Свет их любви

      Остаток дня ушёл на то, чтобы разгрести последствия. Дэймон развёз их по домам, так как они решили не злить Пришельца и разделиться, как он и сказал. Елена хотела провести время с тётей и братом, а Стефану нужно было восстановить силы. Поэтому он занялся ловлей белок и не возвращался из лесу до самого вечера. Дэймон с Алариком куда-то ушли и дом оказался в полном его распоряжении. Поэтому вампир решил расслабиться перед камном с бокалом коллекционного вина. Но не судьба.       Она появилась неожиданно. Впорхнула внутрь, словно ночная бабочка, летящая на крыльях прохладного ветра. Опешив от подобной наглости, Стефан не успел остановить её. Даже с присущей вампирами скоростью, времени ему хватило только на то, чтобы оценить некоторые детали. Женственно-сложенная, сексуальная фигурка, создававшая иллюзию обманчивой хрупкости, шелковистые волосы, завитые как у знатной дамы, нежные черты лица, губы персикового оттенка и остекленевшие, тёмно-карие глаза.       — Какого чёрта ты здесь делаешь? — прошипел Стефан, опомнившись, хватая брюнетку за локоть и разворачивая к себе. Это оказалось неудачной идеей. В ходе манёвра они двое оказались так близко, что между их лицами остались считанные дюймы. Её горячее дыхание оседало на коже его лица, забивая ноздри ароматом духов слишком тонких, чтобы называть их навязчивыми, и слишком сладких, чтобы так сразу забыть. После тех ночей, что они проводили вместе этот запах потом оставался на нём полдня.       — Просто заглянула на огонёк, — ответила Пирс, невинно хлопая пушистыми ресницами, а затем надула красиво накрашенные и подведённые карандашом губы. — Но ты, похоже, не рад меня видеть от слова «совсем». Жаль, я надеялась, ты будешь скучать по мне, после всех этих лет. Вздохнув с показной грустью, она провела кончиком пальца по груди парня, игриво царапая, сквозь футболку. Да! Она любила царапать. В голову снова полезли неприличные воспоминания. Ему следовало поскорее выставить её вон.       — Ну же, Стефан, признай, ты скучал по мне, — в голосе вампирши не было и намёка на вопросительную интонацию. Она говорила с абсолютной уверенностью, чем и выводила Сальваторе из себя. Он понимал, что не должен злиться, что Кэтрин просто провоцировала его, ведя очередную игру, но всё равно ощутил закипавшую внутри злость. Она не имела права вот так врываться в его дом и заводить сомнительный разговор о чувствах. Не после всего, что сделала с ним, и не после полуторавекового отсутствия.       — Теперь убирайся отсюда — скоро придёт Елена, — Стефан брезгливо отпустил Кэтрин, чуть ли не отбрасывая её руку от себя.       — Она не придёт, — отозвалась та, морщась и потирая локоть. При этом ни её взгляд, ни улыбка, не понравились Сальваторе.       — Что значит не придёт? — подозрения одно чернее другого закружились голове. Страх за Елену затмил остальные чувства.       — По пути я немного поиграла с твоей маленькой подружкой, но ей не понравилось, — злорадно рассмеялась вампирша.       На смену страху тут же пришла злость, даже более сильная чем минуту назад. Стефан зарычал, толкнув Кэтрин к стене, в результате чего они врезались в библиотечный стеллаж. По дому разнёсся грохот, а на пол полетели книги. Пирс вскрикнула от неожиданности и на мгновение в её шоколадных глазах промелькнул страх, почти сразу, впрочем, сменившийся насмешливой иронией. Стефан же, продолжая рычать, навалился на неё всей массой, вдавливая её в стену и сжимая пальцы на обнажённой шее.       — Что ты с ней сделала?! Что тебе от нас нужно? Белки его глаз потемнели, наливаясь кровью. Тёмно-красные, почти чёрные сеточки пульсирующих вен проступили под побелевшей кожей, а черты лица исказились. Сквозь человеческую маску проступил оскал разъярённого хищника. За Елену он готов был убить Кэтрин прямо здесь, на месте. Размозжить её голову о ближайший острый угол, а затем вырвать из груди иссохшее чёрное сердце. Мысль о том, что она причинила боль его возлюбленной, жгла как вербена.       — Как грубо, — фыркнула брюнетка, сдувая чёлку со лба. Более чем серьёзная угроза в её адрес была нагло проигнорирована.       — Отвечай, ну, — от голоса Сальваторе замёрз бы, наверное, целый океан, но Кэтрин лишь ухмыльнулась своей победе.       Несмотря на то что она стояла прижатая к книжной полке и не способная пошевелится, не смотря на то, что пальцы юноши смыкались на её горле с силой металлических клещей — это была победа. Ведь ей удалось пробиться через стену отчуждения, которую Стефан выстроил между ними, и вытащить на свет его подлинные чувства. Столь всеобъемлющая, самозабвенная и страстная ненависть не могла возникнуть даже между злейшими врагами. Нет, так ненавидеть друг друга могли только бывшие возлюбленные.       А все бывшие немного будущие. Так что это была победа. К тому кажущаяся беззащитность её положения была лишь иллюзией, искусно воссозданной девушкой. Будучи пятисотлетним вампиром, она могла отбросить от себя Стефана в любой момент и сейчас просто наслаждалась игрой, которую позволяла ему вести. Вот только Сальваторе, совсем, не хотел с ней играть. Его хватка только усиливалась, начиная причинять уже реальную боль. Ситуации потеряла прежнюю эротичность, а значит и привлекательность.       — Что ты с ней сделала? Говори! — вампир повысил голос, стремительно теряя остатки своего хвалёного терпения.       — Ничего, Стефан, — ответила девушка, чтобы успокоить его, а чтобы отрезвить вложи в свой голос столько саркастичного яда, сколько смогла. — Я ничего с ней не делала. Сказала только, что ты любишь меня, и вы никогда не будете вместе. Стефан скривился в раздражении и, припечатав, напоследок, затылком об одну из полок отпустил, отступив от вампирши на безопасное расстояние.       Теперь, когда страх за Елену прекратил затмевать его разум он, наконец-то понял, что снова попался на удочку Кэтрин. Как мальчишка — будто и не было этих полутора сотен лет, за время которых он, как ему казалось, стал опытнее и осторожнее. Ничего не изменилось — Кэтрин всё с той же лёгкостью обводила его вокруг пальца. Ощутив отвращение он взял со стола бутылку с бурбоном, которую не допил Деймон, и плеснул себе немного — чтобы забыть неприятное послевкусие и въевшийся в ноздри аромат.       Кэтрин присоединилась к нему, хотя Стефан и не думал приглашать её. Игнорируя его осуждающий, даже запрещающий взгляд, вампирша аккуратно налила янтарной жидкости в стоящий на столе бокал и, полюбовавшись игрой бликов, залпом опрокинула в себя. Затем окинула обстановку придирчивым взглядом и недовольно скривилась, пробормотав что-то вроде «скучно у вас здесь». Впрочем, средство от скуки нашлось быстро. Углядев забытый Еленой ноутбук, Кэтрин включила красивую, ритмичную музыку.

