Блестящие дела ювелира Ричарда

Я, Сейги Наката, — помощник на полставки в ювелирном магазине. Сияя красой и умом, Ричард, владелец «Étranger» неизменно продавал драгоценные камни клиентам. Дело шло своим чередом. Скоро исполнится два месяца с тех пор, как я начал здесь работать. Хотя работал я только по выходным, за два месяца можно уже научиться различать постоянных клиентов. В целом, «Étranger» был магазином, куда шли по записи. Идея, согласно которой клиенты должны были что-то купить, раз звонили, договаривались о встрече и отнимали время владельца, очевидно, облегчала работу, но деньги — это деньги. Иногда я слышал, как они говорили, что цены тут ниже по сравнению с другими магазинами, но до распродаж в супермаркетах им было далеко. Меня страшно это волновало, и порой мой дорогой босс жестко отчитывал меня. Например, когда я однажды сказал: — И как вы совершаете такую импульсивную покупку? Это же куча денег. В тот раз клиентка просто рассмеялась и ответила: — Да уж. У каждого есть дорогое хобби, правда? Но даже не в качестве хотелок, некоторые просто предпочитают вкус ценнику, когда речь заходит о еде или выбирают одежду не только из соображений удобства. Кроме того, господин Наката, благодаря вашим словам этот камень стал идеальным для моей шкатулки с драгоценностями! И она снова проказливо рассмеялась. Смех был легким и солнечным, но над моей головой так и плясал вопросительный знак. Камень идеально подошел для шкатулки с драгоценностями благодаря моим словам? Мои слова, шкатулка для драгоценностей? Это была загадка. Что она имела в виду? В такие моменты у меня был только один человек, которому я мог задавать вопросы. Ему можно довериться и ожидать наилучшего ответа. — Эй, Ричард, насчет прошлой покупательницы… — Госпожи Минорикавы. — Д-да, да. Ты помнишь слова госпожи Минорикавы? Ответом мне был пристальный взгляд, который, казалось, говорил: «Что за глупый вопрос». То есть, очевидно, он помнил. Тогда разговор пойдет быстрее. — Что это значит? «Благодаря словам господина Накаты этот камень стал идеальным для моей шкатулки с драгоценностями!» Я долго ломал голову, но так и не понял. Красивый голубоглазый владелец молча набивал щеки круассанами в шоколаде с фисташковой начинкой, но, глотнув королевского чая с молоком, ответил на мой вопрос: — Ну что ж, давай посмотрим. Какой образ возникает у тебя при словах «шкатулка для драгоценностей»? — А? Нормально ли спрашивать о таком человека, который едва ли два месяца подрабатывает в ювелирном магазине? До этого я дежурил на телевизионной станции. Шкатулка для драгоценностей. Вот засада. Тем не менее, я работал здесь второй месяц, поэтому верил, что набрался мозгов, которыми можно немного пораскинуть. — Место для хранения драгоценностей. Я представляю что-то вроде шкатулки с сокровищами. Но ведь дело, конечно, не только в этом, да? — Браво, молодец. В принципе, у японцев твоего поколения чаще всего складывается образ блестящей переносной шкатулки, но спроси любителей драгоценных камней, хранят ли они свои в таких коробочках, и ответ будет отрицательным. У тех, кто любит камни, много украшений, и они возят с собой своих многочисленных спутников, чтобы использовать самые подходящие в зависимости от времени и места. Или особо важные, которые необходимо особенно беречь. Многие люди просто хранят их в сейфах. Но это еще не все, — подтвердил Ричард, не слишком прибегая к формальным выражениям. Мне нравилось, когда он бросал формальную речь. Изначально Ричард не был носителем японского языка. Я даже сейчас не мог в это поверить, но он использовал этот язык, продумывая каждое выражение. По-моему, когда этот человек пытался что-то утверждать, он использовал такого рода повествование. — Представь шкатулку для драгоценностей как концепцию. — К-концепцию? Э-э-э, типа ауфхебен? — Нет. «Ауфхебен» в переводе с немецкого означает «снятие». А я под концепцией подразумеваю понятие. Я не говорю об экономике или политике, Сейги. Речь просто об образе. Концепции. Какое у тебя представление о словах «шкатулка для драгоценностей»?» Образ. Концепция. Только не ауфхебен. Если подумать, слово «aufheben» чем-то напоминало «baumkuchen». Нет, одно с другим не связано. «Образ» шкатулки с драгоценностями. — Место, где хранится много ценных вещей. — Верно. Что-нибудь еще? — Сверкающая, красивая и тяжелая. — Кажется, ты включился в тему. А еще? — Э-э-э, вещи, которые можно взять с собой в экстренных случаях! — Это начинает звучать как элемент управления в чрезвычайных ситуациях. Что-нибудь