Блестящие дела ювелира Ричарда

Я подрабатывал в ювелирном магазине уже почти шесть месяцев. «Étranger» открылся в апреле этого года в квартале Гиндзы, и я тружусь там каждые выходные. Кого-то может удивить студент на подработке в ювелирном магазине, но бизнес тут небольшой, а я — единственный сотрудник, не считая моего босса. Кроме того, мои обязанности в основном состоят в подаче чая и уборке. Наверное, таких магазинов немало, просто сам я никогда с ними не сталкивался. — Извините, что заставил ждать. — О Боже, чай со льдом и молоком? Вам тут можно открывать свое кафе. — Это королевский чай с молоком. Мы не добавляем молоко в готовый напиток, а сам чай на нём завариваем. Нравится? — Безумно, хотя выбор, конечно, необычный. — Хагино, хватит болтать о чае. Пожалуйста, сосредоточься на камнях — за этим мы сюда и пришли. — Да знаю я, знаю. Была суббота. Солнечные лучи по-прежнему нещадно жгли, но еще месяц — и нас ждет более подходящая для теплых, а не ледяных напитков погода. Ну или же я выдавал желаемое за действительное. В прошлом году жара стояла до октября, так что, возможно, впереди еще больше двух месяцев тепла. Приготовление ледяного королевского чая с молоком отнимает больше времени, хотя всего-то и нужно, остудить напиток в холодильнике. Поэтому, будучи местной чайной обезьянкой, я с нетерпением ждал более прохладной погоды. — Сейги, позже можешь подать десерт. — Она еще больше отвлечется. Да, Хагино? Человеком, который в настоящее время дарил нам свою лучшую улыбку, был Ричард Ранашина де Вульпиан, сторонник довольно экстремистских взглядов на приготовление королевского чая с молоком. А еще это загадочное существо не набирало ни грамма веса несмотря на то, что выпивало не менее четырех чашек упомянутого сладкого чая в день, закусывая самыми изысканными десертами. Вдобавок ко всему, он был красив, как живой драгоценный камень. А будучи европейцем со светлыми волосами и голубыми глазами, бегло говорил на японском и на других языках. Я понятия не имел, на скольких точно, но у меня явно не хватит пальцев сосчитать их все. В тот день нашими клиентами была семейная чета по фамилии Тамура — пара чуть старше пятидесяти. Два месяца назад они записались на встречу, чтобы присмотреть себе императорский топаз. Сегодня впервые пришли в магазин, но «Étranger», по-видимому, уже зарекомендовал себя в кругу их знакомых, поэтому они с нетерпением ждали возможности воочию убедиться в мастерстве моего босса. Ричард разделял их энтузиазм, подготовив для них целый ряд камней высшего класса. В его бархатной шкатулке лежали оранжевые камни цвета летнего солнца. Самых разных размеров — одни не больше кончика моего мизинца, другие же размером с ноготь большого пальца. Там были сероватые, бежевые и даже розовые камни, все очень красивые, но мое внимание привлекли ярко-оранжевые с золотистым оттенком. Камни были поразительно прозрачными, поэтому хорошо отражали свет и ярко сверкали. Они выглядели так круто. Готов поспорить, любой мог бы с легкостью носить камень такого цвета. Исходя из моих скромных, дилетантских знаний, я думал, что топаз априори голубой. Но, похоже, «императорский» был именно такого цвета. То есть оранжевый — цвет какого-то императора? Но какой страны? Ричард сверкнул ослепительной улыбкой, словно желая сдержать мое растущее любопытство. Её непостижимая красота, откровенно говоря, пугала. Я знаю, Ричард, знаю. Да, у меня есть склонность расслабляться и говорить то, чего не следует. Я сбился со счета, сколько раз он ругал меня за это, но битва была тяжелой, и пока я несильно продвинулся. В конце концов, не каждому клиенту понравится панибратство. Я решил, что лучше мне пока держать язык за зубами. — Ух ты, какие потрясающие экземпляры. В отличие от аметиста и граната, редко выпадает возможность увидеть сразу столько императорских топазов. У «Étranger» есть связи с бразильской шахтой? — Вы правы — большинство этих камней родом из Бразилии. Однако мы — шри-ланкийская компания. Вы неплохо разбираетесь в происхождении камней, господин Тамура. — Правда? А-ха-ха! Что ж, я коллекционирую их уже более десяти лет — именно камни, а не ювелирные изделия. Очень их люблю, хотя знаю, что это не слишком мужское хобби. О чем мне неустанно напоминают мои друзья. — Вот как? Коллекционеры, с которыми я знаком или о которых я наслышан, по большей части мужчины. Самый известный из них пожертвовал свою коллекцию Американскому музею естественной истории. — Джей Пи Морган, да? Я знаю эту коллекцию. Голубой топаз в музее в Нью-Йорке просто невероятен. Помнишь его, Хагино? Мы вместе ходили. — Не помню. Давно это было. — Как видите, моя жена, честно говоря, не разделяет моей страсти, — улыбнулся господин Тамура и пустился в подробный рассказ о себе. Его звали Тейчи Тамура, было ему пятьдесят три года. Он работал помощником менеджера крупного отдела в компании по ценным бумагам и отличался громкими, неистовыми манерами. А вот его жена Хагино, напротив, была худощавой бледной женщиной в платье свободного покроя и с белой шалью на плечах. Ее волосы цвета соли с перцем были собраны в пучок заколкой из бисера. Она была прекрасна, пускай, казалось, немного не сочеталась со своим мужем Тейчи в его деловой рубашке и слаксах. Эта женщина выглядела человеком с несгибаемым характером. Хотя, если подумать, почти ничего не говорила. — Эй, Хагино, ну а этот? Просто прекрасен. Погляди на него. — Говори сколько угодно, но я не вижу разницы тут — хороший или плохой. Господин ювелир, это камни одного типа? — Верно, все — императорский топаз. — Ясное дело! В конце концов, именно его я и попросил показать нам. Давай, взгляни, какая красота — возьми его в руки и хорошенько рассмотри. Я достану фонарик. — Я просто не понимаю, на что вообще смотрю… Тейчи казался человеком, который тянет одеяло на себя. Даже Ричард не мог вставить ни слова, не говоря уже о Хагино. Черный фонарик, который он достал из своей сумки, был таким же, как у Ричарда. Ювелирный магазин «Étranger» в основном посещали энтузиасты — к нам редко заглядывали покупатели с улицы, и многие хорошо разбирались в драгоценных камнях. Было несколько постоянных клиентов Ричарда из Гонконга, коллекционеры определенных видов драгоценностей и те, кто предпочитал купить красивый камень для украшения, а не готовое изделие известной марки, и так далее. Как обычный дилетант, случайно получивший эту работу только потому, что помог владельцу в трудную минуту, я часто был самым непросвещенным человеком в комнате. Всякий раз, когда я после ухода клиентов засыпал Ричарда глупыми вопросами, он объяснял все так, чтобы понял даже профан вроде меня. И всегда отвечал без раздражения. Мне нравились его лекции — он так здорово рассказывал, что я мог слушать его вечно. Я ценил его особое красноречие. — Хагино, топаз не такой хрупкий, как опал, поэтому можешь смело брать его в руки. Нет, ты неправильно его держишь — вот так нужно, чтобы все хорошенько рассмотреть. Огранка — безукоризненная. У вас своя гранильная мастерская? — Эти два камня американские, их я приобрел уже ограненными. Они обработаны на Шри-Ланке. — Какой прекрасный сафлоровый цвет. О, а этот розовый такой милый. — Раньше розовые даже не считали императорскими