Свет их любви

      А по завершении любовных приключений и возвращении в домик на озере их уже ждал Милтон Файн — пришло время теста.       Коротко поприветствовав их, мужчина протянул Стефану преувеличенно-большую капсулу с красной жидкостью, произнеся:       — Как и обещал, мистер Сальваторе. Примите Лекарство и ваша девушка сможет выпить его из вашей крови, отменив эффект обращения. Откажетесь и разобью единственную ампулу, — их противник как всегда был очень собран, деловит и немногословен.       — И в чем подвох? — чудодейственное средство вампир взял с осторожностью. — По-моему в твоём предложении одни плюсы.       Он действительно не понимал, зачем инопланетянину делать им такой подарок? Давать то, о чём они оба всегда мечтали, и что не осмеливались даже обсуждать вслух. Человеческую жизнь. От подобного существа именно что стоило ожидать подвоха. Лекарство могло оказать временный эффект или и вовсе не подействовать. Или же исцеление могло оказаться невероятно-болезненным.       — Отнюдь, — если бы змея улыбалась перед тем, как вогнать ядовитые зубы в тело очередной жертвы, то её улыбка была бы подобна улыбке, озарившей лицо Милтона Файна. Он наслаждался жестокими словами, которые произносил. — Новообращенная мисс Гилбер. Дикая, не коподконтрольная, жаждущая крови. Думаете, она сможет остановиться, не выпив при этом всю вашу кровь?       — Да, — не колеблясь ответил Стефан. И пусть его уверенность была напускной, это не имело значение. Главное — Лекарство могло сработать! Если у Елены был шанс снова стать человеком то он готов был пожертвовать жизнью ради этого. И никак не иначе.       — Похвально, — издевательски поджал губы Милтон. — Вы так доверяете своей возлюбленной. Готовы доказать это делом?       Юноша заколебался, поглядев на ампулу на ладони, а потом на Елену, в глазах которой читалось: «Почему ты мне не сказал?!».       — О, прошу, не вините его, мисс Гилберт, — пришелец и тут не смог удержаться, не вставив свои пять центов. — Это я запретил ему рассказывать. Быть честным со своей партнёршей — прекрасно, но есть вещи, которые порой нужно хранить в секрете. Хотя бы какое-то время. Я проверял мистера Сальваторе. Испытывал, сможет ли он сохранить это знание в секрете? Знай вы, что вам придётся провести в состоянии вампира всего неделю, и ваш путь был бы намного легче. От вас же, мисс Гилберт, требовалось подтвердить сказанные ранее слова и быть выше жажды крови. Сохранять человечность, противопоставляя её инстинктам хищницы.       — Нет, ты думал, что я разозлюсь на Стефана из-за это лжи, — Елена действительно злилась, но её потемневшие от гнева глаза были устремлены на самого Пришельца. — Этого не будет. Тебе не удастся вбить клин между нами. Не таким способом, профессор.       — Всё, что ты говоришь и делаешь является тестом, — поддержал возлюбленную Стефан. От сердца отлегло. Он действительно опасался, что Елена может возненавидеть его за эту ложь. Как у новообращённой её эмоции были невероятно обострены. Но даже став вампиршей, Елена не утратила своей рассудительности и не поддалась на инопланетную провокацию. Она знала, кого винить.       — Не говорите, что вы только сейчас это поняли, мистер Сальваторе, — съязвил Файн. — Конечно это был тест. Я же учёный.       — Тогда ответь мне — в чём сейчас испытание? Елене, понятно, надо сдержаться и не убить меня во время кормления. А мне?       — Согласиться рискнуть, — просто ответил Милтон. — Подумайте, ведь приняв Лекарство вы сами станете человеком. Да, ваша кровь станет обладать целебным эффектом, превращающим вампиров обратно в людей, но главное что вы станете человеком. После полутора веков мучительной жажды и одиночества у вас наконец-то появится шанс на человеческую жизнь, которой вас вероломно лишила мисс Пирс. Ответьте, вы готовы рискнуть этим ради девушки, едва выдержавшей неделю ваших мучений? Стоит ли она этого?       — Будь уверен, — разозлённый тем, что противник сумел-таки надавить на больную точку и поколебать решимость, Стефан поднёс ампулу ко рту, но Елена остановила его. Подлетела на всей своей новообретённой скорости и схватила за запястье, удержав руку.       — Не надо, — любовь и скорбь смешались в её голосе, но глаза оставались сухими, а их взгляд решительным. — Не рискуй, Стефан. Ты всегда заботился обо мне. Так позволь мне позаботиться о тебе. Я выдержу существования вампира. Я справлюсь.       — Нет, не справишься, Елена, — покачал головой Стефан, раздражённый промедлением. — Ты не понимаешь, о чём говоришь.       — Ты столько страдал. Пережил столько боли, — девушка обняла его, позволяя спрятать лицо у себя на плече и вампир запоздало понял, что дрожит. От банального страха. Словно обычный человек. Он действительно не хотел рисковать мечтой. Боялся.       — Теперь это бремя понесу я, — всхлипнув, Гилберт отстранилась и, взяв лицо ладонями поцеловала. Коротко, будто прощаясь.       — Вот она. Благородная жертва любящего сердца, — подал голос отступивший в тень Файн. — Посмотрите на свою девушку, мистер Сальваторе. Посмотрите внимательно. Ведь она готова обречь себя на вечные муки, ради вашего счастья. Восхитительно.       Юноша понимал, что пришелец манипулирует ими, играя на чувствах с помощью тщательно подобранных слов. Понимал, но ничего не мог сделать и всё равно чувствовал себя последней скотиной, отнимающей счастье у той, кого любил. Если кто-то и заслуживал страданий ожившего мертвеца, то он. Кровосос. Убийца. Потрошитель. Он, но никак не чистая и светлая Елена.       — Нам не суждено провести вместе вечность. Но ты обещал быть со мной до последнего вздоха. И я могу обещать тебе то же, — полностью войдя в роль мученицы, Елена продолжила с жаром убеждать его. Потому что как и он считала себя недостойной счастья.       И как не странно это вернуло Стефану способность трезво соображать. Он понял, что они оба наконец-то получили возможность стать счастливыми. Ни один не должен был жертвовать ради другого. Им просто нужно было постараться пройти испытание. Вот и всё.       — Это моё решение, — возразил юноша, решительно сжимая капсулу так, чтобы шатенка не смогла выхватить и уничтожить её. — Я знаю что такое быть вампиром, поэтому и готов рисковать жизнью, чтобы избавить тебя от этого. А даже если не получится… что же, я предпочту умереть человеком, чем и дальше жить в смертной тени. Это мой выбор и я прошу тебя уважать его.       — Он прав, мисс Гилберт, — поддержал Стефана Милтон, получив от парочки полные ненависти и презрения взгляды. — Иногда нам кажется, что мы знаем, как будет лучше для всех, но идти против желания и воли другого , означает проявить неуважение.       — Странно, что ты понимаешь это. После всего что сделал с этим городом, с нами… через что заставил пройти, — язвить было в стиле Дэймона, но в этот раз Стефан позволил себе перенять дурную привычку брата. И яд его сарказма был убийственным.       — То, что я понимаю, по каким принципам строятся отношения в человеческом обществе не означает, что я буду следовать им, — пожал плечами пришелец. — Люди, изучая социальное поведение волков, не перенимают их повадки. Хотя вопрос дискуссионный.       Влюблённые, понятное дело, не стали возражать ему и вовлекаться в очередной псевдонаучный диспут. Это было бессмысленно. На любой их аргумент у липового профессора уже был готов ответ — долгий, скучный и сухой. Лишённый эмоций и истинного понимания, для которого нужно было прочувствовать, а не пронаблюдать и сделать вывод на основе выявленных закономерностей.       — Что-то здесь душно. Нужно проветрить, — бросила вслух Елена и Милтон купился — не распознал двойной смысл её слов.       — Я открою форточку. А вы пейте, мистер Сальваторе, — он действительно направился кокну, заставив Стефана и Елену переглянуться. Пришелец не понял, что над ним подшутили. Он не знал, не мог знать всего, а значит у них оставался шанс.       — Люблю тебя, — стерев влагу со щёк ладонями девушка улыбнулась, отступая. Это действительно был выбор Стефана. Его мечта, пусть и осуществлённая абсолютно кошмарным способом, причиняющим боль вместо радости. Но даже так она оставалась мечтой. И это был момент триумфа. Его триумфа, месте в котором не было даже для любимой. Сейчас она должна была отступить.       — За Человечность, — насмешливо спародировав тост, произнесённый пришельцем семь дней назад Стефан положил капсулу в рот и, в последний раз выпустив клыки, раскусил её. Раздался хруст, жидкость, обжигающая полынной горечью, хлынула в рот.       Голова в тот же миг закружилась, ноги подкосились и он торопливо сел на диван, надеясь что опора придаст ему сил, позволив выдержать испытание. Но никто не мог пройти через такое в сознании. Зелёные глаза парня закатились и он лишился чувств, мягко соскользнув на подушку. Глазные яблоки, только что метавшиеся под веками, замерли, дыхание пресеклось, а сердце остановилось. Вампир умер, чтобы возродился человек. Однако процесс перехода не был мгновенным. Наступило пограничное состояние не-смерти.       Милтон Файн встал рядом с Еленой, наблюдая за превращение без беспокойства, но с клиническим интересом. Тело Сальваторе вытянулось, напряглось и как будто одеревенело. Неестественное состояние вампира сменилось смертью, вслед за которой пришла жизнь. И первым её глотком стал судорожный вздох. Отвыкшие от необходимости дышать лёгкие с хрипом втягивали воздух и юноша тихо застонал, во сне переживая боль своего второго рождения. Чудо свершилось — Стефан Сальваторе перестал быть вампиром!       — Вот так Стефан, дыши глубже, всё хорошо, ты теперь человек, — нежно ворковала Елена, становясь на колени рядом с диваном и покрывая лицо парня поцелуями. Стараясь губами разгладить страдальческие морщины на лбу, и прижимая к себе как самое ценное, что когда-либо было в её жизни. Пришелец не вмешивался, позволяя сцене слезливой радости продолжаться до тех пор, пока дыхание спящего не выровнялось и он не расслабился в объятьях любимой. Чувствуя её заботу даже сквозь забытье.        — Что же, по моим расчётом мистер Сальваторе очнётся через две минуты и тридцать секунд. Пора приготовиться, — встав за плечом девушки враг навис над ней зловещей и тенью. Как мрачный символ ожидающих её и наверняка неотвратимых страданий.       — Приготовиться? —резко развернулась Елена взметнув облако каштановых волос вокруг головы. — К чему? Чего ещё ты от него хочешь? Сколько ещё будешь заставлять Стефана страдать, чтобы удовлетворить своё… что? Любопытство? Или жажду мучительства?       — От мистера Сальваторе я уже ничего не хочу. Он принял Лекарство, став человеком, — на удивление дружелюбно улыбнулся Милтон и тут же добавил. — Но я определённо заставлю страдать вас, мисс Гилберт. И думаю, вы уже поняли, как именно.       Елена подхватилась и вскочила на ноги, встречая опасность лицом к лицу. Сейчас Стефан был по-человечески слаб, и она будучи пусть и новообращённой, но всё же вампиршей, должна была встать на его защиту. Это вскружило девушке голову, наполнив её ответственностью и жаждой действий. Слишком долго она стояла в стороне и смотрела, как за неё сражаются другие. Пришло её время показать, чего она стоит. Её звёздный час. Уникальная возможность для Елены Гилберт спасти ситуацию своими руками.       — В вас наконец-то проснулись инстинкты? Любопытно… — не давая, чванливому профессору договорить, шатенка схватила его за лацканы пиджака и припечатала к ближайшей стене. Висящая на ней картина (наверняка дорогая) слетела, ударившись о не закрытую ковром часть пола. Рама треснула и разлетелась, но охваченная яростью девушка даже не обратила на это внимания.       — Вижу, что говорить с вами в таком состоянии нет смысла, — спокойным голосом констатировал Файн, однако следы шока всё же отразились на его красивом, скульптурном лице. Елена лишь зашипела в ответ, вытягивая клыки на максимальную длину. Её лицо исказилось, вены вздулась на лбу и вокруг побагровевших от крови и ярости глаз, создав тёмные кольца пульсирующих прожилок.       Она готова была вцепиться в шею Файна, но тот опередил её, схватив за плечо. Заострённые клинки его металлических пальцев разорвали ткань куртки и вонзились в плоть. Елена сразу же закричала от боли, пытаясь оторвать от себя руку Файна но тот и сам отбросил её от себя. Прямо в «объятья» биомеханических щупальцев ещё одного спрута, всё это время поджидавшего под потолочными балками. Её нападение и каждое возможное действие были заранее просчитаны и предусмотрены этим монстром.       — Я собираюсь обескровить вас, мисс Гилберт, — по деловому предупредил пришелец, с явным удовольствием наблюдая как спелёнутая жертва беспомощно бьётся в тисках его механических отростков, топоча модными сапожками в бессильной ярости.       — Влюблённые всё должны делить пополам. Не только радость и горе, но даже боль друг друга. Будет справедливо, если вы испытаете ту же боль, что испытывал мистер Сальваторе во время процедуры. И его трудности с самоконтролем. Может тогда вы почувствуете вес своих слов, — шарообразное туловище устройства развернулось, превратившись в уродливую био-механическую многоножку. Елена не видела, но чувствовала как это перебирает механическими лапками по её телу, примериваясь. Когда острые клинки вонзились в подреберье, она задохнулась от боли, не в силах даже кричать. Тело вампирши содрогалось в агонии, пока жуткий механизм проникал в неё противоестественным и максимально-болезненным образом. Как раз в стиле инопланетного садиста.       К сожалению не комфортный способ прикрепления, сравнимый со средневековой пыткой в виде подвешивания за ребро (там палачи тоже стальные крюки жертвам под рёбра вбивали) был лишь началом. Зафиксировавшись, биомеханизм начал сливаться с телом девушки, объединяя кровеносные системы в единое целое. Трубки зарывались под кожу, буравили плоть как черви, добираясь до артерий и вен. Регенерация лишь позволяла Елене не умереть, но она не никак не защищала бедняжку от боли. Скорчившись на полу, Гилберт выгнулась яростной другой крича от невыносимой, разрывающей тело муки. Милтон Файн знал, как причинять боль.       Но стократ хуже оказалась жажда. Из-за боли, шатенка поначалу даже не замечала её, но по мере того, как трубки откачивали кровь из тела, жажда начала оттягивать на себя внимание. Робкие позывы голода сменились сначала зверским аппетитом, а затем и самой настоящей потребностью. Нуждой, которой невозможно было противостоять. Если бы не удерживавшие её тентакли, Елена уже моталась по озёрному домику в поисках запасов… или скорее даже набрасывалась на всех, кому не повезло оказаться поблизости.       Это нельзя было вытерпеть. Жажда оказалась хуже боли. Она поглощала сознание, словно бушующий океан. Елена Гилберт буквально тонула в ней, забывая себя — свои принципы, надежды и цели. Забывая всех кого-любила и о ком заботилась. В конце концов ушла даже боль. Тело перестало ощущать её на фоне сводящей с ума жажды. Практически высушенные сосуды мучительно пульсировал в глубине её окоченевшего тела, и в такт сводящему с ума ритму в висках бухала одна единственная мысль.       — К-кр-ровь… — стуча зубами выдавила из себя девушка глядя на своего мучителя из- под свесившихся на лицо локонов.       — Вот так, — лицо, которое инопланетянин носил как маску, ухмылялось, пока он наблюдал за её корчами.— Теперь видите, что испытал ваш парень ради вас? Через что прошло его тело? Посмотрим хватит ли вам силы выдержать обескровливание так же стойко. А потом ещё и удержаться от его убийства по причине голода. Сможете? Что-то мне подсказывает, что нет. Печально, но ожидаемо.       