еще? — Наверное, что-то вроде альбома с воспоминаниями. У Ричарда вдруг сделалось усталое лицо. Как бы там ни было, когда речь заходила о шкатулках для драгоценностей, я вспоминал падпараджу моей бабушки. Она очень дорожила кольцом, храня его в коробке и не оставляя на открытом воздухе. Поэтому шкатулка для драгоценностей была чем-то вроде хранилища важных вещей. Откуда их можно было вынуть в любое время. Прежде всего, она должна отделять вас от них, чтобы ваши воспоминания оставались незапятнанными. Конечно, привязанность моей бабушки к этому камню была не из-за красоты самой вещи. Она не отпускала его потому, что хотела сохранить напоминание о своем грехе таким, каков он есть. Шкатулки для драгоценностей полезны и в таких случаях. Но теперь этот камень обрел новую важность — он стал посредником между мной и бабушкой, а также между более широким кругом людей. У меня были воспоминания, которые содержались в этом камне. Таким образом, она превратилась в альбом. Назвать это потоком радостных вестей? Когда я все это выложил ему, Ричард сдавленно хихикнул, совсем как госпожа Минорикава, и повторил: «Браво». Как ни прискорбно, в последнее время это делало меня счастливым. Будь я собакой, наверное, вилял бы хвостом. Я был простаком, если можно так сказать. — Я не собирался до такой степени заставлять тебя углубляться в свои воспоминания. Если я вынудил тебя вспомнить что-то болезненное, мне очень жаль. — Вовсе нет. Скорее, я благодарен за то, что у меня есть человек, с которым я могу поговорить о таких вещах. — Правда? — Ага. Ах да, этот же камень… …соединил меня и этого ювелира. Эта кармическая связь была еще слишком нова, чтобы называть ее воспоминанием. В конце концов, сейчас наши отношения только развивались. Я по-прежнему почти ничего не знал об этом дивном человеке. И нельзя было с уверенностью сказать, что Ричард хорошо знал меня как сотрудника. Мы находились на той стадии, когда мало-помалу раскрывали друг другу свои карты, углубляя наше взаимопонимание, типа — «а-а-а, значит, у него есть и такая сторона» и «то есть, у него такой вкус». Может, я уволюсь в какой-то момент, или Ричард больше не будет управляющим этого магазина, и наша связь прервется. В таком случае мои отношения с этим прекрасным мужчиной наверняка превратятся в кристалл воспоминаний. Однако, при одной лишь мысли о подобном исходе на меня нахлынуло одиночество. Даже если не брать в расчет его потустороннюю красоту, я очень уважал Ричарда — его стремление тщательно изучать не только лингвистику, но и камни, да и другие немалые знания из повседневной жизни. Очевидно, чему–то он учился у клиентов, но я знал, что он просматривал книги и видео в своем кабинете. Мне хотелось знать, в чем секрет его мастерски управляемой и обаятельной личности, и иногда я мечтал стать тем, с кем он мог бы обсудить свои тревоги. Такой была моя мечта. Слишком сильное её проецирование на реальность могло обернуться большими неприятностями, поэтому я тщательно хранил это в глубинах своего сердца. Но в любом случае, я определенно считал его крутым. До сих пор мне и в голову не приходило разорвать нашу связь. Поразмыслив до этого момента, я понял, что запнулся на словах «этот же камень» и сделал задумчивое лицо. В итоге я оказался в тупике, держа в руках нить разговора. Делать так, когда мы вдвоем, было немного неловко. — Ах, хм, как бы это сказать? Есть много других вещей, которые, по-моему, отлично подходят, но я не могу выразить их словами. — Такие, как узы между тобой и мной? — А-а-афигеть, ты читаешь мысли! — Я просто понимаю значение слова «концепция». В его голосе проскользнула нотка сарказма, когда он добавил «к твоему сведению». Но после двух месяцев сосуществования с ним я уже понимал, что на самом деле это не злобство. А приправа к разговору, вроде как слегка обжечь рот, когда пьешь чай. — Что ж, твоего понимания шкатулки с драгоценностями более чем достаточно. Связи с камнями подобны связям с людьми. Госпожу Минорикаву ужасно позабавило твое беспечное, грубое и условное заявление, поэтому она, вероятно, решила сохранить воспоминание о нём в своей шкатулке для драгоценностей вместе с самим камнем. — Я готов прикусить себе язык. — Не стоит впадать в уныние. Возможно, для меня как ювелира было бы неприемлемо сказать такое, однако я уже думал, что нужно как-то остановить её, если она продолжит покупать что-то еще. — Ты серьезно раздаешь такие советы? — Если ребенку случайно дают три или четыре новые куклы, сможет ли он играть со всеми сразу? Смотреть на драгоценные