Свет утренника — Тень ревности

      Утро казалось более снежным, чем обычно. Разгар декабря встречал слишком щедрой погодой в виде постоянного снега, но комфортной, хоть и минусовой температурой. Остатки глубокой ночи растворялись в новом дне, а ноги утопали в снегу, покрывшем землю, когда компания из троих человек держали путь в самое неочевидное место, в которое только можно было идти в такую рань.              Это был единственный выходной. Единственный выходной, который Ливий Пеллийский мог провести со своим родным человечком. Гермопольская же шла рядом с ним, укутанная шарфом по нос, и глазками бегала по улице, стараясь не поскользнуться.               Однако мужчина не мог отказать, наверное, никому. Даже если это приятель, который попросил помочь с организацией утренника в лицее, в котором работал. Ливий понимал, что нужно помочь… Только вот этот день хотелось провести исключительно с Эвой, ведь учёба и работа занимали практически всё своё время. В её единственный выходной с Ливием пришлось сменить планы вместо того, чтобы провести весь день друг с другом.              Изначально мужчина планировал то, как бы мог провести выходной с Эвой. Хотелось делать для неё что-нибудь необычное, чтобы каждый проведённый вместе день откладывался в светлой головушке приятным воспоминанием, а каждый раз, когда она слышала его имя, вспоминала бы всё только самое хорошее. Но планам не суждено было осуществиться, когда одним вечером Пеллийский принимает звонок от хорошего знакомого — Сета, с которым они как-то встретились в компании. Тот просил помочь с организацией утренника. Нужны были молодые люди, ведь практически весь пед состав состоял из женщин постарше, и никакой современный праздник они точно не смогли бы создать. Не хотелось вот так отказывать Сету, да и детей Ливий очень любил. Тогда он попросил уже Эву, и как же он был ей благодарен за то, что та согласилась.              Они были ещё и с Рэймссом, который еле скользил на дороге, на которой лежал снег, а под ним — лёд. Всё из-за того, что другу Пеллийского нужна была помощь в виде актеров на утренник, а главные роли Снегурочки и Деда Мороза никак не находились. Как кстати, что Гераклионский точно также не был против поразвлекаться в свой выходной таким образом. Однако, за тридцать минут приведенных с ним, Эвтиде он уже очень сильно надоел.              «Ну когда уже у него варежка то закроется..?!» — подумала она.              Примечая, что на шапке скопилось много снега. Пеллийский повернулся к девушке.       — Подожди.              Он останавливается и, мягко разомкнув их руки, аккуратно стряхивает снег с шапочки. А затем обращается уже к ним двоим:              — Мы почти пришли, — отряхнув свою влажную руку после снега, Ливий вновь берёт за ручку свою милую госпожу, только вот теперь ещё крепче сцепляет их в замок и его же засовывает к себе в карман дублёнки, ведь так куда теплее.              Слегка хмуря бровки и опуская взгляд вниз, чтобы снег не попадал в глазки, Эва крепче сжимает руку любимого в его теплом кармане. Вторая же рука у нее в собственном кармане.              — Я сейчас точно упаду... — буркнув себе это под нос, Эвтида сосредоточено шла и чуть отвлекалась на своего одногруппника, который шел позади.              — Ребята, куда вы так втопили!! Я сейчас точно упаду..!! — снова пошатнувшись на дороге, выставляет руки вперед, как бы удерживая равновесие, а потом, поправив шапку, нагоняет пару. Смеется и шмыгает носом, смотря на недовольную Эвтиду. — Эва, давай, вживайся в роль Снегурки и исправляй это. Я как твой дед тебе это приказываю.              — Я сейчас не посмотрю на то, что ты мой «дед» и окуну тебя в снег.              Отвлекаясь на ребят, Ливий вдруг чувствует свободной рукой вибрацию от телефона. Достаёт устройство и, увидев, кто звонит, сразу берёт трубку.              — Алло? Кто-кто должен встретить? Хорошо.              Разговор оказался коротким. В целом, как обычно, Сет придёт позже назначенного времени, ведь они со своим другом только вышли.              «Значит, нас встретит его коллега.»              Бросив взгляд на Рэймсса и, повернувшись к нему корпусом, Гермопольская разворачивается обратно и смотрит на Пеллийского, который поговорил с кем-то по телефону.                     — А есть вообще хоть какая-то информация помимо того, что я Снегурочка, а Рапунцель наша Дед Мороз?              «Почему Ливий не может быть Дед Морозом..? Я бы как внучка могла у него на коленях посидеть!!»              Подходя к территории детского учреждения, девушка осматривает неплохой лицей и крепче держится за мужчину. И делает это не зря, ведь именно в этот момент резко поскальзывается и чуть ли не падает.              — Да блин..!! — слыша издевательский хохот от друга, поправляет шапку и, доставая из карман ладошку, показывает ему кулак.              «Я больше на улицу не пойду, все ноги себе переломаю!»              Оглядев Эву с Рэймссом, которые поскальзывались, чуть ли не на каждом шагу, мужчина прочистил горло, обратив на себя внимание. Тем временем его рука всё ещё крепко сжимала девичью ручку, и как только Гермопольская высунула её, показав одногруппнику кулачок, Ливий сразу же обхватил его, чтобы Эва не успела упасть.              — Давайте будем аккуратнее? — изогнув бровь, мужчина чуть наклонился, чтобы видеть не только Эвтиду, но и Рэймсса. — Я буду ловить только Эву.              Пеллийский издаёт тихий смешок, когда трое оказываются у ворот массивного здания, перед которым располагался небольшой дворик. Саженцы кустов, окутанные снегом, стояли параллельно короткой дороге, ведущей прямо к учебному заведению.              — Нас встретит коллега Сета. Кажется, это она.              Мужчина тянет к себе Эву за ручку, чтобы та была к нему поближе, и уже втроём они подходят к лавочке, стоящей во дворе лицея. На ней единственной сидела девушка, укутанная в пальто. Она кого-то выглядывала, постоянно смотря в сторону врат, и когда ребята стали подходить ближе, девушка словно оживилась. Она привстала, когда между ней и компанией из другой девушки и двух мужчин оставалось не более шести футов.              — Доброе утро! Вы же коллега Сета, верно? — Ливий совсем на секунду выпускает ручку Эвы, предварительно положив её к себе в карман, и, поскольку сам он был без рукавиц, соединяет свои ладони и трёт друг о друга, чтобы хоть как-то согреть.       — Доброе! Да, я Агния. Вы точно Эвтида.              Хлопая ресничками, Эва приветливо улыбается Аттийской, хоть из-за шарфа этого не видно. Она в целом любила помогать людям, а главная роль в детской сказке было её мечтой в далеком детстве. Только, к сожалению, ей так и не досталась главная роль. Играла она-то снежинку, то лисичку. Поэтому сегодняшнее представление, наконец, подарит ей те самые ощущения главной роли.              — Да! Можно просто Эва, — Прикусывает губу. — И можно на ты.              «Она не кажется как человек, который очень сильно старше меня.»              — П..Здравствуйте! — чуть прочищая горло, Гераклионский тушуется и чуть не уверено знакомится с красивой девушкой, у которой он будет подрабатывать Дед Морозом.              — А вы… — улыбнувшись, она сделала секундную заминку. — Рэймсс и Ливий, — называя имена, Аттийская указывает сначала на Ливия, а затем только на Рэймсса.              