Морозный алый

Нору можно было сравнить с ульем, в котором каждый метался из стороны в сторону с какой-то целью и без. Когда Гермиона переступила порог, на неё сразу накинулось полдома. «Где ты была?», «Что с тобой случилось?», «Почему мы тебя не видели?» и коронное «Мы думали, ты умерла». Прекрасно, спасибо. Она отнекивалась от бесконечных расспросов и пожимала плечами. Основной её легендой была захватывающая история о том, как какая-то красноволосая волшебница её оглушила, а потом она очнулась лишь поутру. — Да, я тоже её видела! — в подтверждение слов Гермионы воскликнула Чжоу. — Эта тварь уложила Гарри, — процедил недовольный Рон. — Из-за неё мы провалили задание. — Ну, может, это и к лучшему, — Гермиона сделала невинное лицо и пожала плечами. — Что значит к лучшему, Миона?! У нас половина людей сейчас шевелиться не могут! Мы потратили свои силы просто так! — он в ярости стукнул по столу, отчего девочки подпрыгнули. — Рональд, хватит. Главное — вы убедились, что Джинни жива. Я очень этому рада. Парень внимательно всматривался в её лицо, словно пытался понять, врет она или нет. — Ладно. Но всё равно мы были почти у цели! Мне пришлось переместиться с Гарри в укрытие… И все из-за этой красноволосой шлюхи! Гермиона сглотнула. — А что вы планируете делать дальше? — она настороженно смотрела на Рона, который ощущался как пороховая бочка. — Мы? Не знаю. Выходить под окно халупы Волан-де-Морта и на коленях молить о пощаде. Такой вариант тебя устраивает? — Хватит язвить. Я спрашиваю серьезно. У девушки чесались руки. Она хотела со всей дури врезать этому придурку, который, как она поняла, до сих пор на неё обижался. — Дальнейшие наши действия будет диктовать Гарри. Он пока что явно не в настроении этим заниматься. — Ясно. Я, пожалуй, сама с ним поговорю. — Что? — Рон в недоумении уставился на неё, словно не поверил услышанному. — Есть какие-то проблемы? — С каких пор вы с ним разговариваете? — С данной минуты, — отрезала она, вставая из-за стола. Гермиона долго не могла найти Гарри. На её вопрос о его местонахождении некоторые лишь пожимали плечами. Они как будто не хотели говорить. Или все-таки не знали сами? Девушка обошла дом три раза, и только на этот третий раз её смутило, что окно в столовой «плывет». Мантия-невидимка. Гермиона аккуратно нащупала конец длинной ткани и потянула за него. Гарри не сопротивлялся. Он стеклянными глазами пялился в окно, а его лицо не выражало никаких эмоций. Он закрылся в своем мире от всех. Очевидно, что такое глупое поражение заставило его глубоко разочароваться в себе. Гермиона не знала, с чего начать. — Ты… Не надо себя корить. Ты не виноват. — Я знаю. — Ну тогда в чем дело? Парень тяжело вздохнул. — Я сомневаюсь в разумности своих поступков. Я больше не хочу вести людей на смерть. — Разве кто-то из наших умер? — Алисия. Гермиона поджала губы. Она успела обратить внимание на неестественно поникшего Джорджа, но не осмеливалась расспрашивать его. Теперь она всё поняла. — Мне жаль. Как она умерла? — Сначала в неё прилетел Иммобулюс. А потом кто-то решил её добить. — Получается, она покинула нас не в муках. Хотя бы это успокаивает. Максимально расстроенное лицо Гарри не давало девушке покоя. Она осознавала, что ей не стоит предпринимать лишних действий, но что-то в глубине души хотело поступить именно так. Гермиона без лишних слов приблизилась к другу и заключила в объятия, прижимаясь к высоко вздымающейся груди. Гарри не шевелился, словно взвешивал «за» и «против». Он хотел прижаться в ответ, но что-то его сдерживало. Спустя