Сменкина

      Пока Мещеряковы старались доехать до имения Сменкиных, к тем уже приехали Корниловы. Карина Владиславовна, обрадованная появлением именитой Дарьи Николаевной, тут же подхватила её под руку и увела на воздух. Взрослые поздоровались по всем правилам этикета, Татьяна Алексеевна спросила про путь, как это полагается в светских беседах. Мужская часть удалилась к столу, как и ранее.       Кира сидела у себя, подправляя платье, сшитое на заказ. Оно было чёрного цвета, как и просила девушка, несмотря на недовольные фразы матери. Там, где было горло, теперь красовался аккуратный острый вырез до груди, и ещё один утонченный разрез имел место быть на ноге. Из украшений Кира решила примерить небольшое милое ожерелье и одно кольцо с жемчужинкой. Идеально. А два тугих ручка, затянутый Еленой Викторовной, тут же превратились в волнистые чёрные локоны, чуть доходящие до ключиц. Девушка самодовольно улыбнулась себе в зеркало, и стала ждать шести часов вечера, чтобы спуститься на бал и поразить народ своей, как сказала бы Елена Викторовна, вычурностью и строптивостью.       В это время Виктор, не подозревая деяний сестры, спокойно сидел в кресле и читал книгу, подаренную мамой на день рождения. Окна его комнаты выходили на внутренний двор поместья, а потому возможность наблюдать за гостями, приезжавшими к ним, не имел, в отличие от Киры.       И наступил долгожданный момент для всех гостей и хозяев — слышится новый звон копыт о сухую землю и постукивание колёс. Чем ближе подъезжала кибитка, тем больше удивления вызывала: совсем нет золотого украшения, колёса выполнены из дешёвого железа, о чём говорят коричневые пятна на них, кучер не одет в дорогие наряды, да и лошади были обычного серо-белого цвета. Кибитка подъехала почти вплотную к саду.       Гости немного отступили назад, пропуская Татьяну и Андрея вперёд. Дверь отворилась, и первым оттуда на свет появился глава небольшой семьи — Алексей Владимирович. Мужчина был одет с иголочки, чуть выше Татьяны ростом, впечатление производил приятное. Следом, уже робче, вылез и сын. Казалось, что многие разинули рты, не стесняясь своей реакции на молодого красивого и не менее дёшево одетого парня. Артём вместе с отцом поклонились и поцеловали руку Татьяны. Женщина даже немного порозовела от смущения, но тут же выгнала все мысли и пригласила гостей в дом. Шепнув пару слов Елене Викторовне, шныряющей рядом, она отошла к креслу и, сев, начала курить длинную папиросу в окружении других знатных дам.  — Думаю, Мещеряковым стоит сейчас поговорить с мужчинами, нежели слушать наши женские речи, — Проговорила она, делая затяжку.  — Ты права, дорогая, — Кивнула Оксана Евгеньевна, присаживаясь в другое кресло рядом с Корниловой Натальей. — Да где же дети твои, милая?  — Я послала за ними Лену, не переживай ты так.       И правда, гувернантка стучалась в двери к молодым дворянам. Оба сказали, что скоро придут, потому и отпустили женщину на торжество без них. Первым вышел Виктор, поправляя парадный камзол. Затем показалась и Кира в своём новом воплощении. Глаза Виктора расширились.  — О Господи, сестрица, мама тебя со свету сживёт за такое! — Шептал он.  — Мне не страшно, я не хочу жить, как все! — Шикнула Кира и грациозной походкой пошла вниз. Следом пошёл и Виктор, держа кулачки за сестру.       Народ говорил, ходил, танцевал. Никто не был голодным или уставшим, все были на веселе и усыпали собеседников комплиментами. Хозяева тоже не скучали, играли в игры, курили и смеялись.  — Ах, прямо, Филипп Сергеевич! — Прикрыв рот веером, молвила Карина.  — Да, так и было, Карина Вячеславовна! Это была очень славная охота, о ней долго ходила молва! Именно она прославила мой род… — Пылко говорил Филипп, активно жестикулируя руками. Девушка жадно хватала глазами каждое его движение. Ещё немного, и их уровень общения перешёл бы на новую ступень, как тут пришло время детей Сменкиных.  — Смею представить вам, дорогие гости, моих любимых детей! Виктор! — Татьяна Алексеева указала рукой на лестницу, погружённую наверху в полумрак, из-за чего можно было рассмотреть только силуэт, и в свет, который показывал все прелести. Виктор умело сыграл на публику, достойно прошёлся и вышел к Филиппу и Артёму, успевших отыскать друг друга во всей этой толпе.  — Сейчас будет его сестра! — Гордо сказал Артёму Алексеевичу Филипп, а Виктор закусил кулак.  — И, наконец, моя дочь — Кира!       На свет вышла чернокурая красавица. От платья её отражался свет. Она самодовольно повернула и приподняла голову, открывая ключицы. Гости молча открыли рты и наблюдали за первым в их жизни маленьким бунтом против традиций.       Филипп тоже приоткрыл рот в шоке, а Виктор, знавший всё почти с самого начала, наблюдал, как тщательно изучал его сестру Артём Алексеевич.       Кира присела в нежном поклоне и легко, словно пушинка, стала спускаться к гостям. На мать она старалась не смотреть.  — Артём, друг, с ней сегодня что-то не то… — Заикаясь говорил Филипп. — Совсем не то… Вик, что с ней?!       Сменкин стоял, сложив руки на груди и смотрел на гостей, смущённо отводивших взгляды от юной фигуры Киры. Сама же девушка была довольна произведённым эффектом и спокойно подошла к парням.  — Вы сегодня бесподобны, Кира Андреевна, — Не сводя глаз с распущенных чёрных волос, Филипп поцеловал руку дворянки.  — Благодарю, — Тихо ответила она, в душе победно ликуя. Её взгляд невольно пал на Артёма Алексеевича, скоромно стоящего чуть позади её брата. Тот, словно отойдя от долгого сна, подтолкнул Мещерякова ближе к своей сестре и представил его.  — Мещеряков Артём Алексеевич, юный дворянин, — Сказал он. — Артём Алексеевич, Кира Андреевна — юная дворянка и по-совместительству моя старшая сестра.  — Приятно познакомиться со столь неординарной дамой, — Артём легко поцеловал нежную руку Сменкиной.  — Приятно познакомиться со столь таинственным гостем, — Ответила Кира, вынимая руку из ладони парня. — Сейчас вы имеете возможность немного подкрепиться и выпить, поиграть в игры, а потом, после нашего традиционного бала, состоится большой ужин. Не робейте, рассматривайте.       Кира опустилась в мягкое кресло и, подобно своей матери, закурила посреди зала. На недовольные реплики её друзей она попросту приподнимала брови и, давая знать, что курить она будет именно здесь, заставляла их молчать и терпеть. Виктор сел на обычный стул, находящийся неподалёку. Филипп отыскал ещё пару стульев для себя и Артёма. Группа села кругом, в центре которого был столик, на котором поместилась еда, напитки и даже колода игральных карт.  — Расскажите нам, Артём Алексеевич, как вы оказались в наших краях? — Спросил Виктор, распутывая тишину. Все остальные с интересом подались вперёд.  — Мы с отцом давно колесим по Европе, и, к сожалению, не находили бы места, где можно было осесть на долгие годы. Отец знал, что я расту, мне нужна стабильность, и, в конце концов, жена, — Взгляд его пал на лицо Киры Андреевны. Та, поймав его, ничуть не смутилась и продолжила слушать. — Когда мы изучили Францию, Германию и даже Норвегию, мы поняли, что заграничная жизнь не для наших душ. Да и все деньги мы истратили. Пришлось продавать наше имение в Санкт-Петербурге. Прожив на эту выручку ещё около двух лет, мы решили податься из шумного города в сельские края. Когда мама была жива, она говорила, что мечтала жить под Петербургом, потому мы с отцом и решили посмотреть, чем же так хотела жить матушка. И мы поняли, чем. Потому мы тут.  — Вы очень красиво рассказываете! — Сказала Кира, откидываясь на спинку. — Имеются ли у Вас виды на кого-либо?       Вопрос смутил Артёма. Тот удивлённо поднял брови, поджал губы и, поглядывая в разные стороны на друзей, пришёл к ответу.  — Во Франции я был привязан к одной мадемуазель, но по стечению обстоятельств жену буду искать в России.  — То есть, Вы без труда оставили любимую девушку? Как это чёрство! — Нахмурившись, ответила Сменкина. — Братец, образумь этого дворянина!       Виктор, стеснённо сидевший среди них, нервно встрепенулся.  — Артём Алексеевич, Кира много заботится о женском поле. Не переживайте, сестра миролюбива и не будет излишне выражаться, — Смотря на Киру, с нажимом ответил он. Девушка фыркнула, выкидывая сигару на блюдце.  — Господа, скоро будет первый танец. Изволите пригласить дам? — Елена Викторовна, подошедшая из ниоткуда, успела напугать молодых дворян. Юноши, немного вздохнув, поднялись с мест, оставляя Киру Андреевну одну. Неприятная обида кольнула её сердце, но она продолжила сидеть в кресле, задумчиво осматривая гостей.       Первым на глаза ей попался Филипп, ходящий павлином около Карины. Он сразу заприметил её на самом первом балу и, узнав её имя, тотчас решил перейти в наступление и присвоить внимание кокетки себе. Её брат стоял у колонны, высматривая себе пару, так же, как и Артём. Кира вздохнула и решила пройти к столам с закусками, чтобы немного отвлечь себя. Мать и отец были далеко от неё.       Пышная зеленоватая юбка платья расшатывалась и аккуратно вилась за хозяйкой. Та, с утончённостью, больше походившей на робость, подошла к столу с закусками. Многообразие поразило девушку и та, немного подумав, решила угоститься диковинным для неё кушаньем — красной икрой на кусочке хлеба с маслом. К ней подошла Кира, выбрав ту же закуску. Облокотившись о стол, она стала испепелять всех дам в этом зале, ведь в глубине души желала танцевать, хоть и с не большой охотой. Стеснённая девушка, заметив состояние Сменкиной, спросила:  — Vous avez tout bien? (У Вас всё в порядке?)       Кира обернулась на звук и увидела перед собой милейшее и кроткое существо. Взгляд невольно упал на чуть ли не белые, как снег, волосы, не менее тёмные брови и удивительные, изумрудного цвета глаза. Девушка разглядывала Киру с не менее восхищённым взглядом.  — Oui, je suis bien, merci. Qui êtes-vous? — Поблагодарила брюнетка. (Да, всё в порядке, спасибо. Кто Вы?)  — Меня Валентина зовут, Кира Андреевна, — Альбиноска мило улыбнулась и была готова заразить серьёзную Киру улыбкой.  — А Вы та ещё плутовка, Валентина! — Поддалась оптимизму новой девушки в её круге Кира. — Позвольте узнать, откуда Вы тут? Мы раньше не виделись.  — О, это потому, что я с матушкой недавно переехала сюда из Франции.  — Ох, Франция, поразительная страна. Признаться, у меня никогда не было подруг-иностранок! — Сменкина напрочь забыла о танцах и углубилась в диалог с новой подругой. Та оказалась начитанной, культурной и скромной француженкой. Правда, всё же их разговор был прерван Артёмом Алексеевичем.  — Кира Андреевна, позвольте приг… — Как только его взгляд невольно пал на собеседницу Киры, всякий румянец с его смущённых щёк спал. Валентина, замершая, как восковая фигура, отошла на пару шагов назад и, переменившись в лице в грустную сторону, чуть ли не плача, удалилась подальше от пары.  — Артём Алексеевич, Вы знакомы с Валентиной? — Ничего не понимая, спросила Сменкина. — Почему эта милая, кроткая француженка так напугалась Вас?  — Да, мы знакомы с мадемуазель Новиковой, но это другая история. Я прошу Вас, Кира Андреевна, потанцуйте со мной! — Стараясь забыть казус, Артём подал руку девушке. Колебавшись пару секунд, Кира вложила свою ручку в руку юноши и позволила ему командовать. Внутренний демон был счастлив и кричал от радости, а вот ангел, переживавший за сердце Валентины, плакался. Сама себе, Кира пообещала после мазурки отыскать новоиспечённую подругу и выяснить всё.       Множество людей разбилось на пары. Пышные юбки шуршали, придавая приёму сказочную атмосферу. Кира, не отводящая взгляда от Артёма Алексеевича, решила поговорить с ним, чтобы хоть как-то убрать тень смущения с них обоих.  — Скажите мне честно, Артём, — Понуро начала она, совсем не ожидая от себя такого тона. — Валентина — та самая дама вашего сердца.       Юноша округлил глаза, а дыхание его сбилось. Пара начала терять ритм, переодически наступая друг другу на ноги. Кира встряхнула головой.  — Извините, мне не стоило…  — Разрешите перейти на «ты»? — Ответил и всего-то Мещеряков. Девушка кивнула. — Валентина была моей любовью, вы верно подметили. Обо всём лучше говорить не здесь.  — Хорошо.       Танец был окончен. Пары разошлись по разным углам: кто решил подкрепиться, кто вновь сесть в кресла. Кира же, с непристалым ей смущением и робостью, поспешно удалилась на поиски Вали. И найти грустную девушку было вовсе не трудно: ближайшая скамья в саду около лестницы была занята именно ею. Кира медленно опустилась рядом с Валентиной.  — Милая моя, Вы не должны так переживать.  — Ах, Кира Андреевна, мне не стоило приезжать на этот балл, не узнав списка гостей! — Взмолилась она, подтирая нижнее веко салфеткой.  — Не называйте моего отчества, для Вас есть только моё имя, — Ответила Сменкина. Новикова тепло улыбнулась хозяйке. — Вас так сильно обидел Артём Алексеевич?  — По правде говоря, Артём был для меня всем миром. Мы часто читали книги в общей библиотеке, танцевали множество танцев, гуляли по садам. Потом его сердце устало от меня, и он разорвал связь. Я не обижена на него, — С еле уловимой горечью говорила Валя, смотря на землю. Подняв глаза к небу и только взошедшей голубоватой луне, она договорила: — L'amour est dur. Parfois, je déteste L'Artem! (Любовь жестока. Порой, я ненавижу Артёма!)       Кира ахнула.  — Вы, должно быть, будете ненавидеть его жену и детей.  — Что ты такое говоришь, Кирочка! — Обиженно отшатнулась альбиноска. — Дитя Артёма будет для меня священно, как наш первый поцелуй! Быть может, он не будет забывать о его верной подруге. А что до жены — я не смею идти против воли друга. Такова судьба, — Она вымученно улыбнулась. Понятно было, что чувства к молодому дворянину у неё были.  — Я поняла Вас.  — Тебя.  — Да, я поняла тебя, Валенька. Ты добрая и чуткая душа, я буду беречь твоё расположение, — Она взяла её за руку и повела за собой в зал, словно пушинку. Та послушно вилась за сильной и высокой Кирой.       В зале была полная противоположность глухому и мрачному саду Сменкиных: вместо гула ветра и сверчков были возгласы и говор гостей, а вместо горделивой и холодной луны на потолке висели горячие свечи на канделябрах. Да и было тут заметно теплее. Девушки, продрогнув, поспешили подойти к большому камину, как их остановила Татьяна Алексеевна.  — Государыни, где вы были? Наши мальчики впали в страшную тоску, не найдя вас тут. А ну, быстро подкрепитесь и идите к камину, ледяные сердца! — Голос у хозяйки был чист и говорила она почти нараспев, что само за себя говорило о том, что Кирина выходка более-менее осталась «перед» гранью дозволенного. Девушки, послушно кивнув, пошли сразу к заскучавшим парням, у которых не без удовольствия вились другие дамы.