камни с сожалением не в ее натуре. Ну да, конечно. Вместо самоуверенной интернет-рекламы типа «шопоголизм — опасен», слова этого человека, который думал только о драгоценных камнях, как стрела проникали даже в самые потаенные уголки сердца. Одной из причин этого, вероятно, была его честность. В детстве меня не забрасывали игрушками, но, поэтому или нет, вряд ли моя привычка бережно обращаться со старыми вещами была плохой. — Ты просто невероятный. — Это комплимент? Или восклицание? — Впервые слышу о декламации со времен моих уроков истории древней письменности в старшей школе. Думаю, и то, и другое. Если уж на то пошло, я в принципе считаю тебя потрясающим. Например, когда ты выступаешь посредником между драгоценными камнями и людьми, но вместе с тем заботишься о клиентах и прекрасно воспринимаешь мои неосторожные высказывания, — добавил я, превращая комплимент в обычные слова благодарности. Я не поблагодарил его за то, что он совсем не ругал меня, я, скорее, благодарил за легкую выволочку. Мне было легче раскаяться, когда он так делал. Рассмеявшись, словно слегка пораженный моей речью, Ричард опустил свою чашку с чаем, и, глядя на меня, сказал: — Альбом воспоминаний, да? Тогда, как ни парадоксально, твои воспоминания — это сокровища, помещенные в твою собственную шкатулку для драгоценностей. Невероятно прекрасная вещь, — прошептал обладатель ослепительной красоты, который сам напоминал портрет, написанный великим художником. Он был таким грациозным и утонченным, от него веяло нежностью, которая заставляла чувствовать в нем что-то божественное. Воспоминания были моими собственными сокровищами. Накопив их, я мог бы создать свою шкатулку для драгоценностей. Какой чудесный образ. В таком случае, конечно, у каждого была такая. Раз существовали ярко блестящие камни, то были и темные, деформированные, а еще камни, которые вообще трудно понять, но все они принадлежали бы конкретному человеку. И иногда он мог показать их близким и дорогим людям, чтобы вместе посмеяться и поплакать. Тяжело вздохнув, я вдруг кое-что вспомнил, повернулся к Ричарду и заявил: — Вне всяких сомнений, ты в моей шкатулке с драгоценностями! Сколько бы я не благодарил тебя, этого всегда будет недостаточно. Это ты дал мне различные связи, помог вырасти, и, прежде всего, ты сам подобен сияющему драгоценному камню! Ой… Тишина. — Ой… — Ой?.. — Прости. Когда я с замиранием сердца сдавленно извинился, а Ричард задрал нос и выразил свое недовольство, он покачал головой и вздохнул. — О, Господи. Я уже привык к этому, но будь осторожен. — Я буду осторожен. — Да. Будь очень осторожен. Особенно в присутствии клиентов. — Я буду осторожен даже в присутствии только тебя, босс. — Такой настрой мне по душе. Кстати, ты сравнил меня с сияющим драгоценным камнем, но будь я им, каким именно, по-твоему? Бриллиантом? А? Такого вопроса я в жизни не ожидал, но Ричард выглядел так, словно интересовался с философской точки зрения. Возможно, многие говорили ему что-то типа «Ты подобен бриллианту». Вполне ожидаемая реакция. Если бы вы захотели воспеть настолько прекрасного человека, возможно, его только и можно сравнить с драгоценными камнями. И все же. Хм. На этот вопрос трудновато ответить. — Ну… сказать по правде, ты воплощение всех известных мне драгоценных камней. — Всех? — Не какого-то одного. Например, иногда ты пылаешь, как рубин, но бывают моменты, когда ты поразительно мягкий, как сапфир, или элегантный, как жемчужина, а порой — острый, как топаз. В любом случае, ты прекрасен, как драгоценные камни, или драгоценные камни красивы, как ты… Э? Я, что, снова это делаю? — Пожалуй, да. — А-а-а!.. Ричард выглядел изумленным, но от этого его улыбка стала еще заметнее. Внезапно он поставил свою чашку с чаем и грациозно поклонился. Что такое? — И все же я благодарен за эту шкатулку с прекрасными словами. Это была самая потрясающая аналогия с драгоценными камнями, которую я когда-либо получал в свой адрес. — Возможно, стоит добавить, что ты сам похож на ходячую шкатулку с драгоценностями. — Я решительно отказываюсь. Недостаточно элегантно. Покайся. — Ух, прости… мне очень жаль. — Чаю мне. — Слушаюсь. Сразу после этого пришел запланированный клиент, поэтому наш разговор был окончен. Единственное, что немного разочаровало — я упустил свой шанс сказать, что «aufheben» звучит похоже на «baumkuchen». «Что ж, блесну как-нибудь в другой раз, если будет на то воля судьбы», — подумал я, нарезая купленный мной баумкухен со вкусом кофе и подавая его клиенту и владельцу магазина.