пару минут тишины снежный принц растаял. Он наконец-то обвил девушку за плечи, грустно вздыхая и прислоняясь своей щекой к её затылку. Сделал это, как будто принудили. Так они и простояли молча в крепких объятиях, пока в столовую не зашел Невилл, который дернулся от увиденного. С каждой новой жалобой на красноволосую ведьму самооценка Гермионы поднималась. Девушка не думала, что так эпично выглядит со стороны. Когда она боролась на стороне сопротивления, её одаривали только недовольными взглядами или претензиями. Или вообще ничем. А тут, оказывается, она была в центре внимания. Она и «Чересчур сообразительная», и «Шустрая сучка», и «Я бы потаскал её за эти красные лохмотья, да она быстро смылась», и «До чертиков сексуальна, но я бы все равно её прикончил». Хотя последний пункт в какой-то степени прямо к Гермионе не относился. Но всё же, сколько внимания! Если бы они знали, от чего я их спасла. Прошла неделя. Гермиона скучающе проводила день за днем в ожидании весточки от Малфоя. Жизнь в Норе уже не казалось такой сказочной, как раньше. Каждый чем-то занимался, с кем-то общался, но девушке это всё было неинтересно. Она чувствовала себя по-другому. Шестеренки внутри неё закрутились в ином направлении. Она почти не выходила из комнаты, с опаской машинально держала левую руку позади при разговоре с кем-то. Некоторые косо смотрели на её одежду с длинными руками, которая, как казалось, была слишком теплой для температуры в Норе, но девушка говорила, что простыла. А что я буду делать летом… Гермиона дважды отправлялась к магазину, бродила вдоль стеллажей, но рыжая макушка не появлялась. В одно из таких посещений девушка решила заговорить с владелицей. — Вы… Извините, Колин ваш сын? Блондинка резко повернулась к Гермионе, бросая журналы в сторону. — Вы знаете Колина? — она с беспокойством вглядывалась в её лицо. — Да. — Как он? Почему он не пишет мне? — Я… Я не могу вам дать точный ответ на ваши вопросы. — Мы с Дениссом переживаем. Я забрала его из Хогварства еще в начале учебного года. Это место больше нельзя назвать школой. — Вы правы, — девушка опустила глаза. — Главное — Колин в безопастности. Я обязательно передам ему, что вы беспокоитесь, если нам удастся встретиться. Блондинка устало выдохнула и слабо кивнула. Внезапно она резко округлила глаза и побежала в кладовую. — Я совсем забыла! Позавчера заходил парень, попросил передать вам это, если вы придете. — Парень? — девушка с сомнением оглядывала сверток, который подавала ей женщина. — Он представился как Любен. Довольно необычное имя. Гермиона хмыкнула, аккуратно взяла сверток, после чего покинула магазин и аппарировала домой. Содержимое свертка застало её врасплох. Три флакона с зельем, записка и перо. Что за набор? Гриффиндорка аккуратно развернула записку, написанную беглым почерком с проскакивающими вензелями у согласных букв, и начала читать вслух, изображая нахальную манеру Малфоя: Грейнджер. Ты, видимо, считаешь, что мы будем звать тебя в поместья каждый день. Но мне придется тебя разочаровать. Твое присутствие, безусловно, будет необходимо на всеобщих собраниях, мероприятиях или в битвах. Но сидеть в чужих поместьях нет необходимости. Не отрицаем наличие экстренных ситуаций, поэтому передаю три порции оборотного. Настоятельно призываю хранить их подальше от чужих глаз. Насчет пера. На ближайшее время оно будет служить нашим средством связи. У меня и у Нотта имеется такое же. Советую носить его везде. Ему не требуются чернила, ты можешь писать им на любой поверхности, и буквы проявятся перед