Два капитана

Это было то ли самоисполняющееся пророчество, то ли у Сони был дар предвидения. Денёк действительно пока был до крайности сложным. Отряду поставили задачу отловить бывшего подрывника Альянса, который теперь работал на каких-то ещё засранцев, а также найти информационный накопитель, где было что-то очень ценное для стратегов, контрразведки и всех этих очень умных товарищей. И казалось бы, что сложного? Прилетел, захватил, улетел. Ну, может, придётся попытать несчастного, чтобы добыть информацию. Да и целью их миссии был тощий ботаник без особых физических данных. Недооценила, конечно, капитан Булычёва так называемого ботаника. Подрывник оказался на редкость прытким гадёнышем, и отряд «Джокеры» потратил на поимку засранца три часа. На забытой планетке, где всякая нечисть сбывала контрабанду и разносортную запрещёнку, на окраине галактики Андромеда, Соня чувствовала, как она готова взорваться от гнева сама и, возможно, подорвать что-нибудь большое. В итоге гадёныш её опередил и обрушил взрывом два здания, чтобы избавиться от преследователей. Бойцы, конечно, получили ссадины, были чумазые и злые, но сдаваться не собирались и, побегав за гадёнышем ещё и по рынку, загнали-таки его в угол. Булычёва, у которой звенело в ушах после взрыва, пыталась уговорить подрывника сдаться без боя. Скорее пыталась уговорить конечно, тихо ругаясь себе под нос в перерывах между предложениями. В конце концов зараза метнул в стороны группы две гранаты типа «Шок» и начал наворачивать круги по корыту, которое кто-то по ошибке назвал космолётом. Между тем Хруст опять отличился, в пылу погони наступив на мину, и пока его караулил остаток отряда во главе с Якутом, занимающимся разминированием товарища, Навь забрала Вольта и погналась за гадёнышем. Разделившись, они методично загоняли уродца в угол, будто на животное охотились. Догнав полоумного, Соня хорошенько избила его, борясь с желанием насадить гада на когти. Тяжело будет потом объяснить командованию, где же подрывник так упал, что получил пять проникающих ранений диаметром с её когти, поэтому Вольт скрутил гадёныша и закинул на плечо, как мешок с картошкой, избавляя Булычёву от лишней волокиты. А капитан безуспешно переворачивала с ног на голову космолёт в поисках трижды проклятого накопителя. Хруста, благо, успешно разминировали, и теперь он отыгрывался на подрывнике, судя по докладу Якута, вытягивая из него информацию о местонахождении необходимого. В итоге всё понял Пашка, забравший с урода серёжку, под которую замаскировали носитель информации. Только это оказалось не концом, потому что предварительно подрывник заминировал космолёт так, что была угроза взрыва всей планеты, где он рассчитывал похоронить себя, информацию, n-ное количество обитателей планетки и отряд спецназа. Поэтому теперь Навь с Якутом бегали по космолёту, как ужаленные, чтобы успеть всё разминировать. В итоге вышли они с посудины чумазые, местами побитые, с гадёнышем на плече и накопителем информации в кейсе. В космолёте, пока Вольт настраивал автопилот, Соня не отказала себе в удовольствии от души пнуть под дых причину их сегодняшних бедствий, пока заталкивала его в камеру с лазерной системой защиты. Гадёныш визжал, как свинья, что все сторонники Звёздной Федерации сдохнут во славу какой-то там организации, которая их поработит. Поэтому Булычёва пару раз на него рявкнула, чтобы тот заткнулся, и пообещала пускать по пуле в каждую часть тела, кроме головы, за лишний трёп. Тот притих после угрозы и понимания, что безымянного офицера он знатно достал и тот выполнит угрозу, хоть и косился с ублюдочной улыбкой на лопнувшее стекло в маске капитана. При взрыве женщина накрыла