Огонь под льдом

После моего восемнадцатилетия изменилось немного. Слуги продолжали относиться ко мне с вежливостью, Гоголь всё так же шутил, Иван строго следил за моими тренировками, а Сигма... Он будто стал ещё мягче, стараясь заговорить со мной о чём-то, что всегда оставалось невысказанным. Но Фёдор... Фёдор отдалился. Его присутствие стало редким, а взгляды — холодными. Будто после праздника он решил снова надеть свою маску равнодушия. Это ранило больше, чем я ожидала. Сегодня я зашла в библиотеку, чтобы отвлечься. Здесь всегда было тихо, и книги помогали забыть о навязчивых мыслях. Но когда я вошла, то застыла на месте. Агата сидела на одном из кресел, опираясь локтем на подлокотник, а Фёдор стоял рядом, просматривая одну из книг. Она смотрела на него с такой уверенностью, будто он уже принадлежал ей. Я попыталась незаметно выйти, но, услышав мои шаги, Агата тут же повернула голову. — О, Юко, — её голос звучал сладко, как яд, — ты тоже решила посетить библиотеку? Я кивнула, избегая её взгляда. Фёдор мельком взглянул на меня, но сразу вернулся к книге, будто меня и не было. — Как приятно видеть, что ты продолжаешь развиваться, — добавила она, почти насмешливо. — Но я не буду тебе мешать. Мы с Фёдором уже закончили. — Я просто хотела взять книгу, — сказала я, пытаясь звучать уверенно, но голос всё равно предательски дрожал. Фёдор молчал. Он всегда молчал в такие моменты, оставляя меня наедине с её тонкими насмешками. Агата встала, плавно поправляя платье, и направилась к выходу, но, проходя мимо, тихо шепнула: — Не пытайся прыгнуть выше своей головы, Юко. Это всегда плохо заканчивается. Она ушла, оставив за собой аромат дорогих духов и тишину. Я стояла, чувствуя, как в груди нарастает глухое раздражение. Я подняла глаза на Фёдора. — Ты позволишь ей так со мной разговаривать? Он наконец закрыл книгу и посмотрел на меня. Его взгляд был холодным, но в глубине я уловила что-то ещё — может, сожаление? — Агата просто любит провоцировать, — ответил он спокойно. — Ты не должна воспринимать её слова всерьёз. — Но ты мог бы хотя бы сказать ей это, — прошептала я, с трудом сдерживая слёзы. Фёдор подошёл ближе, но, вместо того чтобы успокоить меня, просто положил книгу на стол и снова направился к выходу. — Не трать время на обиды, Юко. Это не стоит твоих сил. Когда дверь за ним закрылась, я почувствовала себя брошенной, как будто этот короткий разговор только под твердил мою ничтожность в его глазах.

***

Мимолётные события перед сценой После разговора в библиотеке время будто стало растягиваться. Каждый день проходил в однообразии, но мелочи начинали обжигать. На тренировке с Иваном он заметил, что я была рассеяна. Обычно я старалась показать себя с лучшей стороны, но теперь мои движения были рваными, как мои мысли. — Соберись, Юко, — сказал он, его голос резкий, но не лишённый заботы. — Ты стала сильнее, но сила без сосредоточенности — ничто. Я кивнула, но слова застряли в горле. После тренировки я задержалась в зале, пытаясь выпустить накопившуюся злость. Каждый удар вызывал в голове образ Фёдора, его холодный взгляд и нежелание защитить меня перед Агатой. Позже вечером я увидела, как Гоголь смеялся с Сигмой в холле. Они, казалось, обсуждали что-то смешное, но замолкли, заметив меня. Гоголь широко улыбнулся и направился ко мне. — О, Юко! — его голос был слишком громким, слишком радостным. — Ты сегодня выглядишь, как человек, который видел призрака. Это Агата снова? Или ты всё ещё думаешь о Фёдоре? — Оставь меня в покое, Николай, — прошептала я, проходя мимо. Но он только засмеялся и крикнул вдогонку: — Ты не можешь вечно убегать, огонёк. Когда-нибудь придётся смотреть своим чувствам в глаза. Его слова преследовали меня весь вечер.

***

Ночью, когда весь особняк затих, я вышла на террасу. Воздух был прохладным, а звёзды сверкали так ярко, что на мгновение я забыла о своей тяжести. Я села на деревянную скамейку, обхватив колени руками. Лунный свет серебром ложился на столик передо мной, где уже давно остыл чай. Вдалеке тихо шумел ветер, и только это нарушало безмолвие вокруг. Внезапно я услышала шаги позади. Оборачиваться не было смысла — я знала, кто это. — Ты всегда выбираешь самые мрачные места, когда грустишь, — произнёс Гоголь, усаживаясь рядом без приглашения. Его голос, обычно наполненный легкостью, сейчас звучал чуть мягче, чем обычно. Я молчала, просто смотря на звёзды, но чувствовала, как слёзы начинают подступать к глазам. — Что ты хочешь? — тихо спросила я. — Поговорить, — ответил он, легко откидываясь на спинку стула. — Я видел тебя за ужином. Ты будто была в другом мире. Что случилось? Моё сердце сжалось. Я не хотела этого разговора, но слова сами вырвались из меня. — Для него я снова пустой человек, — прошептала я, чувствуя, как слёзы начинают катиться по щекам. Гоголь наклонился вперёд, внимательно глядя на меня. — Для кого? — Для Фёдора, — я опустила голову, чтобы он не видел моего лица. — После всего... После того, что было, он снова отдалился. Я больше ничего не значу. Гоголь на мгновение замолчал, будто переваривая мои слова. Затем он пододвинул стул ближе и тихо сказал: — Ты ведь знаешь, что это не так. Я вскинула голову, ошарашенная его словами. — Правда? Тогда почему он молчит? Почему он позволяет ей говорить такие вещи? Почему он снова делает вид, будто меня нет? Гоголь грустно улыбнулся, но в его глазах была искренность. — Потому что он боится. Боится, что если откроется тебе снова, то потеряет контроль над собой. — Контроль? — горько усмехнулась я. — Ему легче оттолкнуть меня, чем бороться со своими чувствами? — Да, — просто ответил Гоголь. — Потому что он Фёдор. И если ты не знаешь, как это изменить, то можешь только ждать или... — Или? — я подняла на него взгляд. — Или перестать надеяться, что он изменится. Эти слова резанули по сердцу. Я хотела что-то ответить, но вместо этого просто разрыдалась. Гоголь тут же встал и присел рядом на колени, осторожно касаясь моих рук. — Тихо-тихо, огонёк, — прошептал он. — Ты сильнее, чем думаешь. И не забывай, что у тебя есть мы. Я закрыла лицо ладонями, давая слезам вырваться наружу. Его слова не успокаивали, но в них была правда. Даже в самой мрачной ночи, Гоголь умел зажечь луч света.