адресатом и будут видны только ему. Предвижу тонну вопросов и сразу отвечу на некоторые из них: да, эта система работает на крови. И да, твоя у нас есть благодаря Мартину. Кто это? Целитель, лечивший твою пробитую головку. Да, можешь опробовать действие пера сейчас. Но! Не стоит в дальнейшем попусту отвлекать нас. Будет важная информация — пиши. И сожги эту бумажку. Девушка закатила глаза и подхватила перо. Слова Малфоя о «любой поверхности» звучали неправдоподобно. Она долго думала, на чем написать «Спасибо, индюк», и не нашла вариант лучше, чем сделать это на руке. Вот здесь, возле этой ублюдской метки. Гермиона тыкнула острым концом пера в кожу и начала выводить буквы. С каждым новым крючком острие оставляло за собой золотистый след, и как только девушка дописала, яркая надпись со странным звуком, напоминающим шипение, растворилась в руке. Прошло десять минут. Ничего. Гермиона скучающе подняла записку и, держа её кончиками пальцев, кинула Инсендио. Бумажка тут же воспламенилась, и когда от неё оставался маленький клочок, девушка открыла окна и швырнула догорающую записку в снег. Спустя мгновение она услышала уже знакомое шипение. На её руке сияла выведенная беглым почерком фраза «Не зазнавайся.» Она прищурилась, подумала, а после нацарапала: «А как сделать так, чтобы я писала только Теодору?» Спустя мгновение уже более округлым почерком проявилось: «Ты уже мне пишешь». Девушка фыркнула и прикусила губу. «Прекрасно. То есть пишет один, видят двое?» Два положительных ответа сразу же последовали друг за другом. Гермиона больше не стала тратить время на эти бессмысленные переписки и, засунув перо в карман брюк, направилась в комнату Чжоу. — Ты изменилась, Миона. В тебе что-то не так. — О чем ты? — девушка с сомнением посмотрела на подругу, накручивая шоколадный локон на палец. — Вы с Гарри помирились? — Невилл разболтал? — Гермиона подалась вперед. Чжоу кивнула. — Не сказала бы, что помирились. Ему просто нужна поддержка. Всё, что между нами было — в прошлом. — Ты говоришь только про скандалы или про все семь лет? Гермиона заломила пальцы до хруста. — Не знаю, Чжоу. Диалог с большей частью жителей Норы не клеился. Гермиона уже не слушала захватывающие истории из Хогвартса от Дина и Симуса с прежней наивной мордашкой и сияющими глазами — эти сказки больше не звучали так увлекательно. Рона она обходила стороной, с поникшим Гарри говорить было не о чем. Невилл, непонятно почему, шугался при её виде. Ханна, сболтнувшая девочкам про странный образ Гермионы в тот вечер, продолжала изредка косо смотреть на странные порывы гриффиндорки и обсуждать их с подругами. Мерлин, куда я попала. На следующий день она вспомнила про дневник. 27.01.98. Я жива. Все живы. Практически все живы. Я ощущаю себя не своей тарелке тут, в Норе. Некоторые смотрят на меня очень странно, как будто видят перед собой Пожирателя со стажем. Я никому не раскрываю свою тайну. Что-то мне подсказывает, что такая реакция окружающих спровоцирована изменением моей энергии. Но я не скажу, что сильно изменилась. Возможно, у них это срабатывает на подсознательном уровне. Меня начали мучить ночные кошмары. Каждый сон про одно и то же. Пещера. Голос. Кровь. Я чувствую вину перед человеком, которого убила во время битвы. Он не заслужил этого. Я бы никогда не убила. Я не знаю, что меня заставило произнести те слова. Гермиона захлопнула дневник и снова припрятала его в укромное место. Спустя два дня, когда она сидела в столовой в окружении близнецов, перед ней на столе проявились золотистые вензели: «В 7 с