Дракон и его принцесса

Деймон неторопливо шагал по пристани Халла, вдыхая солёный воздух и прислушиваясь к шуму прибоя, смешанному с криками матросов и скрипом снастей. Вдоль причалов покачивались боевые корабли, готовые к отплытию. Их высокие мачты, увенчанные флагами с морским коньком, тянулись к небу, а туго свёрнутые паруса ждали приказа, чтобы расправиться под порывами ветра. Носы судов украшали массивные тараны, выкованные из чёрного железа, готовые пробивать борта вражеских судов. Моряки сновали по палубам, подтягивая канаты, закрепляя грузы. Крики боцманов перекрывали гул голосов, а у причала теснились оруженосцы, поставщики провизии и торговцы, спешившие сбыть товар перед выходом флота. Среди всех кораблей особенно бросалась в глаза эскадра военных судов, недавно прибывших на Дрифтмарк из Браавоса. Их изящные, но внушительные силуэты выделялись среди остальных, а обшитые металлом борта сверкали в лучах заходящего солнца. На флагманском корабле реял стяг с изображением Титана Браавоса. Город ожил после долгой спячки. Торговцы и оружейники заключали сделки, хозяева таверн наполняли кружки, а бордели гостеприимно распахивали двери, маня мужчин изведать женской ласки перед долгим походом. Девушки высовывались из окон, смеясь и зазывая клиентов, в узких улочках вспыхивали ссоры из-за понравившейся красотки, а пьяные голоса смешивались с весёлой музыкой. Главной темой для разговоров была предстоящая свадьба Лейны Веларион, назначенная на следующий день. Завтра в полдень дочь их лорда обменяется плащами с чужеземцем, которого многие считали выскочкой. Деймон то и дело слышал в толпе недовольные пересуды — горожане сокрушались, что их леди достойна лучшей участи. Сам он, напротив, был вполне доволен таким раскладом, хотя мысли о предстоящем торжестве его не занимали. Гораздо больше его беспокоило другое. Ему так и не удалось увидеть Рейниру, а времени оставалось всё меньше — послезавтра он должен был отправиться в поход. С посланцем не вышло: Деймон, погружённый в сборы, упустил драгоценные дни. Трижды он поднимался в небо и летел к их острову, надеясь, что Рейнира догадается сделать то же самое, но всякий раз возвращался ни с чем. Ему нужно увидеть её. Не просто хочется — необходимо. Как ныряльщику, жадно хватающему воздух перед долгим погружением. Его тело, его разум — всё в нём кричало об этом. Погода выдалась особенно тёплой и ясной. Деймон чувствовал себя в толпе уверенно, словно рыба в воде. Ни крикливые торговки, ни нищие, гундосыми голосами выпрашивающие монеты, ни бродячие псы, шныряющие под ногами, его не раздражали. Он шагал неторопливо, погружённый в собственные мысли, пока чей-то голос, прорезав общий гул улицы, не заставил его остановиться. — Прошу прощения, мой принц, позвольте сказать вам пару слов. Деймон нахмурился и обернулся. Перед ним стояла женщина, закутанная в тёмный плащ. Она была не молода, но лицо её пестрело густым слоем краски, отчего не оставалось сомнений в её ремесле. — Что тебе? — сухо бросил он, окидывая её изучающим взглядом. Женщина поспешно склонилась в низком поклоне. — Прошу вас, давайте зайдём, — она едва заметно кивнула в сторону здания. Бордель. Тот самый, где когда-то он встретил человека, продавшего ему валирийское ожерелье. Впрочем, это мог быть и другой бордель — они здесь все одинаковые. Деймон бросил взгляд на выцветшую табличку. «Невесты Морского Короля» — гласила надпись. Рядом была изображена полногрудая русалка, державшая приоткрытую жемчужную раковину. Деймон ухмыльнулся. Девчонку, с которой он в прошлый раз недурно позабавился, звали Мерлин — как самого Морского Короля. Может, эта хитрая ведьма снова хочет ему её предложить? Конечно, можно было бы зайти. Выпить эля, послушать новости. Шлюхи