Погрев руки, Ливий засовывает руки в карманы, а одной из них мягко берёт Эву за ручку.              — Да, — слабо кивая, коротко смеётся. — Только наоборот. Ливий — это я.              Градус на улице стремительно понижался, а потому, обменявшись со всеми короткими взглядами, уже четверо заходили в тёплое помещение, следуя за будущей ведущей праздника. А следом, проводя взглядом сначала по Ливию, а потом по Рэймссу, Эвтида издает тихий смешок от того, что ребят перепутали.       — Тогда не будем стоять на холоде и скорее уже зайдём в школу.              Тепло школьных батарей начало стремительно окутывать тело и приводить в чувство. Заходя в очередной коридор, Агния чуть обернулась назад, как бы проверяя, все ли идут за ней. Эва идёт в здание лицея вместе со своим мужчиной, крепко сжимая его руку и прижимаясь своим телом к нему. Она не успела сильно замерзнуть, ведь оделась достаточно тепло. Майка, кардиган и шарф сильно согревали, однако находиться под снегопадом вовсе не хотелось. Она, наконец, останавливается около нужной двери и слегка расстегивает свою курточку.       — Все же выучили свои слова?              — Я помню свои слова, но как будто там важнее импровизация в виде общения с детьми. — поджимает Эва губы и мельком поглядывает на Пеллийского.       «Можно по сюжету Олень будет питомцем Снегурочки, и поэтому будет постоянно рядом..?»              Он же держался рядом с Эвой, всё ещё не выпуская её руку.       — Я скорее помню, что мне нужно делать. У меня от силы две реплики.       «Я играю Оленя. Удивительно, что у него вообще есть слова.»              Роль его совсем не обижала. Скорее наоборот. Забавно будет изображать животное, которое симпатизировал молодому человеку. Олени достаточно благородные, умные и довольно.. Милые?              «Кто-то вообще играет Снеговика.»       — Ещё должны двое подойти? Или сколько их там?       «Как-то там на А звали..Атон..Ар..Блин! Не помню.»              Гермопольская изгибает бровь, заходя в помещение, перед этим убрав руку из мужского кармана. Снимает с себя шапочку и поправляет копну слегка кудрявых волос, которые превратились не понятно во что. Рэймсс чуть улыбается от мыслей и идет за компанией.       Вставив, наконец, ключ, Агния отпирает замок и открывает дверь, потянув её на себя.              — Проходите! У нас ещё полтора часа.              Когда девушка открыла двери, в первую очередь Ливий пропустил Гермопольскую, невесомо коснувшись её спины, а после прошёл за ней в класс. Глаза его сразу же зацепились за конец класса, где была прикреплена вешалка для верхней одежды.              «Я видел спуск в гардероб внизу. Зачем тогда вешалка?»       Только вот, когда он обращает внимание на Эву, видит, что та уже сняла курточку и положила рядом с собой.              — Может, вы хотите согревающего чая?              — Чай? Можно. А то я замерз ещё, когда мы только вышли из-за снежков от некоторых, — щурясь, юноша поглядывает на Эвтиду. Вновь прочищает горло и возвращает свое внимание к Агнии, но заметив её взгляд, быстро переводит взгляд на Пеллийского.              Он в этот момент ушёл в дальний угол класса, вешая тёплую после носки женскую курточку. После снимает дублёнку и с себя, вешая рядом.              — О, чай бы сейчас не помешал.              Эвтида вздыхает и заходит в кабинет, подходя к первой парте второго ряда, наконец, полностью снимая куртку.              — Чай..?              «Я так сильно хочу чай!! Но, наверное, ей будет сложно приготовить или как-то нагло ещё и мне просить…»       — Я не буду, спасибо.              Мысли о том, что чай бы совершенно не стал лишним сейчас, быстро пресекаются мыслями о том, что она не хочет нагружать бедную девушку чаем для себя, поэтому придется отказать. Отчасти это расстраивает Гермопольскую, однако она старается не обращать внимание на них и убирает шарф с шапкой в рукав куртки.              Наливая воду в электрический чайник, Аттийская достаёт из пакета коробку печенья и немного конфет. Подходит к шкафчику и уже тянется за четырьмя чашками, как тут же слышит отказ от чая.              — Эва, ты точно не будешь чай? — она оборачивается, когда её голос меняется и делается чуть тише. — Мне нетяжело.              Подойдя к первой парте второго ряда, Пеллийский становится рядом с Эвтидой и повторяет позу за ней, чуть наклонившись вперёд, чтобы увидеть личико, которое та опустила.              — Эва? Точно не будешь? — а после понижает голос:       — У тебя же нос красный.              Складывая руки у груди, Эва чуть дергает плечами после мороза. Желание выпить чая как назло увеличивалось, ведь телу было необходимо согреться.              Она поднимает глазки и смотрит на Пеллийского, покусывая губы.       — Ну..Я не хочу просто напрягать Агнию. У неё и без моего чая забот много.              Выпрямляясь, мужчина возвращается окраску голосу.       — И мы будем чай.              Как только слышит согласие и то, с какой нежностью мужчина сказал "мы", на лице Агнии засияла улыбка, с которой она быстренько достала со шкафа четыре чашки, а затем снова полезла в пакет.              — У меня несколько чаев: зелёный, чёрный, два в одном, фруктовый, смесь ягод, отдельно малина, клубника и банан, лайм и мята…       — О! Я вот этот буду… Лайм и мята, да.              Девушка сглатывает и шмыгает красным носом.       «Блин... А какой я хочу?»              — Ох… Давай с голубикой? — оборачивается и смотрит на Ливия, внимательно следя за его эмоциями.       «Это же не затянется надолго? Мы ещё успеем провести вторую половину дня вместе? Да? Да?»              — А давай сегодня посидим у меня? Соседки не будет до ночи, как она сказала, — шепчет, обратившись к своему молодому человеку. А после чуть громче добавляет:              — А где костюмы взять? — опирается бедрами о край парты и складывает руки у груди.              Агния тем временем успела открыть печенье и разложить чайные пакетики по кружкам. Оставалось только дождаться щелчка чайника.              — За костюмами как раз должен сходить Сет.       «Но если он сейчас не придёт, он сходит кое-куда ещё.»       — Они в костюмерной, но у меня туда доступа, увы, нет.                     Пеллийский оборачивается к Эве, когда чувствует к своим пальцем касание других, тоненький пальчиков. И тогда, улыбнувшись, он приподнимает руку и так же невесомо накрывает девичью руку своей, как бы играясь, кто кого накроет сверху.              «Было бы замечательно. Тогда и выходной будет спасён.»              Ливий наклоняется так, чтобы его слышала только Эва.       — А давай. К тому же, я давно у тебя не был.              Агния нетерпеливо тянется за одним печеньем и, не успев откусить, слышит щелчок, означавший, что чайник закипел. Она тут же привстала с учительского стула и разлила кипяток по кружкам.       — Угощайтесь.              Когда чай был готов, Ливий потянулся сразу за двумя кружками, в одной из которых был чай с голубикой, который просила Эва. Пеллийский так же взял пару штучек печенья, протягивая девушке рядом. Эвтида, беря кружку чая в свои руки, сразу же отпивает его и делает пару глотков. Чай кажется донельзя вкусным, и она готова накинуться на Пеллийского с благодарностями за то, что он попросил чая на них двоих.              «Ну..Ну вот как так получается, что он абсолютно всегда знает, как мне лучше..? Это судьба?»       