оборотным в моё поместье. Тут будет он.» Последнее слово было обведено несколько раз. Гермиона нервно закашлялась. — На что ты там уставилась? — Фред аккуратно пихнул её тарелку с салатом в сторону. — Изучаешь структуру стола? — Да нет, совесть твою ищу. Может за тарелкой была, не знаю, решила проверить. Джордж похлопал недовольного брата по спине, как бы указывая на его поражение. К шести часам ноги Гермионы начали трястись. Она прокручивала свою последнюю встречу с Волан-де-Мортом, вспоминала его мерзкие прикосновения. Если он, исходя его из его тогдашних слов, действительно наблюдал за ней, то её точно прикончат. Она вновь достала дневник, и сделала запись: 30.01.98. Сегодня будет вторая встреча с узурпатором. Страшно ли мне? До безумия. Рвотный рефлекс каждый раз, когда я вспоминаю атмосферу Малфоевского поместья. Постараюсь вести себя тихо и никуда не лезть. К семи девушка была готова. Она долго не могла выбрать между черным платьем до колен и красным с длинным шлейфом, но по итогу отдала предпочтение второму. К этому платью отлично подходили туфли на крайне высоком каблуке, но на таком, к сожалению, она ходить не умела. Это смотрелось смешно. Гермиона неуклюже стучала по деревянному полу, размахивая руками для равновесия. Девушка представила всю курьезность ситуации, когда она завалится под ноги Темному Лорду и остальным генералам, которые будут там присутствовать. Позорно. Но не смертельно. Хотя её сердце не переставало колотиться как отбойный молоток, она больше не чувствовала дрожь в ногах. Ну только если из-за неустойчивой обуви. Когда пробило семь, она аппарировала к Малфой-мэнору. Снаружи никого. Только холодные порывы ветра, кусающие кожу и треплющие волосы в разные стороны. Девушка поджала губы и аккуратно отворила дверь. Её тут же обдало волной ароматов: крепкий алкоголь, тонкие нотки мужского адеколона и… кровь. Она аккуратно прошла по коридору и остолбенела. Гермиона нашла источник этого смрада. По широкой деревянной лестнице стекали алые ручейки. Внизу, у нижних ступеней, уже натекла огромная бордовая лужа. Тут-то ноги Гермионы затряслись с новой силой. Она ощущала, будто тысячи мелких иголок ежесекундно вошли в ее тело. Волан-де-Морта уже не заботило: чистокровный ли волшебник, полукровка или грязнокровка. Он грезил залить кровью всю магическую Британию. — Амаранта? — в тени с верхних ступенек за ней кто-то наблюдал. — Тебя все ждут. Девушка не различала, кем был человек, но этот голос уже слышала. Она сглотнула, задержала дыхание и поплелась по лестнице, вжимаясь в перила. Гермиона старалась не смотреть на залитые ступени. Ее выворачивало. Шлейф платья, как бы она не старалась его подтягивать, всё равно впитывал в себя чью-то теплую кровь. Когда она поднялась на последнюю ступеньку, Пожиратель вышел из тени. Забини. Он по-джентльменски подал ей руку, а она неуверенно вложила свою ладонь. Блейз выглядел крайне спокойно. Парень куда-то её повел, смотря только перед собой, а она нервно оборачивалась и озиралась на мерзкие разводы, которые оставляло волочившееся по полу мокрое платье. Дойдя до закрытых дверей, они остановились. Забини повернулся к ней и всмотрелся в лицо. Его глаза словно посылали сигналы, призывающие успокоиться. Прочистив горло, он толкнул двери. То, что предстало перед девушкой, смутило её. Длинный стол. Три десятка глаз резко обернулись на неё. У каждого в руках приборы. Это званый ужин? Этот безносый труп умеет есть человеческую еду? Прямо напротив дверей лицом к девушке сидел Темный Лорд. По бокам Лестрейнджи, Малфои, Нотт