порой знали больше, чем лорды, и он не раз платил им за информацию. Общий зал выглядел ещё более обшарпанным, чем в он помнил. Тогда полумрак и бархатные драпировки могли хоть как-то создать иллюзию роскоши, но теперь нищета проступала повсюду: порванные, совершенно вытертые ковры, закопчённые лампы, сломанная и починенная кое-как мебель. Деймон скользнул взглядом по убогой обстановке, и хозяйка борделя поспешно опустила глаза. — С тех пор как морские пути захватила проклятая Триархия, наши дела идут хуже некуда, — пробормотала она, нервно теребя край своего платка. — А когда все местные мужчины уйдут на войну с лордом Корлисом, нам и вовсе придётся выживать. — Зато когда мы разобьём Триархию, деньги хлынут сюда рекой, — заверил её Деймон, опускаясь на диван в отдельном кабинете для важных клиентов. — У нас есть прекрасный эль, вино только из Пентоса… — Жёлтая моча, — скривился он. — Пусть принесут эль. Женщина окликнула одну из девушек и передала ей заказ. Откинувшись на мягких подушках, Деймон жестом разрешил хозяйке сесть напротив. — О чем ты хотела поговорить? Женщина заколебалась, будто собираясь с мыслями. Деймон прекрасно знал эти ужимки. Сейчас его будут просить о благодеянии — вопрос лишь в том, как именно. Речь пойдёт о деньгах, он не сомневался. Всё зависело от её красноречия и от того, в каком он будет настроении. Деймон решил, что если эль окажется достойным, он окажет заведению небольшую финансовую помощь. — М-м, лорд, вы помните ту девушку, Мерлин? — наконец решилась хозяйка, облизывая накрашенные кармином губы. — Помню. В ней не было ничего особенного. — Да… она умерла. Деймон равнодушно пожал плечами. — Валар моргулис. — Да-да, все люди смертны… — рассеянно повторила хозяйка, качнув головой. Он не удивился, что она знала это выражение. Портовые шлюхи Дрифтмарка и Драконьего Камня бойко болтали на вульгарном валирийском, которым пользовались в Вольных Городах. — И чем же я могу помочь? — спросил он сухо. — Я уже заплатил ей и её отцу приличную сумму за то украшение. Хозяйка помедлила. — Были деньги, да вышли. Лекаря я сама оплачивала, хоронила тоже за свой счёт. Но это в прошлом… У Мерлин осталась дочь. Она говорит, что это ваша девочка. Женщина повернулась к служанке, что принесла эль. — Лия, приведи Нетти. Деймон молчал, глядя в одну точку. Внутри расползалось неприятное, липкое чувство. Его ребёнок. Его плоть и кровь. Первенец должен был быть совсем иным — беловолосым младенцем, укутанным в одеяльце с красным трёхглавым драконом, законным наследником, рождённым его возлюбленной женой. А не девчонкой, появившейся на свет в борделе! Лия вскоре вернулась, ведя за руку ребёнка на вид двух-трёх лет. Увидев её, Деймон испытал облегчение, но сразу же за ним вспыхнул гнев. — Значит, это моя дочь? — он прищурился, разглядывая малышку. Девчонка была живой, забавной, но на хорошенькую не тянула. И, что важнее, в ней не было ничего, что говорило бы об их родстве. — Ну-ка скажи, — обратился он к хозяйке. Голос его стал холодным, как зимний прибой. — Как, по-твоему, шлюхи, у которых за день бывает по нескольку мужчин, определяют отцовство? Конечно, куда выгоднее объявить отцом принца, чем какого-нибудь матроса. Хозяйка упрямо выпятила подбородок. — Мерлин всегда говорила: это его дитя, я чувствую, как огонь лижет моё нутро. Мужчины уйдут, а следом придет зима, кормить девочку мне нечем. Деймон отхлебнул эля и скривился. На вкус он оказался таким же мерзким, как и вся эта история. — Благодари богов, что я сегодня в хорошем настроении, женщина, — произнес он, вставая. Он небрежно кинул на стол мелкую монету и направился к выходу, не оглядываясь. Когда Деймон вернулся в Высокий Прилив, слуга поспешил доложить, что сир Лейнор уже ожидает его