***

      — Как мы вообще проспали? –– обращаясь к своему другу, Сет кладёт телефон в карман и едва удерживается, дабы не поскользнуться.              — А надо, потому что, не отключать сразу будильник, а пытаться понять, почему он вообще звенит.       «Вот если бы я ему не написал сегодня..!»              Стараясь не упасть, Мемфисский видит очертания лицея и радуется, что они практически дошли, преодолев этот тяжелый путь.              — Можно было бы на машине доехать.              — Думаешь, поезжай мы на машине, мы бы добрались быстрее? Там сейчас такие пробки… — только войдя во двор лицея, Сет медленно взглянул на друга, едва сдерживая смех. — Ты хоть помнишь, что ты исполняешь самую ответственную роль за весь утренник? Кому ещё так повезёт играть… Снеговика?              Красноволосый заливается смехом, и когда он хлопает Амена по плечу, в глубине души молится, чтобы тот не упал, а иначе упал бы вместе с ним, чего Сету точно не хотелось делать. Тот в ответ хмыкает и дует на свои ладони, следом растирая их, стараясь согреть.              — Отвали, иначе вы сейчас лишитесь снеговика.       «Уж лучше снеговиком, чем буквально на рогах.»              — Ты лучше расскажи внятнее, что от меня требуется и кто ещё будет.       — Так, ну смотри…       

***

      Эва вдруг обращает внимание на Гераклионского, который, ей кажется, очень сильно занервничал при виде новой знакомой. Ухмыляясь, Гермопольская чувствует, как в голове начинают плясать дьяволята, подкидывая ещё больше идей по поводу того, как именно можно ещё поиздеваться над парнишей.              — Рэйм, ты так покраснел..Уже входишь в роль Деда Мороза? А если он будет не красного цвета, а синего? –– хихикает, а следом оборачивается и смотрит на Агнию, раздумывая над чаем.              «Может, свою помощь предложить?» — промелькнуло в голове Рэйммса.              Однако очень ловкая Аттийская делает всё самостоятельно и быстро, потому он даже не успевает предложить свою помощь. Но внимание привлекает маленькая язва, которая в точку ударяет по его состоянию.              — Ой-ой-ой! Ты ещё покраснее меня будешь, Снегурочка. — усмехается и поворачивается к ней, специально повторяя за ней и складывая руки у груди.              Пожимает плечами и опуская взгляд ниже, Гермопольская тянется своими ладошками к его, невесомо касаясь пальчиками.       «Я хочу миндальное печенье.»       Оглядывает стол на наличие печенья из миндаля, но отвлекается на входную дверь, замечая двух входящих мужчин.       — Детей испугаешь своим красным носом. Дети подумают, что Снегурка напилась, ох! — Видя, как та закатывает глаза, Рэймсс чуть победно ухмыляется и, разворачиваясь к столу, берет печенье. Быстро съедает и запивает горячим чаем.              Но именно в этот момент в комнату заходят, и от неожиданности тот чуть давится напитком.       — Ты в какой детский сад меня ведешь? — послышался вдруг приглушённый голос из-за приоткрывающейся двери. — Всем привет! — снимает куртку с себя и идет в сторону вешалки.              Вошедший вперёд мужчина оглядывает людей, замечая, что они не выглядят слишком уж маленькими и чуть медленнее разглядывает сначала Агнию, а потом и Эву, приятно улыбаясь девушкам.       «Компания будет приятная и симпатичная.»              Он сразу обращает внимание на кашляющего человека и скептически его осматривает.       «Он сейчас помрёт что ли?»              Следом второй мужчина тянет дверь на себя и широким шагом переступает через порог.              — Привет всем!       «Все что ли в сборе уже?»              Улыбаясь своему милому господину, Гермопольская оборачивается на вошедших гостей и слегка вскидывает брови, удивляясь размерам белобрысого. Особо не заостряя на них внимания, буркует тихое «Привет» и возвращается к Пеллийскому, съедая миндальное печенье.              «Ну такое вкусное!»       Сет подошёл к первой парте третьего ряда, ведь она была ближе всех к нему, и кладёт стопку костюмов вместе со своей курткой на поверхность. Когда дверь отворилась, Аттийская отставила кружку.              — Ну наконец-то! — воскликнув, она резко отошла, когда к столу начал приближаться коллега. Украдкой взглянула на охапку костюмов, а затем посмотрела на вошедшего перед Сетом мужчину.              «Видимо, он и есть снеговик.»              — О-о, ты и нам чай сделала? Вот молодец! — подойдя ближе к Агнии, которая стояла всё ещё возле учительского стола, красноволосый берёт свою любимую кружку и делает щедрых два глотка крепкого чая.              — Парни, я вам покажу, где гардероб, там и переоденетесь. Так… Эва? — он поднимает глаза на девушку друга. — В целом, ты можешь переодеться здесь. Сможешь запереть дверь изнутри. А мы с тобой…              Сет вдруг обернулся к Аттийской.       — Сейчас поднимаемся в актовый зал, нам нужно отнести сценарии и проверить аппаратуру.              — Что у них снова с аппаратурой? Проверяли же вчера на генералке.              — Если нужна помощь с аппаратурой, то я могу помочь! — Рэймсс.              Сет отпивает ещё немного чая, а затем, слишком громко поставив кружку на стол, подходит к костюмам, перебирая каждый.       — Только тут у Снеговика морковка слабо держится. Умоляю, Амен, не порви.              — Я сейчас эту морковку тебе… — в ответ презрительно изгибает бровь и берет свой костюм Снеговичка, сразу же восклицая.              Слушая указания Сета, Эва кивает ему и оборачивается ко всем. Делает глоток чая и ставит кружку на стол.              — Тогда… Выходите все? — изгибает бровку, смотря на каждого поочередно, а следом на свой костюм. Милая голубенькая юбочка, жакет и шапочка, а также сапожки, которые, она надеется, были бы ей по размеру.              — Рэймссу переодеваться не надо, только нацепить его костюм сверху и готово. Так что давайте, чай дохлёбываем и уходим..!              Она доедает второе печенье и, потрясав ладошками, чтобы сбросить с них крошки, подходит к костюму Снегурочки.       «Кардиган сниму, но в майке останусь.»              Перебирая костюмы, Эвтида натыкается на милые оленьи рожки и сразу догадывается, кому они принадлежат. Улыбаясь, берет именно их и оборачивается к милому господину. Правой рукой и бедром опирается об парту, а другой ручкой надевает ободок себе на макушку, дожидаясь, когда Пеллийский подойдет к ней.              «Та-а-ак.» — пронеслось в голове мужчины.              Он медленно выдыхает, поставив руки по бокам. Из всей этой горы вещей не было ни единого намёка на что-нибудь, что напоминало бы оленя. Потому, когда остальные разгребли свои костюмы, Пеллийский заметил, как уже родная ручка потянулась за оленьим ободком, а сама Эвтида надела его на свою голову. Даже если не учитывать, что она — его возлюбленная, и Гермопольская для Ливия прекрасна всегда, на деле ей поистине шли эти рожки оленя.              — Мне идёт твой ободок? — игриво закатывает глаза и подставляет ладошку к подбородку тыльной стороной.       «Мне идут все вещи Ливия!»              Мужчина делает шаг в сторону Эвы, издав при этом тихий смешок:       — Тебе всё идёт, моя милая госпожа.              Пеллийский тянется к ней и, убедившись, что на них никто не обращает внимания, мягко обхватывает девичью ручку и целует несколько раз эту же тыльную сторону.              — Учитывая и этот ободок. — кивнув в знак подтверждения, Ливий отпускает руку и, снимая ободок, чтобы надеть его на себя, отходит к парте, на которой остались лежать элементы одежды коричневых цветов.              «Так вот какой костюм..Хм, недурно.»       — Почему у этого Снеговика такое огромное пузо..?! –– послышался голос Мемфисского.       «У меня явно спортивная фигура!»              — Какая жесть, чтобы я ещё раз согласился… — удрученно натягивает морковку на свой нос, натягивая резинку на голову, и угрюмо смотрит в сторону смеющегося красноволосого.              — Эх ты… — Сет поворачивается корпусом к Амену, параллельно ища сообщение, связанное с аппаратурой. — А за ящик нефильтрованного ты бы уже отдался.              