топазами! Говорят, самый лучший — восхитительный золотистый цвет хереса, да? — Что ж, думаю, вы правы. — Видишь, я же говорил! Смотри, оранжевые камни встречаются реже розовых, а золотистые еще лучше. Они и правда невероятны. Тейчи был взволнован, как ребенок в магазине игрушек. Ричарду удавалось не отставать, улыбка ни на секунду не покидала его лица, зато Хагино все больше мрачнела. С разрешения Ричарда Тейчи переложил камни в одну линию. Видимо, так ему легче было их оценивать: от худших к лучшим. Лучшим, по его оценке, был игристый камень насыщенного золотисто-оранжевого цвета. Он переместил розовые и светло-оранжевые на нижний ряд: розовый, который понравился Хагино, был предпоследним. — Ну как я, справился? Все правильно? — Я бы не сказал, что существует «правильная» раскладка. У каждого клиента свои предпочтения. — Я не о том. Речь о цене. Порядок верный? — В таком случае… — кивнул Ричард, — …вы почти угадали. — Он поменял местами два оранжевых камня посередине. Тейчи скорчил такую гримасу, словно ему не хватило одного балла до высшей оценки в тесте, и торжествующе хлопнул кулаками по коленям. Затем посмотрел на жену, словно ждал похвалы, но к этому моменту выражение ее лица совершенно скисло. — Ну, Хагино, выбрала что-нибудь? — С чего вдруг ты спрашиваешь меня? Может, сам выберешь? — А? Но кольцо-то твое. — Но платишь за него ты. Выбирай, какой хочешь. — Пожалуйста, не говори так. Я думал, мы договорились выбрать что-нибудь вместе. Мы же празднуем наше с тобой тридцатилетие. — О, пожалуйста, не здесь. Тейчи смущенно объяснил, что приближалась тридцатая годовщина их свадьбы. — Да? А я думал, тридцатая годовщина — это жемчужина, а не топаз, — сказал я. — Может, вы и молоды, но дело свое знаете. Да, наверное, топазовой годовщины нет. Я слышал о сапфировой и рубиновой. Но у нее уже есть жемчужное ожерелье и она родилась в ноябре, поэтому я решил, что топаз — ее камень, вполне подойдет. Хагино молча отвела взгляд, словно ей было совсем не интересно. Мне они казались такими милыми старыми женатиками, но я знал, что стоит мне это озвучить — и босс пристрелит меня на месте. Ричард выразительно посмотрел на меня, давая понять, что пора принести что-нибудь перекусить. Но не успел я и шагу сделать, Хагино вздохнула и словно сдалась. Она наклонилась над «шкатулкой Урашимы» Ричарда, рассматривая камни, затем снова вздохнула. Казалось, она не могла заставить себя даже глянуть на них. — Полагаю, вы бы мне рекомендовали именно этот камень? — Да! Он самый лучший! — У меня вообще нет вкуса к таким вещам. На мой взгляд они все одинаковые, но… кажется, вот этот ничего так? — Э-э, наверное. Учитесь ли вы в колледже, участвуете ли в дебатах в школе или выступаете на собрании младших классов, существуют определенные негласные правила, понятные всем. Например, когда учитель, модератор или какой-нибудь другой ваш начальник заявляет, что хочет услышать честное мнение, но явно выступает за какую-то конкретную позицию, вы знаете, что на самом деле никто в жизни не выскажет ему своего мнения. Никто не станет резать правду-матку, и говорить то, что, кажется, будет некстати. Я изо всех сил пытался придумать, как заставить пятидесятилетнего мужчину, работающего в крупной компании, выслушать мое лицемерное мнение, но Тейчи, похоже, предположил, что причина моего странного поведения совсем в другом. Он сердечно улыбнулся мне. — Вы не очень-то разбираетесь в драгоценных камнях, правда? Вас что-то интересует? — Нет, э-э… Что ж… Н-ну, знаете, мне интересно, почему их называют «императорскими». Я, наверное, не скоро забуду выражение радости на лице Тейчи в тот момент и разочарования у Хагино. Тейчи бодро заверил меня, что на самом деле это не слишком известный факт, прежде чем с гордостью поведал историю императорского топаза. Судя по всему, топаз всегда был популярен в Европе, начиная с Древнего Рима. Но в середине восемнадцатого века обнаружили, что аметист можно нагревать, чтобы получить желтый камень, напоминающий топаз, который сейчас называется цитрином. Он продавался как «золотой топаз». Кварц был распространенным минералом, поэтому всегда стоил дешевле топаза, но желтый топаз и цитрин настолько похожи, что их легко было спутать друг с другом. Сейчас Агентство по защите прав потребителей Японии взялось бы за решение подобных вопросов, но тогда такого органа не существовало. Итак, «императорский топаз» получил свое название, чтобы отличать его от ненастоящего желтого топаза. — Императорский топаз родом из Бразилии, но на момент его названия Бразилия была империей. Поэтому его назвали «императорским» в честь императора Педро II. Золотистые камни особенно редки, даже среди императорских топазов. Понятно? — Ага, спасибо. Вы действительно… знаток. — Ерунда! Тейчи гордо поднял свое сияющее лицо. По-видимому, с ним легко поладить, разок похвалив его хобби, его так легко осчастливить. Между тем, его жена Хагино оказалась полностью исключена из разговора. Она интересовалась у Ричарда, как готовится королевский чай с молоком, и Тейчи это совсем не понравилось. — Ты слышала, Хагино? Его не зря называют «императорским» топазом. — Это чудесно, милый. Ты и так все знаешь за меня, зачем еще и мне напрягаться? — Что… Зачем мы вообще пришли, если ты собираешься так себя вести. — Это моя реплика. Ее красивое лицо исказилось гримасой. Однозначно, дурной знак. — Хочешь знать, зачем мы пришли? Поверь мне, я в курсе — ты просто хотел, чтобы я пошла с тобой за очередным драгоценным камнем. Я ничего не знаю об этом камне бразильского императора или как там его. Я здесь только потому, что ты попросил меня пойти с тобой и выбрать камень для моего кольца. Если хочешь сделать все по-своему, кто я такая, чтобы мешать тебе наслаждаться процессом? Пойду тогда пока выпью чаю в «Мицукоси». — Что? Подожди, ты серьезно? — Хорошего дня, — она махнула рукой и поднялась со своего места. Электрический замок на двери быстро открылся, и Хагино выскользнула из магазина, как кошка в приоткрытую дверь. Ближайшее к магазину кафе находилось в квартале Ханацубаки, а до «Мицукоси» было десять минут ходьбы. Неужели она и правда шла туда? Тейчи тихо вздохнул и извинился передо мной и Ричардом. — Она просто… кажется, сегодня не в настроении. — Мне действительно не следовало задавать глупых вопросов. — О, нет, вы не виноваты. Знаете, мы женаты уже тридцать лет, и до сих пор кажется, будто я совсем ее не понимаю. Вы только взгляните на все эти высококлассные камни. Я просто не понимаю. Я молчал. Было немного не по себе от мысли, что он говорит совершенно серьезно. Такое чувство, будто их отношения обречены. Ричард опередил меня на полшага, пока я не успел сорваться на нашем клиенте. — Господин Тамура, — сказал он таким тоном, словно собирался задать вопрос чрезвычайно мягко, но решительно. — Я заметил, что вас, кажется, очень волнует идея высококачественных или лучших камней. Вы пришли купить «лучший из лучших»? — Что? Ну разумеется. Он же для нашей тридцатой годовщины свадьбы, — сказал он с улыбкой. Я заметил, что с уходом жены он стал вести себя гораздо тише. Думаю, когда та сидела рядом, он расслаблялся и вел себя как дома. — Ну а кто бы не пожелал самого лучшего для любимого человека? Я