во внутреннем дворе. Их вечерние спарринги стали привычным ритуалом. Деймон Таргариен и Лейнор Веларион сошлись в бою на утоптанном песке тренировочного двора. Оба держали в руках деревянные мечи, утяжеленные свинцом, их окружали рыцари и лорды, желающие понаблюдать за поединком. Среди зрителей выделялся браавосский адмирал Йорис Вейден, прибывший в качестве почётного свидетеля на свадьбу от имени Морского Владыки. Как и все знатные браавосцы, он был облачён в чёрный бархат, а на поясе носил узкий четырёхгранный меч — оружие, требующее ловкости и скорости, а не силы. «Водные плясуны» не носили тяжёлую броню, предпочитая лёгкость движений. С галереи им помахала леди Лейна, окружённая кузинами. Она всегда приходила посмотреть на их поединки. А вот её жениха снова не было видно. Деймон не мог припомнить ни единого раза, когда видел бы их вместе. Оруженосец, Дейрон Веларион, средний сын Веймонда, проверил завязки лёгкой кожаной брони. Деймон опустил на голову полушлем со стрелкой вдоль носа. Его длинные серебристые волосы были стянуты кожаным ремешком, подчёркивая хищное выражение лица. Джоффри Лонмаут подал оружие своему лорду. Лейнор улыбнулся, блеснув ровными белыми зубами. — Пусть победит сильнейший, кузен! Деймон отсалютовал мечом. Бой начался. Лейнор рванул вперёд, нанося резкий горизонтальный удар. Деймон, едва шевельнувшись, легко ушёл назад, а затем сам атаковал стремительным выпадом в грудь. Лейнор успел парировать, но отшатнулся под тяжестью натиска. Деймон не дал ему передышки. Он бил быстро, меняя углы атаки — слева, справа, вновь слева. Лейнор отражал удары, но его дыхание стало тяжёлым, а лоб заблестел от пота. — Уже устал? — невинно осведомился Деймон, легко уклоняясь от встречного выпада. — Не дождёшься! Зрители поддерживали юношу криками и аплодисментами, но им было ясно, что Деймон просто играет. Он намеренно снижал скорость, позволяя Лейнору нападать, но каждый раз ловко ускользал, вынуждая того расходовать силы. Несколько раз он молниеносно перехватывал инициативу: удар в бок, резкий разворот — и вот уже Лейнор едва удерживается на ногах после ловкой подсечки. Стиснув зубы, Лейнор вновь бросился в атаку. Он сделал обманный выпад в плечо, но в последний момент перевёл удар вниз. Деймон едва успел парировать, их мечи со скрежетом сцепились, а лица оказались в считанных дюймах друг от друга. — Хороший ход, — похвалил Деймон. Лейнор попытался воспользоваться их сближением, резко толкнув Деймона плечом, но Таргариен словно предвидел этот манёвр. Он плавно отступил, оставляя противника незащищённым. В следующую секунду его меч стремительно опустился, ударяя точно в стык доспеха на руке Лейнора. Юноша побледнел, но оружие не выронил. Он дышал тяжело, ноги начали заплетаться, но продолжал отбиваться, даже когда Деймон методично теснил его к краю площадки. Зрители торопливо отступали, освобождая место. И вот — финальный удар. Меч выбит из рук Велариона, и затупленное острие касается его горла. — Игра окончена, — спокойно произнёс Деймон, опуская оружие. Лейнор молча склонил голову, признавая поражение. Рыцари разразились аплодисментами, окружая его и рассыпаясь в похвалах. Деймон, передав меч мастеру над оружием, дружески хлопнул Лейнора по плечу. — Молодец. Ты отлично держался. Лейна с дамами подоспела к ним, легко, грациозно ступая по песку. На ходу она протянула брату кружевной платок, но тот уже был окружён суетливыми оруженосцами во главе с Джоффри Лонмаутом, который ловко расстёгивал пряжки тренировочной брони и при этом держа его шлем под мышкой. Она слегка коснулась рукава Деймона, её губы тронула тёплая улыбка. — Лейнору почти удалось достать вас. — Почти, — с тем же выражением ответил Деймон. — Вам не нужен платок? У меня есть