Мыслить как Стайлз Стилински

Февраль, 2020 год. Отдел Поведенческого анализа Куантико, Вирджиния.

      Стайлз устало толкает стеклянную дверь, а затем придерживает ее для Джексона. Идущий за ним оборотень весело фыркает на эти действия, тут же закатывая глаза на последовавший за ними драматичный поклон, но послушно проходит вперед и даже приседает в легком благодарственном реверансе.       – Ты справляешься намного лучше, – возвращая в свой тон и походку профессиональную серьезность, волк подбадривающе (и немного неловко, если честно) похлопывает его по плечу.       И замолкает.       Парень от резкой смены темпа и неожиданного комплимента даже запинается на месте. Конечно, тилацин и раньше заканчивал свои замечания по поводу их совместной тренировки на позитивной ноте, но обычно за этим всегда следовала какая-нибудь подколка.       – По моим меркам, ты всё еще отвратно рассеян, абсолютно не прислушиваешься к своим инстинктам, и твой прицел недостаточно четкий, чтобы я мог быть уверен в твоей хвалебной меткости, но в целом, ты не ужасен, – внезапно, как бы вскользь, добавляет Джексон, когда они уже поднимаются по лестнице на свой этаж.       Что и следовало ожидать...       – Спасибо, – ровно замечает парень, научившийся молча принимать поправки старшего агента. Они вместе поднимаются наверх в довольно быстром темпе (потому что, видимо, это полезно для его хилого здоровья и никак не связано с неприязнью тилацина к замкнутому пространству шумного лифта). – Ты мне очень помог.       И это действительно так. Стайлз не новичок в средствах и способах самозащиты, но у него никогда не было достаточно практики. Разумеется, отчасти виновато его нежелание учиться стрелять в человеческие мишени, но отчасти и – детская обида на все «армейские вещи», удерживающие внимание отца от него. То есть во многом повинен он сам. Правда, и других возможностей у него не возникало: отец не мог брать его на военный полигон, специальную подготовку он не проходил, да и Академию ФБР не закончил. Так что такие импровизированные уроки от самого меткого в их команде стрельца, по правде говоря, пошли на пользу его боевой стойке, укрепленным мышцам руки и четкому процессу очищения сознания в момент опасности.       Одни практичные навыки и прекрасное ощущения контроля над происходящим.       – Конечно, я помог, – легко соглашается Джексон, прихорашиваясь. Им приходится пропустить небольшую группу спешащих вниз агентов с большими стопками старых бумаг в руках, но как только те исчезают из вида, и они остаются одни, оборотень отбрасывает в сторону напускную строгость и даже как-то мягко ухмыляется. – Дотянем мы тебя до нормативов, неуч. Так уж и быть, – ну а как же. (А вообще очень приятно). – Еще бы одеваться тебя нормально научить, и выйдет из тебя прекрасный полевой агент.       Теперь уже Стайлз закатывает глаза и проталкивается мимо застывшего волка.       – Ага, – хмыкает, догадываясь, что его непривычный для всех цветастый гардероб очень удобная мишень (ха!) для дружеского поддразнивания и нежного подзуживания. Ему даже нравится такой интерес к его одежде. – Мне казалось, ты оценишь более расслабленный вариант.       – Джинсовая жилетка? Серьезно? Где ты вообще нашел такой комплект? Мир конечно окунулся в лихие 80-е, но не думаю, что кто-то поймет твой полностью джинсовый образ.       В саркастичных замечаниях тилацина появляется та отчетливая верхняя нотка, которая показывает, что оборотень просто шутит. Интересно, замечает ли сам агент изменение своего голоса или это происходит по привычке? Или же, наоборот, он специально научился придавать своим более грубым замечаниям заметный мягкий оттенок, чтобы не обидеть не привыкшего к доброжелательным замечаниям слушателя? И кого тогда?       Риторический вопрос, если подумать.       – Эксперименты сейчас в моде, – легко отмахивается от назойливых комментариев язвительного тилацина, преодолевая нужный лестничный пролет. Он не запыхался только благодаря своим тренировкам, контролируемому дыханию и непреодолимому желанию скрыть ноющую боль в животе.       И ведь лифт существует прямо рядом здесь.       – Эксперименты с яркими цветами, натуральной кожей и одеждой свободного кроя, – парирует Джексон, прищуренные глазами осматривая его лицо. – Я знаю, что ты хочешь отдохнуть. Твое сердце колотится так громко, что у меня закладывает уши, – с еще одной дерзкой ухмылкой замечает тилацин. – И твое дыхание не такое ровное.       – Ой, отстань – закатывает глаза Стайлз и кладет руку на живот, наконец выдыхая громко и протяжно.       Джексон же в ответ лишь смеется.       – Тебе еще учиться и учиться, – цокает оборотень, направляясь к своему рабочему месту и показательно качает головой из стороны в сторону.       – Отвали, – кричит в ответ Стайлз, но он улыбается и даже не пытается это скрыть. – Тогда я пойду к Эрике, – ворчит он себе под нос, не сомневаясь в том, что тилацин всё равно его услышал. Ну что за придурок.       К подруге он всё равно заходит. Не совсем потому что теперь он не может отказаться от этого, не выступив показушным в глазах Джексона (хотя и это тоже повлияло на его решение): он и с самого начала собирался прямо туда. Хотел ее проведать. Парень уже давно подумывал над тем, чтобы навестить белокурую девушку в менее формальной обстановке, потому что чувствует, что вернувшаяся простуда сильно напрягает ее. Стайлз не знает всей истории Эрики, только то, что в детстве она много болела и теперь ненавидит ощущение бессилия и физической слабости, но догадывается, что мирный разговор с замечательным, милым другом (с ним) может помочь.       Именно поэтому, как только он вступает в кабинет подруги, он тут же начинает длинный бессвязный монолог, тут и там заваливая подругу глупыми шутками и мягкими вопросами о ее самочувствии. Эрику не так легко обмануть, тем более не ему, однако возможно он достаточно замечательный и милый друг, что та не ругается и не выгоняет его из своего убежища, а лишь смеется над его нелепыми выпадами и улыбается тонкому допросу.       – … вот так. А разве-… – парень затыкается, присматриваясь к пустой коричневой папке со странным темно-зеленым пятном на боку. Притягательная вещица. – Почему вы тратите так много бумаги? – возмущается парень, прячась от непривычных чувств в животе, и отворачивается. – Это не совсем бережно по отношению к природе, почему бы-       – Потому что наш бюджет выдать агентам планшеты или-       – Но зато как быстро они нашли деньги, чтобы нанять несколько магических консультантов и утопить здание в гиппеаструме-       – Цветы стоят дешевле техники, и они менее хрупкие-       – Это всё еще очень глупо и-       – Спасибо, – мягко шепчет Эрика, прерывая их бессмысленный спор. Девушка нежно улыбается ему ярко-красными губами и заправляет волнистую прядь за ухо, пряча в движении слегка дрожащую ладонь. – Думаю, я никогда не благодарила тебя за то, что ты познакомил меня с Верноном. Спасибо.       Стайлз медленно моргает, растерянный словами подруги. Он достиг своей цели: Эрика уже не так сильно напряжена и подавлена, как в начале этой долгой недели… хотя он не ожидал, что расслабленное состояние подруги развяжет ей язык.       – Ага, – немного смущено кивает парень.       Эрика закатывает глаза.       – Я знаю, что ты знал, что это встреча обернется чем-то хорошим для нас обоих, и всё же… – она пожимает плечами, но голос поддается ее искренней взволнованности, поднимаясь чуть выше. – Просто хотела сказать.       Им суждено было встретиться. Стайлз в этом более чем уверен, потому как видел альтернативные варианты. Да и в прошлый раз они вполне прекрасно справились самостоятельно. Опять-таки разница в двух путях будущего было лишь во времени. Благодаря его вмешательству, его друзья познакомились немного раньше, в менее напряженной обстановке и более приятной атмосфере. Но даже если бы всё пошло по предыдущему варианту и их всегда такая стрессовая работа столкнула бы их вместе за одним делом, они бы всё равно провели вечер их первой встречи вдвоем.       