Цокнув другу, мужчина разворачивается на все сто восемьдесят, поскольку пора было выходить из кабинета, чтобы дать возможность даме переодеться. Но он отвлекается, когда видит небольшой конусный элемент морковки на лице друга.              — А-ха-ха! Смотри, не накаркай себе такую же морковку.              — Хотя… Получше, чем быть оленем. Так можно и накаркать, — смотрит на Пеллийского, ехидно усмехаясь.              «Они, получается, встречаются?»       — Пойду перевоплощаться, — улыбнулся и, выставив чуть согнутую левую руку, Пеллийский опустил на неё элементы костюма и направился к выходу, кинув напоследок:       — Готовься, Эва! Мне нужен грим от самого профессионального гримёра!              — Ты будешь самым красивым и милым оленем!!       «И моим са-амым любимым!»              Тем временем Рэймсс допивает чай и ставит на стол пустую кружку. Подходя к груде вещей, берёт в руки свой костюм и скептически осматривает белую, спутанную бороду.              «Надеюсь, там семейство вшей не обитает.»       — А у меня будет что-то типа посоха?       «Эву приструнить.»              Он усмехается своим мыслям и надевает на себя шапочку Деда Мороза, а следом идет к выходу из кабинета, дабы не нарваться на агрессивную Эвтиду.       «Этот белобрысый мне не понравился, кажется слишком чсвшным.»              Агния так же выходит из кабинета вместе с остальными и, окинув взглядом каждого, кто вышел, вдруг поворачивается к обладателю костюма Деда Мороза, который успел уже надеть шапку как элемент костюма.              — Агния. Так тебе помочь? — вскидывает бровь, смотря на девушку. — Кста-ати… Клёво выглядишь!       «Фух! Сделал комплимент!»              Аттийская мимолётно опускает взгляд, пряча улыбку.              «Я так долго выбирала платье, и кто-то заметил!!»       — Спасибо большое! — возвращая взгляд, она поднимает на него глаза. — А я оценю твой костюм, когда ты его наденешь.              — О-о, спасибо! — ухмыляется со слов о комплименте в будущем и покрепче держит в руках наряд.              Благо, Сет заранее пришёл в костюме ведущего, потому ему оставалось только показать гардеробную и подняться к актовому залу. Потому, выходя из кабинета, он ждал, когда выйдут остальные ребята.              — Ты когда уже оденешься, не забудь только назад открыть замок. — обращается к Эве.              Когда вся компания оставила кабинет, Сет подтолкнул дверь, чтобы та закрылась самостоятельно.              — Так, малышня. Сейчас папаша отведёт вас в раздевалку… — запнувшись, красноволосый оглядел всех, кто остался, и, вспомнив предложение Гераклионского помочь с аппаратурой, переключается.              — Значит, я отведу вас двоих. — обратился он к Ливию и Амену, а затем вернулся к юноше:       — У тебя в целом костюм несложный… Если тебя не затруднит, ты можешь пока подняться с Агнией в актовый зал, а я сейчас подойду.       Прикусывая губу, Эвтида улыбается и провожает своего мужчину взглядом к выходу. Убедившись, что все вышли, она всё равно подходит к двери и проверяет, точно ли нет какой-либо щели.              «Это же школа.»              Олядывает кабинет на наличие камер и, убедившись, что ничего нет, подходит к костюму Снегурочки. Сняв с себя кардиган и, оставшись только в майке, Гермопольская надевает жакет. Следом поверх джинс натягивает юбку и под ней уже стягивает с себя джинсы.              «Хорошо, что колготки надела. А то мне даже так некомфортно…»              В одном из коридоров стояло небольшое зеркало, потому, остановившись напротив него, Пеллийский поправил на себе костюм, дабы он нигде не стопорился. Идёт небыстро, ведь дорогу в кабинет запомнил неточно. Но когда увидел знакомые стены, вдруг ободрился.              «Надеюсь, до меня сюда никто не пришёл.»              Подойдя к приоткрытой двери, мужчина три раза стучит, прислушиваясь к каким-либо голосам.              — Милая, это я. Впустишь меня?              Складывая одежду и аккуратно кладя её на стол, девушка берет в ручки шапочку и не успев её надеть, слышит стук в дверь. Оборачивается на неё и распознавая голос Пеллийского, чуть улыбается.              — Да, заходи. Я уже переоделась! — откладывает шапку в сторону и поправляет свои косички. Ей осталось надеть ботинки и потому, усевшись на стул, нагибается, просовывая ножку в один из сапогов.              — Блин..Они мне великоваты! — цокает и вытягивает ногу вперед, на которой уже был одет ботинок. Между большим пальцем и носком сапога было где-то сантиметра четыре, и это приносило дискомфорт.              Услышав утвердительный ответ, Пеллийский нырнул в кабинет, тихонько прикрыв за собой дверь. Оборачивается и тогда замирает: его Эва уже сидела переодетая в одежду Снегурочки, надевая подходящие под костюм сапожки. Такая красивая. Такая сказочная. Такая волшебная она сидела за партой и мерила обувь, которая оказалась ей велика. Эвтида поднимает взгляд и замечает Ливия, который уже был одет в костюм оленя. Чуть хихикает с милых рожек и смешных подтяжек мягких штанов.              — Оо, мистер-самый-крутой-Олень, на Вас можно покататься? — улыбается и, оставаясь в одном ботинке, опирает локти на коленки, а на ладошки, согнутые в кулачки, облокачивается подбородком.              Тот же слышит предложение, от которого почти невозможно отказаться. Эва казалась для него такой лёгкой, словно пушинка, которую нужно всё время носить на руках. Ухмыльнувшись, мужчина подставляет щёку.              — Можно! Но сначала поездку нужно оплати-ить, — протягивая, он проходит по классу и садится напротив Гермопольской, пододвинув стул близко к ней же.              — Ты так прекрасна… — смотрит на неё какое-то время, а затем опускает голову к обуви.              Улыбаясь, девушка чуть смущается и краснеет от комплиментов милого господина. Потупляя взгляд вниз, Гермопольская вновь осматривает свою обувь и дёргает носиком, думая над тем, как исправить недоразумение в виде большого размера.              «Если напихать вату..?»              Мужчина двигает другую пару ближе к Эве, а один из сапожек переворачивает, чтобы посмотреть на указанный размер.               — Он бы ещё сорок третий тебе принёс, — негодует, пока Гермопольская надевает второй ботинок и встает со стула, стараясь пройти в них.              «В целом… Ну не так уж и неудобно прям.» — расхаживает по классу, стараясь оценить ботинки и понять, какова вероятность, что она выпадет из них. Параллельно кулачками сжимает подол юбки и слегка теребит его.              — Я нормально смогу в них ходить! К тому же, я буду на одном месте всё равно, поэтому всё хорошо, — Эва возвращается на свой стул и усаживается рядом с Пеллийским. Пальчиком подцепляет правую подтяжку штанов и тянет на себя, при этом игриво улыбаясь.              Несколько раз чмокает его в щёку.       — Я оплатила себе моего личного оленя? — хихикает и левой рукой опирается об свою коленку, а второй поправляет подтяжку.              — Точно всё хорошо? — Ливий опускает взгляд на подтяжку и улыбается, когда девушка тянет за неё к себе поближе. А затем получает долгожданные поцелуи в щёку, прикрывая глаза на долю секунды.              Эва вскидывает бровку и смотрит на мужчину.              — А тебе нравятся косички, которые я заплела сегодня? — улыбается и чуть поворачивает голову в бок, демонстрируя две пышные косы.              Пеллийский выпрямляется и переводит взгляд на две густые косы. Ещё войдя сюда, в кабинет, ему в глаза бросились именно они, но, кажется, он потерял дар речи в целом, увидев свою Эву, и потому был немногословен в начале их диалога. Его рука потянулась к одной из кос, очень невесомо держа её в пальцах. Он поставил правый локоть на колено, кладя подбородок на свою ладонь.              — Я не сказал, когда вошёл сюда, — укладывает косу так, чтобы она лежала на спине Гермопольской. — Но в первую очередь на глаза попались именно твои косички. Они замечательные, и очень тебе идут. Сам костюм на тебе смотрится так, будто сшит по тебе. Что ни надень на тебя — ты будешь выглядеть прекрасно. Будто это ты украшаешь одежду, делая её красивее.              