ещё один, — она мельком взглянула на его виски, где у корней волосы были чуть влажными. — Нет, но Лейнору, он, кажется, понадобится. Он скользнул взглядом по юноше и на мгновение задержался — на влажных от дыхания губах, на тёмных, сверкающих глазах. Несколько дней назад молодёжь уговорила его сыграть с ними в поцелуи, и судьба трижды свела его с Лейнором. Деймон не стал уклоняться от фанта — под одобрительный смех и подначки он поцеловал Велариона так, как целовал бы женщину. Лейнор, в отличие от сестры, был сполна наделён той роковой обольстительностью, которая способна любому мужчине вскружить голову. Деймон вновь поймал себя на этой мысли, и в памяти вспыхнул образ Рейниры. Он тихо вздохнул. Лейна внимательно наблюдала за ним, и, похоже, поняла всё по-своему. — Вас не было весь день. Наверное, вам стоит отдохнуть? — Нет, я не устал. — Предсвадебная суета вас тяготит? Вы отправитесь к себе? Куда вы летали? Деймон тихо рассмеялся, приподняв брови. — Сколько вопросов! Я думал, девушки собираются своим кругом и веселятся в ночь перед свадьбой. Мужчины, во всяком случае, поступают именно так. — О да, — с грустной усмешкой заметила Лейна. — Мужчины прощаются с холостяцкой жизнью в объятиях продажных женщин. Деймон посмотрел на неё и вдруг вспомнил свою первую брачную ночь — проведённую в борделе Чаячьего города. Он презирал Рею Ройс, и её поступок лишь окончательно убил в нём желание искать с ней хоть какое-то понимание. Лейну, похоже, ожидал похожий брак. Но что ещё хуже, Рейнира… Она тоже могла оказаться в подобном положении, жертвой глупости и слабости Визериса. «Благослови Боги её интуицию», — с нежностью подумал он. — Вам ведь всё равно, с кем ваш жених проводит время? — произнес Деймон серьезным тоном. — Мой совет остаётся прежним: найдите себе любовника и будьте счастливы. Он поклонился ей и зашагал прочь. По правде говоря, он действительно чувствовал усталость, а история с ребенком и вовсе выбила его из равновесия. Может ли он действительно быть его? Нет, конечно нет. С женщинами такого рода он старался быть осторожен, не проливая в них свое семя. Он уже не помнил, как было с той женщиной, но шанс все равно крайне мал. Да и глупости все это. Пристало ли ему об этом волноваться? На крыльце он встретил лорда Бар-Эммона, который пожертвовал их делу корабль, двести воинов и среднего сына, и завел с ним разговор. Мысли о девочке окончательно вылетели у него из головы. Свадьба проходила в домашней септе Высокого Прилива — величественном семигранном строении, высеченном из белого мрамора. Узкие, словно клинки, окна прорезали каждую из стен, направляя солнечный свет внутрь так, что он сходился в центре зала, где на алтаре покоился хрустальный кристалл. Когда солнце поднималось над горизонтом, его лучи преломлялись в гранях камня, разливаясь по стенам и мозаичному полу радужными бликами. Красные, синие, золотые и зеленые всполохи плясали на лицах собравшихся, подобно живому пламени. Деймон стоял почти у самого алтаря, рядом с Рейнис и Лейнором. Слева от него переминался с ноги на ногу Веймонд Веларион, окруженный своей многочисленной семьей. У дверей, держа в руках корзинки, полные розовых лепестков, выстроились младшие кузины Лейны, одетые в простые белые хитоны. Зал утопал в цветах — в основном в лилиях, которые Лейна так любила. Но внимание многих было приковано к Рейнис. Сегодня вместо привычных цветов мужа, она облачилась в цвета своего рода — алое и черное. Ее ярко-сиреневые глаза сверкали холодным огнем, и в этот момент она как никогда напоминала своего отца, принца Эймона. Лицо ее оставалось непроницаемым, но за этой маской угадывалась боль матери, скорбящей о судьбе дочери. Лейнору же не стоялось на месте — он то и дело оборачивался к