понимал его чувства. Во всяком случае, импульс был позитивным. Я сомневался не в реальности его любви, а в том, сможет ли он как следует донести ее до объекта. Пока я изо всех сил сдерживался, чтобы ничего не ляпнуть, Ричард снова улыбнулся: — Вы правы — стоимость камня напрямую влияет на финансовую ценность кольца, в которое он вставлен. Разумеется, я понимаю ваше желание преподнести в подарок особо ценную вещь и уверен, что вы с вашим наметанным глазом, как никто иной, можете быть уверены в качестве этого камня. — О, вы мне льстите. — Однако. Голос Ричарда, словно закаленный клинок, отрезал все возражения Тейчи. Его дружелюбная улыбка не дрогнула. — Почему, собственно, люди дарят ценные вещи? Тейчи замолчал. Мысль Ричарда, видимо, дошла до него, потому что он неловко покраснел, застонал и резко встал. — Простите, я немного волнуюсь, так что пойду проверю, как она. Хагино специально упомянула, что собирается в «Мицукоси», так что, вероятно, ждет, когда я как ни в чем не бывало присоединюсь к ней. Вернусь минут через двадцать. Он извинился и поклонился нам, прежде чем покинуть магазин. Я тихо застонал. Ричард молча взял свой стакан с чаем, который не мог выпить в присутствии посетителей, и быстро осушил его. Напрашивался образ европейских светских львиц древности, которые, проголодавшись, скорее всего, тоже прибегали к подобным трюкам. В его действиях была определенная, знакомая элегантность. — Ты сегодня не слишком усердствуешь с сахаром. — Ну утром ты упомянул, что люди сегодня придут немолодые, поэтому я подумал, что они заботятся о своем здоровье. Прости, если переусердствовал. Мне добавить немного? — Нет, все в порядке, — ответил Ричард, выпивая все до последней капли. — Не хочу обсуждать наших клиентов, но это было несколько… Как же мне жаль его бедную жену. Ты действительно потрясающий собеседник. Такой внимательный и умеешь утешить. — Разумеется. Ты что, никогда не говорил сам с собой, тренируя разговорные навыки, как спортсмены бьют в стену в том же теннисе? — Большинство японцев не слишком разбираются в таких вещах. — Знаю, но ты никогда ничего не добьешься, если продолжишь избегать проблемы. Казалось, он на что-то намекал. И не только на ораторские таланты. Но не успел я уточнить, как раздался стук в дверь. Кто-то постучал, игнорируя домофон. Странно даже для человека с улицы, и, если к нам пожаловал новый клиент, придется сказать ему, что на сегодня у нас все расписано и предложить прийти в другой раз. Я взглянул на монитор камеры у входной двери. Ой. — Хагино вернулась. Ричард спокойно велел мне открыть ей дверь. Она вошла с весьма довольным видом. — И снова здравствуйте. Он ушел? Почему она вернулась? А как же поход в «Мицукоси»? Ричард одарил ее ликующей улыбкой, поклонился и предложил присесть — как раз на место Тейчи, прямо напротив него. Я нахмурился, а Хагино озорно улыбнулась. — Простите за сцену. Хотелось иметь возможность спокойно все рассмотреть. Я не против драгоценных камней, но когда муж рядом, он просто подавляет, понимаете? Но почему Ричард не удивился ее возвращению? Самый быстрый маршрут до «Мицукоси» пролегал по кварталу Ханацубаки, затем налево в квартал Тюо, к часовой башне. Это была в значительной степени дорога напрямик. Тейчи ушел совсем недавно, поэтому обязательно должен был заметить ее на улице. Значит, она зашла в соседнее кафе и сразу же вернулась? Ричард мягко улыбнулся Хагино, словно почувствовав мои сомнения. — Я не слышал, как вы спустились по лестнице после слов о походе в «Мицукоси». В этом здании звуки очень громко отдаются эхом — и шаги всегда слышны за пределами магазина. Я не хочу совать нос не в свое дело, но прав ли я, предполагая, что вы ждали на лестничной площадке ухода господина Тамуры? — Вы весьма искусны, господин детектив. Совершенно верно. Понятно. Значит, это был отвлекающий маневр. Кто знал, что она такая хитрая? Хагино отодвинула в сторону стакан Тейчи с чаем и взяла свой собственный. Сделав большой глоток, она поставила его обратно на стол. — Знаете, он не всегда был таким. Но сегодня просто невыносим. Это всё вы виноваты. Уверена, все ваши подношения покупателю одинаково прекрасны. — Мне больно это слышать. — О, не стоит. Это был комплимент. Может, у меня и нет чутья на такого рода вещи, зато я не сомневаюсь в вашем. В конце концов, это ваше ремесло, — сказала Хагино, доставая из сумочки шкатулку с драгоценностями — маленькую бархатную коробочку, как раз подходящего размера для кольца. Внутри оно и лежало. Хагино рассмеялась и поставила коробочку на стол, демонстрируя ее нам. — О чем ты думаешь, глядя на это кольцо? — спросил Ричард. Я обошел его сзади и заглянул внутрь. Кольцо было массивным, с одним голубым камнем. Он был ярким и красивым, слегка матовым, немного асимметричной формы. Я не знал, что сказать, поэтому подождал реакции Ричарда. Прекрасный ювелир одарил меня нежной улыбкой. — Такие кольца продавались в Японии лет тридцать-сорок назад? — спросил я. — Пожалуй, да? Вы, наверное, немало повидали их. О, Боже, — Хагино, казалось, удивилась, а затем снова рассмеялась. Я вообще не понял ее реакции. Неужели я сказал что-то не то? В конце концов, эту вещь принес клиент. — Полагаю, в кольце голубой топаз, но прав ли я, считая, что это ваше обручальное кольцо? — спросил Ричард. — Верно. Он подарил его мне, когда мы решили пожениться. Но вы, возможно, сильно удивитесь, узнав, откуда оно — с крупной распродажи в большом магазине, который давно закрыт в поселке Сайтама. Кажется, стоило примерно пятьдесят пять тысяч йен. Она радостно захихикала. Я не представлял, как выглядел деревенский большой магазин тридцать лет назад. Это было что-то вроде гаражной распродажи? Вряд ли Тейчи купил бы такое для Хагино. Та продолжала рассказывать нам истории из их ранней супружеской жизни. Тейчи буквально перед женитьбой нашел работу в не особо престижной финансовой компании. В молодости ему не хватало уверенности в себе, и, хотя он пытался всех вокруг осчастливить, видимо, по большей части ему это не удавалось. Но, как отметила Хагино, он, скорее всего, никогда бы не получил свое нынешнее место, если бы компания, в которой он тогда работал, не разорилась, поэтому никогда не знаешь, куда заведет тебя жизнь. В то время родители Хагино владели небольшим магазинчиком импортных товаров. У них было свое мнение о драгоценностях, и они крайне критически отнеслись к кольцу, которое выбрал жених их дочери — камень не стоил своих денег, золото не сочеталось с голубым, и их бедной девочке предстояло носить его до конца жизни. Но, несмотря на все это, когда их магазин закрылся, Тейчи помог им. Теперь отношения у них более-менее наладились. — Меня это никогда особо не беспокоило, а вот он, вероятно, так и не смог забыть ужасные слова, сказанные моими родителями. На новой работе он стал достаточно зарабатывать для безбедного существования и некоторых накоплений, у него внезапно развилась одержимость коллекционированием драгоценных камней. И чем больше он смотрел на них, тем больше, казалось, узнавал. Он посещал выставки минералов, ювелирные выставки в Вегасе и везде, где можно, покупал ограненные драгоценные камни. — Ограненные камни, не вставленные в ювелирное изделие, называются «незакрепленные». Господин Тамура назвал себя коллекционером именно таких. Не слишком редкое хобби. Есть также особенно увлеченные творческие личности, проявляющие особый интерес к редким камням. — Меня бы это вполне устроило, знай он хоть немного чувство меры. Я, конечно, ничего не имею против красивых драгоценных камней, но, ну… — и дальше Хагино продолжила, явно подражая Тейчи. — Качественные камни, самые лучшие… — Всегда ли он был таким? — спросил я. — Таким — не все время, — ответила она, но потом покачала головой. — Честно говоря, тут речь даже не о самих драгоценных камнях. Посмотрите на ярых фанатов бейсбола или поклонников какой-нибудь группы. Они совершенно нормальны в разговорах на другие темы, но коснись их одержимости, и они, забыв обо всем, будут говорить только на своем жаргоне. В разумных пределах это не так уж плохо, но когда ты замужем за таким человеком и видишь его каждый день, это стоит мне небольших усилий. — Я впечатлен тем, что вы называете это всего лишь «небольшими» усилиями. — В самом деле? Как мило. Насколько я понимаю, у вас, должно быть, нет отношений. Резкий комментарий быстро заткнул мне рот. Ричард усмехнулся. Хагино не была плохой. Очевидно. Но, возможно, ее прямолинейность тоже являлась «небольшим» испытанием для Тейчи. — Это кольцо, должно быть, очень много значит для вас, госпожа Тамура. — Да, даже если мой муж, кажется, забыл об этом. Мне приходится скрывать его, ведь, стоит ему увидеть, он тут же начинает ныть, что его нужно переделать. — Тогда позвольте спросить… Зачем вы принесли его? Вопрос Ричарда был нехарактерно прямым. Хотя она, возможно, и не разделяла увлеченности Тейчи, Хагино явно не мешала разговору других. Она говорила как питчер, бросающий легкие мячи отбивающему, и, вероятно, именно поэтому Ричард решил замахнуться. И, конечно, Хагино улыбнулась. — Хороший вопрос. Я и сама не знаю. Во-первых, я никогда не была особым любителем подобных украшений, и мне всегда было трудно носить кольцо, которое терпеть не могли мои родители. Я его даже в день свадьбы не надела. Может, мне просто немного жаль его. Или на меня нахлынула ностальгия из-за нашей тридцатой годовщины. Тем не менее, мне бы никогда даже в голову не пришло сравнивать этот камень с императорским топазом. — Вы вообще хотите его переделать? — Вы имеете в виду, изменить форму для красоты? Нет, спасибо. Хагино немедленно отвергла эту идею. Мне казалось, я понял, зачем она взяла с собой это кольцо. Для нее оно не просто перстень, а почти как домашнее животное или член семьи, который провел с ней почти тридцать лет. — Видите ли, я более чем удовлетворена его видом. Ничто в нем не вызывает у меня неудовольствия. И я не думаю, что, если обложиться красивыми драгоценными камнями, жизнь обязательно станет гораздо счастливее. В нем есть все, что нужно. Все, что нужно — это что? Но не успел я и рта раскрыть, Хагино с энтузиазмом продолжила: — А теперь, пока кота нет, может, покажете мне, что у вас есть? — Пожалуйста, смотрите сколько угодно. — Эм, не хочу показаться занудой, но… вы уверены, что вам не стоит хотя бы написать ему, что с вами все в порядке? Тейчи, вероятно, прямо сейчас бегал по всем кафе в «Мицукоси». Одно дело проверить всего пару заведений, но, если не ошибаюсь, там куча ресторанов на верхнем этаже. Та еще задачка просмотреть их все. — Я свяжусь с ним через пять минут, — слегка раздраженно ответила Хагино. — Пусть немного поразмыслит над своим поведением. И она принялась почти дотошно разглядывать камни. Казалось, ей больше нравились оранжевые цвета заката, чем золотистый херес, которым так интересовался Тейчи, и она весело заметила, что они напоминают ей о лете. На мой взгляд, немаловажно, что носить его ей, а не Тейчи. Разумеется, она должна выбрать то, что ей понравилось. Я также думал, что им нужно поскорее помириться, но, возможно, именно так они и общались? И такому человеку, как я, у которого отродясь не было девушки, их не понять. Нет, нельзя зацикливаться на этом комментарии. В конце концов, у меня был человек, который мне нравился. Моя очаровательная, ангелоподобная Танимото тоже разбиралась в камнях, но никогда и никому не навязывала своего мнения. Она слишком мила для этого. Так что, даже если специфические и уникальные нюансы отношений мужа и жены ускользали от меня, вряд ли это из-за того, что я был одинок. Тем не менее… Я не мог отрицать тот факт, что у меня не было девушки. Хагино посветила фонариком на каждый камень, заставляя их сверкать, и объявила Ричарду, что они просто чудесные. Ее голубой топаз напомнил мне одну из ядовито-голубых американских конфет. Он создавал совсем не такую атмосферу, как имперский топаз. — Большинство недорогих голубых топазов, представленных на рынке, изготавливаются путем облучения белого топаза. По всей вероятности, это один из таких камней, хотя сейчас они, как правило, гораздо более мягкого голубого цвета. Все образцы императорского топаза тут, за исключением двух, не подвергались обработке. — Боже мой. И все же эти два обработанных тоже довольно красивы. Золотистый выглядит вполне естественно. Чем они отличаются друг от друга? — За последние тридцать лет процесс обработки значительно эволюционировал. Умения мастера, вероятно, тоже имели значение. На ум пришел мой предыдущий разговор с Ричардом об обработке драгоценных камней. Он объяснил, что это не похоже на приготовление пищи по рецепту — не существует единого фиксированного процесса. Многое зависело от интуиции мастера: он решал, сколько секунд или минут нагревать камень, как долго его облучать, сколько масла влить в него и так далее. Это было настоящее искусство. То есть, помимо всех успешно обработанных камней, еще больше тех, которые не пережили процесса. Далее Ричард рассказал о прекрасном голубом топазе в Американском музее естественной истории в Нью-Йорке, упомянутом Тейчи. Крупные экземпляры встречаются довольно часто по сравнению с другими драгоценными камнями, но топаз из коллекции Моргана был массивным даже для них. По-видимому, родом он из Японии. Хотя сейчас топазы добывают лишь в нескольких странах, в прошлом их добывали в Японии. Ричард даже назвал людей, которые сколотили свои состояния на топазе в период Мэйдзи — он, как обычно, знал практически все. Хагино сузила свой выбор до трех фаворитов. Она по очереди изучала их, краем уха слушая лекцию Ричарда. — Наверное, лучше бы он стал ювелиром, как вы. Кажется, пять минут уже прошли. Хагино резко вытащила свой телефон из сумочки и быстро отправила сообщение, а затем бросила его обратно. Что она ему прислала? — Этот мне нравится больше всех. Кажется, мой муж поставил его на третье место в своем рейтинге. Могу я узнать у вас цену? Ричард на мгновение заколебался, затем сказал ей, что ранее разговаривал с Тейчи по телефону и ей не следует беспокоиться о цене. Хагино улыбнулась, словно именно такой ответ и ждала. — Да скажите мне, и всё. Я буду глупо волноваться, не зная, сколько стоит вещь, которую я собираюсь надеть. Я не против сделать его счастливым, но у всего есть предел. Обещаю, я притворюсь, что не знаю. Я действительно не мог на этой работе держать свой рот на замке. Не в силах больше сдерживаться, я подал голос. Хагино