делать всё таким сложным. Я специально выбрал знакомое лицо, чтобы вам было проще, — он пытался отыграть всё назад. Елена не собиралась этого позволять, но не желая уподобляться Дэймону, ограничилась коротким взглядом в стиле: «Слово не воробей». В слух же она сказала иное:       — Начнём? — поняв, что снова проиграл и не сможет её обмануть, Пришелец сдался и протянул девушку руку ладонь Дженны.       — Идём, — Елена взяла тётю за руку и… исчезла. Растворилась в лучах красного света. Как Кэтрин когда-то. Только простынь, в которую она завернулась, спланировала на кровать, накрыв дремавшего Стефана.А вместе с ним и его подарок — амулет с вербеной внутри защищавшей шатенку внушения. Вампир очнулся в тот миг, когда её вес исчез, но было уже поздно…       Вопреки опасениям враг переместил её не в какую-нибудь кошмарную реальность, где её ожидали ужас и боль, а в некое… пространство. Единственное словосочетание, пришедшее Елене на ум звучало как: сияющая бездна. Здесь было светло как в тёплый солнечный. Не жаркий, но и не прохладный. А именно тёплый. Золотой свет жил в этом места, равномерно распределённый и рассеянный в его бесконечности. Он пронизывал тонкие облака, лёгкие прикосновения которых девушка ощущала на голой коже.       Прыжок в Вечность. Вот на что это было похоже. Ничего вокруг, лишь бесконечное пространство, заполненное хаосом облаков, тёплым светом и… приятными воспоминаниями. Вечность распахнула объятья навстречу Елене, принимая и укачивая её, словно родная мать. Согревая своей любовь. И погружалась в этот гостеприимный мир всё глубже, девушка и не подозревала, что в этот раз Пришелец приготовил ей испытание иллюзией счастья. Достаточно реалистичной, чтобы жертве захотелось остаться в ней навсегда…       …вспышка света и вот она уже стоит на крыльце дома Гилбертов, вернувшаяся в Мистик Фоллс после двухнедельного путешествия по Европе. Получив столько новых впечатлений почти странно вновь оказаться здесь. Девушка просто застывает на несколько секунд, не решаясь подняться по ступенькам и пройти мимо поддерживавших крышу веранды белых колонн. Воспоминания о событиях предшествовавших отъезду затуманены, но она и не хочет возвращаться к ним. Главное, что Купол, возведённый Пришельцем пал, а сам он — изгнан. Они же со Стефаном теперь снова люди, и могут жить нормальной жизнью.       Только это имело значение, но Елена всё равно не может отделаться от мысли, будто с миром что-то не так. И серьёзно не так.       — Ты в порядке? — прикосновение ладони к спине отвлекает внимание, заставляя обернуться к Стефану, стоящему позади.       — Да-да, конечно, — торопливо кивает она и отбросив вскипающую в душе боль, гнев и трагедию, поднимается по ступенькам.       У них больше нет Вечности, а потому не стоит тратить время на паранойю. Перешагнув порог они некоторое время стоят обнявшись и любуются жилплощадью, отданной им во временное пользование. К их возвращению Дженна успевает перебраться к Аларику чтобы начать подготовку к свадьбе, и Джереми забирает с собой. Освобождает место для любимой племянницы и её парня, позволяя им сделать первый шаг новой жизни. Свободной от проклятья, бывшего непреодолимым препятствием на пути их любви.       — Ну и? Чем займёмся теперь, когда мы — двое обычных людей, живущими обычной жизнью? — тон Елены кажется шутливым, но внутри она волнуется за Стефана, гадая сможет ли он приспособиться? Ей и самой непросто, хотя она провела в состоянии вампира всего неделю. Жалких семь дней в сравнении с его опытом насчитывавшим сотню лет. Страшно представить — каково ему теперь?       — Ты имеешь ввиду без древних вампиров, ищущих твоей крови для Ритуала, и пришельцев, ставящих непонятные эксперименты? — Стефан поджимает губы, притворяясь что усиленно размышляет. — Ну даже не знаю. Мы можем открыть книжную лавку. Ты будешь писать исторические любовные романы, а я — помогать тебе. Не забывай, мои знания классики безупречны. Равно как и истории.       — Книжный клуб? — Елена хихикает и, закинув руки на шею Стефана, целует его нежно и сладко. — Мне нравится идея.       Он улыбается и, подхватив её в объятья, кружит по комнате, наслаждаясь их счастьем. Теперь это их новые приключение — жить вместе и заниматься обычными делами. Ходить по магазинам, готовить еду, оплачивать счета… Рутина затягивает, даруя взамен спокойствие. Уверенность в том, что завтра всё будет так же как сегодня. Может быть даже лучше. А главное — никакое внезапное происшествие не нарушит постепенно устанавливающийся уклад. Кэролайн наверняка скажет, что это скучно, но их всё устраивает.       Когда они со Стефаном вместе приезжают в гипер-маркет и идут с тележной между рядами, выбирая овощи, Елена впервые за долгое время, снова чувствует себя нормальной. И даже более того — позволяет себе поверить, что в этот раз у них всё получится. Что некие Высшие Силы сжалятся и позволят им жить обычной жизнью, которая в конце концов закончится обычной же смертью.       В это всё ещё трудно поверить, но неизменная улыбка Стефана и его ободряющее прикосновение помогают не терять присутствие духа. Спасаясь от тягостных мыслей она ещё глубже погружается в домашнюю круговерть, открывая в себе то, о чём прежде ни когда и не подумал бы — любовь к готовке. Прежде, Елена всегда полагалась на него. Позволяла парню не только решать, что именно приготовить, но и самому выполнять всю работу, пока тихонечко сидела в сторонке, наблюдая за ним. Ну или жаловалась, что ей не хватает времени и заказывала еду на дом. А тут у неё возникает желание попробовать приготовить что-нибудь самой.       Стефан очень рад, а она — волнуется, не зная, сможет ли соответствовать. Её сомнения усиливаются при виде количества ингредиентов разложенных на столе, но любимый не даёт ей повернуть назад. Мягко вкладывает нож в руку и подталкивает к разделочной доске. Позволяет нарезать овощи, пока сам занимался тестом. Их первым совместным кулинарным творением становится обыкновенная пицца. По большом у счёту её можно было и заказать, но сделанная своими руками она оказывается вкуснейшей.       Елена настолько впечатлена, что уже через пару вечеров решается на повторение эксперимента. Вслед за вегетарианской пиццей следует неополитанская. Затем салат цезарь, овощное рагу и другие, блюда. Она и не замечает, как втягивается и уже не просто помогает любимому в приготовлении очередного блюда, но сама выискивает рецепты, которые хочет попробовать.       Проходит месяц после изгнания Пришельца и Елена узнаёт, что беременна. Месячных нет, а купленный в ближайшей аптеке тест показывает положительный результат. Первая же их ночь в качестве смертных, прошедшая под наблюдением Милтона Файна приводит в мир новую жизнь. Она знает, что носит под сердцем ребёнка Стефана, но молчит об этом почти неделю, прежде чем чем рассказать счастливому папаше. Ждёт «подходящего момента» или, если уж говорить положа руку на сердце — набирается смелости.       Почему — сама не знает. Они вместе уже давно и столкнулись с бо́льшим количеством препятствий, чем большинство пар за всю жизнь, однако по прежнему вместе. Они яростно преданы друг другу и после всего произошедшего любят сильнее, чем когда-либо прежде. Они дали дали клятвы, пообещав быть вместе до конца жизни и уже начинают налаживать быть. Ребёнок — естественный следующий шаг на этом пути и всё же. Она напугана. Всё меняется слишком быстро. Но любовь снова придаёт девушке сил.       Она берёт Стефана за руку и ведёт в свою комнату.Туда, где в коробке из-под обуви спрятан тест с положительным результатом. Когда он понимает, что перед ним, его брови ползут вверх, рисуя складки морщин на лбу, а на лице появилось выражение обиды.       — Тебе следовало сказать мне раньше, — сердце Елены замирает от его тона и она начинает сбивчиво оправдываться:       — Я знаю, и мне жаль, но я была напугана, я не знала, что ты скажешь. Мы оба хотим детей, но мы не планировали и я…       — Елена… — по голосу слышно, что Стефану тяжело. Любые недомолвки напоминаем ему о Кэтрин, но всё же он подходит к ней и обнимает. — Я люблю тебя, ничто этого не изменит. А теперь, когда ты беременна и у нас будет ребёнок, я люблю тебя ещё сильнее.       