с отцом, неполная семейка Забини, Паркинсон. Спиной к девушке сидел Долохов, рядом — два незнакомых Пожирателя. Девушка застыла в дверях. Она не могла сдвинуться с места. Блейз аккуратно подтолкнул её, но она не поддалась напору. — Проходи, Амаранта. Мы только начали, — Волан-де-Морт приглашающим жестом указал на пустое место возле Ноттов. Гермиона на негнущихся ногах подошла к столу. До сих пор никто не отводил взгляд. Теодор встал с места и с долей наигранной вежливости отодвинул её стул, чтобы она села. Девушка кивнула и опустилась на мягкую мебель. Стояло гробовое молчание. Только Беллатриса Лестрейндж активно резала мясо в тарелке, из-за чего та издавала противный скрежет. Гермиона не понимала, что происходит. В честь чего это всё? Она сложила руки на коленях и опустила глаза. — Не стесняйся, девочка, — безэмоционально прозвучало слева. Девушка резко обернулась. Волан-де-Морт смерял ее взглядом. — Тебе испортил аппетит вид на лестницу? — он с презрением рассматривал её платье. — Нет, милорд. — Так почему же ты не притрагиваешься к еде? Эльфы этого поместья изрядно постарались, — он помолчал, а затем добавил. — Расскажи нам всем, где ты была. Твои родственники сказали, что тебя не было в стране. Гермиона проглотила язык. Глаза округлились, сердце отбивало похоронный марш. Казалось, наряжение, витавшее в воздухе, было готово загреметь на все поместье. — Господин, что делать с девчонкой из подземелья? — прозвучало с небольшой дрожью в голосе. — Ах, точно. Люциус, прикажи привести её сюда. Я думаю, девочке нужен свежий воздух, — прошипел Лорд, скучающе вертя в руках палочку. Он специально перевел тему. Пожиратель облегченно выдохнул и кивнул человеку у двери. Тот вышел из комнаты. Гермиона подняла глаза и наткнулась на Малфоя. Он бросил на неё укорительный взгляд, который словно кричал: «Мой отец сейчас рискует своей головой ради тебя, грязнокровка!» Девушка, не отводя взгляд от парня, слабо кивнула и поджала губы. Спустя пару минут тишины дверь распахнулась. Джинни! Пожиратель грубо пихнул её в зал, и она с грохотом свалилась на колени перед присутствующими. Ее руки, находившиеся за спиной, были обмотаны тяжелой цепью, конец которой держал мужчина и тянул на себя, отчего девушка с болезненным стоном выгибалась назад. Волан-де-Морт плавно поднялся с места, демонстративно хлопая происходящему. С каждым хлопком Джинни все больше скалилась и морщилась от отвращения. — Встань, — он подошел к ней вплотную, загораживая вид для обеих сторон. Гермиона наклонилась вбок и выглянула из-за спин сидящих рядом. Девушка не вставала. Пожиратель дернул цепь со всей дури, из-за чего та зазвенела, а Джинни шумно свалилась на спину. — Встань, — еще раз повторил Лорд, не меняя свою величественную позу. Рыжеволосая не шевелилась. Она тяжело дышала и прожигала Волан-де-Морта глазами. От неё исходила осязаемая ненависть. Пожиратель позади подошел ближе, выдернул цепь, на которой лежала Джинни, и обвил вокруг её шеи. Он быстро взглянул на безэмоциональное лицо Повелителя и, словно найдя в нем одобрение, натянул цепь. Девушка начала задыхаться. Она дергалась, панически пыталась хватать ртом воздух, но её лицо продолжало с каждой секундой белеть все больше. Когда её движения ослабли, Пожиратель отпустил цепь. Джинни тут же сделала невероятно глубокий вдох и начала жадно наполнять легкие кислородом. Гермиона чувствовала себя отвратительно. Тревога пожирала ее изнутри. Она ощущала, как сильно жжет сердце и как крутит живот. Ей было стыдно. Это всё из-за неё. Она помешала