собой Змея и вылезла из укрытия в самый неподходящий момент, чтобы проверить обстановку и получила осколком прямо в стекло, закрывающее глаз. И хорошо, что прилетело в окклюдер, а не в здоровый глаз, ослепнуть ещё не хватало полностью. И без того комплектация неполная, куда ни плюнь. Космолёт взлетел, и Соня плюхнулась на пол, скинув оружие на сидение за собой. Она повернулась спиной к камере, отключила маску прикосновением к импланту на шее и вытащила из нагрудного кармана электронную сигарету, жестом уточнив у отряда, нормально ли им, что она покурит. Те кивнули, и женщина сделала долгожданную затяжку. Парни тихо переговаривались о чём-то и кидали взгляды то на неё, то на Вольта, который, в свою очередь, видимо решил прибавить женщине ещё отверстий, сверля её взглядом. Соня сосредоточенно курила, думала о детях с Весельчаком и размеренно дышала, чтобы не взорваться и не начать орать на Пашку с его бесячей привычкой пялиться на неё всякий раз, как они поругаются. Он снял с себя оружие, сложил на сидение и плюхнулся на пол рядом с ней, указывая рукой на сигарету: – Можно? Соня язвительно фыркнула: «Мол, ты же ворчал, что гадость», но протянула сигарету товарищу и потерла лицо руками. Она лелеяла надежду на то, что Коле станет легче, а Весельчака не накроет от фантомных болей, потому что иначе в довесок придётся лечить и без того замученного Витю от нервного тика. Но у Сони было хреновое предчувствие, а чуйка её почти никогда не подводила. Из потока мыслей её выдернул Вольт, помахав ладонью перед лицом женщины. Он вздохнул, видимо собираясь с силами, и, когда Булычёва всё-таки соизволила повернуться к нему, тихо сказал: – Навь, прости. Соня чуть не рассмеялась в голос, но сдержалась, состроила непонимающее лицо и переспросила: – Чего говоришь? Вольт нахмурился, тяжко вздохнул и громко повторил: – Прости меня, Навь. Булычёва хохотнула, толкнула дурака плечом и улыбнулась уголком губ: – Хрен с тобой, дракончик эвридикский, не злюсь я. На фоне облегчённо выдохнул Хруст, Якут рассмеялся и буркнул что-то себе под нос, получив тычок в бок от Хруста. Вольт повернулся к ней, раскрывая руки для объятий, и женщина притянула его к себе за плечи, трепля по волосам и посмеиваясь: – Дурилка ты, Вольт. Честно, не знай я тебя четырнадцать лет — подумала бы, что ты втюхался в Весельчака. Паша на это надулся и нахохлился как птица-говорун, хоть и давил улыбку, сдерживая смех. Хруст с Якутом громко заржали, Змей приглушённо хихикал. – Я перегнул палку и виноват, — честно выпалил Вольт, потирая шею, — Просто мы за тебя переживаем, командир. – Так, осади, командир отряда — Клим, а я всего лишь исполняющий обязанности, — нахмурилась Соня и ткнула Войтовского в бок, — Командир вернётся, как восстановится. Вольт хмыкнул, будто не особенно в это верил, но кивнул и хлопнул женщину по плечу. Он прислонился к сиденью спиной и удовлетворённо выдохнул. Он редко сам шёл на мировую. Обычно, когда они ругались, Соня, понимая, что Паша уже остыл, подсаживалась к нему и начинала травить несмешные анекдоты в духе: «Что говорит слепой, когда заходит в бар?», а Войтовский неизменно начинал хохотать на это. – Навь, ну-ка иди сюда, — позвал Вольт женщину, вытягивая руку. Соня подсела ближе, внимательно наблюдая за телодвижениями старшего лейтенанта. Он протянул руку к окклюдеру и с усилием выдернул осколок, отлетевший женщине в глаз. – Однажды капитан Булычёва не стала подставляться во время миссии, и у неё отвалилась жопа, — поцокал мужчина, рассматривая осколок гранаты. – Да иди ты, — боднула Соня его в плечо головой и отжала сигарету. Распоясались не на шутку платовские бойцы, никакой совести и уважения к старшим офицерам.