Я капелькой крови, по твоему телу.

Я знаю всё, что ты со мной хочешь сделать.

Ты очень рискуешь, меня обнимая,

Себя ты погубишь, ведь я не такая.

      — Ведь я не та, за кого ты меня принимаешь я играю с тобой и ты это знаешь — брюнетка манерным жестом, копирующим изящные движения аристократок и благородных дам прошлых веков и принялась подпевать, довольно неплохо попадая в такт. Стефан с некоторым злорадством ответил, что она не обладает таким уж чарующим голосом, однако этот недостаток девушка с лихвой компенсировала артистизмом, которой ей уж точно было не занимать. Ещё — если лгать, сколько она — поневоле актрисой станешь.

Нежная, дивная, с виду наивная,

С невинным взглядом ребенка.

Хитрая страстная, очень опасная,

Волчица в шкуре ягненка.

      Стараясь не выдать охвативших его чувств, Стефан смог сохранить внешнее спокойствие и холодную отчуждённость. Несколько секунд он вообще не двигался и выглядел скорее мраморным изваянием, нежели живым человеком. Затем всё-таки подошёл к столу со злосчастным ноутбуком, благоразумно обогнув при этом Кэтрин, и парой уверенных движений запустил следующую, более удачную композицию. Эта хоть и характеризовала незваную гостью достаточно точно, но одновременно, оставляла и неприятный осадок.

Your cruel device,

Your blood, like ice.

One look, could kill,

My pain, your thrill.

