Гермес и Терпсихора

За окнами поезда была ночь. Сам решил зачем-то ехать “Красной стрелой”, а не привычными уже скоростными “Ласточками”. Честно говоря, он вообще не собирался этим вечером уезжать. У него в Москве квартира, хорошо обустроено и сделано все под него. Даже лучше, чем в Питере. Планировал заночевать в столице и неспешно двигаться в город на Неве будущим днем, а потом почему-то передумал, купил билет и поехал туда, где жить не любил и не хотел. Объяснение, конечно, этому можно было найти: дел перед отпуском у человека при должности Николая вечно невпроворот, но умчался не потому: что-то забеспокоило, заморочило душу и выдернуло из любимого места. Бывает такое состояние, когда тебе плохо от того, что где-то хорошо было до того. Сидел в мягком вагоне, один в купе, поглядывал на темные тени за окном и пытался поймать недовольство, вырвавшее из привычного места силы. И день ведь был, в целом, очень неплох. Мальчик, конечно, не богом поцелованная звезда, но и ничем не плох. За год стажировки Николай Максимович вполне способен из этого полена выстругать годного Буратино от балета. Так что съездил по этой части совершенно не зря. Остальные заботы тоже разрешились благополучно. Потыкал там и сям и вернулся назад, к “Хрустальному”. Непокой жил там. Ему, конечно, не сильно понравился начальник Этери. С другой стороны, учитывая будущее плотное сотрудничество, думается, господин Аксенов научится быть милым даже через “не хочу”. Не стоил он внимания. Молодой Глейхенгауз, трущийся сбоку от Тутберидзе, тоже не особенно радовал, но это уж совершенно не его дело, как проживает и чем расплачивается за проживание в благости женщина. И вот тут кольнуло. Не хотел, чтобы была такой и так платила за, в сущности, малость, доступную, наверняка, ей и без оплаты. Снова попробовал выкинуть из головы и свою светловолосую благодетельницу. А она никак не выкидывалась. Свербела незакрытым гештальтом, будто не договорил и не доделал чего-то важного. Все-таки надо будет ее нормально отблагодарить, по-настоящему. Понятно, что увлеченная молодым помощником, наверное, Этери не станет обращать внимания на знаки от Коли. Да и ладно, в общем-то. Что, на большой и чистой любви жизнь что ли заканчивается? К тому же сам давно закрыл эту тему для себя. И наивно изображать юного принца, летящего на крыльях волшебного амура к своей фее. В принцев тоже надо заканчивать играть вовремя. В двадцать лет, и в жизни, и на сцене ты - принц. А как иначе? Молодые гормоны бушуют, то и дело кем-то очарован. Попросит предмет обожания с неба звездочку, дотянешься в высоком прыжке и сорвешь. А в сорок ты стоишь и думаешь: ну, допустим, даже допустим, что силы ног тебе хватит допрыгнуть до звезды. А если не на силе, то на мастерстве допрыгнешь. А вот стоит ли твоя феечка этих усилий? А может, лучше вот та горничная? Эта сама и себе за звездой слазит, подставив стремянку, и тебе притащит такую же. В танце безусловен момент, когда начинаешь предпочитать горничных и камеристок главной героине. В жизни еще пытаешься подергаться. Но к сорока годам Цискаридзе, пожалуй, созрел до понимания, что и там, и там остыл. А остывшему ничего и не надо. Секс, вообще, стоит недорого и при желании получаем без напряжения. Уж звезды с неба ради него срывать не имеет смысла. Дискомфортно было от того, что вполне серьезно задумался о пустом ресторане, блестящий карих глазах, полных удивлением, когда она окажется там. Тут до звезды с неба - полшага, даже меньше, ты уже готов отталкиваться и лететь. А стоит ли оно того? Да и не перепрыгнешь молодого мужчину, и в смысле звезд с неба, и в смысле прочих звезд, в том числе и альковных, буде