Мыслить как Стайлз Стилински

      Стайлз замирает, когда слышит скрип половицы возле своей двери. Он не уверен, решится ли его отец зайти к нему, но всё равно натягивает одеяло повыше, чтобы прикрыть красные от двухдневного недосыпа глаза и чуть опухшее от слез лицо. На мгновение повисает тишина, и подросток выдыхает, уверенный, что генерал, уставший после работы, сразу направится прямиком к себе, но дверь в его спальню неожиданно открывается и, к большому страху Стайлза, он немного вздрагивает от яркого света и легкого потока прохладного воздуха. Его хрупкой фигуры не хватает, чтобы тень закрыла стену перед ним, поэтому теперь он упирается взглядом в поцарапанные обгрызенными ногтями обои во вчерашнем безудержном приступе раздражения из-за невозможности уснуть в одиноко скрипящей постройке, которую он уже должен был привыкнуть звать своим домом.       Следуют несколько шагов отца, приближающегося к его постели, и Стайлз резко зажмуривает глаза. Он привык притворяться спящим – это давно уже не проблема для него. Надо лишь мягко опустить веки, ровно дышать, иногда делая слегка громкий вздох, и чуть дернуть пальцами, потому что никто не поверит, если он будет спать без какого-либо движения во сне. Поэтому он не удивлен, когда его отец осторожно поправляет одеяло, целует в макушку и отступает назад. Он не удивлен, но всё равно отчего-то разочарован. (Пускай его учитель математики говорит, что слишком мал, чтобы быть разочарованным, особенно в цифрах).       Однако, затем неожиданно включается ночник возле его кровати – очень милый голубой аквариум, который отчего-то слишком ярко светит, чтобы вообще называться ночником, – и скрипит мамино кресло-качалка.       Еще одно мгновение грузной тишины, и Стайлз практически ожидает усталое мычание отца или может даже допроса по поводу его очевидно не сонного состояния – ведь другой причины, почему его отец решил бы задержаться в его комнате в час ночи, подросток придумать не может. Но мужчина молчит, и он расслабляется. Возможно, его всё же не раскрыли.       К сожалению, даже нахождение отца за спиной, никак не убаюкивает, и Стайлз всё еще борется с беспокойной энергией в теле, что не позволяет ему сомкнуть глаза которую ночь, когда он слышит тихий голос отца:       – «А вот и горгоны. Все три лежали кружком и крепко спали, сплетя руки в нежных сестринских объятиях. Не совсем такие, как описывала их Даная».       Это книга, догадывается подросток. Второй том Стивена Фрая, что его мама так и не дочитала ему на том курорте в Спокане*. Это не было чем-то важным или особенным в то время, просто книжка, которую можно прочитать вечером на улице с чашкой чая, но отчего-то внутри него растекается всевластное тепло, а голос отца звучит сладкой мелодией колыбельной.       – «У всех трех имелись бронзовые зубы и когти, как мать и говорила, но лишь у одной вместо шевелюры – живые, извивающиеся змеи, совсем уж по-особому и до жути красивые. Это, должно быть, и есть Медуза».       Тенор подполковника, хриплый и тихий, с каждым аккуратным прикосновением к словам из позабытой книжки мягко меняется в нежное, ласковое пение отца.       – «Она была мельче двух других сестер. Лунный свет озарял гладкое лицо. У остальных кожа была чешуйчатая, свисала складками. Глаза у Медузы были закрыты, и Персей не мог устоять – смотрел на эти сомкнутые веки, зная, что достаточно им открыться, как в тот же миг жизнь его закончится. Один лишь взгляд – и…».       В ту ночь он впервые за долгое время засыпает, укаченный в бархатном утешении родительской любви.

Декабрь, 2019 год. Куантико, Вирджиния.