Её сердце разрывается от облегчения и радости, когда она слышит эти слова, и понимает, как глупо было сомневаться в нём хоть на секунду. Все сомнения развеяны и девушка отвечает любимому сияющей улыбкой. Она всегда хотела быть матерью; чувствовать всепоглощающую, безусловную любовь к своему ребёнку и видеть как он растёт, открывая для себя мир. Учится, растёт, взрослеет. Любовь к Стефану заставила её на время забыть эту мечту, из-за невозможности её осуществления. Но это не значит, что она не представляла, каково это — иметь ребенка, созданного их любовью. Теперь он у неё есть. У неё есть всё, чего Елена хотела.       Ликуя Стефан поднимает её над землёй и кружит в объятьях, пока она хихикает, переполненная радостью. И как только её ноги вновь касаются пола, пара разделяет лихорадочный поцелуй. Елена запускает пальцы в волосы Стефан, пока он кладет руки ей на спину и притягивает к себе так, что между ними не остается и дюйма пространства. Они вместе и они счастливы как никогда прежде.       Снова вспышка и вот она уже лежит на кровати в кабинете врача, глядя на свой округлившийся живот. Идёт третий месяц беременности и ей немного не по себе из-за первой процедуры УЗИ, но Стефан рядом и держит её за руку. Ободряюще улыбается, скрывая что нервничает даже больше, чем она. Считает, что невозможно забеременеть от вампира. Даже исцелившегося. И боится, что Пришелец как-то к этому причастен. Он так хочет убедиться, что всё в порядке, что не может дождаться дня ультразвукового исследования. Елене тратит немало времени, объясняя ему, что УЗИ не делают до двенадцатой недели беременности.       И вот их волнениям приходит конец. Нижний край облегающего розового свитера поднят, а кожу холодит бесцветный гель. Улыбчивая женщина-врач скользит по коже датчиком, заставляя Елену сильнее сжать руку Стефана. Интуитивно она знает, что всё в порядке. Чувствует это, но всё равно хочет быть уверенной. Экран монитора мучительно-долго оставался тёмным, а потом.       — Познакомьтесь со своим малышом, — говорит врач и сквозь путаницу чёрно-белых волн они видят своего первенца. Он выглядит совершенно нормально с маленькой головкой, ручками и ножками. Маленький, всего лишь тень человека, которым ему предстоит стать, но едва увидев своего сына Елена понимает, что больше ничего в этом мире не полюбит так сильно, как этот маленький комочек. Стефан рядом с ней глядит на экран так, будто смотрит на самое прекрасное создание, что только есть на свете.       — Кажется, всё хорошо, — доктор лучезарно улыбается, позволяя им облегчённо выдохнуть. Сомнений больше нет. Как и страха.       — Я же говорила, что всё будет хорошо, — Елена улыбается, когда Стефан подносит её ладонь к губам и благодарно целует.       — Да, ты говорила, — его голос проникнут теплотой и нежностью, когда он обнимает ей, прижимая к себе. — Всё будет хорошо.       А время продолжает нестись куда куда-то, мелькая перед глазами чередою событий. Сопровождающие беременность трудности вроде тошноты и перепадов, настроения почти не влияют на стойкую Гилберт. Единственной проблемой, пожалуй, остаётся её могучий аппетит. Девушка почти всегда голодна и развивает тягу к еде, которую раньше или ненавидела, или просто не ела годами. Временами она будит Стефана посреди ночи и просит мороженого, за которым ему приходится тащиться в один из круглосуточных магазинов. А возвращаясь он частенько находит её спящей, но никогда не злится. Лишь улыбается, тихонько пристраиваясь рядом.       