Джоффри Лонмауту, обмениваясь с ним шепотом шутками и едкими замечаниями. Их насмешки, разумеется, были направлены в сторону браавосцев, стоявших по другую сторону прохода. — Говорят, их бандиты и шуты носят пурпур и атлас, словно лорды, а сами рядятся точно банковские клерки. — Они и есть клерки, которыми правят бандиты и шлюхи, милый… Слова прозвучали достаточно громко, чтобы их услышали даже те, кто стоял поодаль. Рейнис, до этого погруженная в свои мысли, очнулась и метнула на сына грозный взгляд. Лейнор лишь усмехнулся, но больше не произнес ни слова. В этот момент снаружи запели трубы и рожки. Гул голосов стих, когда массивные двери септы распахнулись. В проходе появился жених в сопровождении шафера — браавосского адмирала, державшего свадебный плащ. Маленькие служительницы Девы, словно белые пташки, скользили впереди, рассыпая по мраморному полу розовые лепестки. И вот в проеме показалась Лейна Веларион под руку с отцом. Ее платье цвета морской волны струилось в пол, а нежная пена белых кружев окружала ее хрупкий силуэт загадочным сиянием. Лицо ее скрывала тончайшая вуаль, призванная утаить невестину печаль, но разве можно было обмануть тех, кто знал ее слишком хорошо? Жених и невеста встали друг напротив друга. В зале воцарилась тишина. Пожилой септон поднял руку ладонью вперед, призывая к молчанию, затем прочистил горло и, негромко вздохнув, начал церемонию. — Я твой, а ты моя, что бы ни было. — Я твоя, а ты мой, что бы ни было. Деймон мысленно перенесся в тот день, когда сам произносил эти слова, сочетаясь браком с восьмилетней Рейнирой. Его славная малышка сияла радостью не хуже радужного кристалла на алтаре. Тогда, еще ребенком, она не понимала, что такое брак, но ей нравилось одно — отныне он принадлежал ей безраздельно. Его жадный дракончик с пеленок не любил делиться. Но сейчас в клятвах не было ни радости, ни трепета. Они звучали, словно ветер в пустых коридорах и значили не больше, чем горстка пепла. Септон сделал знак, и шаферы шагнули вперед. Корлис протянул дочери бирюзовый плащ с белым морским коньком — символом ее дома. Браавосец же развернул другой плащ — черный, с разделенным надвое гербом: на одной стороне возвышался Титан Браавоса, на другой — золотой морской узел, личный знак семьи Альтарис. Лейна почти не глядя накинула плащ жениху на плечи. Деймон взглянул на Геррона, когда тот сделал то же самое для своей невесты, но в его глазах не было ничего, кроме угрюмого упрямства. «Он все понимает. Может, когда-то он и любил ее. Но теперь жаждет лишь одного — удовлетворения своей раненой гордости.» — Если кто-то возражает против этого союза, пусть скажет сейчас или замолчит навсегда, — голос септона гулко разнесся под сводами. Деймону показалось, что Лейна на мгновение взглянула на него. Он выдержал этот взгляд, ни единый мускул не дрогнул на его лице. Лейна опустила голову, словно признавая поражение. — Здесь, перед Богами и людьми, я провозглашаю Деймона и Рейниру из Дома Таргариен мужем и женой. Одна плоть. Одно сердце. Одна душа. Плоть, сердце, душа моя. Он очнулся когда рожки снова запели, а толпа пришла в движении. Лейна Веларион и Геррон Альтарис рука об руку выходили из септы мужем и женой. Пир в честь свадьбы начался сразу после заката, когда свечи и факелы окутали золотым сиянием тронный зал Высокого Прилива. Столы были уставлены яствами, достойными морских владык. Поданные на серебряных подносах гигантские устрицы еще подрагивали в раковинах, обложенные льдом. Жирные угри, зажаренные в меду и винном уксусе, источали терпкий аромат, перебивая запах лаврового листа, которым были приправлены куски молочного поросенка. Рыбные пироги сочились маслом сквозь золотистую корочку, а рядом с ними громоздились тарелки с мидиями в