Огонь под льдом

Я сидела за длинным обеденным столом, стараясь сосредоточиться на тарелке с омлетом передо мной. Свет утреннего солнца пробивался через окна, озаряя золотистую посуду и идеально выглаженные салфетки. Слуги бесшумно двигались вдоль стены, подавая чай или доливая кофе. Агата, как всегда, выглядела безупречно. Её светлые волосы были уложены, а на лице играла та самая загадочная улыбка, которую я давно научилась ненавидеть. Она отложила чайную чашку, перевела взгляд на меня и произнесла: — Юко, дорогая, ты вчера была на террасе? Я замерла, чувствуя, как её слова протыкают воздух, будто нож. Почему она спрашивает об этом? — Да, — коротко ответила я, стараясь звучать спокойно. — Какая прелесть, — Агата сделала вид, что размышляет. — Я слышала, что тебя там кто-то видел. Говорили, что ты выглядела довольно... расстроенной. — Я просто дышала свежим воздухом, — попыталась я увести разговор в сторону. — Свежий воздух действительно помогает. Особенно когда есть с кем поделиться своими мыслями, — её голос стал мягче, но это не успокаивало, а, наоборот, настораживало. Я подняла взгляд, и наши глаза встретились. Её улыбка была до омерзения дружелюбной. — Кстати, — продолжила она, сделав глоток чая, — я заметила, что ты часто проводишь время с нашими... мужчинами. Сигма, Иван, даже Николай... Ты словно находишь общий язык с каждым из них. Всё тело напряглось. Этот комментарий прозвучал как скрытое обвинение. Я знала, что она делает это специально, чтобы поставить меня в неловкое положение. — Я просто поддерживаю с ними хорошие отношения, — ответила я, сдерживая голос. — Конечно, конечно, — она кивнула, будто соглашаясь, но её тон говорил обратное. — Это замечательно. Они ведь такие интересные, не правда ли? Особенно Николай. Он всегда так... близок к тебе. Я почувствовала, как уши начинают гореть от гнева. Агата бросила взгляд на Фёдора, который молчал, как всегда. Он спокойно пил чай, будто ничего не происходило. — Но я уверена, что ты прекрасно знаешь границы, верно? — закончила Агата, повернувшись обратно ко мне. — Конечно, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. Агата улыбнулась, довольная своей «победой». Завтрак продолжился в напряжённой тишине. Гоголь, сидевший напротив, только наблюдал, весело подёргивая уголками губ, будто был зрителем на театральной постановке. Когда все уже почти закончили, он заговорил: — Знаешь, Агата, — начал он с показной лёгкостью, — ты права. Юко действительно удивительно хорошо ладит с нами. Особенно с Фёдором. Разве нет? Он намеренно произнёс это так, чтобы все обратили внимание. Я почувствовала, как мои руки сжимаются на коленях. — О, я в этом даже не сомневаюсь, — ответила Агата, слегка подняв брови. — Думаю, она в этом... талантлива. Я больше не могла выносить их разговор. Положив салфетку на тарелку, я встала из-за стола. — Прошу меня извинить, — сказала я, не глядя ни на кого, и быстро покинула зал. Уже в коридоре я остановилась, пытаясь выровнять дыхание. Слова Агаты жгли, а молчание Фёдора ранило ещё сильнее.

***

Сцена: Разговор с Гоголем после завтрака Я стояла у окна, пытаясь успокоить дыхание. Коридоры были пустыми, и тишина обволакивала меня, словно укрытие. Вскоре я услышала лёгкие шаги позади. Не оборачиваясь, я поняла, кто это. — Юко, — раздался мягкий голос Гоголя. — Прости. Я не хотел тебя задеть, сказав про Фёдора. Я обернулась и увидела его виноватую улыбку. Его глаза были теплее, чем обычно, но я знала, что в этом тепле скрывается его привычная игра. — Всё хорошо, Гоголь, — сказала я, опустив взгляд. — Ты ведь хотел поставить её на место. Он подошёл ближе, облокотившись на стену рядом со мной. — Да, хотел, — признался он, слегка пожав плечами. — Но, кажется, поставил в неудобное положение не только её. — Она всегда выигрывает, — тихо сказала я, чувствуя, как слова выходят сами собой. — Её слова... всегда находят свою цель. Гоголь задумчиво посмотрел на меня, слегка наклоняя голову. — Ты знаешь, почему? — Почему? — спросила я, встречаясь с его взглядом. — Потому что ты позволяешь ей. Его слова резанули по душе, но я знала, что он прав. — А что мне делать? — спросила я, облокачиваясь на холодное стекло. — Играть в её игру? — Не обязательно, — его голос был мягким, почти утешительным. — Но ты можешь перестать давать ей силу над собой. Я усмехнулась, покачав головой. — Это проще сказать, чем сделать. — Знаю, — он улыбнулся, но уже без привычной насмешки. — Но если ты хочешь, я помогу тебе. — Зачем тебе это? — спросила я, пристально глядя на него. Гоголь сделал шаг ближе, его голос стал чуть тише. — Потому что я ненавижу смотреть, как кто-то ломает огонёк, который я так ценю. Моё сердце замерло. Его слова были неожиданно искренними, и это сбивало с толку. — Спасибо, Николай, — прошептала я, стараясь сдержать эмоции. Он кивнул, улыбнувшись своей привычной загадочной улыбкой. — Ну, тогда готовься, огонёк. Если я решил помочь, то будет весело. Очень весело. Я почувствовала, как его лёгкая шутливость возвращает хоть немного сил. Гоголь, каким бы странным он ни был, всегда находил способ поддержать меня.