***

По возвращении в штаб отряд сдал уродца ребятам из системы исполнения наказаний. Капитан Булычёва отчиталась перед командованием, схлопотала по шапке за разруху, оставленную после миссии, и, схватив отряд в охапку, понеслась на еженедельный смотр, где их опять будут рассматривать под лупой. Под такую дудку прошло два часа. Якут изнывал от голода и капал на мозг, видимо, чтобы не расслаблялись. Соня скрипела зубами от недостатка кофеина и искреннего желания кого-нибудь прибить. Вольт, знающий это выражение лица как свои пять пальцев, периодически одергивал ребят, которых тянуло подурковать, чтобы не доводили и без того нервную Навь. В столовую отряд спецназа почти влетел, обратив на себя внимание всех присутствующих. Кто-то считал должным поздороваться, кто-то поздравить Навь, понятия не имевшую, о чём идёт речь, и напролом прущую к поставленной цели. К кофе. На раздаче стоял тот же самый андроид, что и всегда, и хотя Соня не испытывала ни малейшей любви к жестяным засранцам, видеть эту морду было отчего-то приятно. Не успела женщина открыть рот, как андроид поприветствовал её и уточнил: – Добрый день, товарищ Булычёва, тройную порцию чёрного кофе на песке, как обычно? Женщина лишь кивнула со смешком, поблагодарила и, расфокусировав взгляд, уставилась в стену, перебирая в голове список рапортов, которые ей надо написать, как её тихо окликнули. Соню хватило только на поворот корпуса, полностью разворачиваться не было никакого желания. Единственное желание, которое у нее в этот момент имелось, так это желание прибить того нерадивого, кто решил ее потревожить. Сзади стояли две молоденькие работницы института времени, и Соня, хоть убей, не могла вспомнить, из какого они отдела. Девчонки вытянулись по струнке, когда женщина к ним повернулась, и одна из них, набрав в грудь воздуха, спросила: – Извините, Софья Андреевна, а вы не знаете, Весельчак сегодня выйдет на работу? Булычёва улыбнулась, борясь с хихиканьем. Она вот шутила, что мужчина смахивает на огромную собаку, а на деле пират оказался тем ещё лисом. Успел вскружить голову половине института, не соврала Марго о массовом паломничестве в сектор аналитики. – Девочки, ну я же не информбюро, – со смешком фыркнула женщина, на таких милашек даже злиться было зазорно. – Сами ему напишите, он социальное животное, ответит вам сто процентов. Одна из девушек вдруг густо покраснела, глаза у неё стали по пять рублей, и, рассчитав примерную траекторию взгляда, Соня поняла, что это укус, оставленный на её шее утром, заставил бедняжку так зардеться. Булычёва дотронулась до места, где красовался след от зубов её ненаглядного, округлила глаза и ошеломлённо похлопала глазами со смущённой улыбкой, делая вид, что понятия не имеет, откуда на её шее взялся укус. На это уже вторая девушка залилась краской, они скомкано её поблагодарили и зацокали каблуками прочь, всё время шушукаясь. На этой забавной ноте оказалось, что кофе налит в привычную супницу и ждёт её. Капитан поблагодарила андроида и, даже не стала ворчать, что она пятнадцать лет тут работает, а кружек нормальных так и не завезли, перехватила тару с кофе поудобнее и потащила своё бренное тело к столу, где уже сидел Змей и куда подтягивались остальные бойцы. Соня то и дело, пока ноги несли её к вожделенному стулу и десяти минутам спокойствия, с кем-то машинально здоровалась, кивала и вела активную социальную жизнь без участия мозга, стоит отметить. На стул капитан буквально рухнула и положила голову на стол, поставив супницу с кофе на безопасном расстоянии, чтобы в случае, если она решит побиться лицом об мебель, напиток не пострадал от психов женщины. – А, тугрики, колитесь, чего у нас столько народу? Академию Селезнёвой ограбили и вынесли оттуда всех кадетов и инструкторов из-за кадровой голодовки? Или пару изоляторов ограбили? – с приглушённым смешком поинтересовалась капитан, не отрывая головы от стола. – Не, просто когда ты смылась вчера, объявили, что СОБР окончательно расформировали, большую часть бойцов сплавили нам, остальные кто куда разошлись, – Вольт