Потянувшись, мужчина целует в уголок губ, а после встаёт и вместе с этим задвигает стул за парту. Подаёт руку Эве, сомнительно опускает взгляд к сапожкам.              — Я старалась! — улыбается и вставая со стула, берет в руки шапочку Снегурочки. Надевает на неё и чуть нагибается к зеркалу, чтобы поправить шапочку.              Комплимент Пеллийского заставляют юную леди сиять от радости. Каждый раз Эва так искренне радовалась тому, что он находит её замечательной, и даже сейчас, пока она в костюме Снегурочки, он так осыпает её приятными словами.              В кабинет заходит уже знакомый мужчина, перед этим дёрнув дверь на себя, проверяя, открыта ли она вообще.              — Вы готовы? Грим можем сделать в зале. Берите личные вещи и пойдём.              — Ты мой самый красивый олень! — оборачивается Гермопольская и приподнимаясь на носочки, чмокает в щечку. — Такой милый и шладкий-шладкий!              Она чмокает в носик и подхватывает его под руку. В этот момент в кабинет как раз заходит красноволосый, и потому, оперившись об своего мужчину, девушка следует в актовый зал.              Сет уже хотел было выйти из кабинета, пропуская вперёд двоих друзей, только вот вспоминает, что с ними не было ещё одного человека.              — А Амен ещё не заходил сюда?       — Амен это который белый? Нет, не заходил, — Эвтида оборачивается на друга своего возлюбленного и отрицательно мотает головой.       «И славу богу..Он мне вообще не понравился.»              Подавая локоть своей милой госпоже, трое вышли из кабинета, а Ливий обернулся, наблюдая, как друг замыкает кабинет. Всю дорогу к актовому залу мужчина прокручивал комплименты, озвученные Эвой несколько минут назад. Да, Ливий — взрослый мужчина, и, для него лично, он сам в этом костюме выглядел достаточно смехотворно. Но поддержка в лице Гермопольской делала своё дело, вселяя побольше уверенности, находясь в этом образе.              «И всё же, это детский утренник.»              Из мыслей вытаскивает шёпот возлюбленной, обратившейся к нему:       — А ты этого Амена знаешь? Знаком с ним?              — Нет. Я только Сета знаю. Про этого… Ничего не слышал, — тихонько ответил Пеллийский. — А что? Он пугает тебя?              — Эта огромная груда мышц меня напрягает. Он на маньяка похож… Надеюсь, Снегурочка не будет с ним взаимодействовать. Кстати, а ты знал, что ты только мой олень, поэтому никому другому на тебе кататься нельзя? Даже если это девочка семи лет?              — А если эта семилетняя девочка вдруг написала в письме Деда Мороза, что она мечтает покататься на Олене? Ты ведь не станешь рушить детские мечты? Но, обещаю, что я только твой личный Олень.              Однако, мысль о том, что Эва так мило ревнует и хочет, чтобы он катал только её, приятно ложится теплом на сердце. И тут же вдруг очень сильно захотелось, чтобы Гермопольская оказалась ещё ближе.              — А девочка… Ну мне жаль, что её мечта не исполнится.              — Хорошо-хорошо, никаких детей и оленей. А по поводу этой "груды мышц" не волнуйся. Я не дам в обиду мою Снегурочку.              Ливий и не заметил, как они втроём быстро оказались в актовом зале. Музыка на фоне не задерживалась ни на секунду: мелодии сменялись одна за другой. Сначала играла приветствующая музыка, затем мелодия сменялась на устрашающую, и после снова на весёлую. Музыка звучала достаточно тихо, однако внезапно раздаётся очень громкий звук, от чего Пеллийский дёргается неожиданно для себя. Музыка тут же становится тише.              — О, Господи…              — Вас не контузило случайно? — в полу-шуточной и полу-саркастичной форме спрашивает следом вошедший Сет, обращаясь как к Пеллийскому с Эвой, так и к абсолютно спокойным ребятам, которые сидели прямо возле напольной колонки.              В это время Амен выходит из кулис, полностью в костюме Снеговика, и кладет ладони на объемное пузо костюма.              — А чего, мне что ли за малышней идти? Деда Мороза они же сами должны звать. — хмыкает и осматривает всех. — Со Снегуркой наверное идти надо. Олень-то с Дед Морозом должен быть.              — Ты хочешь мою славу забрать? — крикнул Гераклионский, сидящий около колонок.       Ливий наблюдает, как Мемфисский важно расхаживает по сцене, будто ему дали главную роль.       «М-да..»              Но затем он слышит, как Амен начинает достаточно громко говорить, но после "оглушения" внезапной музыкой, казалось, будто бы он говорил тише.              «Он чего-то добивается? Снегурочка может идти, с кем хочет… А она хочет пойти со мной.»       — Вообще-то, если ты не знал, то Снегурочка как раз таки может пойти с Оленем, но, может, мы её спросим, хочет ли она идти со снеговиком?              — Да что ты? — Амен складывает руки у груди и чуть вскидывает брови, смотря на Пеллийского. Его забавляет то, что он всё-таки реагирует на него и потому хочет продолжить перепалку между ними. — Вообще-то, Снегурочка помогает всем зазывать Деда Мороза. А Олень является подручным этого Деда. Или тебя мать на утренники не таскала?              Ливий хотел было прекратить бессмысленный спор, но тут слышит грубый бас, обращённый к нему. С презрением окидывает взглядом Мемфисского, рассматривая его костюм.              «Ой, а ты, я смотрю, ни одного утренника не пропустил даже в старшей школе.»       — Хорошо, что ты знаешь сценарий утренника лучше ведущих, — мужчина подходит к Эве с правой стороны, становясь чуть сзади.              Мемфисский издает смешок и подмечает подходящую к нему злую Эвтиду.              — А ты чего злая такая?       — А тебя это сильно волнует? — поднимает взгляд на него и злостно проговаривает:       — Что пристал ко мне? Заняться нечем? — с презрением окидывает мужчину с ног до головы. Осматривает морковку на его носу и закатывает глаза.              — Полегче. Я тебя пока что ещё не трогал.              — Я людей с морковкой вместо носа не воспринимаю, так что перестань что-то там говорить, — Эвтида закатывает глаза и отворачивается от него, складывая руки на груди.              «Пристало это белобрысое чудо-юдо.»              Наблюдая за перепалкой, красноволосый прочищает горло и подходит к столу, где лежал планшет с программой утренника.              — Ну...Вообще-то, так и есть, — быстро пробегается глазами по тексту, сверяя, точно ли всё так. — Снегурочка идёт со снеговиком. Я сейчас в целом напомню сюжет.              Вновь пробегаясь по тексту, мужчина тихо бубнит, якобы читая, а затем поднимает глаза на ребят, поглядывая то на вторую ведущую с Дедом Морозом, то на своего друга-Снеговика. Мужчина перелистывает страницу и начинает говорить уже внятнее:              — Вот! Пока мы загадываем загадку, к нам приходит Снегурочка. Потом у нас викторина, а вы со Снеговиком в это время можете пока отдохнуть. Потом приходит олень, следом мы зовём Деда Мороза и мы зажигаем ёлку. В конце уже Дед Мороз раздаст подарки. Мешок с подарками мы принесём во время мероприятия.              В половину уха Гермопольская слушает указания Сета по поводу сценария, ведь совершенно не была в этом заинтересована. Куда больше её волновал Олень.              — Почему нельзя пойти всем вместе звать Деда Мороза? Вдруг у детей будут вопросы, как Снегурочка оживила Снеговика? — слегка заметно, отрицательно качает головой.              — Хочешь оспорить утвержденный сценарий в государственном учреждение? — ухмыляется Амен и смотрит на девушку со вскинутой бровью. — Не переживай, я не кусаюсь. Спокойно сходим с тобой вдвоем к детям и позовем на праздник.              Поправляет морковку на носу.       «Любишь показывать коготки? Непокорная какая.»       — А то к животному у детей будет ещё больше вопросов.       Восседая на троне, Гераклионский сидел с посулом в руках и наигранно-надменно наблюдает за всеми.              — Ох, дети мои… Не ссорьтесь. Можем запрячь только Снегурочку, разрешаю.              