Елена не ответила ему, сломленная пыткой. Она готова была потерять сознание, впав в чёрное забытье на краю смерти. Но за миг до того, как её мучениям настал бы конец, Милтон остановил своё чудовище. Тяга, опустошавшая её организм прекратилась, а прицепившееся к спине устройство дёрнулось, вытягивая щупальца своих трубок и крючки лап из тела вампирши. Странно было ощущать, как они движутся сквозь её плоть и не испытывать боли. Затем био-механизм отцепился и Елена ткнулась лицом в пол.       — Сознание не теряем, мисс Гилберт. Вам не понравится способ, которым я буду вас в него возвращать, — зайдя за спину девушке, инопланетянин намотал её волосы на кулак и вздёрнул, поставив перед выбором: встать на колени, или попрощаться со скальпом. Гилберт вскрикнула и, превозмогая вспыхнувшую в черепе боль, рванулась вверх вслед за беспощадной, мужской рукой.       — Вот так. Осталось недолго, — жестко зафиксировав её в нужном положении пришелец поднёс к губам пальцы, испачканные… Не думая не секунды вампирша накинулась на них. Взяля в рот и принялась обсасывать, издавая совершенно-шлюшьи звуки.       Кровь сводила её с ума. Кровь Стефана, которую Милтон собрал из небольшого разреза на шее. Всё предусмотрел, ублюдок.       — Сейчас я отпущу вас, мисс Гилберт, и ваше испытание начнётся, — дыхание коснулось уха Елены, прежде чем мужчина отпустил её. Стянувшая череп боль ослабла, но девушка заставила себя остаться на месте. И только Бог знал, чего ей это стоило. Сдерживать жажду оказалось самым сложным чем всё, что она когда-либо делала раньше. Даже решиться воткнуть в себя нож, запугивая Элайджу было проще. Жажда — этот глубинный импульс, инстинкт, был как будто самостоятельным, отдельным от неё существом. И он рвался с поводка моральных ограничений, которым Елена пыталась сдержать его. Она ощущала себя чужой в собственном, выходящем из-под контроля теле и сдерживалась из последних сил, оставляя царапины от ногтей на деревянном полу.       — Зачем вы сдерживаетесь? — будто издалека донёсся до неё голос Милтона. — Вы же не хотели становиться вампипом, мисс Гилберт. И вы должны понимать, что человека, исцелённого, Лекарством нельзя обратить вновь. По крайней мере обычным способом. Только я могу это сделать, но я не стану. Стефан останется человеком. Слабым, а главное смертным.Он состарится и умрет. А вы проведёте вечность, оплакивая его. Вы готовы обречь себя на такие страдания только лишь из страха перед жаждой крови? Готовы?       — Лучше так… чем я убью его… своими руками… — Елена обнаружила, что от разговоров становится легче. Когда иссушенному жаждой мозгу приходилось строить концепции, а затем облекать их в слова, его хозяйка отвлекалась от сводящей с ума потребности.       — Он говорил то же самое, когда вы были без сознание в прошлый раз. Во время обращения, — поделился пришелец. — Готов был рисковать собой ради шанса на человеческую жизнь для вас. Вы двое похожи. Мыслите сходным образом. Может дело в этом?       Ответить ему Елена не смогла, скованная незримыми путами. Воздух словно загустел вокруг неё. Уплотнился, уподобившись сжавшим тело тискам. Девушка почувствовала, как её отрывает от пола и переносит куда-то в сторону. Затем было короткое падение и болезненный вскрик Стефана, на которого она приземлилась. Их враг устал ждать и решил форсировать собственный эксперимент.       — Стефан, беги… — запах струящейся из разреза крови сделался одуряющим. Она едва сдерживалась, чтобы не броситься на беззащитного парня прямо сейчас. А тот ещё и подлил масла в дьявольское пламя её жажды, обнимая руками и притягивая к себе.       — Вот так. Иди сюда, — в акте самоотвержения, Стефан прижал её лицо к своей шее. Совсем как и она тогда — у водопада.       — Нет… нет… — бормотал Елена, находясь уже в полубреду от запаха тёплой крови любимого парня. — Пожалуйста…       — Я верю в тебя, — только и смогла сказать Стефан, обнимая израненную спину девушки и с нежностью прижимая её к себе.       