Разумеется, её положение не безоблачно и источником беспокойства как всегда выступают люди. То, как они смотрят на неё, беспокоит Елену всё больше. Её тело меняется и окружающие замечают это. Особенно в школе, где к своему и чужому внешнему виду относятся очень придирчиво. Прежде она всегда носила узкие джинсы, а теперь их пуговицы едва сходятся на ней. А её свитера и кофточки обтягивают живот. В маленьком городе вроде Мистик Фоллса слух о беременной выпускнице распространяется со скоростью лесного пожара и вскоре не только одноклассники, но и случайные прохожие на улице начинают смотреть с осуждением.       В их глазах она слишком юна, чтобы «ввязываться в это дерьмо» и многое теряет. Возможность поступить в колледж, например. Елена хотела бы продолжить учиться. Ей нравится заниматься вместе со Стефаном. Сидеть за столом, заваленным учебниками, конспектами и письменными принадлежностями, проверяя друг друга. Щёлкать пальцами по кнопкам калькулятора, решая задачу, и даже нервничать из-за очередного теста. Ей немного жаль, чтоб бурная студенческая жизнь с её весельем, разгульным, вечеринками и подготовкой к сессии в последний момент, пройдёт мимо, но… Стефан, будучи вампиром, закончил уже десятки колледжей и не горит желанием повторять этот опыт, а Елена готова принести студенчество в жертву материнству и не позволит судить себя.       Особенно людям, которые не знают её и даже не догадываются о трудностях, через которые ей пришлось пройти, чтобы заслужить это. И стоя возле своего шкафчика ей иногда хочется рассказать им обо всём. Об освобождённых из Гробницы вампирах, терроризировавших Мистик Фоллс, Кэтрин, Клаусе и Пришельце, которого все просто забыли после падения Купола. Хочется увидеть страх и отвращение на их лицах. Пусть её осуждают и называют безумной. Только бы не ловить косые взгляды на своём животике.       К счастью, ей не приходится проходить через это в одиночку. Стефан всегда рядом и делает всё, чтобы она чувствовала себя комфортно и в безопасности. Утирает её слёзы, и смеётся вместе с ней. Расчёсывает волосы, когда её руки становятся слишком тяжёлыми и помогает одеться, справляясь с пуговицами и «молниями», до которых сама Елена не может дотянуться. Он читает ей на ночь, а потом позволяет спать в своих объятьях. Он готов носить её на руках хоть весь день. Это мило. Но порой раздражает.       Играя роль заботливого папаши, бывший вампир частенько перебарщивает, ведя себя так, будто она сделана из стекла и даже неосторожное прикосновения причинит ей боль. Елене приходилось убеждать его, что это не так и она не сломается так просто.       Близкие люди тоже поддерживают её. Дженна, Джереми, Бонни, Кэролайн, Тайлер и Мэтт — каждый по-своему помогает ей почувствовать себя лучше. Смешат её, успокаивают или просто отвлекают. Даже Дэймон, появляющийся всё реже, поднимает настроение неповторимым сарказмом. У него теперь новая фишка — поддразнивать её, напоминая какой большой она скоро станет. Слыша это, Бонни бьёт его, опровергая сказанное. Кэролайн советует не налегать на шоколад и лишь Стефан улыбается про себя.       Ведь для него она лишь становится ещё красивее. Говорит что в ней словно появился внутренний свет. Что её улыбка стала шире, глаза — больше, а движения — грациознее. И это важно. Ведь Елена, не смотря на беременность, сохраняет потребность чувствовать себя привлекательной и желанной, надевая для этой цели короткие ночные рубашки или свой шёлковый халатик, распахнутый поверх трусиков и бюстгальтера. Соблазняет любимого, нежно но настойчиво убеждая поддаться желанию любить её.       Но как бы сильно Елене не нравилось делать это со Стефаном, куда больше они оба ценят моменты духовной близости. Тихие вечера, когда они валяются на диване накрывшись пледиком. Или моменты спокойствия, когда она кладёт его руки себе на живот и наслаждалась каскадом эмоций, отражавшихся в красивых, зелёных глазах. Он хотел быть с ней того момента, как впервые увидел, однако же и подумать не мог что однажды сможет создать жизнь или получить опыт в воспитании своего собственного ребёнка.       Эти маленькие моменты таким милые, что ни один из них не решается прерывать комфортную тишину. Да и зачем? Любовь не нуждается в словах, а они — из тех людей, что могут часами сидеть в молчании и ощущать, что сказали всё, что хотели сказать.       