      — I wanna hurt you just to hear you screaming my name — дождавшись нужного куплета Сальваторе чуть ли не выплюнул из себя эту фразу, процедив её при этом сквозь зубы. Гнев, копившийся в его душе больше ста шестидесяти лет, вырвался на поверхность всего лишь на мгновение. Но даже этого оказалось достаточно, чтобы заставить Кэтрин отступить. Но лишь на шаг. Брюнетка быстро взяла себя в руки и, изящно вильнув бедром, подвинула Стефана в сторону. Пришла пора следующей песни в списке подобранных.

Не проси, я не стану другой,

Я всегда буду только собой.

Никогда я с огнём не играла,

Но сама без огня зажигала.

      — Прости, что я — не ангел. Прости, что не летаю, — пропела Кэтрин, неотрывно глядя на Стефана и хотя тон её голоса, как и весь вид, выражали покаяние и смирение, в тёмно-карих глазах плясали хитрые огоньки, которые, впрочем, могли быть и всего лишь отражением горящего в камине пламени. Однако в сочетании с улыбкой, полускрытой в уголках полных, красиво очерченных губ это наводило на мысль, что всё происходящее являлась лишь увлекательной игрой для нее. И сейчас делала очередной ход.

Может быть я не девочка-пай,

И со мною ты забудешь про рай.

Но тебя проведу сквозь ливни,

И поймёшь что ты — самый счастливый.

      Стефан хмыкнул, оценив скрытый за словами песни намёк, даже предложение, и снова взялся за мышку, прокручивая длинный плей-лист в поисках композиции способной выразить силу охвативших его чувств. Кэтрин издевалась над ним! Вместо того, чтобы извиниться по-нормальному, она устроила самое настоящее шоу с песнями и плясками. Хорошо, что хоть без стриптиза обошлось, но глядя на почти опустевший бокал бурбона в руке вампирши, Стефан понял, что она просто ещё не дошла до нужной кондиции, поэтому и оставила горяченькое на потом. Чтобы не допустить этого и расставить все точки над «i» он запустил следующий трек.

Я хотел быть один в этой песне,

Я не верил в любовь, но ты меня нашла.

Ты решила за нас, что мы вместе,

Это сводит с ума, с ума.

      — Ты меня достала. Я от тебя устал. Очередной скандал не поможет, — с мстительным удовольствием в голосе пропел Сальваторе, наблюдая за реакцией Пирс. Раз уж она сегодня тяготела к русским исполнителям, Сальваторе готов был принять её вызов. Может алкоголь ударил в голову, а может девушка слишком усердно растравляла старые раны, но ему вдруг стало не важно, что он ввязывается в её игру по её правилам. Желание одержать победу в это, музыкальном поединке взяло верх над логикой.

Ты хотела начать все сначала,

Но в конце этой песни виновата сама.

Ты не с тем в эти игры играла,

И осталась одна, одна.

      Кэтрин закатила глаза к потолку, всем своим видом показывая, каким ребячеством в её глазах выглядит его выходка и вернула предыдущую композицию. Только вместо того, чтобы петь она начала танцевать, соблазнительно двигаясь под исполненную ритма музыку. Что же, танцевать эта девушка умела всегда — каждое движение было исполнено осторожной грации. Кажущаяся леность и неторопливость, сменявшаяся подвижностью и энергичностью, делали её похожей на кошку. Чёрную кошку, что приносит неудачу.       Нет — неожиданно понял Стефан. Чёрная кошка не приносит неудачу, а крадёт удачу у других, за счёт чего и выживает. Фактически она — самое удачливое существо на Земле. Вот только расплачиваться за это приходится тем, кто близок к ней или даже просто оказывается рядом. И даже её, так называемая любовь, не защитит от этого. Его, по крайней мере, она точно не защитила.

Буду я сводить с ума,

Буду я других нежнее.

Буду первая во всём —

Я второй быть не умею.