чесночном соусе, осьминоги, тушенные в красном вине, и гребешки, украшенные жемчужными каплями сливочного соуса. Для тех, кто не разделял любви Веларионов к дарам моря, подавались оленьи окорока, покрытые коркой из пряных трав, гуси с яблоками и запеченные фазаны, украшенные собственными перьями. Хлеба было в изобилии — мягкие белые булки с кунжутом, темные, как сырая земля, караваи с отрубями и знаменитые браавосские лепешки с оливками. А на сладкое припасли финики, фаршированные орехами и медом, миндальные пирожки, инжир в сахарной глазури и тонкие кремовые торты, украшенные кукурузными хлопьями. Напитки были под стать угощениям: золотистое вино из Арбора, рубиновое, сладкое как грех дорнийское, легкие игристые вина из Простора, пряные медовухи, пентосские ликеры с оттенком горького миндаля. Пока гости напивались и набивали животы, им предлагались развлечения. Сперва акробаты, построившись в пирамиду, жонглировали горящими факелами, затем шут, закованный в игрушечные доспехи, сразился с карликом переодетым морским чудовищем, его сменила девушка, показывающая танец со змеей. Деймон пил неспешно, наблюдая за гостями поверх кубка, а Лейнор уже едва держался на ногах, заливаясь смехом рядом с Джоффри Лонмаутом в кругу молодых людей. Браавосцы держались вместе, обсуждая что-то на своем скрипучем языке и время от времени бросая острые взгляды на Веларионов. Веймонд Веларион пил, не убирая с лица кислую мину, то и дело поглядывая на Корлиса, который сидел во главе стола, погруженный в свои мысли. Рейнис не сводила взгляд с Лейны, которая уже достаточно взяла себя в руки и держалась как истинная леди, отвечая на комплименты и поздравления. В самом начале застолья Корлис сказал длинный, но не слишком уместный по мнению Деймона тост, который больше напоминал обращение к войску, чем отцовское напутствие. После него слово взял браавосский адмирал, объявивший, что море соединяет людей крепче, чем кровь, и что Титан и Морской Конек отныне станут союзниками. Помня свое обещание Лейне, Деймон внимательно следил за Герроном. Слуга, которому он лично велел подавать молодому мужу, должен был незаметно подливать в его чашу крепленого вина. Пока все шло по плану: браавосец опустошал один кубок за другим. Наконец пришло время танцев. Жених первым вывел невесту в круг, затем к ним присоединились остальные. Деймон пригласил одну из кузин, когда партнеры сменились, оказался лицом к лицу с Лейной. — Знаете, леди Лейна, сегодня вам удалось превзойти красотой брата. Лейна усмехнулась, оглянувшись на пьяного брата, висевшего на плечах у Джоффри и кузена Деймиона. — Сегодня это не сложно. Оставим пустословье. Что с нашим планом? Он не успел ответить, так как партнеры снова поменялись. Теперь он оказался лицом к лицу с Рейнис. — Ого, я то думал милосердные Боги превратили тебя в статую, кузина. — Нет, они не были столь любезны. Боги забыли обо мне давным-давно. — Сегодня они оставили тебе Лейну, разве этого мало? — Ценой счастья дочери? Это слишком мелочно для меня… Танец разделил их. Перед Деймоном прошла вереница незнакомых лиц, пока он снова не оказался в паре с Лейной. На этот раз не тратил слов на любезности и сразу перешел к делу. — Когда окажетесь в спальне, предложите ему вина. — Тихо проговорил он, пока Лейна медленно обходила его, выполняя очередную танцевальную фигуру. — Там просто сонный порошок, но этого достаточно. Вино усиливает его действие в несколько раз. Выпейте с ним, чтобы он ничего не заподозрил. — Меня пугает церемония провожания. Боюсь, я растеряю все свое мужество, когда пьяные мужчины начнут рвать на мне одежду, чтобы преподнести мужу. Он ничего не успел ей сказать — снова смена пар. Деймон перехватил руку Рейнис и на мгновение замер: несмотря на