Стефан делает ей предложение спонтанно. Они не обсуждают и не договариваются. Просто спустившись однажды утром чтобы заварить кофе Елена обнаруживает чёрную коробочку на стойке рядом с кофеваркой. Всё ещё не проснувшаяся, а от того скорее любопытная, чем взволнованная, она ожидает обнаружить внутри подарок на выпускной. Однако под крышкой её ждёт сюрприз. Тонкий золотой ободок, заставляющий пульс ускориться. Это кольцо. То самое, что способно менять жизни, связывая их воедино.       Подняв глаза, Елена видит Стефана. Не замечая её потрясения он подходит, берёт коробку из её рук и опускается на колено:       — Елена Гилберт, ты выйдешь за меня? — его голос звучит спокойно, но взгляд выражает то же волнение, что охватило её.       Оно так сильно, что Елена даже не может ответить. Сил хватает только на то, что кивнуть головой в знак согласия. И слёзы наворачиваются на глаза, когда Стефан достаёт кольцо из коробки и надевает на её палец, любуясь его ярким, солнечным блеском.       Остро нуждаясь в объятьях, девушка поднимает его с колен, разделяя поцелуй, во процессе которого оказывается на стойке. Не прерывая контакта их губ, парень поднимает её и сажает на прохладную столешницу. При этом от избытка эмоций он гораздо менее нежен, чем обычно. Это заставляет Елену обвить его шею руками и притянуть к себе. Осторожно, чтобы не задеть вздутый живот.       — Это было «да», не так ли? — спрашивает он, держа её лицо в ладонях. Ответ очевиден, но он всё равно хочет быть уверен.       — Да, — она берёт его руки в свои ощущая как слёзы счастья текут по лицу и не стыдится их. Не сдерживает свою радость.       Стефан быстро прикасается губами к её губам, чтобы опуститься на колени и, задрав блузку, поцеловать уже голый живот.       — Я не осознавал, как сильно хочу стать отцом, пока у меня не отняли этот шанс, — ощущая влагу на коже, Елена понимает что он тоже плачет. И тоже от радости. Словно до сих пор, на протяжении семи месяцев, не мог поверить в реальность происходящего. И это понятно. Если уж она отказалась от идеи иметь детей после обращения, то что уж говорить о Стефане, пробывшим в состоянии вампира полтора столетия. Однако вернув себе человечность вместе с ней они обрели и удивительную способность дарить жизнь. Способность, которую обычные люди воспринимают как данность или и вовсе пренебрегают ею, ради своих эгоистичных прихотей.       — Нам дали второй шанс, — шепчет Елена, запуская пальцы в его волосы и нежно поглаживая. — Мы распорядимся им мудро.       Вслед за предложением следует свадьба, которую готовят в спешке. Дженна против. Она не хочет, чтобы все в городе думали, будто её любимая племянница выходит замуж по залёту. Но Елена непреклонна. Она хочет, чтобы её сын рос в полноценной семье — с мамой и папой. И готова ради этого терпеть косые взгляды и идти к алтарю с выпирающим из-под платя животом. Сама церемония выходит простой. Скромной, но искренней. Совершенно не похожей на пышное торжество, которое предлагала устроить Кэролайн. Деньги не проблема. У Стефана есть накопления, оставшиеся от его вампирской жизни, а у неё — доступ к капиталам Гилбертов. Но на церемонии они желают видеть только родных и близких. Тех, кто поймут. С кем можно разделить счастливейший момент жизни.       Вспышка и вот она уже в родильной палате, задыхающаяся от не прошедшей до конца боли. Тонкая больничная сорочка насквозь промокла от пота, но вид кричащего детского тельца, которое показывает ей акушерка, компенсирует все пережитые ею страдания. Джастин Сальваторе рождается на свет 22 августа, весит 6 фунтов 8 унций и смотри на мир карими как у матери глазами.       