хмыкнул, выводя какие-то фигуры вилкой с наколотым куском брокколи в воздухе. – Ну, понятно. Надеюсь, что этих хотя бы не по объявлению в сети набирали, и большая часть адекватны, – выразила надежду Булычёва, тяжко вздыхая. Бойцы уже вовсю поглощали заслуженный обед, когда Соня соизволила разорвать поцелуй со столом и сделать первый глоток кофе за день. Утреннюю кружку она предпочитала не учитывать, напитка, считай, всего ничего было, даже проснуться толком не помогло. Док, если бы сидел с ними, стопудово начал бы ворчать: «Потому что кофе у тебя уже вместо крови, Булычёва, ты бросай пить, наркоман кофейный». От мысли о кофейной зависимости возникло острое желание плеснуть коньяк в супницу, но фляжка болталась в рюкзаке Ярова-Абалакова пустая, вечно она забывала её наполнить. Мимо сновали люди в каком-то нездоровом количестве, и Булычёва, опасаясь за свою шаткую психику и здоровье окружающих, старалась сосредоточиться на одном звуке. Выбор пал на стук каблуков, в котором она без труда узнала поступь сестры. В общем-то догадка оказалась подтверждена, когда ей на плечо мягко легла ладонь Киры с идеальным маникюром. – Приветствую смежное ведомство, — устало фыркнула Соня, накрывая ладонь сестры. Женщина поздоровалась с остальными бойцами, капитан же под шумок отжала стул у соседей, которым он явно был ни к чему, и предложила сестре сесть, разглядывая её между делом. Чего у Киры было не отнять — так это, конечно, вкуса, выглядела она всегда отменно. – И тебе привет, сестрёнка, ну, выкладывай, – Селезнёва вальяжно облокотилась на стол, подперла подбородок ладонью и кокетливо приподняла бровь. Соня непонимающе насупилась, фыркнула и отхлебнула кофе, задав лишь один вопрос: – Чего выкладывать? – Как так вышло, что весь институт только и судачит о распрекрасных вас с Весельчаком – тут вот буквально пять минут назад кто-то, красный как помидор, сплетничал об укусе на твоей шее, о твоих длинных ресницах и каких-то детях, которых видели в штабе вчера, – хихикнула Кира, при этом улыбаясь. И вот Соня, знающая Селезнёву всю сознательную жизнь, пыталась определить, это улыбка ехидная, довольная чем-то или гордая. – В душе не ебу, извините за мой коренной центирианский, – отмахнулась капитан, продемонстрировала шею с укусом, на что майор Селезнёва хмыкнула, – Ресницы как ресницы, всегда вроде такие были, укус вот он, смотри сколько влезет, а дети самые обычные, и ты знаешь, о ком речь. – Во-первых, цетирианский, мне и Игорю заодно твой ненаглядный всю плешь проел на счёт, цитата "имперских замашек и неуважения к расе с YZ Ceti", а во-вторых, ребёнок должен быть один, насколько я знаю, – Кира спародировала Весельчака довольно неплохо, стоило отметить, на что Соня подавилась смешком. – Ну, теперь я счастливая обладательница двух детей под опекой: некоего Николая Герасимова и… – капитан не успела договорить, потому как отвлеклась на смутно знакомый звук шагов, и, подняв голову, она увидела Витю, замершего в дверях столовой и дико озирающегося по сторонам, – Сестрёнка, прости, я на минуту. Соня обогнула майора Селезнёву и буквально подлетела к мальчишке: – Ты в порядке, детёныш? – Витя кивнул, женщина аккуратно взяла его за руку чуть выше локтя и продолжила задавать вопросы, – Коле стало плохо? Подросток опять кивнул и счёл нужным прояснить ситуацию: – Его весь день тошнило, около часа назад он опять бредить начал, пришлось в такси заталкивать и везти сюда к вашему чумному доктору, и тащить на руках, опять. – Дай угадаю, а Весельчака накрыли фантомные боли? – мрачно уточнила женщина и, получив на свой вопрос утвердительный ответ, внезапно спросила, – Ты голодный, детёныш? Витька замялся от неожиданности, подумал немного и, взвесив все за и против, честно ответил, что голодный. – Пошли, накормим тебя, это, конечно, не стряпня У, но есть можно, — хмыкнула женщина, тщательно скрывая переживание за Колю и Весельчака, чтобы не заразить Витю тревогой ненароком, и потянула мальчика в сторону линии раздачи еды. – О, это ж Маргарита Степановна, ой, то есть Кира, – радостно помахал парнишка