Некоторые люди просто хороши друг для друга в любое время и в любом месте.       – Ага, – невольно повторяется он, громко сглатывая непонятный ком в горле. – Пожалуйста. – Слово рассыпается во рту сладким привкусом пряных турецких сладостей, любимых, когда он был маленьким. (Когда в последний раз он принимал благодарность, не отмахиваясь от крошек правдивости в чужом тоне?). – Я рад.       Слышится торопливое постукивание по дверной раме, а следом в кабинет заглядывает улыбчивая Пенелопа. Сегодня она сочетает теплые оттенки красного и фиолетового с вкраплениями темно-синего. (При этом за причудливую одежду в их отделе придираются к нему).       – У нас дело, – мягко извиняется она, сжимая улыбку в немного кислую ухмылку.       – Нет? – хмурится Эрика, оглядывая свой заваленный папками стол. Она еще не выбрала ни одну из них.       – Да, – хмыкает Пенелопа, поддергивая бровями, но потом серьезным тоном добавляет: – Арджент что-то нашел.       Хотя обычно Эрика занята подборкой их дел, выбирая то, которое остро нуждается в расследовании с их стороны, бывало и так, когда их начальник сам направлял их на место преступления.       – Куда летим? – тихо спрашивает Стайлз, подстраиваясь под быстрый шаг хакера. Их руки случайно касаются друг друга, приятная прохлада женских нежных рук успокаивает что-то у него в груди.       – В голландский штат, полный исторических достопримечательностей и шарма «независимости нашей славной независимой страны».       Ох.       – Пенсильвания.       – Пенсильвания, – кивает девушка и с довольной улыбкой переплетает их пальцы.       Может быть, для него это Пенелопа? Они хороши вместе и друг для друга в любое время в любом месте. И даже их привычная недоверчивость и природная склонность к бегу от проблем не смогли разрушить их только зарождающиеся отношения.       Он не сразу замечает, как легко и естественно он может вести себя рядом с девушкой, пока вдруг та не начинает всё еще немного нервно, но уже куда более счастливо хихикать, и он повторяет за ней следом.       Они молчат минут пять, просто обмениваясь улыбками и комфортом, который каждый из них излучает для другого.       Возможно, он не так одинок, как ему казалось несколько дней назад.       Жаль, что он не может тоже самое сказать о Питере. Он бы хотел, чтобы это было так. Время их встречи изменилось на такой короткий, вроде бы незначительный (по сравнению с продолжительностью их брака) отрезок времени, но этого хватило, чтобы полностью перестроить их динамику.       … мозолистые пальцы скользят по его оголенным плечам, вырывая его из дремоты легкими движениями и аккуратными постукиваниями в определенных местах. Отдельное внимание на бледной коже от любвеобильного волка обычно получали крохотные темные родинки, «поцелуи солнца», как иногда их называет его пара.       – Мне щекотно, – хрипло выдыхает Стайлз, чуть ежась от прохладного ветерка. Питер, конечно же, успел проснуться и настежь открыть окно, позволив утреннему свежему воздуху прорваться внутрь.       – Ты не смеешься, – пожимает плечами оборотень, продолжая свое путешествие. Большой палец останавливается возле ключицы, чтобы нежно потереть выпирающую косточку и небольшую ямку рядом с ней. – И тебе нравится.       – Это тебе нравится, – ворчит в ответ парень, наконец разлепляя глаза. Как и ожидалось, вся комната наполнена ярким белым светом, намекающим на хмурые небеса и скорый сильный дождь. Хорошо, что они решили остаться дома, а то на бурчания волка о пасмурной погоде после вчерашней выходки стаи у него терпения нет. Не сегодня. Сегодня он хочет отдохнуть.       Питер внезапно смешно морщит нос, а потом и вовсе улыбается, будто прочитал его мрачные мысли по пробуждающимся вслед за телом эмоциями. Хитрый самодовольный волк!       – Я молчал, – оправдывается мужчина, усмехаясь. Рука движется выше, чтобы обхватить острый подбородок и погладить еще несколько крохотных коричневых точек на его коже.       – Да конечно. Ты же-… – Стайлз неожиданно для себя прерывается, громко вздыхая и распахивая глаза от ужаса. – Ты что собираешься приготовить на обед рыбу?       – Что.       – Ты подумал об этом! – он аккуратно вырывается из волчьей хватки, чтобы бросить хмурый разочарованный взгляд на оборотня. Ему сложно соврать.       – Я только решал, что буду делать-       – Ты составлял мысленный лист покупок-       – И креветки – это ракообразные-       – Ты прямо-таки видел витрину с морепродуктами-       – Это был бы только салат, зелень, которую ты не ешь-       – Но я ем всё, что ты готовишь!       – Спасибо, – довольно улыбается волк, прижимаясь ближе к нему. – Какие приятные слова-       – Если ты собираешься готовить креветки, я собираюсь приготовить свеклу, – ставит ультиматум Стайлз, зарываясь дальше затылком в подушки в тщетной попытке увеличить расстояние между ними.       – Я тоже съем всё, что ты приготовишь для меня, – сладко шепчет Питер, но его голос и яркий блеск в глазах говорят о серьезности заявления. – Я выпью яд из твоих рук. Позволю тебе посадить аконитовый сад и завести пуму в качестве домашнего животного. Ты можешь-…       – Мы летим в Филадельфию, штат Пенсильвания, – объявляет Арджент, как только за последним из них закрывается дверь.       – Мы летим? – переспрашивает Айзек, усаживаясь рядом с Джексоном.       От Куантико до Филадельфии всего около четырех часов езды на машине.       – Да. У нас не так много времени. Нам предоставят самолет, – легко отзывается начальник, хотя выражение его лица говорит, что дело серьезное. – За последние несколько месяцев в парке Уиссахикон Вэлли пропало девять человек, – мужчина нажимает на цифру, намекая на ее вероятную неточность. – Полиция не стала бы просить нас обратить на случай пристальное внимание, если бы один из пропавших не обратился бы к ним спустя две недели. Смотрите.       Старший агент подключает экран, чтобы показать фотографии молодого парня с отросшей темной щетиной и короткими вьющимися волосами. По фото сложно было сказать, что случилось с мужчиной, но Стайлз видел раньше похожие глаза – за ними скрывается пережитый опыт тяжелой травмы.       – Это Джетт Сандлер Янсен, двадцатидевятилетний спортсмен. Сейчас он стал тренером, так как в декабре получил профессиональную травму и ему пришлось уйти из спорта. Мужчина пропал пятнадцать дней назад, а вчера неожиданно появился на пороге дома своей девушки. Он говорит, что не может вспомнить ничего за последние три недели. И в тоже время он утверждает, что никогда еще не был в таком прекрасном расположении духа и что сейчас он в лучшей своей форме. Его не тревожит потеря памяти.       – И в чем тогда проблема? – хмурится Джексон, откидываясь на спинку стула. – Эти пятнадцать дней вдохнули в него новую жизнь.       – Проблема в его теле, – просто отвечает Арджент, а потом показывает остальные фотографии. – Он похудел почти на семь килограммов, потерял много мышечной массы, что должно быть важно для спортсмена. На его лице, руках и теле есть новые, но уже затянувшиеся шрамы, на ступнях – болезненные мозоли, а также заживающие синяки по всему телу. Некоторые из ран явно были инфицированы, из-за чего появились рубцы.       – Э-это стра-анно, – медленно произносит Пенелопа, отворачиваясь от экрана. Девушка морщится, так и непривыкшая (и нежелающая) видеть побои. – Почему он не помнит?       – Неизвестно, – хмыкает Айзек, пролистывая листы со справками из больницы. – Врачи говорят, что у него нет никаких шрамов или ран возле головы. Причин для такой конкретной амнезии нет, если только он не шокирован травмирующим событием, произошедшим за этот промежуток времени.       – Но если бы он был шокирован или напуган, то он бы не чувствовал себя так хорошо, – задумчиво тянет Питер, наклоняясь вперед. – Либо он притворяется, либо есть что-то, что мы упускаем.       Их начальник согласно кивает.       – Если это единичное дело, почему мы беремся за него? – тут же вклинивается в разговор Джексон, скептично разглядывая фото потерпевшего.       – Это не единичное дело, – догадывается Стайлз, взволнованно ерзая на стуле.       – Да, – соглашается Арджент. – После того, как девушка Джетта заставила того обратиться в полицию, те перепроверили всех исчезнувших рядом с парками и лесными зонами. Так они сузили круг до девяти лиц, трое из которых вернулись. Помимо тренера, внезапно рядом со своим домом появились тридцатисемилетний Чарльз Митчелл Кейси, парамедик, и шестнадцатилетняя Хиллари Николь Брант, ученица старшей школы.       – Со стороны кажется, что между жертвами нет ничего общего, кроме видовой принадлежности, – вслух отмечает Эрика. – Среди пропавших есть белые и темнокожие, взрослые и несовершеннолетние, женщины и мужчины. И все они люди.       – Людей проще удерживать, – пожимает плечами Джексон, но тоже заметно супится.       – Удивительно большая разница в возрасте, – добавляет Питер, постукивая пальцами по столу. – И в физической подготовке.       – Но почему ни доктор Кейси, ни Хиллари не обратились в полицию? – спрашивает Айзек, откладывая в сторону медицинские заметки.       – Доктор после разговора с полицией дал похожие показания, что и тренер. У него были легкие ссадины, раны и рубцы, но уже прошел практически месяц с его возвращения, поэтому сейчас он выглядит намного лучше мистера Янсена. Хотя он тоже ничего не помнит, – Арджент глубоко вдыхает прежде, чем продолжить. – С девочкой связаться не получилось. Она пропала и вернулась в промежутки между возвращением доктора и пропажей тренера. Ее родители отказывают полиции в допросе.       – Деньги и репутация?       – Нет, – качает головой Питер, разглядывающий фотографию юной школьницы. – Посмотрите на нее. Красивая и ухоженная, но одежда старая, нет модных аксессуаров, кроме очевидно дорогого креста. Готов поспорить, что проблема в набожности ее родителей. Они не хотят признавать, что с их дочерью что-то произошло.       – Церковь давно признала-       – Церковь сейчас практически отделена от веры, – пожимает плечами оборотень, откладывая фото в сторону. Но потом, видимо, чувствует напряжение их гениального доктора, потому что умиротворяюще предлагает: – Я не говорю, что Церковь плоха в том виде, в котором она есть сейчас. Мы сами пользуемся ее услугами, но давайте не будем закрывать глаза на ее более фанатичные филиалы, – волк сам теперь окаменел всем телом, но руки держит намеренно расслабленными на виду у всех, как и свои обычные голубые глаза. – Это не более чем охотники на сверхъестественное, только с официальными званиями, прекрасной зарплатой и обещанными государством пенсионными выплатами.       Не только Стайлз замечает, как Питер внимательно смотрит на Арджента, когда произносит последнее предложение.       – Хорошо, что есть законы, – осторожно произносит старший агент в ответ, очевидно, подразумевая что- то еще.       – Да, – ровно соглашается оборотень, растягивая губы в кровожадной ухмылке, фальшивой до самых кончиков. – Хорошо, что есть законы.       Накал эмоций, словно заводной механизм игрушки, закручивается спиралью вокруг них, пока не достигает своего предела. Стоит лишь отпустить ключ, и в ту же секунду обезьянка начинает греметь своими тарелками, пронзительно визжать и прыгать на месте, раскручивая пружину напряжения назад.       Бам!       – Хорошо, – хлопая ладонями о поверхность стола, заявляет Арджент разряжая неожиданно тяжелый воздух в конференц-зале. – Вылет минут через тридцать, поэтому давайте собираться.       Стайлз перемещает чью-ту открытую бутылку воды чуть дальше от края, тоже теперь присматриваясь к фигуре их начальника. Кажется, дядя Крис что-то задумал.       