      Хорошо. Видимо, просыпаться утром от долгого здорового сна без сновидений на самом деле может творить чудеса с ясностью ума и цветом кожи. А он практически сияет. И его мысли скачут вперед, как стая диких лошадей. Табун, то есть. Не важно.       Возможно, также на всё это оказывает отличное влияние большой полный завтрак, широкая улыбка друга и неторопливый разговор, не затрагивающий работу, опасность и возможные триггеры. Вернон вообще крутой парень в отношении всего деликатного и тихого. И воздушные пончики с заварным кремом тоже замечательное дополнение к хорошему, восторженному духу с утра.       Так что, да, он чувствует себя опьяненным замечательным настроением и неожиданно мягким солнечным светом в этот хмурый зимний день. Он чуть подскакивает, чувствуя, как энергия жужжит по его венам, поднимая его ввысь при каждом шаге. И еще воздух полон необычных оттенков свежести и осеннего аромата смолы и мокрой земли.       Что-то из всех этих прекрасных причин жить на их бренной земле подталкивает его совершить прогулку до здания ФБР, а не брать такси.       Удивительное решение.       Он улыбается, напевая себе под нос, когда замечает знакомое веснушчатое лицо и строгий короткий хвостик. (О, он не может пройти мимо нее, зная, как сильно раздражает девушку его лицо, речь и настойчивость).       Поэтому парень меняет свой маршрут и забегает в кафе.       – Привет, агент Кларк, – сияет Стайлз, плюхаясь напротив изумленной девушки. – Давно не виделись. Не могу сказать, что скучал, но Хейден наверняка заявит обратное и скорее всего кинет в меня что-нибудь острое, поэтому я думаю, здесь мы будем квиты.       – Что? – и хорошо, вот причина, почему ему нравиться надоедать девушке. Вот это ошеломленное лицо с заломленными линиями бровей и чуть приоткрытым ртом скоро сменится профессиональной маской женщины, вырастившей свою младшую сестру в одиночку, так что еще чуть-чуть и его обложат приятной тирадой ругани и проклятий, которую он заслуженно может получить в таком виде только от агента Кларк.       – И кстати Вы знали, что если поискать в интернете словосочетание «агент Кларк», то выйдет персонаж из киновселенной Марвел – агент Фил Колсон, потому что актера, сыгравшего его, зовут Кларк Грегг. И Вы на самом деле очень похожи на него. Не внешне, разумеется. Вы намного моложе и у вас длинные волосы, но если подумать-       – Ты кто? – перебивает Валери, и Стайлз замирает.       – В каком смысле? – хмурится парень. Он точно помнит, что в последний раз девушка успела ему отомстить за розыгрыш, поэтому теперь его очередь паясничать. – Да ладно, вы уже отомстили мне за несозревшие бананы и фонтан с желтой водой в вашем дворе. Вы игнорировали меня на протяжении целого месяца, и этого было достаточно!       – Я не люблю бананы, – просто замечает девушка, чуть наклоняя голову, что напоминает ему отца в дни, когда тот пытается выяснить план Стайлза до того, как он его реализует. – И у меня нет фонтана.       – В этом и суть, – кивает он.       – Ты еще один из своры Хейден, – с тяжелым выдохом разочарования заключает агент Кларк. – Я понимаю, что она расстроена тем, что мне приходиться путешествовать по всей стране, но это – моя работа. То, что каждый из вас находит время, чтобы найти меня в своем городе и рассказать, насколько ранена моя сестренка таким положением дел, конечно, показывает вас с хорошей стороны, как друзей, но всё же никак не помогает ей. Я думаю, что лучше бы ты потратил время с ней, чем-       – Но, если бы мы просто были с ней, мы бы лечили симптомы, – медленно произносит парень. – И я сейчас не уверен, что мы говорим об одном и том же.       – Да. Кажется, мы всегда говорим о разных вещах. И мне остается только напомнить вам, что наши с ней отношения – не ваше дело, – со спокойствием старшей сестры выдавливает из себя девушка. – Так что, пожалуйста, уберите фонтан с мочой из моего двора и-       – Этот фонтан не с мочой, а с желтым красителем и запахом розы.       – И чтобы ты не делал с бананами, их тоже вынеси из нашего дома, – агент Кларк хмурится и с небольшим подозрением добавляет:       – У Хейден аллергия на розы. Ты должен знать.       Ну, если подумать, беспричинную и неконтролируемую агрессию по отношению к цветку сложно назвать аллергией.       – Я Стайлз, – просто отвечает парень, но когда не видит огонька узнавания в черных глазах агента, пробует еще раз:       – Мечислав Стилински?       Проходит мгновение перед тем, как лицо девушки озаряется.       – Ты новенький стажер из ОПА, у которого нет фотографий, – заключает агент со слегка настороженным, оценивающим взглядом.       – Новенький, хотя я тут уже два месяца? – на автомате бросает ехидное замечание парень. И тогда до него начинает доходить сюрреализм ситуации. – Ты не знаешь меня?       – А должна? – переходит в режим допроса.       – Да, вообще-то.       Они еще не знакомы?       – У тебя есть способности, – делает ставку девушка, но Стайлз едва обращает на это внимание, слишком шокированный своей промашкой.       Они еще не знакомы!       – Откуда ты знаешь Хейден?       И вот честно – он не собирается отвечать на этот вопрос. Не перед «цербером», охраняющим свое сокровище от остального мира. Валери Кларк – человек, но он не настолько храбрый, чтобы признаться где именно и при каких компрометирующих обстоятельствах он познакомился с Хейден.       – Э-э…       Черт.       А девушка всё еще ждет его ответ.       Она его не знает. Она его не знает. Она его не помнит. Она его не знает…       – Э-э-э, на дороге. Ну знаете, машины. И люди. Иногда они не должны встречаться, – он сам копает себе яму? – Я имею в виду, иногда они встречаются, хотя не должны… А иногда нет!       Агент Кларк с намеком выгибает бровь.       Ему нужен чертов рыцарь на белом коне. Даже без табуна.       – Пожалуйста?       Валери дважды моргает.       – Стайлз? – слышится сбоку от их столика.       Наконец-то его спаситель! Какое облегчение. (Черт возьми, он чуть не прописал себе мучительную смерть после нескольких часов сладких пыток от имени его односторонне давней подруги).       Он оборачивается на новый, но не на чужой голос, и тут же расплывается в улыбке.       – Дядя Джордан! – восклицает только, чтобы увидеть, как кривится лицо мужчины, а потом бросается в открытые объятия. Все движения настолько привычны и заучены, что кажутся их руки соприкасаются словно давно налаженный механизм, и он позволяет волнению улетучиться в облачке выдыхаемого облегчения.       – Прекрати так меня звать, – ворчит ему в ухо Пэрриш, чуть крепче прижимая его к себе.       Воздух щекочет его шею, доказывая, что происходящее – не выдумка его уставшего сознания, пускай это также означает, что он несколько мгновений назад по-крупному так навернулся со знакомым-незнакомым агентом Валери Кларк. (Он всё еще ошеломлён подобным).       Но даже такой казус не способен омрачить тихое довольство от железных объятий большого теплого и уже настоящего цербера.       Стайлз тут же расслабляется, чем и пользуется мужчина – чужие пальцы в секунду обхватывают его голову в стальном захвате, а в следующее мгновение волна неестественного жара спускается по нему вниз.       – Хэ-эй!       Это не совсем болезненно, но и не проходит в одно мгновение, чтобы он мог проигнорировать.       – Твоя кровь всё еще была полна всякой пакости, – без извинений замечает Джордан.       – Но это не значит, что ты можешь ее сжечь своим адским пламенем, – ворчит парень, потирая виски, хотя внутри благодарен за очищение организма.       – Тогда не стоит пить всякую гадость, – просто подмечает мужчина. – Мы уже вроде это проходили.       С дядей Джорданом за все годы юношества он и на слежку за подозреваемым ездил (хотя с недавнего времени он стал сомневаться во всех их «приключениях»), и учился вести допрос (точнее сбежал в соседнюю, за зеркалом, комнату от скуки), и на стрельбище (там он скорее приставал к тренерам, что работают на конюшне, потому что лошадок он раньше в живую никогда не видел). Однако больше всего, разумеется, Пэрриш занимался с ним «разъяснительными работами» – рассказывал, что делать в случае пожара, как избежать нападения горгульи и почему во всех отделах правоохранительных органов в пару к человеку ставят сверхъестественное существо.       Так он и узнал, как вести себя при захвате заложников и что не стоит говорить напуганному террористу.       – Я не специально, – смущенно отвечает он. По правде говоря, Джордан в какой-то момент стал ему практически старшим братом. – Но спасибо.       – Я чувствую, что наконец поняла причину нашей спешки, – доносится голос Валери, и парень вспоминает, что он вообще-то до этого был в центре спора, – как и нехватки информации об одном из сотрудников ОПА.       – Да, – спокойно соглашается Джордан и с улыбкой садится напротив своей напарницы. – Стайлз, это Валери Кларк, моя напарница, и да, ты оказался тогда прав, но мы не будем сейчас это обсуждать.       – Конечно, не будем, ведь в этот раз я прав.       Его уже не трогает, что Джордан всегда «проверяет» его предсказания.       – Вэл, это Стайлз, очень близкий друг, которого я считаю своим-       – Племянником, – втискивается он, зарабатывая симпатичный раздраженный взгляд от агента Кларк, – но дядя Джордан не любит указывать на родство.       Пэрриш, привычный к «его бесконечной болтовне, забавной дерзости и очаровательным шалостям», просто игнорирует вставки, заканчивая предложение по-своему.       – … младшим братом.       – Не правда, старик, – упрямо фыркает он, плюхаясь на место рядом с мужчиной. Подвинуть ногу до столкновения с чужой коленкой кажется особенно приятно, когда на это отвечают понимающей ухмылкой и похлопыванием по плечу. – С нашей разницей в возрасте ты мне скорее всё-таки дядя.       – У нас разница в возрасте чуть меньше десяти лет, – в который раз доказывает свою точку зрения. – Тем более у меня есть сестренки, которые намного младше тебя.       Да. Две очень милые и надоедливые особы, которых он видел только по фотографиям исподтишка и немногочисленным видеозвонкам.       – Ты просто не хочешь признать, что стареешь.       – Или ты не можешь смириться с тем, что больше не единственный ребенок в семье, – парирует Джордан забавляясь. Весь этот светский разговор (перепалка по поводу их отношений) настолько знаком и изъезжен, что повторяется лишь благодаря теплоте и нежности, охватывающих сердце каждый раз, когда тот вновь начинается.       Стайлз может только гадать, как на это реагирует их строгий надзиратель. (Хотя он практически уверен, что Валери сейчас развлекается разворачивающимися событиями).       – Я всё еще единственный ребенок в семье, – складывает руки на груди Стайлз. Он на самом деле не уверен, хотел ли, чтобы сказанное оказалось правдой или нет.       В детстве он мечтал о брате или сестре, которые могли поддерживать его во всех играх, озорствах и детективных историях, но вскоре появились проблемы с повторяющимися событиями, незнакомыми людьми, которых он неожиданно узнавал в толпе, и касаниями кожа к коже, что перестали вдруг быть такими утешительными и приятными, как раньше. И в итоге наличие второго ребенка в семье потихоньку преображалось в едва уловимое беспокойство, а потом и бесконтрольный всепоглощающий страх навредить-оттолкнуть-испугать.       Всё прошло после разговора с отцом, который когда-то хотел большую семью, но видимо нашел другой способ восполнить свое желание. И это одновременно принесло с собой свою долю облегчение и радости, но и глубокой печали за другого человека тоже.       – Я бы не сказал, – будто читает его мысли, произносит Пэрриш. – У генерал-майора много детей, просто не все из них такие блистательные и капризные.       Мужчина дразнит, протягивая руку, чтобы привести в беспорядок его уложенные волосы, и улыбается его недовольству.       – Кто бы говорил, – бормочет он, завершая спор с ярким и показательным закатыванием глаз – навыком, полученным благодаря работе в самом хмуром и язвительном отделе ФБР.       – Итак, вы знаете друг друга, – меняет тему агент Кларк. Ему чудится недовольство за этим заявлением, и он может даже предположить, что это связано с нарушением правил в отношении этики их следственной деятельности, но ему никогда не получалось точно читать эмоции девушки, поэтому он позволяет себе сомневаться.       – Одна из причин, по которой послали именно нас, – коротко отвечает Пэрриш. Но через мгновение, словно решив не таить информацию от своего напарника, осторожно продолжает:       – О нахождении Стайлза здесь знают немногие, поэтому и отчетов лишних нет. И хорошо, если так и останется.       Расследование, да. Парень не забыл об этом, только чуть отодвинул, потому что было так приятно на мгновение притвориться, что за ним никто не следит и опасность, нависшая над отделом, не такая уж и ужасающая.       – Нас отправили, чтобы не поднимать вокруг много шума, – легко читает между строк девушка, а потом уже с чуть понимающим взглядом поворачивается к нему, однако свои мысли не озвучивает.       – Хорошо.       Хотя, разумеется, он не может делать вид, что его не терзает знакомство с человеком, готовым из-за своего страха бросить других на рельсы приближающегося скорого поезда. Это удручающее осознание.       – Мы можем поговорить об этом чуть позже, если хочешь быть в курсе, – смягчается Пэрриш после спокойной реакции подруги. – Лучше не сейчас.       А еще из головы никак не исчезнет одна мысль. Терпкое ощущение, томившееся в нем с самого утра: подозрительно помимо того факта, что Лиама Данбара довольно-таки поздно вынудили стать «их крысой», сливающей информацию, стажер еще и в принципе не имел никаких связей с их отделом. А если представить, что Аластор (парень решил закрепить за ним это кодовое имя духа мщения вчера перед сном), имел в запасе больше года, то выбор такого приспешника видится крайне необдуманным.       – Вы тоже думаете, что он Лиама второпях завербовал? – прямо спрашивает агентов Стайлз, когда те очень громко молчат, разговаривая лишь тяжелыми взглядами и нетерпеливыми постукиваниями по столу. – Он сам уже практически год знаком с Эрикой. Она, конечно, много про отдел не болтает, но смысла в дополнительном привлеченном человеке будто и нет совсем. У него ведь даже была прослушка в новых кабинетах.       – Стажер Данбар помог ложному Тео Рейкену пробраться внутрь, для установления прослушивающих устройств, и сам подлил отраву в кофемашину, – отмечает Валери, но потом кивает его словам.       – Ой.       – Но вообще, да.       А он не ожидал, что Лиам кроме выведывания информации на самом деле был причастен к покушениям, пускай и под шантажом и не в своем уме. До последнего хотелось надеяться, что это не так. И хотя тот сам выбрал службу в ФБР, вряд ли предполагал, что, работая с кадрами в Куантико, подвергнется психологическому насилию, встретит маньяка и собственноручно попытается убить невинного человека.       – Мы уже разговаривали вчера с агентом Арджентом и тоже подметили это, – перехватывает слово Джордан и как-то странно поглядывает на него. – Всё, что консультант Хейл смог вытащить из Данбара действительно наталкивает на мысль на второй источник, который по каким-то причинам перестал давать информацию.       Нет.       – Я не… Не думаю, что есть еще кто-то, кого он запугал, – качает головой.       Это неприятная мысль. Пугающая. Прелая.       Стайлз пробует отпрянуть от нее, потому как смириться с тем, что рядом есть кто-то, готовый продать их отдел под косу «Аластора» по своей воле, не получается.       – Мы тоже нет. Поэтому надо прошерстить весь отдел, а потом близстоящих сотрудников… Ты не вешай нос, малой, – Джордан притягивает его к себе, выдыхая слова прямо в непослушную копну темных волос. Цербер, естественно, все его мысли и без сверхспособностей может прочитать. – И не из такой ямы тебя доставали.       «Да», – с неожиданно воспрявшим духом соглашается в голове Стайлз, – «бывало и хуже, и страшнее».       – Ты лучше расскажи о стае, – отвлекает его Пэрриш, но судя по тут же сузившимся глазам агента Кларк, спрашивает неспроста. И парень мог бы решить, что мужчина интересуется этим только по делу, чтобы быть готовым к встрече с отделом, но следующие слова цербера легко развеивают картину профессионализма.       – Как там Питер? Давно о нем не слышал.       Он невольно опускает голову и кажется даже слегка краснеет, но отвечать не спешит. Рассказывать Джордану о его мании к будущей семье было неловко, хотя раньше в конечном итоге всё всегда было выложено на стол с подробностями раньше приветствия с утра пораньше. А сейчас подобное и вовсе вдвойне неудобно – словно он выносит проблемы наружу, не пробуя их решить самому для начала. Тем более, сравнивая с отцом, Джордан никогда не был ни снисходительным, ни мудрым.       – Нормально всё, – отмахивается он, а заметив, что Валери ставит на стол уже пустую чашку от кофе, резко поднимается. – Вы же подвезете меня, да? Я буду рад каждой минуте с тобой, дядя Джордан.       Пэрриш усмехается, но по глазам Стайлз видит, что тот его так просто с короткими отговорками и невпечатляющими отмазками не отпустит.       – Разумеется, племянничек, – закатывает глаза мужчина, поднимаясь, и поворачивается к напарнице. Та оставляет деньги на столе с острым взглядом (он интерпретирует его как «попробуй поспорить»), кивает на вынужденный вздох друга и тоже встает вслед за всеми.       Он не упускает из виду, как агент Кларк с любопытством, перемешанным с глубокой настороженностью и неумело скрытым раздражением, поглядывает на него, и сам чуть улыбается. Он даже не в обиде на отца за то, что тот не предупредил, какую именно стражу за ним послали. Хотя он, разумеется, догадывался. Тем более приведенное ранее сообщение было довольно прозрачным.       «Я еду за твоей головой. Скоро буду. В этот раз тебе не получится так просто скрыться с моих глаз».       Так писать умеет только дядя Джордан. Пэрриш спрятанную под обходительность агрессивную заботу в сообщениях только таким образом и показывает.       – Стилински получается, – перехватывает его агент Кларк, когда они направляются за Джорданом на стоянку к арендованной машине. Девушка не касается его, пригвождает лишь тяжелым взглядом и тем, что перекрывает единственный выход из кафе. – Я не знаю, что связывает тебя со мной и Хейден, – а судя по глазам агент на самом деле догадывается, – но если попробуешь притащить фонтан с мочой-       – Это фонтан с желтым красителем и запахом роз, – повторяет парень, с радостью перебивая агента Кларк, на что та с весельем в глазах недовольно поджимает губы.       – То я уже даже знаю, как отомстить, – завершает угрозу девушка и подмигивает ему. – Я с радостью учту, что ты не любишь, когда тебя, твои звонки и раздражающие детские угрозы игнорируют в течение месяца.       – Ээ-э, – осознает свою оплошность. – Ну-у…       – Так держать, стажер, – фыркает вдруг Валери и шагает вперед.       «Так держать», – думает он про себя, кривя лицом.       Теперь он, оказывается, начинает разговор с незнакомым пока человеком, потому что из-за своих видений путает временные линии. Прекрасно. По крайней мере, у Стайлза, кажется, всё еще есть человек, который «с радостью учтет» его слабости и не постесняется надавить на них. И на этом спасибо.