озадаченно посмотрела на меня. — М-м-м, может вам просто честно поговорить с мужем? Ну вы же любите друг друга. Ясно дело, он заботится о ваших чувствах? — Что? Хотите сказать, я должна перестать обижать его? — Дело не только в этом. Мне кажется, вам следует сказать ему, как вам неприятно, когда он без конца твердит о камнях и тому подобном… — Прямо сейчас? Я действительно немного утомлена его импровизированными лекциями, но я бы не сказала, что ненавижу их. Да неужели? Тогда зачем эта уловка насчет похода в «Мицукоси» и все остальное? — Тем более, я обязана видеть его каждый Божий день. Признайся я ему в чем-то подобном, и не миновать грандиозной ссоры с жалобами на все, что нам друг в друге не нравится. Да я в жизни не сделаю ничего подобного. — В самом деле? А мне кажется, вы просто разочаровались в нем… Но, возможно, мужчине в этом плане сложнее. — Сейги. Ну приехали. Я склонил голову и рассыпался в извинениях, но Хагино лишь хихикнула. — Я не против. Это даже мило. Полагаю, если бы я действительно сказала ему все, что у меня на уме, и в результате он изменился, тогда, возможно, оно бы того стоило. Но разве так бывает? Мой муж из тех, кто просто не может успокоиться, пока не расскажет кому-нибудь все, что знает по любимой теме. Он любит поговорить. И насчет всего, сказанного им: я не настолько это не люблю, чтобы заставить его перестать быть самим собой. — Я… думаю, я понимаю. — Вот и все. Домофон на входной двери магазина зазвонил в тот момент, когда Хагино закончила говорить. Это должен быть Тейчи, но не рановато ли? Может, пришел какой-то другой клиент? Если так, придется мне отправить его восвояси и предложить прийти в другой день. Однако, когда я проверил камеру и открыл дверь, это все же оказался Тейчи. Он был ярко-красным и мокрым от пота. Наверное, бежал всю дорогу сюда. — С возвращением. — Я так волновался. Боялся, что пропустил тебя. — Вовсе нет. — Сейги, принеси ему немного воды. Если, конечно, вы не предпочтёте выпить чего-нибудь другого. — Нет, эм, я просто допью свой чай. Этого будет достаточно. Тейчи виновато склонил передо мной голову. Именно тогда я заметил кое-что странное. При ближайшем рассмотрении оказалось, что пот был только у него на лице. Рубашка была сухой, а волосы аккуратно причесаны. Совсем не похоже, что он бежал сюда всю обратную дорогу. Неужели он сразу вернулся, не увидев ее в торговом центре? Если так, то он успел минута-в-минуту. Погодите. Снаружи слышны шаги — значит, верно и обратное. Может, он пришел пораньше и услышал через дверь, как мы с Хагино разговариваем. То есть, Тейчи слышал, как она говорила, что его пространные лекции раздражают, но она не злится, потому что любит его? — Хотелось бы, чтобы ты связалась со мной раньше. — А сейчас ты хочешь? — Ты нашла себе камень, Хагино? — Да. — Тогда я рад. Тон Тейчи кардинально изменился, и хотя он, казалось, заметил лежащее на столе кольцо с голубым топазом, но никак это не прокомментировал. Ну да, как я и думал. Боже, они действительно были очаровательной парой. Я посмотрел на Ричарда, не зная, что делать, и он беззвучно дал мне указание: сладости. Вас понял, босс. Я то и дело упускал свой шанс подать их. Полка со сладостями, которая неизменно соперничала с коллекцией лучших десертов в Гиндзе, была сокровищем этого ювелирного магазина. Холодильник был забит до отказа, потому что в последнее время стояла ужасная жара. Пришлось кое-что достать оттуда, чтобы облегчить наши проблемы с хранением. Я приготовил для них нежные традиционные японские десерты на шпажках со вкусом юдзу. Хагино была в восторге и назвала их «очаровательными», а вот Тейчи отчего-то казался немного смущенным. Он сел рядом с ней, склонил голову и поблагодарил меня. Даже прикончив сладости и выпив второй стакан королевского чая с молоком, Тейчи не особо изменился. Он все равно пытался убедить Хагино, хотя и не использовал фразу «лучший камень». — Я действительно хочу, чтобы он у тебя был, Хагино. Знаю, топаз бывает разных цветов, но сильно сомневаюсь, что нам еще когда-нибудь представится возможность приобрести камень такого размера и такого красивого золотистого цвета. Он очень редко встречается. У нас дома есть пару экземпляров топаза, но самые лучшие… Я имею в виду, самые качественные именно такие. Кольцо — подарок на важную годовщину, поэтому я хочу чего-то столь же невероятного. Конечно, у каждого свои предпочтения в отношении цвета и формы, но даже если мы выберем не тот, который понравился тебе больше всех, я хочу подарить тебе по-настоящему ценную вещь. Я чуть не сжал кулаки. Что ж, думаю, в конце концов, это максимум. Если бы он всегда общался с ней в таком ключе и откровенно высказывал, что понимает ее позицию, она бы, конечно, не сердилась на него. Хагино снова выглядела расстроенной, однако молчала, словно тщательно обдумывала его слова, прежде чем заговорить. — Могу я задать тебе один вопрос? — Конечно. — Ты «объективно» выбрал себе «лучшую» жену тридцать лет назад? У меня сердце в груди сжалось. Как же он отреагирует? — К-конечно! Хагино засмеялась, но совсем не польщенная — ей просто было смешно. На этот вопрос, по сути, существовал всего один ответ — чего она ожидала? Да, бедному мужчине не позавидуешь. — Ну а я никогда не возлагала на тебя таких высоких ожиданий. Тридцать лет назад ты не так уверенно стоял на ногах, как сейчас. Ты был молод и, как все, понятия не имел, что уготовила тебе жизнь. Хагино продолжила, многозначительно объясняя, насколько обычной была их жизнь в течении тридцати лет. Все, как у всех: поженились, вырастили троих детей и отдали их в школу, работали до пенсии, чтобы потом тихо и скромно жить в своем доме. Иногда ссорятся, иногда болеют, доживают свои дни, ремонтируя свой домишко. Для меня это звучало весьма идиллически — но, возможно, именно это поколение после бэби-бумеров считало обыденностью. Во всяком случае, мне казалось, я понимаю, к чему она клонит. — Видишь? Мы с тобой совершенно заурядны. Ничем не отличаемся от простого камня. — То есть, по-твоему, мы ничего не стоим? — Конечно, нет. Просто, несмотря на свою заурядность, нам удалось многого добиться. Не скажу, будто я жалела, что не вышла замуж за Алена Делона или Шона Коннери. Сильно сомневаюсь, что кто-то из них стал бы настолько хорошим мужем, как ты. В конечном счете, понятие «лучший», — всего лишь самый хороший вариант на какой-то момент, согласен? — Но мы же точно знаем цену этого императорского топаза. — И что? А если обнаружат копи получше, с еще более прекрасными топазами, — что ты будешь делать? Хагино напирала, но Тейчи даже не пискнул. Они всегда так соревнуются? Я предположил, что аргумент Хагино, по сути, заключался в том, что ценность вещи может меняться — она совсем не неизменный абсолют. Но разве украшение не должно нравиться тому, кто его наденет? По крайней мере, именно так я к этому и относился. Хагино внезапно усмехнулась. — Ну, я не из тех, кто навязывает свое мнение другим. А? Она взяла имперский топаз цвета хереса, за который выступал Тейчи, и протянула его Ричарду. — Возьмите этот для кольца. Но убедитесь, что он — лучший из лучших. — Х-Хагино! — О, пожалуйста, не делай такое лицо. Все в порядке. Я не собираюсь просто так сдаваться, ясно? И