Джексон рядом с ним резко отодвигается от стола, едва не опрокидывая свои бумаги на пол.       Внезапный шум с их стороны побуждает всех начать двигаться.       Пронесло.       (Или нет?).       – Там будет холодно и туманно.       Проходит мгновение звенящей тишины перед тем, как Стайлз осознает, что произнесшим зловещее замечание был он сам.       – Э-э… я хотел сказать возьмите непромокаемую верхнюю одежду и теплые носки, – поправляется парень, переводя взгляд на ухмыляющегося ему яркими голубыми глазами оборотня. От этого ему резко становится как-то неуютно и душно.       Пенелопа хмыкает, тут же вытаскивая телефон, чтобы проверить прогноз погоды в Пенсильвании, а Айзек благодарно кивает ему.       – А-ага, – заторможено промаргивается, каталогизирую новое чувство как волнение. – Даже волкам противно быть мокрым.       Питер в ответ только фыркает и закатывает глаза. (И всё же это ослабило хватку нервозности на плечах его пары).       – … ты заказываешь вместо меня? – продолжает возмущаться Стайлз, наклоняясь ближе к волку. Их разделяет крохотный столик на двоих, так что, приблизившись, он практически выдыхает струйки горячего воздуха на совершенно спокойного Питера. Ничего нового, если подумать.       – Потому что ты всегда заказываешь одно и тоже, – закатывает глаза оборотень, – но продолжаешь устраивать представление, перелистывая меню от начала до конца.       – А что если в этот раз я решил изменить свое предпочтение?       – Такого бы не произошло, – снисходительно отвечает мужчина, теперь тоже наклоняясь к нему. В таком положении нельзя рассмотреть ничего кроме морщинок возле глаз и увеличившихся зрачков.       – И ты это знаешь, – раздраженно тянет Стайлз, – потому что-       – Ты был расстроен, а это твоя «комфортная еда», – пожимает плечами Питер. Ноздри оборотня дергаются, когда эмоции парня бурно реагирует на такое пренебрежительное движение рук. – И-       – А что я хочу на десерт? – вызывающе скидывает подбородок он, пускай его губы слегка дергаются в крохотной улыбке.       – Ничего, – легко отзывается мужчина, и Стайлз мысленно уже триумфально скидывает руки вверх, потому как он очень хотел побаловать себя чем-то до зубовного скрежета сладким, но волк продолжает быстрее, чем парень успевает вставить хоть слово. – Мы не задержимся здесь так долго…       У Питера нет «комфортной еды». Потому что волк разумеется ничего не ест, когда чувствует себя взвинченным, злым или обиженным. Он скорее либо сразу расправится с подавляющими эмоции, либо же вообще оттолкнет их, выставляя на показ свою более темную «бессердечную» сторону, с новыми силами примется за проблему, не отступая пока она не исчезнет, и лишь потом утолит свой голод.       (Однажды оборотень не ел практически неделю, окутав себя одеялом меланхолии и безмерной тоски по чему-то, о чем Стайлз не имел ни единого понятия).       Глупо ли то, что он думает об этом только сейчас?       – Давайте сначала сосредоточимся на самом городе и его обитателях, – предлагает Арджент, когда они по второму кругу прошлись по всё тем же вопросам, аргументам и неподтвержденным теориям. – Филадельфия – большой город, там проживает-       – Больше полутора миллиона человек. Это пятый по численности населения город в Америке. Интересным моментом является то, что благодаря такому большому количеству живущих здесь существ, этого места избегают многие структурированные видовые сообщества, например, стаи перевертышей, кланы вампиров, семьи василисков, а также множество магических существ. Однако, в тоже время это прекрасное место для смешивания культур, поэтому в Филадельфии можно встретить больше дружелюбных и социально адаптированных полукровок.       – Ты прав, – задумчиво тянет Эрика, листая бумаги в своих руках. – В городе есть три общины. Одна, самая большая, находится на Вашингтон Авеню, на востоке прямо рядом на границе с Нью-Джерси. Еще одна на западе возле реки Шайлкилл, а последняя на юге практически за чертой города.       – И ни одной на севере, возле парковых зон, – хмуро замечает Дерек.       – Север города знаменит своими трущобами и неблагополучными районами, – указывает Айзек, почесывая кончик носа. – Это такие опасные районы, как Тиога-Ницетаун, Хантинг-парк, Элмвуд, Фэрхилл и Страуберри-Мэншн. Там много заброшенных зданий, отелей и фабрик, процветают крайняя бедность, уличная преступность и культивирование запрещенных к возделыванию растений. Большинство магических существ, а многие полукровки всё же попадают под эту категорию, будут избегать подобной энергетики в городе. Они ценят более спокойную атмосферу.       – Как раз южнее и восточнее от того лесного массива, где пропали все три наши жертвы, – почесывая подбородок, замечает Питер. У оборотня в руках собственный планшет, на котором судя по всему открыта карта города в Пенсильвании. – К тому же совсем рядом ведутся строительные работы, а севернее находится исправительное учреждение. Я могу понять, почему они хотят избежать такое место.       – И город очень грязный, – с отвращением произносит Джексон.       – Необычно, что общественный транспорт так плохо развит для столь огромного населенного пункта. Метрополитен располагается в центре города и не касается окраин, – продолжает Айзек, уже впитавший в себя большинство фактов о городе. – Большую часть времени погода влажная и холодная с резкими перепадами температур, что также непригодно для большинства существ с животными инстинктами или тонкой чувствительностью к магии.       – Почему нам важно учитывать магическое население в городе? – разумно замечает Арджент тем узнаваемым преподавательским голосом, которые требует немедленное внимание к задаваемому вопросу.       – Потому что, если бы происходило что-то магическое, они бы это почувствовали, и тогда нас скорее всего не вызвали бы.       – Ну это в том случае, если полиция вообще связана с общинами.       – Она связана, – подчеркивает Эрика, всё еще читая информацию, которую распечатала ей Пенелопа. – Здесь говорится, что полиция не раз сотрудничала с двумя крупнейшими общинами, но подавляющее количество их членов связаны с водой, поэтому все случаи партнерства так или иначе были о загрязнениях рек, тонущих людях и тому подобном. Другие же полукровки являются гражданскими лицами, не готовыми становится консультантами правоохранительных органов.       – Их можно понять, – фыркает Джексон, грациозно растекаясь по креслу. – Полукровки чужды для всех. Они недостаточно магические и сверхъестественные, чтобы быть нелюдями, но при этом часто физически отличаются от людей, чтобы быть «нормальными». Странствующие чужаки, на которых полиция любит вешать все преступления.       – Мы боремся с этим, – аккуратно замечает Эрика.       – Сам факт того, что мы вообще должны бороться за равные права, говорит сам за себя, – также ровно (хотя и немного резко) произносит Питер, а затем сразу же меняет тему. – Разве там нет узла стаи «Солнца и Луны»?       Узел. Молодежь сейчас любит называть семьи основной стаи, проживающие отдельно, «филиалами» или «ульями», то есть чем-то «крутым» и «модный». Но Питер, разумеется, использует старые названия.       – Не как таковой, – наконец вступает в диалог Стайлз. Он звучит немного хрипло, поэтому сначала откашливается перед тем, как продолжить. – На севере у них есть официальная территория в Нью-Йорке, Вермонте и Массачусетсе, но многих ее членов можно встретить в Пенсильвании и Нью-Джерси. В Филадельфии есть хороший университетский городок с корпусами для магических существ, так что скорее всего мы можем встретить молодняк.       – Ты был у них в доме, – проницательно подмечает Питер.       – Да, мы с отцом были на аудиенции у альфы Сатоми Ито, а потом гостили у них, – с улыбкой отвечает парень. – Я видел карту их стаи, – тогда он впервые увидел такой большой магический предмет. Это была огромная и подробная карта США на всю стену, на которой крохотными искорками магии были отмечены все члены стаи. Они двигались и пульсировали в такт настоящим сердцам оборотней. – Их действительно невероятно много.       – Это очень древняя стая, – с уважением в голосе соглашается оборотень, слегка кивая своим словам. – Но также современная. Прекрасный пример хорошего лидерства, – а в этих словах была горечь, которую не пропустил никто в самолете.       Дерек не так тонко, как он бы этого явно хотел, посмотрел на своего дядю. Там была какая-то личная и совершенно ужасная история, думает Стайлз. Он примерно догадывался о положении дел в материнской стае Хейлов, но ни один из оборотней не рассказывал ему об их прошлом, так что он только и мог, что строить смутные догадки. Смутные и безобразные догадки.       – Смотрите, – прокашливается Эрика, отвлекая всех от тягостных размышлений. Она подытоживает их дискуссию, потому что их полет скоро должен завершиться, а встречать новые лица во взвинченном состоянии не самая лучшая идея. – Получается, у нас есть возможность вызвать общину в помощь, но они могут не суметь нам помочь. Помимо них в городе есть эээ… – девушка моргает несколько раз, вчитываясь в строчки на листе в своих руках, – келпи в воде, гремлины в гетто и, возможно, дух кадмейской лисицы, которую не раз замечали в разных местах по всему городу.       Какое необычное разнообразие.       – Кадмейская лисица – это иллюзорный дух, который появляется, чтобы открыть людям глаза на их собственные иллюзии на жизнь. Обычно это предупреждение о том, что человек находится на перипетии. Любопытно, что мы так и не приблизились к пониманию, чем именно является эта лисица, потому что все, кто ее когда-либо видели, были людьми, – тараторит Айзек, взволнованно бегая рукой по непослушным золотистым кудрям на голове. – Гремлины – это потомки Фейри небольшого роста с озорным характером. Обычно они не особо разговорчивые, хотя и любят поселяться в более густо населенных районах, там, где им легче было бы скрыться. И обычно они любят находится рядом с кем-то, кто может выступить их защитниками, если их озорство и обман приведут к неприятным последствиям. Например, с некоторыми видами перевертышей, орками или красными колпаками, – а после медленно тянет: – Последние два вполне могут пойти на сделку.       И это правда, пускай и сделки их обычно совершенно невыгодные для человеческой стороны.       – Мы не можем надеяться на помощь, – отрезает Дерек, предостерегая.       – Да это в целом не наше дело, – резко замечает недовольный Джексон, словно больше не в силах терпеть этот разговор. После такого приятного обеда и последующей тренировки в обществе тилацина, парню непонятно, почему у того так внезапно испортилось настроение. – Все мы знаем, что нужно было вызывать магических консультантов, а не нас. Там нет никакого субъекта, которого должны искать мы. Очевидно, что дело в магии, в местных разборках или чем-то еще… У всех нас есть это ощущение неправильности, давайте не будем притворяться. Стайлз?       Парень не успевает отреагировать, задумавшись. Что-то покалывает на краю его чувств.       (О, это будет очень увлекательное дело).       – Да, – соглашается начальник, – но давайте всё же сосредоточимся на том, что можем об этом узнать мы сами. Вызвать наемных консультантов не так просто. Бюро не будет тратить свое и их время, если не будет уверено в неотложности ситуации, – рассуждает Арджент. – Я тоже чувствую, что там замешено что-то странное, но сейчас наша команда довольно разносторонняя, – намекая на видовое разнообразие отдела, – и мы можем провести предварительное расследование, а потом передать это дело дальше. С нашими замечаниями Бюро скорее решится на вызов консультантов, – мужчина делает паузу, ожидая согласия с их стороны. – А если всё же окажется, что это кто-то из наших, тогда мы его найдем.       С этим поспорить нельзя. Стайлз в предвкушении улыбается.       О, это будет очень увлекательное дело.