***

             Сам утренник проходил в самом разгаре и, кажется, всё шло по плану. У мужчины никогда не было боязни сцен, но какое-то маленькое предчувствие, что что-то может произойти не так, ощущалось фоном, но как-то особо не отвлекало от дела. На удивление, в костюме не было так душно, как Ливий предполагал. Возможно из-за того, что сам костюм был приближён к обычной одежде. Однако в нём было достаточно удобно.               Гермопольская, честно сказать, уже подустала. Детей было много, и каждый из них требовал к себе особого внимания, а некоторые так и вовсе заваливали разными вопросами. Эвтида не была настолько же энергичной, к тому же в компании незнакомых людей.              Её Ливия отставили на противоположный угол, Рэймсс был сокрыт под белой бородой, потому единственного, кого она хорошо видела — был Амен. Он не лез к ней, но вечно доставал какими-то вопросами, стараясь что-то прояснить про девушку. К тому же явные касания своей рукой об её начали порядком раздражать. Тактильность из-за детей и так была на нуле, а здесь ещё Мемфисский так настойчиво лез.              «Я уже хочу домой!»              Пока свою речь произносил обладатель костюма Деда Мороза, Пеллийский украдкой посматривал на Эвтиду, следя за её эмоциями. Они не стояли рядом. Между ними было расстояние целого Деда Мороз, от чего мужчина не всегда мог смотреть на свою милую госпожу в костюме Снегурочки.               Удручало больше всего то, что рядом с Гермопольской стоял лучший друг Сета. Жалкий снеговик, который считал себя самым важным и самым нужным здесь, так и старался привлечь внимание Эвы. Все эти двусторонние фразы, какие-то странные эмоции, пока крутились его шестерёнки в голове, в попытке придумать очередной подкол в её сторону. Всё это замечалось невооружённым глазом.              И одна из главных причин, почему Пеллийский ожидает конца утренника — это только для того, чтобы ясно дать понять, чтобы в сторону Гермопольской даже не смотрел.              Пусть Ливий этого и не показывал, однако Амен его конкретно нервировал. Даже не из-за своей напыщенности и предвзятого отношения ко всем. Раздражала его тупость, из-за которой он не видел, как проявляют себя люди, уже состоящие в отношениях. Как в целом можно было думать, что такой замечательный человек как Эва может быть свободной, и тем более, чтобы она заслужила слышать эти намёки.              В Гермопольской он уверен на все сто процентов, ведь свою преданность она доказала ещё очень давно, когда они только стали друзьями. Никогда в своей жизни Ливий не поддавался сомнениям насчёт неё, и ни в ком не был так уверен, как в ней. Только вот рядом крутящийся снеговик всё портил, и одно только его лишнее внимание в сторону его милой госпожи.              Копаясь в своих раздумьях, мужчина едва ли не пропустил слова Рэймсса мимо ушей. Настала пора раздавать подарки и, стараясь побыстрее очистить свои мысли, Пеллийский взял в охапку несколько коробочек из мешка Деда Мороза и стал подходить к каждому ребёнку, и, начиная с конца, чуть наклонился, каждому давая в руки подарок.              — Все сегодня молодцы! Загадку с первого раза отгадали, — улыбнулся он чуть шире.              Дети тянули свои ручки, забирая подарки. Кто-то даже пытался потрогать или погладить "Оленя", но мужчина абсолютно ровно относился к такому способу проявления тактильности, ведь, в первую очередь, это были дети. В процессе раздачи подарков Ливий мимолётно оглядел зал с огромным желанием найти глазами Эву и, увидев её, улыбающуюся детям, улыбка мужчины расплылась ещё заметнее.              «Я так её люблю.»              Улыбаясь подходящей к ней милой девочке, которая желает получить долгожданный подарок от Деда Мороза, Эвтида слегка придерживает её за плечо, чтобы та не решила усесться второй на бедные колени Гераклионского.              — А? — опускается на корточки, чтобы внимательнее выслушать ребенка и улыбаясь, смотрит на неё. — Повтори, пожалуйста, я не услышала?       Беря Эвтиду за руки, девочка чуть сжимает их.       — Я очень-очень-очень хочу много конфет! Но мама мне их запрещает так много есть... Твой дедушка же подарит мне конфеты?              — Он подарит тебе волшебные конфеты, которые можно кушать мало, но наедаться так, будто ты съела целый мешок! — улыбается и выпрямляясь, помогает ребенку подойти к Деду Морозу.       — Хо-хо-хо! Малыш, ты вел себя чудесно, держи подарок! — улыбаясь и стараясь делать интонации как у Деда, Рэймсс отдает мальчику подарок и краем уха слышит, как Гермопольская объясняет девочке про конфеты.              «Можно Деду Морозу перерывчик на оперативчик…»              — Хо-хо, главное, чтобы моя внученька не съела все твои конфеты, солнышко! — чуть наиграно смеется как Дед Мороз и гладит себя по пузу. — У меня вот олень мой главный уже еле везет Снегурку, представляешь? — вновь смеется, а следом встречается с убийственным взглядом Эвы.              «В смысле Олень меня еле возит?! Я сейчас этого Деда Мороза его же бородой задушу!!!»              Поправляя морковку, Мемфисский подходит и дожидается, пока девушка выпрямится и сразу же тянется к ней, чтобы сказать тише:       — Ты так хорошо с детьми ладишь. Много опыта в этом? Братья или сестры есть?              Прожигая взглядом Гераклионского, Эва резко поворачивается в сторону Амена и хмурится.       — Нет, я одна в семье.              Желая уже высказать Рэймссу пару ласковых, её отвлекает молодой отец с очаровательной рыженькой девочкой. Снегурочка приветливо улыбается им и чуть поджимает губы.       — Извините, моя дочь очень хочет с Вами сфотографироваться. Вы позволите?              — Да, конечно! — кивая, девушка чуть хихикает с малышки, которая радостно хлопает в ладошки от её согласия. Следом идёт вместе с ними к фотозоне и, вставая вместе с ребенком, присаживается на корточки и приобнимает, держа за плечи. Сам мужчина отходит назад, делая несколько щелчков.              Ливию тем временем оставалось совсем немного раздать подарки. Он подходил к мешку, возвращался на свою половину и снова раздавал коробки счастливым детям. Краем глаза Пеллийский замечал, как родители фотографируют своих детей с другими ребятами. И Дед Мороз, и Снегурочка являлись самыми любимыми персонажами детей, потому на них спрос и так был больше.              Дети так же тянулись к снеговику и трогали его костюм, надеясь, что тот прячет конфеты в своём круглом теле. Олень же оставался едва замеченным, но мужчина старался не думать об этом вообще. Самое главное, что они оказали услугу другу, а о том, любят ли дети его или нет — это не должно было его волновать.              Только вот, когда Ливий выпрямился и стал подходить к мешку, чтобы в очередной раз взять несколько коробок с конфетами, он услышал до боли знакомый смех, ведь именно в этот момент музыка стала играть тише.              — Благодарю! Дочь обожает Снегурочку, а Вы сегодня выступили великолепно.              — Какая ты красавица! В новом году желаю тебе, чтобы все твои мечты исполнялись. Все любимые игрушки были рядом, но! Обязательно слушайся родителей, хорошо? — улыбается и вновь хихикает, смотря на сияющую девочку.              «Я радую её своим костюмом… Любит меня, потому что я Снегурочка, хотя вообще меня не знает.»              И произнося в голове слово любовь, Гермопольская озирается по сторонам дабы найти Пеллийского, но чуть хмурит брови, не видя его.       «А куда Ливий пошел и без меня..?»              Мужчина так же улыбается и переводит взгляд на дочь.       — Что нужно сказать Снегурочке?       Пеллийский меняется в лице, когда к Гермопольской подходит мужчина. Да, он стоял со своей маленькой дочкой и, как Ливию показалось, просто попросил сделать фото, потому он переводит взгляд на коробки в руках и, натянув улыбку, подходит к оставшейся кучке детей.              — С наступающим Новым годом!              Закончив раздавать подарки, он собирается подойти к Эве, чтобы помочь с подарками и ей, да и, в конце концов, увидеть своего любимого человека, но, завидев её, улыбающуюся тому самому мужчине, внутри него потихоньку начинает закипать очень неприятное ощущение.              Постепенное раздражение накатывает не на девушку, а на сам факт того, что другие мужчины получают такое внимание. Горе-снеговик, который вечно пытался подначить Эвтиду, мозоля глаза Пеллийскому, а мужчина с утренника стал последней каплей, чтобы понять.              Он ревнует. Да, Ливий прямо сейчас хочет подойти и показать, что Снегурочка уже с ним.              «Да нет… Что за бред? У этого человека, очевидно, есть семья, и он просто проявляет вежливость.»              Но вот вся эта ревность началась с Мемфисского, его странными взглядами и излишним вниманием в сторону милой госпожи.              