эта фраза абсолютно переборола Тейчи. В итоге, жили они долго и счастливо. Ну, надеюсь. — Н-нет, я не могу позволить тебе сделать это! Я понимаю, о чем ты говорила! Раз так, ты должна выбрать тот камень, который тебе больше всего нравится. Вовсе не обязательно выбирать моего фаворита. — О чем ты говоришь? Я же сказала, что он подойдет. Тебе этого мало? — Нет! Фу, тебе всегда нужно все так усложнять! — Может, это ты слишком простодушен. Ах, ну снова полный бардак. Сегодняшний график был необычайно насыщенным. Ричард перед встречей всегда обзванивал клиентов, как и следующего, но тот ехал из-за границы, и вряд ли согласиться ждать. «Étranger», по сути, превратился в гостиную семьи Тамура, пока супруги препирались из-за камней. Ричард застыл в режиме ожидания. Он действительно сегодня был ужасно молчалив. Даже если он просто поддерживал Хагино и передал Тейчи пальму первенства в разговоре, это сильно беспокоило. Разве не знаменитый ювелир Ричард должен был знать, что делать в подобной ситуации? Хотя сам я вообще не представлял, что тут можно сделать, но… Так, стоять. Я знаю. — М-м-м, а как насчет двойного варианта? — Хм? — Что? Парочка повернулась и уставилась на меня. Я поспешил к полке рядом с гранатом в горшке, вытащил объемистую брошюру о производстве колец и торопливо пролистал страницы — это точно было где-то здесь. Примерно на тридцатой странице я нашел искомое. — Вот, взгляните. Тут гранат, но вы поняли идею. В кольце на картинке были два одинаковых камня, расположенных рядом друг с другом. Камни были установлены не по прямой линии обода, а под небольшим углом. Суть в дизайне. Хотя чаще всего — за исключением тех, что со вставками россыпи бриллиантов, — мне встречались кольца с одиночными камнями, вариантов существовало множество. В конце концов, кольцо ведь будет изготавливаться на заказ. — Значит, этот дизайн называется «двойной»? — О, нет, простите, я сам его так назвал. Вспомнил похожее и подумал, что выглядит классно. Напомни, как это вообще называется… — Оно называется «toi et moi», или кольцо «ты и я». В нем воплощена незатейливость юности. Ричард вернулся в бой, протягивая мне руку. Не жалуясь на то, что он долго соображал, я просто одарил его неловкой улыбкой, но он даже не взглянул на меня. Тамуры некоторое время внимательно разглядывали брошюру. Затем Хагино улыбнулась. — Ну я бы сказала, неплохо. — Правда? Тогда ладно. Ричард, давайте поговорим о цифрах. — Замечательно. Идемте за мной. Тейчи встал, весьма взволнованный предстоящей покупкой, и Ричард проводил его в заднюю комнату для переговоров. В этом не было ничего необычного. Однажды клиент-араб, который пришел с четырьмя молодыми женщинами и телохранителем, зашел с Ричардом в его кабинет поговорить о деньгах и оставил меня наедине с людьми, языка которых я не знал. И мне ничего не оставалось, кроме как подавать им чай. Хагино взглянула на меня и улыбнулась. — Похоже, нас бросили на произвол судьбы. — Д-да, думаю, вы правы. — О, не стоит так нервничать. Ты, наверное, считаешь меня страшной старой каргой. Обещаю, я тебя не съем. Мне и в голову такое не пришло. Честно. Просто пока было не слишком комфортно рядом с ней. Мои представления о взрослых женщинах формировались по опыту общения с моей матерью Хироми. Честно говоря, я чувствовал себя немного странно, причисляя Хагино к той же категории. Судя по ее словам и поведению, она явно сильная женщина, но не такая, как Хироми. С момента развода моя мать карабкалась вверх, преодолевая двойное течение. Только благодаря ее доблестным усилиям я сейчас так живу. Она никогда бы не назвала «обычной» жизнь, в которой муж и жена счастливо вместе ходят по магазинам за кольцами. Она прекрасно отдавала себе отчет в том, что это было «нормой» лишь для крошечной доли очень удачливых людей. И будучи ее сыном, я тоже это знал. На самом деле, все, что я мог сказать об обеих, — эти женщины впечатляли. Но если бы мне пришлось выбирать между прямотой Хироми или окольными путями Хагино, я бы точно выбрал мать. Ну, с другой стороны, может, я просто не очень хорошо знал Хагино. Да и что мне-то говорить? Хагино улыбнулась мне, словно ученику начальной школы, оставленному дома одному и сбитому с толку внезапным посетителем. Затем встала. А? Она снова собралась в «Мицукоси»? — Я бы хотела попросить тебя об одолжении: покажи, как вы готовите тот королевский чай с молоком? Я, знаешь ли, большой любитель чая. А еще, я буду очень благодарна, если покажешь мне марку вашего. — К-конечно. Я совсем не возражаю. Однако, имейте в виду, у нас совсем обычная кухня. — О Боже, а в ювелирных магазинах обычно есть кухни? — Раньше тут было кафе. У нас также есть всевозможные сладости и закуски. Я смущенно повел ее на кухню. Хагино слегка удивилась, увидев, насколько она мала и пуста. Она спросила меня, сам ли я работаю на кухне, и я неловко кивнул. Женщина изумленно посмотрела на меня. — Ах, если бы хоть один из моих сыновей был таким, как ты. У меня трое взрослых мальчишек, но ни один из них и пальцем не пошевелил, чтобы помочь мне по дому. Уверена, вскоре они пожалеют об этом. — Ха-ха… Я достал банку с чаем, которую она хотела посмотреть. Хагино поблагодарила меня, но казалась немного удивленной. — Что такое? — Я была права, это не Ува. Я готова поклясться, что королевский чай с молоком обычно готовят из цейлонского Ува. — П-простите, я понятия не имею, о чем вы говорите. — О Боже мой. Она повертела жестянку, покрытую таинственными иностранными буквами, в руках, изучая ее и бормоча: «Димбула», что бы это ни означало. — У вас тут местный шри-ланкийский бренд. Вряд ли он широко продается в Японии… Ты, видимо, большой энтузиаст. Он правда так тебе нравится? Ты больше похож на любителя масалы, чем на поклонника королевского молочного чая. — Т-точно, масала… — Полагаю, мне следует спросить об этом твоего симпатичного босса. Вот это поворот — чай, который я каждую неделю использовал для приготовления королевского молочного, был особенным. Мне и правда не стоило так удивляться, учитывая, что Ричард реально таскал его с собой в своем большом черном чемодане. Он всегда готовил несколько банок и пополнял запасы на нашей кухне, поэтому я решил, что его легко можно купить в чайном магазине. Поскольку Хагино попросила меня показать ей процесс приготовления, я принялся за работу. Довел сотейник с водой до кипения, добавил три ложки чая, три ложки сахара с горкой и три чашки молока и дал всему этому закипеть, убавив огонь, когда пена достигла края сотейника. — Довольно просто, да? Если потом добавить корицу и кардамон, получилась бы бодрящая масала. Хотя, возможно, такое не всем придется по вкусу, поэтому гораздо безопаснее подавать клиентам королевский чай с молоком. — Я, э-э, я как-нибудь попробую. «Но только когда Ричарда не будет поблизости», — мысленно добавил я. Ричард не просто так таскал с собой чай и контролировал чашки и ложки. Когда я только начал здесь работать, он замораживал меня взглядом своих голубых глаз, если я смел нарушить волшебную пропорцию, которой он меня научил, или даже просто слегка переваривал чай. Я почти скучал по этому. — Девушка, которую ты возьмешь себе в жены, сорвет джек-пот — у нее будет такое подспорье в