Декабрь, 2019 год. Отдел Поведенческого анализа Куантико, Вирджиния.

      – Мы поднимемся к вашему начальству, – первым делом произносит Джордан, как только они проходят пункт охраны в холле и застревают на развилке у лестницы. – Вчера обыскали весь конференц-зал, прослушку сняли и унесли в лабораторию, поэтому встретимся там.       – Хорошо, – соглашается Стайлз, а потом не выдерживает и снова утыкается носом в грудь мужчины. – Я рад, что ты пришел.       – Ага, чертенок, ты же снес всё тут уже к третьему дню, – бормочет ему в волосы цербер, спиной прикрывая их от спешащих мимо агентов. – Ты держишься?       – Я держусь, – еще более глухим шепотом отвечает парень, уверенный, что цербер услышит его и так. – Он не террорист.       – Это не меняет того, что он опасен, – тихо подмечает Джордан, притягивая его ближе к себе. – Не относись к нему так просто. Не преуменьшай его влияние. Ты ведь знаешь, что не стоит недооценивать-       – Я должен отнестись к этому легко. Я всегда был очень позитивным, – качает головой Стайлз, отчего выходит, что он трется носом по груди мужчины. – Наоборот, я должен взять это проще и перестать себя накручивать. Я же обычно безответственный, словоблудствующий, дурашливый-       – Нет, ты это уже загнул, – над головой доносится знакомый смешок. – Читал словарь синонимов перед сном?       Стайлз вообще-то не собирался устраивать сцены перед всеми вокруг, особенно в здании федерального агентства, поэтому, даже несмотря на безопасность и тепло, горячей пульсацией бьющихся от цербера, ему всё же становится неуютно, и он аккуратно переступает с ноги на ногу. Джордан, естественно, уже сам до этого догадался, поэтому следом за ним чуть отступает, напоследок вновь взъерошив ему волосы.       – Если ты так уверен, то поступай так, – соглашается. Пэрриш никогда не давил советами или замечаниями, давая ему самому разбить коленки с локтями, и лишь потому приставал с «воспитательными словесными подзатыльниками». – Хотя я бы не сказал, что ты безответственный. Скорее, наоборот.       Промычав в согласии, Стайлз кивает в благодарность, отошедшей на некоторое расстояние Валери и направляется наверх в конференц-зал.

☆☆☆

      – Как делишки, самый крутой отдел в мире? – спотыкаясь о порог, вваливается в конференц-зал. – В такую рань уже готовы бороться с преступностью, – Стайлз успевает себя отдернуть до того, как нелепо подмигнуть неразделяющему его жизнерадостность сегодня (как и обычно, на самом-то деле) Дереку. Тот всё равно слабо вздрагивает от интенсивности его расширенных глаз.       Он с небольшим впечатлением от самого себя замечает, что вся стая единовременно реагирует на его слова, показывая удивительный вид синхронности в закатывании глаз. Тупая широкая ухмылка ускальзывает от него в то же мгновение.       – Заходи. Присаживайся, – прожигая взглядом-приказом выдавливает слова Джексон. Как-то даже слишком спокойно. – Пожалуйста.       От последнего слова, которое, наверное, практически невозможно услышать от их избалованного богатенького мальчика, разит таким холодом, что все подозрения о нехарактерно уставших и немного мутных глазах тилацина отпадают сразу. Только один человек в этой комнате выковыривает из себя добрые и волшебные слова, будто отрезает каждый раз собственные пальцы.       – Ага.       Нет, хотя, возможно, всё же два. Если учесть плохое настроение Лидии. Питер вот намного изящнее показывает свое недовольство.       Кстати, Лидия.       – Ты такой милашка с утра пораньше, – брякает Стайлз, падая на стул рядом с рыжей девушкой. Та на это лишь поджимает губы, но заметив выдающий его внутренние переживания взгляд вновь закатывает глаза и пихает локтем воздух возле него, стараясь не коснуться.       Лидия, очевидно, в порядке.       – Спасибо, – зубасто, не глядя скалится Джексон, видимо, будучи чем-то действительно сильно расстроенным. Тилацин даже не пытается скрыть свой помятый вид, как и хмурые эмоции, вдруг проскальзывающие под его обычно идеальной маской саркастичного профессионализма.       – Как и ты. Прямо светишься своими обычными идиотизмом и несуразностью.       Как же всё-таки приятно слышать сварливый голос Джексона. Серьезно. Он скучал по нему, пропустив знакомые мстительно-поучительные нотки за минувший день.       Поэтому на ворчание тилацина лишь фыркает, и тот, очевидно, задетый неполученной обратной реакцией, с ухмылкой замечает:       – Ты во вчерашней одежде.       