      — Я не хотела, чтобы всё зашло так далеко, — с теплом в голосе прошептала девушка, подарив Сальваторе завораживающий взгляд. В нём столько искренности, столько сожаления и просьбы о прощении, что этому взгляду точно нельзя было верить.       — Знаешь даже тебе убежать от последствий своих действий, — заключил Стефан, как бы намекая, что не собирается поддаваться на провокацию. Пирс его холодность нисколько не обескуражила. Но Кэтрин лишь улыбнулась, с оттенком развлечения.       — О, Стефан, как же мне не хватало твоих коротких и ёмких ремарок, — с этими словами она протянула руку с явным намерением погладить его по лицу, а может и провести рукой по уложенным волосам. Стефан дёрнулся как от удара, когда она сделала это.       Слишком много воспоминаний разом нахлынули на него вместе с этим прикосновением. Воспоминаний, о времени проведённом совместно с Кэтрин, здесь, в этом самом особняке. О поцелуях, разделённых перед камином и коже, горящей под этими поцелуями словно в огне. Об оглушительном шелесте одежды, сбрасываемой в тишине его спальни и сладких стонах, сквозь стиснутые зубы. О прикосновениях и ласках, для которых не было запретных мест. Ей удалось вызвать у него слишком много воспоминаний.       — Ладно, рассказывай, чего Пришелец хочет от меня на этот раз? — спросил Стефан, задыхаясь в дурмане воспоминаний.       — Я — твоё следующее испытание, Стефан, — Кэтрин на мгновение сбросила маску и её голос, пробившийся сквозь тенета оплетавшей его разум мелодии, разрушив паутину чар. Ранящие осколки ненастоящего счастья, память о котором вампирша, пусть и с трудом, всё же сумела вытащить на поверхность, перестали искажать его восприятие. Девушка, образ которой когда то так запал ему в душу, исчезла. Её место занял злой двойник. Чудовище, искалечившее жизнь ему и брату. Превратившее в чудовищ и их.       — Как всегда на стороне победителя? Не прикасайся ко мне, — процедил Сальваторе, с отвращением отводя от себя её руки.       — Можешь отвергать меня, Стефан, но я никуда не денусь, — Пирс не таила обиды в голосе. — На ближайшие двадцать четыре часа я твоя тень. Я буду следовать за тобой везде. Это испытание прошлым. Испытание любовью ко мне. Ведь в глубине души ты всё ещё любишь меня. А Елена… что же, всё равно она не будет с тобой, в итоге, — брюнетка подмигнула растерянному её словами парню, окончательно выведя его из себя. Она знала на какие точки надавать, чтобы сделать ему больно.       — Не тебе рассуждать о нашей любви, — огрызнулся он, готовясь выставить Кэтрин из дома. — Ты вообще любить неспособна.       — Ты знаешь, что это не так. И до конца следующей ночи ты докажешь это, поцеловав меня, — не дожидаясь, пока её выбросят из особняка как бродячую кошку, девушка исчезла. Как будто её ветром сдуло. Лишь прохладный сквозняк с тонким и ненавязчивым ароматом ванили коснулся лица Стефана. Словно прощальный поцелуй, оставленный бывшей возлюбленной, как знак того что она ещё вернётся… и устроит ему неприятности, как делала всегда, когда возвращалась в его жизнь. Кое что не меняется.       Закрыв за ней дверь, Стефан сразу позвонил Елене. Пришелец запретил им видеться, но не говорить по телефону. К тому же он явно прослушивал все переговоры в реальном времени и мог просто заблокировать неугодный звонок. Не заблокировал и через четыре гудка Елена подняла трубку. Её голос звучал слегка взволнованно, заставляя вампира забеспокоиться.       — Ты в порядке? — сразу спросил он, готовый ринуться на помощь, наплевав на запреты. — Кэтрин сказала, что была у тебя?       — В порядке Стефан, — голос Елены звучал отчуждённо. — Она не смогла войти в дом. Её не приглашали. У меня тоже был гость.       — Дай угадаю, Мэтт Донован, — Сложив 1 плюс 1 и получив в ответе 2, а не 11 Стефан сразу всё понял. И пусть ревность сейчас была совсем не кстати, но ничего не смог поделать со своим глупым, влюблённым сердцем, потяжелевшим от этого тёмного чувства.       — Да. Похоже Пришелец решил испытать нас, попытавшись вернув чувства к нашим бывшим, — озвучила очевидное девушка.       — Ну ладно Кэтрин, я не удивлюсь если она сама к нему пришла, но Мэтт, — даже ревнуя, Сальваторе старался оставаться объективным и не мог отрицать тот факт, что Донован — светлый человек. И не удивляться его союзу с тёмной космической силой.       — Пришелец пообещал вернуть Викки, если он справиться, — имя девушки, замученной и обращённой Стефаном царапнуло память образом смерти… блестящий после дождя асфальт паковочной площадки, яркие огни фонарей, расплывающиеся в тумане оранжевыми пятнами, испуганный крик Елены, одетой как медсестра из Сайлент Хилл, и Викки, нападающая на неё в классическом, маскарадном костюме вампирши. Одуряющий запах крови и треск пробитого деревяшкой тела. Чтобы спасти свою девушку ему пришлось убить первую любовь её брата. Воспоминания об этом поступке до сих пор мучили Стефана. Он не считал себя ни героем, ни спасителем. Лишь убийцей, счёт которого пополнился ещё одной невиновной жертвой.       — Вернуть из мёртвых? Ты думаешь он на такое способен? — не смотря на желание искупить вину перед Донованами, Стефан позволил себе усомниться в реальности данного Пришельцем обещания. На его памяти способностью воскрешать не владел никто.       — Не знаю, Стефан, — в голосе Елены слышались сомнения и вина. Как и он она считала себя ответственной за смерть подруги и тоже хотела исправить нанесённый вред. И как он сомневалась в возможности возвращения из мёртвых — Он многое может…       — Но воскрешение… — конечно Стефан понимал, что технически Викки — вампир и её возвращение не будет воскрешением в полном смысле этого слова (раз уж она всё равно останется мёртвой). Что нетленную из-за действия проклятья, плоть, проще будет восстановить, но… он не хотел всего этого. Точно не такой ценой. Мысль о том, что его Елена поцелуется с Мэттом была невыносима. Ведь со слов Кэтрин выходило, что для победы в этом испытании ему нужно поцеловать её. Сальваторе не был готов к такому даже ради возрождения Викки Донован. Не говоря уже о том, что им вряд ли хватило бы сил вынести последствия проваленного теста.       — Ты же не собираешься, я надеюсь… — подбирать слова было тяжело, особенно когда так хотелось закричать: «Елена, не делай этого!», но юноша справился со своими чувствами, не выдав себя даже голосом. Ну, разве что совсем чуть-чуть, в конце фразы.       — Целоваться с Мэттом, — даже не видя Гилберт сейчас, он ощущал, что она смотрит на него, как на идиота. — Нет, конечно.       — А он знает об этом? Он сейчас там? — переход из режима ревности к беспокойству был мгновенным. В таком важном вопросе, как безопасность любимой девушки, он не был готов доверится даже такому насквозь положительному парню, как Мэтт Донован.       — Он ушёл. Кэтрин притащила его силой. Закинула в прихожую и пожелала удачи. Она серьёзно настроена вернуть тебя, Стефан.       — Придётся её разочаровать, — чуть успокоившись, молодой человек сел на диван, глядя на пламя. танцующее в камне.       — Как и всегда, — в этот раз в голосе Елены звучала улыбка. — Мы с Мэттом встретимся завтра. Всё обговорим. Обсудим наши прошлые отношения и почему они не могут возобновиться. Дадим Пришельцу то, что он хочет. А ты разберись с Кэтрин. И не целуй её!       — У неё нет ни шанса, — Стефан ощутил улыбку на губах, нотки ревности в голосе Гилберт. — Ну спокойной ночи. Люблю тебя.       — Я тоже тебя люблю, — завершив разговор мобильным поцелуем, вампир тоже решил отдохнуть, после устроенного ему инопланетным садистом обескровливания. Однако сон не шёл к нему. И ни беличья кровь, которой он заправился, ни выпитое вино, помогавшее заглушить ореховую горечь и привкус меха на языке не помогли. Он ворочался с боку на бок, боясь сам не зная чего.       Чтобы справиться с этим, он подумал о Елене. Её поцелуях, её руках зарывающихся в его волосы и теле, выгибающимся к нему.       «Она никуда не денется» — сказал сам себе юноша, вспоминая все те бесконечные «Я люблю тебя», что срывались с её губ за время романа. Все эти драгоценные моменты и образы успокаивали его. Придавали уверенности в том, что Елена не собирается оставлять его. Не ради Мэтта. И уж точно не ради Дэймона, которого даже не понимающий человеческих Пришелец списал со счетов, не найдя достаточно интересным для участия в испытаниях. Дэймон уничтожил свои шансы с Еленой сам, своими силами. И положа руку на сердце, Стефан не чувствовал, что его это действительно беспокоит. Пусть сам нянчится со своей неразделённой любовью.       Уверенность в партнёрше — залог здоровых отношений. К тому же, стоило ему принять Елену в объятья, как она быстро забывала обо всем остальном — об ужасе инопланетного вторжения и даже о возвращении Кэтрин. Он никогда не чувствовал такого тепла, способного согреть даже его холодное тело. Ни от кого кроме неё. Елена была любовью и светом его жизни.       С этой мыслью вампир погрузился в глубокий, исцеляющий сон даже не подозревая, что приготовил ему новый день.