хозяйстве. — О-о, я, э-э, вы так думаете? — Уверена. Я не был поклонником этого безостановочного поддразнивания. Может, я и не прав, так фривольно общаясь с клиентами, но, думаю, люди есть люди. — Если хотите знать, думаю, господин Тейчи наверняка гораздо счастливее, чем когда-либо получится у меня. Хагино хихикнула, будто я забавно пошутил, но отчего-то посмотрела на меня так, словно не совсем поняла моих слов. Было ужасно неловко. — Я имею в виду… ну, вы же сами сказали, что уже знаете все его недостатки и все такое, верно? — Конечно, мы ведь женаты. — Дело в том, что… В вас есть что-то редкое и особенное. Ведь недостатки для многих стали бы камнем преткновения. Мне кажется, обоим в отношениях приходится прилагать усилия, если люди хотят оставаться вместе, так что… эм… думаю, ему очень повезло, что у него есть человек, готовый мириться с ним уже тридцать лет. Это, в некотором смысле, невероятно. В конце концов я склонил голову, но Хагино рассмеялась и спросила, с чего вдруг я стал таким формальным. Казалось, с Тейчи она была совсем не такой игривой, но, может, так она проявляла свою привязанность к нему? Скорее всего. Как бы всем нам не хотелось быть счастливыми и улыбаться как можно чаще, постоянно радоваться жизни все равно нельзя. Или же дело просто в том, что только с мужем она не чувствовала необходимости заставлять себя улыбаться. — Что ж, я, конечно, надеюсь, что однажды ты найдешь себе такую женщину. — Я… я буду стараться изо всех сил. — Ты действительно очаровательный. Как раз в тот момент, когда Хагино наслаждалась нашим с Ричардом фирменным напитком а-ля Холодный Королевский Молочный Чай, который, по сути, был просто вариацией нашего стандартного напитка, но со льдом, Ричард и господин Тамура закончили свои переговоры и вернулись из кабинета обратно в гостиную. Тейчи жизнерадостно поднял два больших пальца вверх. Должно быть, сделка удалась. — Я уговорил его нанять самого лучшего мастера, который сделает для нас это двойное кольцо! Жду не дождусь результата! — Я обязана извиниться за его неразумное поведение. Спасибо вам за терпение. — Я, в свою очередь, тоже благодарю вас за терпение. Заказ может занять немного времени, но я приложу все силы, чтобы эта прекрасная вещь, посвященная вашей годовщине, была готова как можно скорее и выполнена на самом высоком уровне. Ричард низко поклонился и проводил их до выхода. Тамуры упомянули, что по пути домой заедут в «Мицукоси». Я так радовался тому, что они снова ладят. Хотя я предполагал, что они, вероятно, в конечном итоге снова поссорятся, они так же быстро помирятся. — Какие замечательные клиенты. Даже если и устроили нам тут концерт, — сказал я, ожидая услышать «Сейги» его обычным недовольным тоном, но окрика так и не последовало. — Ричард? Я обернулся. Ричард стоял у одного из красных кресел и рассеянно смотрел в никуда. Затем бросил на меня озадаченный взгляд, словно только заметил, что я здесь. — Что? — Ты, э-э, в порядке? Выглядишь как-то… не в себе. — Правда? Может, его доконала летняя жара. Хотя я почти уверен, что худшее уже позади — лето почти закончилось, и затяжная жара просто боролась с натиском осени, но все же. — Знаю, тебе нужно немного подсластить жизнь. Скушай что-нибудь любимое. Чего бы тебе хотелось? У меня в холодильнике осталось немного пудинга. — У тебя сложилось впечатление, будто я некая машина, живущая на сахаре? — Конечно нет. Я просто руководствуюсь установленным фактом, что человек по имени Ричард, стоящий передо мной, как правило, чувствует себя лучше после того, как съест чего-нибудь сладенького. Я сейчас. — Не называй это «установленным» фактом… — Хорошо, хорошо, садись давай. Я достал пудинг из холодильника, налил ему стакан свежезаваренного королевского молочного чая со льдом и поставил все на стол. Ричард, не говоря ни слова, сделал глоток чая и принялся за пудинг, как хорошо воспитанный дошкольник, который терпеливо ждал своего полдника. — Он выкручивал руки при сделке? — Ни в малейшей степени. Единственное, что выдал Ричард — он немного устал. Я впервые слышал, чтобы он так говорил. Он — человек, так что, конечно, уставал, испытывал голод и все такое, но до сих пор я ни разу не видел, чтобы это отражалось на его лице, тем более, чтобы он признавал это вслух. Я ужасно волновался, что он болен, и слегка панически предложил сходить в больницу, но Ричард только нахмурился и велел мне отвалить. Думаю, он имел в виду не физическую усталость, а умственную. Понятно. — Эм… могу я спросить тебя кое о чем странном? — Зависит от странности вопроса. Тон Ричарда был профессиональным, но недовольным. Так он говорил, когда я спрашивал его о чем-то, на что он не мог однозначно ответить «да», но я решил воспринять это за согласие. — Такие вещи порой угнетают, да? — Прошу прощения? — Слушай, я имею в виду, что иногда, при виде по-настоящему счастливых пар, чувствуешь себя типа «уф-ф», понимаешь? — Из какого именно языка пришло к нам слово «уф-ф»? — Включи чувства для понимания! Я не смог бы это нормально объяснить. Подобное я испытал всего однажды, когда был маленьким: я ехал в поезде с бабушкой и увидел, как один капризный школьник уткнулся в портативную электронную игрушку, пока толпа, похожая на его семью, несла сумку из магазина электроники с игровой консолью и всячески его обхаживала. От этого я почувствовал в животе некое «грр». «Грр» — это просто «грр», точно так же, как «уф-ф» — это просто «уф-ф». Я не могу иначе объяснить это. Вряд ли эти чувства понятны каждому. Но мне казалось, что Ричард может уловить суть. Он пристально смотрел на меня, а затем одарил вялой улыбкой. — Счастье — это личное дело, о нем нельзя судить со стороны. И, как ты сейчас весьма мастерски проиллюстрировал, счастье и несчастье — чувства, которые способен выразить только тот, кто их испытывает. Я ошеломленно молчал. Понятно. Большего я от тебя не добьюсь. — Кстати, ты знаешь происхождение слова «топаз»? — О, снова-здорово. Полагаю, это латынь или греческий? — Верно. Ты учишься. Что ж, верно настолько, насколько это вообще возможно — это всего лишь одна теория из многих. Предварив свое объяснение этим комментарием, Ричард продолжил рассказывать, что камень получил свое название от греческого слова, означающего «искать». Древний царь дал название острову в Красном море, где добывали топаз, потому что он был окутан туманом и к нему было трудно приблизиться. К сожалению, камень, который в то время считался топазом, на самом деле был другим — перидотом. Какая запутанная история. — Искать, да… Думаю, этот камень любим с незапамятных времен. — Прекрасные камни радуют глаз своей красотой и часто используются в качестве подарков для сильных мира сего. Пожалуй, можно сказать, что те, кто гоняются за такой красотой, видят в них то, что ищут с их помощью — похвалу, награды или что-то еще. «То, что ищут». Интересно, что же именно искал Тейчи? Наверное, счастье Хагино. Ну а сама Хагино? Она казалась довольной своей жизнью, поэтому, скорее всего, у нее одно желание — продление ее нынешнего счастья. — Поиск счастья, да? Это наводит меня на мысль о Синей птице. — Да, именно. Жители острова, где добывают топаз, тоже могут считать свое «сокровище» не особо примечательным. Но для