спасению девушки. Море отрицательных эмоций смешивались и распространялись по всему телу, не позволяя даже пошевелиться. Стеклянными глазами гриффиндорка смотрела на Джинни, которая никак не могла отдышаться. Внезапно Гермиона дернулась от неожиданного прикосновения. Нотт положил ей на колено свою руку. Она перевела на него свои ошарашенные глаза: Теодор выглядел крайне спокойно. Он явно намекал ей, что пора перестать трястись. Это невозможно. Гермиона отвернулась и уставилась в пустую тарелку. Спустя пару мгновений она снова услышала звон цепей. Джинни поднялась с пола. Её пихнули в спину, чтобы она подошла ближе к столу. Следующие две минуты Гермиона с бешеным желанием хотела провалиться под землю. Она не могла усидеть на месте. Джинни, не скрывая эмоций, сморщилась и уставилась на красноволосую. Она вспомнила её. Девушка всем своим видом проецировала отвращение, а Гермиона читала в её взгляде сначала осознание, потом гнев, в конце боль вперемешку с отчаянием. Неоднозначная реакция Джинни на Амаранту не осталась незамеченной присутствующими. Пожиратели вопросительно уставились на происходящее, переглядываясь между собой. Тетка Малфоя не выдержала. — Почему ты так пялишься на нашу девочку, отродье? — она грубо схватила ее за волосы и дернула назад. Джинни шипела, но не сопротивлялась хватке. Она продолжала даже под таким углом прожигать Гермиону глазами. Не дождавшись ответа, разъяренная женщина пихнула пленницу вперед, из-за чего та влетела в край стола и, потянув за собой скатерть, снова свалилась на пол. Приборы с лязгом посыпались за Джинни. — Белла, хватит! — Нарцисса поднялась со стула и гневно посмотрела на сестру. Волан-де-Морт подплыл к своему месту. Когда он увидел, что его приборы валяются возле девчонки, то не задумываясь воскликнул: «Круцио!» Зал заполнился девичьим душераздирающим криком. Джинни рвала горло, стучалась об стол, из-за чего тот шатался и посуда со звоном тряслась в разные стороны. Из носа начал струиться бордовый ручей. Тяжелая цепь каталась то вправо, то влево. Все молчали. Это было похоже на фильм ужасов. Гермиона хотела начать биться головой об этот чертов стол. С каждой секундой её сердце все больше обливалось кровью и трещало по швам. Это было невыносимо. Спустя минуту вопль стих. Джинни больше не кричала, она выла и задыхалась в слезах, все так же непроизвольно дергаясь. — Уберите. Верните в темницу, — Волан-де-Морт потирал руки. Мужчина, держащий цепь, отошел подальше и потянул на себя девушку. Та завопила от боли в выворачивающихся руках. Он дотащил её до выхода, а после закрыл дверь. Вопль резко стих. У Гермионы заложило уши от ударов собственного сердца. Она вжалась в стул и вонзилась ногтями в темное дерево. То, что она увидела, было лишь частью ужаса, который она может испытать, если ее раскроют. Она еще сильнее затряслась от этой мысли. Малфой, сидящий напротив, пнул её под столом ногой, из-за чего она подняла на него свои испуганные глаза. Юноша со всей дури сжимал свою челюсть и, казалось, она вот-вот с хрустом сломается в месте крепления. Он испепелял её взглядом, проецируя собственный страх и тревогу, и без слов призывал обуздать свои эмоции. Гермиона не могла совладать с собой. Не в данную минуту. Она ощущала, как волосы неприятно прилипли к спине из-за пота. Лорд сел за стол и осмотрел каждого. Его взгляд зацепился за сидящую в оцепенении девушку. — В чем дело, Амаранта? — он не выпускал палочку из рук. Это был не вопрос. Это было утверждение, несущее в себе мысль об очевидно нестандартном для Пожирателя