На этом моменте до этого занятый документами Питер с громким стуком опускает папку на стол. Доктор Мартин рядом странно переглядывается с Пенелопой. А потом все трое синхронно оборачиваются на тилацина.       – Ага, такой вот я, – кивает парень, перебивая открывшую было рот подругу и расслабляясь в знакомой колючей атмосфере вокруг. – Несуразный и хожу во вчерашней одежде, – он не упускает из виду то, что на мгновение свой мрачный взгляд консультант переводит на него. – Это кстати потому что я так и не выбрал на сегодня одежду. Она вся казалась слишком мрачной, а нам ведь надо больше энтузиазма. И сил! И мы ведь все на самом деле очень устали, эта напряженность в воздухе, у-ух, а мы еще нормально не спали, я так точно, не знаю насчет тебя, Джекси, ты кстати выглядишь вполне неплохо для зомби, поэтому, ха… и разве тебе не нравится оранжевый?       Стайлз выдыхает название цвета толстым намеком, так как помимо его осенне-землистого жилета, в помещении близко к оранжевому есть только две вещи – волосы Лидии и новый любимый вязаный шарф Айзека. Последний кстати настолько насыщенного оттенка мандаринового, что легко притягивает взгляд, особенно, если учесть, что гениальный профайлер обычно предпочитает пастельные цвета и светло-голубые тона в одежде.       Джексон, попеременно переводящий взгляд со своего телефона на Стайлза, на крохотное мгновение поворачивается по направлению к Айзеку, и парню даже чудится, что тот меняется в лице, но затем тилацин вновь обращает внимание на свой телефон, хмурится и, кажется, забывает их разговор.       – Черт возьми, нам нужно больше стайного взаимодействия вне работы, – жалуется, не сразу осознавая, что ворчит вслух. Дерек, который ранее успешно игнорировал флюиды внутренней радости и небольшой нервозности теперь чуть покрасневшего Стайлза, на эти слова резко вскидывает голову и вроде бы тоже собирается скукситься. – Ой! Я… я имею в виду, что я… – чутка грубый, да.       Он догадывается, что Дерек переживает из-за своей роли, как альфы достаточно большой стаи, с учетом того факта, что он не воспитывался быть вожаком. И, наверное, ему следует поднимать эту тему мягко, чтобы не уколоть в действительности слегка ранимую душу мрачного волка.       – Эмм… что нам не хватает теплых воспоминаний друг с другом. Мы как бы слишком часто видимся только на работе, рядом с грязью, кровью и психопатами. Иногда мне кажется, мы начинаем ассоциировать друг друга с болезненными темами и жуткими ужасами нашей профессии.       Хорошо, он мог сильнее постараться сделать это мягче.       Судя по лицу Питера, которое оборотень кривит, словно от запаха протухшего молока с корками ароматного лимона, консультант тоже его тактичностью не впечатлен. Парень отвечает ему наморщенным носом и широкой улыбкой, зарабатывая такое редкое волчье удивление.       – Э-э… не принимайте близко к сердцу, – машет рукой Стайлз, возвращаясь к теме и пытаясь хоть как-то сгладить общую картину неожиданной задумчивости, но, разумеется, все просто следят за тем, как он неловко с тихим хрустом в районе локтя поднимает руку, а потом опуская ее ударяется предплечьем о край стола и всхлипом ойкает. – Это просто мои размышления вслух. Не слушайте меня по утрам, у меня просто открывается второе дыхание после-       – Оно у тебя и не закрывается.       – … чашки чего-нибудь горячего и хорошего разговора с… агент Пэрриш!       – Добрый день, – нейтральным тоном произносит Джордан, чуть сжимая губы, чтобы не улыбнуться. Рядом с ним стоят Валери и Арджент, и парень раньше никогда не задумывался над схожестью этих двоих людей, но теперь, когда они стоят так близко друг к другу с одинаково каменными лицами, схожими пытливыми глазами и псевдорасслабленными позами, не заметить этого очень сложно.       Естественно, он не задумываясь говорит вслух о своей находке.       – Вы как два близнеца, потерявшиеся в дет-       Его прерывает утробный рык. Рык, слабо похожий на волчий.       В следующее мгновение в комнате внезапно становится на несколько градусов жарче. Стая вскакивает позади него, как и он сам секундой позже.       Нешуточную угрозу, что представляет собой немая, оборонительная позиция цербера, чувствует каждый. Она исходит в теплоте и запахе, пугающим на животном уровне, в качестве инстинктов.       (Никто не любит огонь).       