людей извне оно настолько невероятно, что кажется пришельцем из иного мира. Люди часто ищут такие, якобы неземные, ценности. Надеюсь, мои слова имели смысл. Ох. Я был прав. Он действительно понял меня. Да, именно так. Вероятно, именно этого я и добивался словом «уфф». — Спасибо. Знаешь, ты действительно невероятный. — Понятия не имею, о чем ты говоришь. Хотя не откажусь еще от стаканчика чая. — Слушаюсь, сэр. В перерыве между покупателями Ричард вычистил холодильник, поглощая десерт за десертом. Всем известно, что голодный человек — не работник. Но, возможно, верно и обратное. Когда чувствуешь усталость, даже не особо проголодавшись, поедание чего-нибудь вкусненького может здорово подбодрить. Я снова спокойно подумал о чете Тамура, попивая свой королевский чай со льдом и молоком, приготовленный из Димбулы, а не из Увы. Если они женаты тридцать лет, то связали себя узами брака еще до моего рождения. Интересно, каково прожить столько с тем, кого ты выбрал, а не просто с кровным родственником? — Хагино тоже болеет за меня. Сказала, что надеется, у меня все сложится хорошо на любовном фронте. Но время покажет, да? Я улыбнулся, Ричард снова сказал мне «браво» — давненько я его не слышал. Это было мастерски произнесенное «молодец», но, казалось, он что-то подразумевал своим тоном. Что именно? — Насколько мне известно, последние полгода ты старательно упускаешь это время. Я не испытываю ничего, кроме восхищения твоей способностью винить во всем отсутствие возможности. — Я не виноват! Да кто не волнуется, когда речь заходит о человеке, в которого влюблен?! — Можешь сколько угодно сокрушаться о том, что выпустил рыбу из рук, но это не вернет ее обратно. — Можешь говорить, что хочешь. Романтика… тяжело мне дается. — Да неужели? Вот блин. Я чуть не ляпнул что-то вроде: «В отличие от тебя, я самый заурядный парень на свете, поэтому, конечно, романтика тяжело мне дается». Как бы близки вы с кем-то не были, есть вещи, которые просто не следует говорить. Как человек, который никогда особо не задумывался о своих межличностных взаимодействиях, до встречи с Ричардом я вовсе не осознавал этого. Документ, который я подписал, когда устраивался на эту работу, включал пункт о недопустимости дискриминации людей по признаку национальности, этнической принадлежности, религии, пола и тому подобным причинам. Это была чрезвычайно низкая планка. Вместе с тем, Ричард сказал, что не хочет оставаться наедине в магазине с женщиной, поэтому нанял мужчину. Хотя я полагал, что для такого привлекательного человека, как он, вполне разумно не подливать еще больше масла в потенциальный огонь, но возможно, дело было не только в этом. Возможно… Нет, наверное, именно поэтому эту тему лучше вообще оставить в покое. Я в огромном долгу перед Ричардом за то, что он не просто помог мне, а сделал это дважды. Может, это и старомодно, но я просто не могу чувствовать себя комфортно, пока не верну долг — хотя, чует мое сердце, в конечном итоге, я буду должен ему еще больше. Я изо всех сил пытался найти тему, на которую можно было бы перевести разговор. — О, кстати, чай! Очевидно, это Димбула, а не Ува. Ты знаешь, что это значит? Я резко сменил тему, но Ричарда это не особенно смутило. Он слабо улыбнулся, будто ждал этого. — Это местность, откуда привозят чай. То есть Ува и Димбула были городками в Шри-Ланке. Я и не знал, что существует так много мест, где производят черный чай. Работая здесь, я всегда думал о Шри-Ланке только как об острове, где добываются тонны драгоценных камней, но, по-видимому, там еще и чай выращивают. Остров чая и драгоценных камней. Отчего-то мне казалось, что там, вероятно, полно таких элегантных людей, как Ричард. Я так и сказал, и Ричард громко рассмеялся — я редко слышал его смех. — Тебе стоит как-нибудь посетить Шри-Ланку. Там есть несколько впечатляющих чайных колониального периода, но гораздо больше мест, где сандалии и льняная рубашка самый ожидаемый наряд. Что касается языка, произношение, может, и сложновато, но английский тоже подойдет. — Это, типа, удобство для туристов? — Конечно. Ты что, считаешь, что каждое место, о котором ты раньше не слышал, — какое-то захолустье без следа цивилизации? — Ну, нет. Однако тут я вспомнил, что в этом году так никуда и не собрался на летние каникулы. Я ходил на пляж со своими одногруппниками, но в нашей компании так мало девушек, что в итоге кажется, будто мы дурачимся, как старшеклассники, просто нам уже можно распивать пиво. Хотя, может, в ближайшее время я и съезжу куда-нибудь. Пускай не в Шри-Ланку, просто в какую-нибудь страну, о которой мало что знаю. Может, даже с одной девушкой, которая очень любит камни. Ричард, видимо, заметил, что мое внимание рассеялось, потому что громко прочистил горло. Ах, прошу прощение. Следующий клиент может появиться в любой момент. Пора приступать к уборке. Я взглянул на своего босса, проверяя, все ли с ним в порядке, и Император сладостей как всегда был невероятно красив. Он выглядел так, словно все у него хорошо, и я уверен, что когда придет следующий клиент, он снова будет поражать своим красноречием. Однако… Хотя подходящих слов не было, какое-то горе, почти как надвигающаяся гроза, на мгновение отразилось на его прекрасном лице. Он действительно сам на себя был не похож. Я решил приготовить ему еще одну порцию пудинга на завтра. По какой-то причине этот прекрасный ювелир по-настоящему радовался, поедая мой скромный десерт, хотя, глядя на него, казалось, будто он перепробовал все сладости Японии, не говоря уже о Гиндзе. Я почти засомневался, уж не обладаю ли каким-то скрытым талантом. Судя по реакции мамы на мою еду, это не был талант к кулинарии в целом, но вдруг это касается именно пудинга? Каким бы жестоким и неумолимым не был наш мир, может, мне стоит подумать о карьере в сфере общественного питания, если провалю экзамен на государственную службу. Нет, быть этого не может. Совершенно нелепая идея. В конечном счете, я пришел к выводу, что причина, по которой ему так нравился мой пудинг, одна: он слишком привык к экстравагантным сладостям. И по сравнению с ними мой пудинг, наверное, казался диковинкой. Ричард встал и, глядя в окно, поправил свой костюм. Я оглянулся на него, собирая посуду и мусор на поднос. Он выглядел так, словно был в гораздо лучшем расположении духа, чем раньше. — Сейчас мне намного лучше. Не стоит больше беспокоиться. — Я понял. Но не дави на себя слишком сильно. Он не ответил. Но перед тем, как удалиться в заднюю комнату, он слегка повернул голову и очень тихо сказал: — Спасибо. Спасибо. Спасибо за что? За то, что совал нос в его дела? Если поэтому, мне стоит благодарить собственный идиотизм. Но одиночество, которое я испытывал при мысли о том, что расстояние между нами никогда не сократится, определенно никуда не делось. Ну, могло быть и хуже. Можно подумать, я не знал, как плохо могут закончиться попытки навязать дружбу. Если топаз был «объектом желания», то Танимото была моим топазом. Но тут мне пришла в голову мысль — а чего именно желал Ричард? Я занимался уборкой магазина, поливом растений и приведением в порядок холодильника, пока не пришел следующий покупатель. Но за все это время Ричард ни разу не вышел из задней комнаты.