смерти поведении девушки. — Господин, эта предательница крови своими воплями отбила у меня аппетит, — голос дрожал, но она говорила без запинки. — Вот как, — он улыбнулся, если это корявое движение губами можно так назвать, сам себе. Его, очевидно, все происходящее исключительно забавляло. Он питался негативными эмоциями. Страхом, ненавистью, болью. Вот что он потреблял весь вечер. — Я думаю, ужин подошел к концу, — Лорд поднялся, за ним встали все остальные. — Долохов, за мной, — он пересек зал, не смотря ни на кого, и вышел вон. Пожиратель, чье имя прозвучало, также быстро удалился. Никто не осмелился сдвинуться с места, кроме тетки Малфоя. Она тут же подпрыгивающей походкой приблизилась к Гермионе. Сердце ушло в пятки пятнадцатый раз за вечер. — Пойдем, — она схватила её за локоть и потянула в свою сторону. — Я хочу с тобой поболтать, — её бешеные глаза светились диким интересом. — Она никуда не пойдет, — прозвучало за спиной девушки. Малфой с лицом человека, который готов разорвать на куски, потянул Гермиону к себе. — Что это значит?! — Белла не отпускала девушку и впилась в её тонкую кожу своими грязными ногтями. — Отпусти, — сквозь зубы прорычал Малфой. Белла еще мгновение держалась за руку Гермионы и читала эмоции на лице племянника, а затем отбросила её и, изогнув свою ладонь, раскрыла пальцы веером, как бы внося нотку брезгливости в это движение. Малфой развернул девушку за плечи и вывел из зала. Он молчал и быстрым шагом тащил её в другое крыло, держа за запястье, а она лишь иногда спотыкалась и вздрагивала от непонятных звуков, доносившихся из закрытых комнат. Куда ты меня ведешь? Добравшись до дубовой двери в конце незнакомого коридора, он остановился. Достал палочку, промямлил что-то, активно крутя её в руках, а затем толкнул дверь. Гермиона зашла внутрь. Темно. Лунный свет аккуратно струился по полу. Обычная комната с обычной кроватью у стены. Выглядело это всё довольно уютно. Девушка не стала вникать в предметы, которые также находились в комнате, и, поняв, что её сюда привели явно не ради экскурсии по поместью, прошла к кровати. Малфой закрыл дверь, но не уходил. Гермиона устало присела на край мягкой мебели и стянула туфли. Тяжелая голова шумно свалилась на подушку. Молодой Пожиратель продолжал молча стоять у входа и наблюдать. — Я не могу спать. Я закрываю глаза и слышу её крик. — Жди, — сухо отрезал он и хлопнул дверью. Девушка тяжело дышала и всхлипывала. Она ворочалась с бока на бок, не имея возможности успокоиться. Этот вечер был морально самым тяжелым за всю её жизнь. Шокированное сознание продолжало посылать образ Джинни, которая билась в конвульсиях. Горечь, пришедшая от осознания, что при любом раскладе кто-то все равно бы пострадал, осушала душу. Не отвлеки она Гарри — погиб бы он. А следом все остальные. Но из-за ее глупого поступка Гарри жив, а вот Джинни, кажется, осталось недолго. Не может быть, чтобы каждая тропа вела к смерти близкого человека. Девушка ломала мозг, прокручивая тот день. Она составила в своей голове десяток ветвей с событиями, которые гипотетически могли произойти, поступи она по-другому. А что было бы, если бы она не убежала в лес? Или если бы она оглушила обоих парней и собственноручно попыталась высвободить Джинни, а потом вернула бы их в сознание? Или если бы она еще в начале битвы отправилась в тот злополучный дом? Мысли перекрикивали друг друга, из-за чего девушка не могла сосредоточиться на чем-то одном. Спустя пару минут дверь бесшумно отворилась. Гермиона, лежавшая спиной ко