Джордан, всё еще похожий на человека, ярко-горящими ржавого цвета глазами скользит по их напрягшимся фигурам, и Стайлз инстинктивно делает шаг в сторону, прикрывая застывшую Лидию собой.       – Нет.       Его голос звучит необычайно устойчиво, будто и не было сейчас ни долгих минут глупой болтовни, ни прилюдного, еще пока крайне слабого запечатления цербера на своей наконец найденной сверхъестественной напарнице.       – Нет, Джордан. Не сейчас.       Пэрриш, а скорее пламенный пес, выпрыгнувший наружу, услышав раздраженные нотки в командном голосе, отводит прожигающий взор от его плеча, чтобы всей своей огненной мощью в жилах впериться в подрагивающее лицо парня.       Цербер недоволен. А Стайлз просто-напросто забыл.       Он забыл про то, кем является Лидия и как легко это сможет вспыхнуть горячим конфликтом внутри отдела, если та встретит цербера, при этом всё еще не приняв себя. Не все предназначенные сверхъестественные пары на самом деле ладят друг с другом в человеческом обличие, и он прямо сейчас, в это самое мгновение, даже не может сказать, будет ли это хорошей идей оставить своих двоих друзей наедине. Он не хочет видеть теплый пепел на месте Лидии и агрессивного зверя с пустыми слепыми глазницами вместо его дяди Джордана.       – Это не очень хорошее время для союза, – ровно замечает Стайлз, поймав внимание цербера.       Застывшая фигура девушки за его спиной отмирает – он чувствует ледяной поток воздуха, касающийся его лопаток, замораживающий его внутренности во всё те же разочаровывающе короткие отголоски времени. С одним вдохом он прополаскивает себя жаром адских темниц преисподней, с другим – чувствует дыхание застывшего во льдах Люцифера в нескольких сантиметрах от своей шеи.       Жарко. Холодно.       Спасибо.       – Пожалуй, давайте перейдем к идее Питера, – просит уже остывшего Джордана и оборачивается назад, чтобы проверить свою рыжую подругу.       Он ожидаемо видит побледневшую, но всё еще собранную доктора Мартин, но заметно напрягается, наблюдая, как расчетливый Питер и гениальный Айзек, складывают поданные им на блюдечке обгоревшие паззлы в уличающую Лидию картину. И с честным сердцем он страшится признаться, что не готов доверить им скрыть ее секрет, который скажется и на двух самых угрюмых оборотнях в стае.       Дерек и Джексон.       Те, кстати, ничего кроме исключительно тяжелой ауры, не выдают, как и сморщенные складки лбов Арджента и агента Кларк, молчаливо анализирующих ситуацию. На фоне всех этих зловещих флюидов и набыченных перед угрозой оборотней испуганная Пенелопа и скорее примирительно поднявшая руки Эрика выглядят двумя тонкими солнечными лучиками, пробившимися через толстые слои унылых, недобрых туч.       – Питер, – еще раз пробует Стайлз, но волк лишь моргает и тут же подозрительно щурит на него глаза, явно догадываясь, что парень укрывал детали инициации Лидии и насколько губительными они могли в реальности быть, если бы те оставались в тенях их стаи.       Хорошо, Питер, по-видимому, отказывается комментировать и раскрывать доктора Мартин, пока не просчитает вероятную опасность их с рыжей девушкой секрета.       Почему молчат остальные – занимательный вопрос.       – Эй-эй, всё хорошо, – неожиданно прерывает вновь возникшую тишину хриплым голосом Айзек. Даже не видя лица вундеркинда, можно понять, что тот слегка умиротворяюще улыбается. – Давайте присядем за стол. Босс?       Арджент наконец отмирает от наблюдения за всеми, отчего-то Питера в особенности, и делает короткий шаг вперед.       – Проходите, – говорит чужим агентам мужчина с незаметным опасением поглядывая на всё еще зажатого в плечах Джордана. Валери на небольшой жест рукой согласно кивает и проходит вглубь, специально выбирая стул, самый близкий к Дереку, подбираясь к альфе впритык.       – Хорошо, да, спасибо, – тихо произносит их вундеркинд, никому в точности не обращаясь, а потом оборачивается к нему. – Давай, Сти. И ты.       Он кивает, но расслабиться не может, слишком чувственно ощущая вернувшуюся в темные уголки разума Лидию. Питер рядом медленно двигается вперед, первым решая разрушить «замороженную» часть комнаты.       Что ж. Ладно.       – Ну же, – бледная рука нечаянно проводит пальцами по сжатой в кулак ладони Стайлза, – садись за стол.       Айзек случайно касается его, видимо, совсем позабыв о его способностях или даже совершенно пренебрегая ими, поскольку совсем о них не тревожиться.       Зря.       Айзек случайно касается его. И Стайлз видит пожар.