ее хрупкость, пальцы были сильными и горячими. — Ты любишь ее? Он понял, что речь шла не о Лейне. — Да. — Вы оба от крови дракона. Совсем как твои родители. Это сильная связь. Но если ты потеряешь ее, твоя душа умрет вместе с ней. Ты никогда не сможешь заменить ее. — Я не потеряю ее. — Твой отец тоже так думал. Рейнис просто хочет ужалить его, отомстить за разрушенные надежды Лейны, но холод все равно подобрался к его сердцу. Но она права, если он потеряет Рейниру, его ждет вечная ночь. Когда заиграла «Снял король корону, королева — башмачок», Деймон, не скрывая недовольства, направился к музыкантам и велел им сменить мелодию. В зале раздались негодующие возгласы, но в этот момент Рейнис поднялась со своего места: — Церемонии провожания не будет. Ее голос прозвучал холодно и властно, и в тот же миг снаружи, из мрака ночи, раздался протяжный рев дракона. Стены замка задрожали, пламя свечей тревожно заколебалось, а пьяные гости внезапно потеряли весь свой задор. Деймон усмехнулся. В Вестеросе слишком дорожили этой традицией, и редкий лорд осмеливался оспаривать ее исполнение. Но кто поднимет голос против дракона? Молодожены покинули зал вместе с Рейнис. Лейнора его друзья и кузены увели еще раньше. Вернее — унесли. Деймон задержался, чтобы выпить чашу вина с Рендиллом Барретом. Капитан грезил о том, что война принесет ему не только богатство, но и титул. Деймон и сам думал об этом. Почему не сделать его лордом Кровавого камня например? «Но тогда мне нужно стать королем». Корлис беседовал с Йорисом Вейденом, а Веймонд — со своей тарелкой. Деймон оставил своих приятелей мечтать о большом куше и выскользнул из зала. Покои молодоженов находились в другом крыле замка — отныне отведенном лишь для них. Их комнаты были смежными, разделенные проходом, скрытым за гобеленом. Деймон вошел в те, что пустовали, и стал ждать. Вскоре ткань колыхнулась, и в комнату, освещая путь свечой, проскользнула Лейна. Щеки ее пылали, волосы слегка растрепались, но в глазах сияла торжествующая искра. — Он спит! — объявила она. Деймон кивнул. Вино и сонный порошок свалят с ног даже быка. — Отлично. Утром он ничего не вспомнит, а вы внушите ему, что брак был консумирован. Вам нужно будет порезать палец и капнуть крови на простыню. Когда в комнату войдут родственники, просто опустите свои красивые глазки и предъявите доказательства. Лейна резко закрыла лицо ладонями. — Боги, это так унизительно… Деймон шагнул к ней и мягко провел ладонью по ее вьющимся локонам. — Это необходимо, чтобы ваш отец получил свои корабли. Помните, каждый платит свою цену. А худшего вы избежали. Лейна подняла на него глаза. В их глубине плескалась тьма. — Боюсь, что худшее для меня только начинается. И вдруг, прежде чем он успел отстраниться, она схватилась за его плечи, впившись пальцами так крепко, что ногти вонзились в кожу сквозь ткань дублета и нижней туники. Голос ее был быстрым, сбивчивым, едва слышным. — Вы должны помочь мне. Сделайте это один раз, и мы забудем. Не думайте, я все понимаю и знаю, о чем прошу. Вы… вы все равно познаете других женщин на войне, все мужчины так делают… Сейчас же это просто услуга, не более… Деймон прижал палец к ее губам, запрещая продолжать. Затем аккуратно, но твердо отнял ее руки от себя. — Нет, Лейна. Нет. Только теперь он заметил, что на ней лишь тонкая батистовая сорочка, почти не скрывающая наготы. Деймон отвел взгляд, подхватил ее за локоть и бережно отвел в альков, где стояла кровать. — Вам надо поспать. Он подал ей плед, и Лейна, словно сомнамбула, послушно кивнула. Спустя несколько минут она уже спала, свернувшись клубком на покрывале. Деймон подошел к двери, проверил, заперта ли она, вернувшись, сел в кресло напротив окна и устремил взгляд в черноту ночи.