входу, чувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Тишина. — Малфой, хватит там стоять, — полушепотом произнесла девушка. Тишина. Через мгновение дверь закрылась. Сердце Гермионы пропустило удар. Она приподнялась на локтях и в недоумении обернулась на дубовую дверь. Из-под тонкой щели, у самого пола, сочился слабый свет. Девушка прищурилась и различила чью-то тень со стороны коридора. Всё так же тихо. Спустя пару секунд тень поплыла. Человек зашагал прочь. Гермиона с опаской поднялась с кровати и на цыпочках подошла к двери, затем прижалась к ней и начала вслушиваться. Тишина. Девушка больше не отдавала себе отчет в своих действиях. Она бесшумно распахнула дверь, босиком поплелась по холодному полу и, дойдя до поворота, остановилась. Задержав дыхание, она медленно выглянула из-за угла. Никого. Гермиона похмурилась. От гробовой тишины зазвенело в ушах. Ей было до жути интересно и страшно одновременно. Она неспешно пошла дальше, заглядывая в каждое окно. Кромешная тьма, в которой проглядывались агрессивно кружащиеся снежинки, улетавшие вдаль. Буйные порывы ветра стучали по окнам. Дойдя до второго поворота, девушка настороженно обернулась, но не сбавила темп. Бам! — Гр… Амаранта, что ты тут забыла?! — Малфой в недоумении уставился на девушку, в которую пару мгновений назад влетел и снес с ног. Она, сидя на на полу, подняла на него испуганные глаза. — Где ты был? Слизеринец вынул из кармана пузырек с зельем. — Зелье сна без сновидений. Тебе не помешает. — Ты никого не видел? — она, удерживая зрительный контакт, поднялась на ноги. — В чем дело? — Ко мне кто-то заходил. Я думала, это ты. — Блять! — он осекся и перешел на полушепот. — Не смей больше выходить. Пошли, — Малфой небрежно схватил её за руку и повел обратно в комнату. — Теперь ты мне ответь, в чем дело?! — она не успевала за его широкими шагами. Блондин толкнул её в комнату и закрыл дверь. — Ты понимаешь, что все те, кто был на ужине, остались в поместье? — Ты хочешь сказать, он остался тут… — И не только он. К тебе мог зайти кто угодно. И намерения у него могли быть не самые лучшие. — Но меня не тронули. — Это еще ничего не значит. К тебе могут вернуться ночью. Гермиона сглотнула. — Что ты предлагаешь мне делать? — Во-первых, выпей это, — он протянул ей флакон с алой жидкостью. — Оборотное? Но оно же еще действует. — Неважно. Я не знаю, во сколько ты завтра сможешь отсюда выбраться. — О чем ты говоришь, Малфой? Хватит меня запугивать! — Заткнись и вливай в себя оборотное! — рявкнул он. — Я наложу на комнату защитные чары, но если сюда проберутся, я не думаю, что будет хорошо, если на кровати они увидят спящую грязнокровку. Гермиона с размаху влепила ему пощечину. Малфой тут же схватил её запястье. — Хватит распускать руки, идиотка! — Хватит называть меня грязнокровкой! Малфой издал какой-то нечленораздельный звук, похожий на рев, отбросил её руку и кинул на кровать зелье сна без сновидений. — Не смей выходить! Он с грохотом вышел вон и начал произносить какое-то заклинание, а Гермиона подбежала к двери и стукнула по ней кулаком. В тот момент она услышала что-то невнятное, похожее на «Больная!», и спустя пару секунд Малфой удалился. Гермиона тяжело выдохнула и села на кровать. Она вертела в руках два пузырька и скучающе наблюдала, как жидкость плещется из стороны в сторону. На напольных часах, стоящих в углу комнаты, девушка смогла различить большую стрелку, указывающую на десять. У неё больше не было сил терпеть этот день и, залив в себя по очереди два флакона и не сняв платье, она легла спать поверх одеяла.