Облизывая пересохшие губы, Эвтида переводит взгляд на родителя и достаточно приветливо улыбается ему, радуясь комплименту.              — Спасибо большое..! Я рада, что смогла порадовать Вашу прелестную девочку, –– скрещивая ноги и руки в замок, она смотрит на ребенка, а затем на напротив стоящего мужчину.              «Почему Ливий ушел? Где мне его искать!!»              Однако, не проходит и минуты, как на талии резко ощущается теплые ладони. Она слегка вздрагивает от неожиданности, потому что мало ли кто решил так её потрогать, но слыша родной голос, чуть успокаивается.              — Добрый день, с наступающим! — обращается к рядом стоящему мужчине средних лет, а затем возвращается к Эве. — Ты мне нужна. Можем отойти?              Пеллийский опустил руку, которой касался девичьей талии, хоть и хотелось задержаться на подольше. Он отвёл Эвтиду чуть подальше от разгара утренника, чтобы они могли хорошо друг друга слышать. Ведь колонки всё ещё издавали громкую музыку, когда динамики подрагивали от битов.              Только вот, он так вырывает её из разговора, что Гермопольской становится немного стыдно перед отцом за то, что его так быстро пресекли, а рыжая девочка, возможно, не договорила. Напоследок улыбнувшись ему, Эва обернулась на Ливия, с которым они вместе отошли от семьи, и внутри начало разливаться настоящее негодование.              Почему Пеллийский так вырвал её из разговора? Это же неприлично! Ощущая стыд за свое поведение перед ребенком, который так мечтал увидеться со снегурочкой, девушка останавливается посреди коридора и складывает руки у груди, хмурясь.              — Объяснишь, зачем я так резко понадобилась в разгар праздника?              Мужчина опёрся одним плечом о стену и, так же скрестив руки на груди, чуть наклонил голову. Девушка проявляла всё своё негодование, от чего Ливий поджал губы.              — Мы же сейчас как коллеги. Я мог позвать тебя, ведь нужна твоя помощь касательно утренника.              «Я отвлёк её от интересной беседы?»              — Моя помощь? В разгар утренника, в котором мы оба участвуем? — она вскидывает брови, внимательно осматривая мужчину. — А Сет и Агния, которые организаторы и ведущие, наверное, не смогут помочь как главный артист, на котором здесь всё держится? То есть, я?!              Пеллийский делает глубокий вдох, оставаясь всё таким же спокойным. Ливию чуждо это чувство, да и сам он раньше считал, что ревность — это чувство, которому не место в здоровых отношениях. Но сейчас эта ревность была… Другой. Он не считал своим правом привязывать к себе Эву, нет! Однако эти взгляды в её сторону так и заставляла его желваки играть на лице, а внутри всё закипать.              — Я… Просто не мог дальше смотреть на то, как этот мужчина на тебя смотрел.              Появляется резкое желание облизнуть пересохший губы, что Пеллийский и делает, после чего опирается уже о стену всей спиной и несильно задирает голову, тем самым случайно задевая ободок Оленя.              — Я выполняла свою обязанность на утреннике. Я общалась с детьми! А другие вещи не входят в перечень того, что я должна делать, — хмыкает. Гермопольская не до конца понимала, что произошло сейчас и почему, некогда спокойный Пеллийский, так себя повёл. Он редко когда отвлекал её от учёбы-то, а здесь…              В разгар детского праздника случилось что-то такое, что так сильно взбудоражило мужчину? Это казалось странным. Эва сильно устала за весь праздник и вечной коммуникации, особенно я противными мальчиками, которые не стеснялись как-то шутить про Снегурочку, а некоторые ещё пару раз пытались дёрнуть за косички.              К счастью, горе-дед мороз пресекал это, поэтому Рэймсс был не бесполезен. Да и общество снеговика тоже раздражало. Поэтому сейчас острее ощущалась мысль о том, что она так плохо обошлась с приятным отцом девочки, который сделает для своего чадо всё. Поэтому Эвтида правда негодовала.              — Эва. У меня нет проблем с доверием. И я не должен был вот так тебя вытаскивать из праздника. Но сначала этот… как его, Амен. Его эти взгляды и фразы с намёком. А этот мужчина, ну… Как будто стал последней каплей.              Он прикрывает глаза и, глубоко выдыхая, запускает пальцы в волосы, проводя по ним ладонью. Выпрямляется и, наконец, вглядывается в личико Гермопольской, пытаясь понять реакцию.              Внимательно слушая мужчину и чуть щурясь, Эвтида где-то в глубине души понимает, почему её Ливий так среагировал на молодого отца, потому злость на ситуацию постепенно проходит. Она вовсе не злилась на своего молодого человека, скорее, просто накопилось.              — Ливий. Он отец ребенка, с которым ко мне подошел. О чём ты вообще говоришь? — вздыхает и отпускает руки с груди, переплетая их между собой в замок.              — Мне просто показалось, что это важно, и ты имеешь право знать, что я испытываю, когда вижу тебя вот так улыбающуюся другим. Я просто вижу эти взгляды… — как и в первый раз, мужчина вновь опирается плечом о стену и скрещивает руки., меняясь в лице. Теперь к лёгкому прищуру добавилась ухмылка от сказанных дальше слов:       — А затем так хочется подойти, обвить твою талию и показать всем, что эта Снегурочка, милая госпожа уже занята мной.              Ответы, да и в целом реакция его милой госпожи была настолько логичной, что у Ливия не оставалось никаких аргументов. Эва верна ему, в чём сомнений не было никогда. Только вот почему такое раздражение от чужих взглядов? Если раньше мужчина был с Гермопольской всегда, видел эти взгляды на ней и раньше, но его лишь переполняло чувство того, что это его девочка идёт рядом с ним такая прекрасная.              А сейчас, когда они были порознь не по своей воле и Пеллийский видел это и без возможности подойти, очень неприятное чувство сжимало всё внутри в тисках.              Продолжая слушать своего любимого, раздражение от ситуации сходит на «нет» и, слегка приподняв уголки губ, Эва подходит чуть ближе и также опирается плечом о стену, чуть игриво ухмыляясь.              — Ты ревнуешь. Ревну-уешь..!! — она чуть хихикает и смотрит на него, хлопая ресничками. — Какой, оказывается, Олень может быть ревнивым, да..?              «Ну такой ты хорошенький и миленький..!!»       Он виновато смотрит на Эву, которая имела право на него злиться. Однако вместо этого девушка начинает очень мило улыбаться, и догадка очень быстро настигает её, от чего мужчина выдыхает.              — Я просто беспокоюсь о тебе, чтобы никто не причинял вред всякими умыслами, пока я не могу быть рядом, — выкручивается и думает, что это могло бы как-то смягчить ситуацию, но Эва сильнее улыбается и приближается к нему.              Ливий же растворяется в её улыбке и сам не сдерживается, чтобы одарить улыбкой в ответ. Сейчас бы он притянул девушку к себе и трепетно обнимал, поглаживая её по спинке, но Пеллийский замечает, как со спины Эвы к ним подходит его друг.              «Да..Ревную и очень сильно.»              — Ревную, потому что не могу находиться рядом даже в пару метрах от тебя.              — Я же всё равно была рядом с тобой. Просто нас разделял бородатый Рэймсс, — чуть улыбается и хмыкает, проводя взглядом по лицу своего мужчины.              Да..Она очень сильно соскучилась по нему. Дети забирали всё-таки много сил, а скулы болели от постоянной улыбки. Ещё и компания рядом не вызывала сильного комфорта. Поэтому сейчас, находясь рядом с Пеллийским, девушка наконец-то чувствовала то самое спокойствие. Она не одна. Рядом с любимым всё казалось таким пустяком. Будто бы у неё точно всё получится.              В это же время, один из организаторов праздника — Сет, подлетает к ним, не думая о том, на какие темы они могли бы стоять и говорить.              Поправляя прядку волос своего любимого, Гермопольская уже хочет подойти поцеловать его, как вдруг отвлекается на красноволосого.              «Ну только не обратно..! Мы ещё не успели поцеловаться!!! А Ливий и так ревнует... Мне же надо его успокоить.»              — Огромная просьба. Не могу больше никого попросить. Мне через час нужно будет отправить отчёт по утреннику, а телефон разряжен. Но я забыл повербанк. Это не прям срочно, но я буду признателен, если кто-то из вас выручит.              Пеллийского так нагло прерывает ведущий, который уже протягивает ключи от кабинета и просит в течение часа принести повербанк. Ливий хотел только задать несколько вопросов, но Сет, так же быстро, как и пришел к ним, ушёл в эпицентр праздника.              — А ты хочешь пойти со мной? Пожалуйста.              — Пойдем! Я только «за», — улыбается и подходит вплотную к Ливию, обхватывая его руку своей, как бы обвивая и переплетая их пальчики между собой. — Мне так сильно надоело там стоять..!! Ты не поверишь..Нет, детишки очень милые и хорошенькие!! Но этот Снеговик… Ох, зла не хватает. Такой дотошный!       