Последние остатки самоконтроля испарились как утренняя роса. Елена приникла к ране на шее любимого, впервые пробуя человеческую кровь. Совершенно не похожая на беличью, она обладала насыщенным, сладким вкусом. Амброзия, нектар богов. Удовольствие от поглощения чужой жизни, разорвало девушку надвое. Та, кем она была до своей смерти, произошедшей неделю назад, и кем всё ещё пыталась быть, пришла в ужас, в то время как новая она возрадовалась её падению. Там, на дне бездны тёмной стороны её души дремало чудовище, рождённое кровью вампира. Кровь человека разбудила эту тварь, заставив поднять голову.       Елена взглянула в лицо своему злому двойнику и ужаснулась. Дьяволица, которой она могла стать поддавшись жажде была даже хуже Кэтрин. Та совершила злодеяния из страха, её злое альтер-эго наслаждалось бы убийствами. Происходящее сейчас было не просто борьбой за любовь или даже жизнь Стефана, а за саму себя. Проиграв её, Елена Гилберт перестала бы существовать.       Внутренний конфликт рос и ширился подобно трещине и вскоре Елена с удивлением обнаружила, что достигла состояния Сверхсознания. Чтобы научиться переживать такой опыт у людей уходили долгие годы, а порой даже десятилетия, но вампиры обладали совершенно другим уровнем осознанности. Её разум, теперь уже не столь зависимый от умерщвлённой плоти, окреп за эту неделю, благодаря чему девушка сумела выйти за границы собственной личности, став чем-то совершенно иным. Чистым сознанием.       Одновременно ощущая себя внутри и вне тела, жадно высасывавшего кровь возлюбленного, отдававшегося ей новым способом, она отбросила всё лишнее. И ту себя, что ужасалась происходящему, и ту что радовалась. Новая Елена оставалась абсолютно спокойной. Свободная от эмоций она смотрела на пришельца, улыбавшегося кошмарной сцене, и понимала что бояться нет никакой нужды. Ведь каждым глотком пробудившееся в её душе чудовище убивало себя Лекарством, растворённым в крови Стефана. Нужно было лишь дождаться, пока оно подействует. Это испытание пришельца заранее было обречено на успех. Как и все остальные.       Милтон Файн не хотел, чтобы кто-то из них умер или пострадал. Возможно он даже не испытывал их, а добивался чего-то совершенно-другого. Подталкивал в нужную ему сторону ловко играя их чувствами. Усиливал любовь друг к другу путём создания искусственных препятствий. К сожалению миг озарения был краток, и девушка не смогла сохранить знание, полученное за пределами разума. Резкий толчок вернул Гилберт обратно в тело. И ощутив растущую слабость, она улыбнулась приветствуя её как спасение для Стефана и начало новой жизни. Именно новой, потому что вернуться к прошлому побывав вампиром она уже не могла. Она могла лишь продолжить жить как человек. Уже не по названию, но по сути. Ибо лишь став монстром можно понять, что такое человек.       ...очнувшись от забытья и даже не успев ещё толком осознать произошедшее, Елена увидела как позабытый всеми био-механический спрут вновь атаковал Стефана. Парень пытался бороться, но без вампирских сил у него не было шансов. Тварь оплела его ого конечности своими чёрными, источающими техническое масло щупальцами и тянулась к телу длинными иглами своих лапок.       — Что ты делаешь? — с трудом превозмогая слабость вернувшейся смертности девушка поднялась на дрожащие, шаткие ноги.       — Возвращаю его в состояние вампира, разумеется, — Милтон сказал это так же буднично, как если бы речь шла о завтраке.       — Нет. Подожди ты же говорил что Стефан останется человеком, — от обиды на глаза девушки навернулись слёзы. Она не могла поверить, что кто-то может поступить с ними настолько жестоко. Не просто пытать, выкачивая кровь и заставляя преодолевать себя, но ещё и обесценить всё, что они вытерпели. Ведь в результате всех усилий, они вернулись к тому, с чего начали. Круг замкнулся.       — Если бы вы остались вампиром, то да, — пришелец выглядел так, словно наслаждался её отчаянием, ожидая когда же она расплачется. — Но это не потребовалось. Можно снова сделать его таким, как прежде. Это история о любви человека и вампира.       — Нет, не лишай его этого, прошу, пожалуйста, — понимая, что не сможет остановить Файна без вампирских сил Елена равно подошла, дотронувшись до предплечья. Прикосновение отвлекло мужчину и подконтрольный его воле спрут застыл без движения.       — Почему? — пришелец с лёгкостью мог отшвырнуть Елену от себя, но не сделал этого. Предпочёл обернуться и выслушать.       — Потому что люблю его, — прозвучало жалко, но даже понимая это девушка всё равно не нашла никаких других аргументов. Да и не сработали бы они. Любые доводы разума, пусть даже самые логичные и продуманные противник с лёгкостью бы опроверг. А потому ей не осталось ничего другого, кроме как обратиться к чувствам, которые пришелец стремился постичь. — Потому, что Стефан заслуживает счастья. Разве он недостаточно страдал? Пожалуйста, профессор Файн, возьмите меня, но не делайте его вампиром.       — Забавно… ты говоришь так же, как и он, когда ты была без сознания. Может ваша любовь и правда истинная, — коротко обдумав услышанное, Милтон взмахнул рукой. Механические щупальца ослабили хватку, позволив Стефану упасть в объятья охнувшей Елены. Без вампирских сил, к которым она уже привыкла, удержать сто шестидесяти пяти фунтового парня оказалась не просто.       — Что же, оставайтесь людьми, пока. Я хочу увидеть больше вашего… взаимодействия, — то, каким тоном он произнёс последнее слово и похабная ухмылочка, нарисовавшаяся на очерченных губах не оставило сомнений о каком именно взаимодействии шла речь.       — Серьезно? — спросил Сальваторэ, пока девушка таращилась на Милтона как на отвратительное насекомое. В этот раз инопланетный «сверхразум» перешёл все мыслимые границы, вторгнувшись в пределы интимности. Он и раньше делал недопустимое: запугивал их, пытал физически и мучил морально, но никогда ещё его эксперименты не носили открыто сексуальный характер.       — Мы вообще-то сейчас не в состоянии, — бывший вампир попытался апеллировать к физиологии, однако не тут-то было.       — То есть ты предлагаешь дать вам отдохнуть? — саркастически усмехнулся пришелец, подняв зажатую в кулак руку. Стефан и Елена ужесточили объятья, ожидая боли, но вместо этого по их ушам ударили крики раздавшиеся из динамиков включившего телевизора. В прямом эфире местной программы новостей ведущие попадали со своих кресел, хватаясь за пронзённые болью головы.       — Что же, я готов. Но ценой станут страдания всех жителей Мистикм Фоллса. Мистера Сальваторе старшего. Мисс Соммерс…       — Прекрати, — жестко сказал Стефан выступая вперёд, и негодяй, послушался. Разжал пальцы, позволив людям и скрывающимся среди них сверхъестественным существам вздохнуть спокойно. Боль отпустила их, а в следующую секунду они сразу забыли о ней.       — Тогда обнимите свою девушку, мистер Сальваторе, и скажите её, что любите её, — это была не просьба, а настоящий приказ.       — Иди сюда, — позвал Стефан и Елена подчинилась, обвив его шею руками. И улыбнулась когда он шепнул. — Я люблю тебя.       — И я люблю тебя, — слова эхом слетели с губ девушки устало и вымучено. Она едва стояла на ногах и больше всего хотела сейчас закутаться в одеяло и проспать часов этак двенадцать. Желательно в обнимку с любимым. Но пришелец задумал для них иное.       — Не испытывай мое терпение. Вы ещё очень далеки от своего предела. Так что отправляйтесь в спальню и займитесь делом! — с этими словами Милтон исчез. Словно почерневший от гнили лист, унесённый порывом ветра. Но физическое отсутствие ничуть не успокоило влюблённых. Ведь они знали, что этот вуайерист наблюдает за ними и будет наблюдать на протяжении всего процесса.