женщине. Соня на это лишь фыркнула. Сунув ему поднос, она всё же решила остаться рядом с подростком, а то незнакомая обстановка, куча народа, мало ли что, и, когда поднос оказался заполнен едой, женщина повела мальчика за локоть к столу, изредка разворачивая его, чтобы не сбили ненароком. Соня затылком чувствовала, как их провожали удивлёнными взглядами, и уже ощущала, как количество сплетен вокруг её скромной персоны и нескромной персоны одного благородства растут в прогрессии. Спасибо хвалёной офицерской выдержке, ни один мускул на её лице не дрогнул, и, что поразительно, Витю будто вообще не смущали взгляды, он шёл с ровной спиной и приподнятым подбородком, позволяя всем и каждому его рассмотреть. Усадив мальчика на своё место, она скоммуниздила ещё один стул уже у других соседей и плюхнулась напротив Киры, подле Якута, притягивая к себе так и не допитый кофе. Опрокинув в себя разом половину супницы, Соня выдохнула и принялась строить план действий. Всё выглядело просто: накормить Витю, сдать посуду, схватить подростка в охапку и бежать, роняя берцы и кроссовки, в сторону Дока. Естественно, план пошёл по всем известному месту и был пущен тигрокрысу под два хвоста, кем-то не в меру наглым и, судя по всему, не знавшим, что такое капитан Булычёва и с привкусом каких пиздюлей её есть. – Так вот как ты выглядишь, и правда красотка, не врут слухи, – раздался прямо над Сониным ухом чей-то неприятный и незнакомый голос. Женщина выдохнула, вдохнула ещё раз, кинула взгляд на Витю и, удостоверившись, что тот поглощает пищу, параллельно что-то оживлённо обсуждая с Кирой, встала со стула, чуть его не опрокинув. Интересно было даже посмотреть кто там такой тупой, ещё и слепой, судя по всему. – Вам помочь? – мрачно и до скрипа зубов вежливо спросила капитан, сверля взглядом мужчину, который счёл нормальным нарушить её личное пространство. Позади присвистнул Пашка и, кажется, сказал что-то вроде "помянем", Якут же причмокнул и с интонацией знатока подытожил: – Мда, не повезло. – Кому? – уточнил Витька, предварительно прожевав кусок рыбы. Соня стояла спиной к отряду, но знала чётко, что Якут без капли стеснения кивнул в сторону мужчины, стоявшего у стола, потому что нарушитель спокойствия посмотрел ей за спину, чем вызвал у женщины смешок. Спесь с него это слегка сбило, но, видимо, недостаточно, чтобы пойти на попятную, поэтому мужчина спросил, ткнув пальцем в подростка: – Твой? – Ну мой, вопросы? – Соня выпрямилась и задрала подбородок, смотря сверху вниз на мужчину, хоть тот и был на полголовы выше её. – Ну, меня не смущает, приму как родного, милфы мне даже больше нравятся, — хмыкнул мужчина и даже не успел закончить то ли подкат, то ли скабрезность, как Булычёва мрачно указала на выход из столовой, похрустывая костяшками единственной руки и с трудом сдерживая желание прямо тут дать утырку в челюсть. Обычно от злобного выражения на Сонином лице мужчины старались сразу же ретироваться подальше, понимая, что перед ними человек больной на голову и страшный как космос знает что, и только одному не совсем человеку было простителен хохот и фразочки в духе "ну какая горячая женщина". И этот товарищ был у Дока в данный момент. Идиот, или же отбитый, стоявший перед ней, не испугался, видимо лишь потому, что не знал, как сильно и чем его будут сейчас бить. Соня же, прежде чем вывести придурка из столовой в спортивный зал, обернулась к бойцам и попросила: – Приглядите за детёнышем, я быстро, и заберу его к Доку. Паша, как самый старший после неё, кивнул с усмешкой и хлопнул её по плечу напоследок. Витя, потягивая чёрный как смоль чай, с интересом покосился на женщину, видимо прикидывая, что сейчас будет и почему люди в форменных комбинезонах так оживились, глядя на развернувшуюся сцену. Когда Булычёва сорвалась с места, вцепившись в локоть своей потенциальной груши, Якут как раз в красках обрисовывал, что будет происходить в спортивном зале. Больше Соня ничего не видела и не слышала, кроме скрипа стульев, с которым большая часть офицеров ГРУ вставала и шла за ними. Да будет шоу, мать его.