События кружатся перед глазами словно листья, подхваченные осенним ветром. Вот Стефан забирает её из больницы, чтобы они могли начать новую жизнь со своим ребёнком. Научиться менять подгузники, купать его, кормить по часам и вскакивать на плач, раздающийся посреди ночи. Не всё идёт гладко, и в какой-то момент Стефан даже извиняется за свою неумелость, обещая лучше подготовиться к рождению следующего ребёнка. Это заставляет Елену улыбнуться. Они оба хотят ещё детей, но решают подождать, прежде чем заводить ещё одного. Несколько лет, чтобы дать себе время привыкнуть и сполна насладиться своим первым ребенком.       Первые месяцы самые сложные. Да и потом легче не становится. Они просто привыкают не замечая мелькания дней. Говорят, что чужие дети растут быстро. Что же, свои тоже. Еще недавно Джастин ещё только головку учился держать, а теперь уже делает первые шаги под присмотром папы. Стефан держит его за руку, помогая удерживать вертикальное положение, пока малыш пытается догнать пёстрокрылую бабочку. Елена умиляется, наблюдая эту сцену с качелей, который занимающийся ремонтами Мэтт установил в саду.       Эта сцена кажется идиллической во всех смыслах. Светит яркое солнце, соседские дети играют в соседнем дворе и их смех вторит смеху Джастина. Она наслаждается тепло солнечных лучей на своей коже и лёгким ветерком, теребящим подолу её короткого платья и гладкие, отброшенные за спину волосы. Елена закрывает глаза, раскачиваясь взад-вперёд, взад-вперёд, взад и вперёд...       Её жизнь идеальна. Дом Гилбертов вновь полон смеха, её муж и сын рядом — о чём ещё можно мечтать. Это то, чего она хотела.       Думая так, девушка пытается игнорировать тревожные звоночки, проявляющиеся даже сейчас. Их сын — Джастин растёт странным. Он умён не по годам, сообразителен, любопытен. Почти пытлив. Может неотрывно наблюдать за бабочками или чертить узоры на земли, не проявляя при этом ни малейшего интереса к игрушкам, которые они ему дарят. И пусть думать так почти оскорбительного, иногда поведение ребёнка напоминает ей о Пришельце, давно изгнанном из Мистик Фоллса во мрак космоса. Впрочем, все страхи развеиваются, стоит ей увидеть улыбку Джастина. Разумеется их сын только их, а всё остальное — её домыслы.       Когда он достигает возраста семи лет и отправляется в школу, у них со Стефаном появляется достаточно времени, чтобы начать «работать» над дочерью. Идея, которую Елена поддерживает с огнём в глазах. Она всё ещё заставляет его нервничать. А он — её. Даже после десяти лет совместной жизни они продолжают волновать друг друга. И Елена счастлива, что Стефану всё ещё достаточно её. Потому что сама она никогда не сможет насытиться им. Стоит ему назвать её красавицей, как жар приливает к щекам, а лёгкие прикосновения губ электризуют нервы. Посылают волны покалывания по всему телу. Лишают равновесия, вызывая головокружение.       Их связь так сильна, что порой становится даже страшно, но любовь придаёт уверенности не ослабевая с годами. Вампир и человек, в ампир и вампир, человек и человек — не важно, кем они были вчера, кто есть сейчас и кем будут завтра — их чувства друг к другу неизменны. И это и есть та самая, вечная любовь, о которой Елена мечтала с тех пор, как увидела мультфильмы Диснея. В детстве она на верила, что любовь длится вечно, и никто не может разорвать связь между любящими. Став старше она поняла, что вечность это слишком долго, но любовь в её представлении всё равно остаётся нерушимой. И они со Стефаном тому подтверждение.       Не смотря на все старания им не удаётся завести второго ребёнка. Судьба словно препятствует этому, но они не унывают. Стараются, пробуя снова и снова глядя как их сын растёт, превращаясь в прекрасного юношу. Годы летят перед мысленным взором Елены всё быстрее и быстрее, а события сменяют друг друга как вспышки, оставляя после себя приятные воспоминания. И она позволяет головокружительному калейдоскопу приятных моментов затянуть себя. Поддаётся сладкому соблазну придуманной жизни, приняв оцифрованный образ внушённого инопланетянином счастья. Викинув из памяти прежние воспоминания как дурной сон… ______________________________ Симпатичный коллажик: https://clck.ru/3GG9BK