тебя к ним допустят. Нет, пока в душе сидело воспоминание, что ты мэтр, а для российского балета даже кило-мэтр, никакие Глейхенгаузы даже близко рядом не оказывались. Все серость. Но ведь это, если подумать, размышления тоже на уровне - для горничных. Да, им ты мэтр… А для Тутберидзе, которая с мэрами за руку здоровается, ты так, хорошо если на деци-мэтра потянешь. За окнами была ночь, а ночные мысли часто безнадежны. Впрочем, ни на какие особенные надежды и не претендовал. Ну, вот правда, на что он должен надеяться? Придет, увидит, победит? Зачем это ей? Да и ему, в целом,- зачем? Ради белых кудрей и длинных пальцев нервных рук? Красиво. Нерационально совершенно, но красиво. Красива рука, лежащая в его ладони, или на его локте. Было бы эстетически прекрасно. Интересно, придумают ли им телевизионщики совместные выходы? Чтобы взять за руку и вывести на публику. Будто свою. Это ведь даже с партнершами: ругаетесь все репетиции, во время спектакля поднимаешь ее, бесишься, когда возьмет да и напортачит, а ты тащи! Порой к концу выступления думаешь - прибьеш сразу после занавеса. Но вот выход, берешь ладошку в свою руку… И все прощаешь этим тоненьким пальчикам лежащим доверчиво в твоей руке. И на поклон выходишь полным благодарности, что нечто такое прелестное соприкасается с тобой, таким обыкновенным! Этери он бы вывел красиво, как выводят приму. Знаете, такому ведь тоже учат - подать партнершу. И если ты свою не подал в конце правильно, то никаких новостей в СМИ не надо, поклонники и без того поймут, что между вами стая черных кошек пробежала. А свои, балетные, и подавно. Этери хотелось подавать примой, даже если ей Николай не нужен и вовсе для нее не мэтр. Да хоть бы из чувства благодарности к тому, что сделал сегодня. Впрочем, уже выходит вчера, судя по времени. Ладно, вот съездит в отпуск, примет солнечные ванны, порадуется молодой жизни своих мальчишек. Вернется другим. Более спокойным. А там можно и окунаться в безумие телевизионных проектов. После отпуска все легче, даже осознавать, что максимум, что тебе светит - быть другом очередной интересной женщины. Если честно, в его возрасте, с его образом жизни и привычками, быть другом - самое честное по отношению к даме. В конце концов, кто вообще сказал, что в молодом протеже Этери ищет тела? Может, вовсе даже совместного образа мыслей и родственности чувств? Люди заняты одной работой, живут одной жизнью, общими целями. Это связывает и сплачивает в отличие от плотских радостей, которые, как ни странно, большинство людей даже разделяют. В принципе, он тоже может разделить, не так ли? Может даже чему-то научить. Сколь бы талантлива от природы ни была Тутберидзе как постановщик, но классическое образование дает фундамент, на котором строятся действительно серьезные здания. Провел пальцами по волосам, запустил в прическу. Отдал себе полный и безусловный отчет в том, что совершенно потерялся из-за какой-то ерунды. И фантазирует бог знает что. Взрослый, разумный человек, придумывающий какие-то диковинные картинки. И все же, все же, если будет возможность выйти с ней рука об руку, то в этом будет и счастье его. Мужчине на зазорно быть счастливым при касании женской руки. О большем мечтать не стоило. Большего все равно не будет. И упрямые нереализуемые и ни во что не выливающиеся идеи закрутились в голове снова. Скоро уж и укладываться спать будет бессмысленно! Уже почти бессмысленно, а он все придумывает и придумывает. - Ладно, найду я пустой ресторан. Приеду из отпуска и найду!- попытался отвязаться сам от себя мужчина. И упрямые мысли словно приняли его капитуляцию. Навалилась усталость, а за ней следом пришел и сон.