***

             Когда они с Гермопольской подошли к кабинету, Ливий отпустил её талию и наклонился, чтобы вставить ключ в замочную скважину. Провернув два раза ключ, дверь отворилась, и он пропустил сначала Эвтиду, а затем вошёл и сам, прикрыв дверь.               Заходя в кабинет и, следя глазками за тем, как Пеллийский прикрывает дверь, но не закрывает её на замок, девушка проходит вглубь. Складывает руки на груди и следит за действиями своего мужчины и тем, как он ищет повербанк.              — Так… А он даже не сказал, где лежит повербанк.       «Неужели придётся лазить по ящикам..? Как я такое не люблю.»              «В течение часа… Значит, мы можем отдыхать здесь час, а потом просто сказать, что так долго искали повербанк..?»              Улыбнувшись своим мыслям, Гермопольская прикусывает губу и чуть расстегивает жакет снегурочки. Под ним была майка, поэтому была возможность правда освежиться. На столе повербанка не было, но когда Пеллийский наклонился, чтобы посмотреть наличие предмета на открытой полочке под столом, мужчина облегчённо выдохнул, вытащив повербанк.              — Вот он.              — Хорошо, что нашелся. А то сейчас бы на четвереньках ползали и пытались найти в каждом углу, — усмехается и чуть дёргает плечами.              Ливий подходит к ней поближе и от того девушка как-то сразу выпрямляет плечи, стараясь быть поближе к любимому. Мужчина садится на стул, стоящим рядом со столом, подпирает лоб рукой и опускает взгляд на стол. Но тут же встаёт, ведь грех быть так далеко от Эвы прямо сейчас, поэтому он подходит к ней почти вплотную.              — Тебе жарко? Вот, испарина на лбу, — произнеся это, он подошёл и разгладил двумя ладонями девичий лоб, убирая маленькие прилипшие волоски.              — Раздеть меня хочешь? — хихикнула и расстегнула полностью жакет, аккуратно снимая его и складывая. Чуть поворачиваясь, кладет на школьную парту и возвращает свое внимание к милому господину. — Вечно улыбаться и придумывать ответы на вопрос о том, как Дед Мороз проводит свой отпуск с такой огромной бородой, действительно утомляет.              Когда девушка остаётся только в одной маечке сверху, Ливий оказывается как бы ещё ближе, почти вплотную. От Эвы исходил приятный аромат нежного крема и недавно использовавшегося шампуня, от чего ему хотелось прикоснуться к нежной шее и целовать каждую клеточку тела.              Но всё, что он делал — это стоял совсем близко и взгляд свой задерживал на глазах милой госпожи.               — Давай передохнём. Всё равно мы можем сильно не торопиться.              Оставаясь в одной маечке и юбке Снегурочки, Эвтида поправляет две свои косы и слыша предложение Пеллийского, ощущает удовлетворение внутри себя, ведь думала о том же самом.              — Я о-очень хочу передохнуть, — кладет обе ладошки к нему на широкие плечи и аккуратно поглаживает. — Но задерживаться надолго тоже не надо. Родители и дети же ждут. Вот на самом деле, я так удивилась тому, что много отцов приходит вместе со своими малышами, это так мило! — улыбается.              — Да… В наше время мало отцов, чей интерес направлен на семью, и тем более — на детей, — мужчина видит её улыбку, от чего тепло разливается внутри.              Девушка кивает головой, соглашаясь со своим молодым человеком. Слишком много отцов уходит из семей, вот так нагло бросая матерей своих детей и самих малышей… Гермопольская и сама столкнулась с этим, потому с таким трепетом относилась к взаимоотношениям между дочерьми и отцами. Однако эта мысль не вызывала в ней былой грусти. Скорее, думала о Пеллийском в роли отца и всегда приходила к тому, что он наверняка станет хорошим папой для их детей.               — Особенно последняя семья..Уверена, что тот мужчина очень хороший отец. Видно, как он правда хотел порадовать свою дочку!              Но тут, это тепло постепенно сменяется первобытным чувством, напоминая Ливию о том, что именно он увидел в первую очередь. Он разворачивается к Гермопольской лицом и по-собственнически обвивает её талию и коротко, но чуть резко прижав к своему телу.              — А я помню только то, как этот хороший отец улыбался и рассматривал тебя. Может он и не более чем просто вежливый человек, однако…              Медленно тянется к ней так, будто вот-вот поцелует, но в паре миллиметров от её губ он замирает. Руку же, которая была на талии, отпускает, чтобы опереться двумя руками о парту, ставя их по обе стороны от Гермопольской.              — Я не хочу делить тебя ни с кем. Я буду улыбаться тебе каждый день и каждую ночь. Только я.              Из мыслей Эву выдергивает резкое прижатие к себе, отчего она еле слышно ойкает и кладет свои руки поверх его грудной клетки и чуть удивляясь такому момент, приподнимает уголок губ. Ливий очень любил дразниться. Знал ведь, что Эвтида вовсе не против поцелуя, учитывая то, сколько они вместе, и как она льнула к нему перед тем, как к ним подошёл красноволосый.               Но мужчина тянет, думая про себя, кто сдастся быстрее. Кто первый толкнётся, чтобы почувствовать вкус любимых губ? Кто возьмёт на себя всю ответственность, так быстро сдавшись? Пеллийский уже знал ответ на этот вопрос, ведь чувство собственничества одолели его сильнее, когда взгляд упал сначала на пухлые, приоткрытые губы, а затем на верх майки, который так плотно облегал девичье тело.              — Ты чего..?              Её грудь сильно прижимается к нему, от того чуть приподнимается и сжимается между собой. Осознание этого приходит не сразу, но она не оставляет это не замеченным. Щечки еле видно краснеют, но жар мгновением пролетает по женскому телу от такой близости. К тому же, она слишком сильно соскучилась по своему Ливию. Её кружит от тех приятных слов собственничества, которые он произносит и больше всего Гермопольской хочется расплыться от приятной истомы внутри себя. Внизу будто бы закручивается узел.              Ливий переводит взгляд на губки, которые моментально увлажняются кончиком языка. Сам он сглатывает, наблюдая за действием милой госпожи, словно в замедленной съёмке. Женские руки опустились на вздымающуюся грудную клетку, и Пеллийский из последних сил сдерживался, дабы не напасть на соблазнительные, чуть влажные губки.              Эва смотрит на него внимательно. От сильного желания поцелуя и той страсти, которая начинает витать между ними, туман постепенно заполоняет взгляд, а следом и разум. Гермопольской хочется раствориться в этом мгновение. Поцеловать его с таким желанием, которое копилось в ней всё это время. Её разделили с ним и заставили просто смотреть, но не позволили трогать то, что принадлежит ей, и что она так сильно любит. Настоящая пытка для бедной девочки, которая так сильно соскучилась по своему любимому.              — Меня и не надо ни с кем делить... — Эвтида шепчет чуть тише эти слова и переводит взгляд на любимые губы, автоматом облизывая уже свои свои пересохшие губки. — Я же и так полностью твоя, — смотрит на него исподлобья, ведя пальчиком по крепкому плечу.              В голове мужчины крутилось лишь одно: Эва только его. Все эти взгляды и двусмысленные улыбки — это пыль в космосе, ведь истина крылась куда выше. Пеллийский до того любил эту девушку, ведь так долго добивался взаимности от неё. И сейчас Эвтида была абсолютно вся его.       Дверь не была заперта, и именно это ещё кое-как сдерживало остатки сознания, кричащие о том, что ревность — глупо, а место, в котором оба находились, не предназначено для поцелуев. Ливий не может взять и при всех поцеловать свою милую госпожу, показав всем, чья она.              Страх быть вот так пойманной в школе чуть сковывает, но вот так стоя близко к своему мужчине, Эва чувствует лишь то, что её ещё больше тянет к нему. Между ними остается ничтожно мало расстояния и потому она неосознанно тянется к нему.              Ей так… Хочется.              Но тут он отстраняется. Не касается молящих о прикосновениях губ. Всё, что Ливий делает — большой шаг в сторону, где находилась дверь.              — Ливий… — аккуратно и так сочно слетает с её губ.               Он почти поцеловал, но в самую секунду отстранился от неё и отошел, а внутри Эвтиды прошел настоящий импульс. Она хочет сейчас! На кончике пальцев будто бы скапливается злость на то, что Пеллийский вот так отошел и потому Эва хочет сейчас же вернуть его к себе, чтобы поцеловать.              Потому что он полностью её! И она так сильно скучала по своему милому господину.              Щёлк. Дверь закрывается, и чувство безопасности усиливает желание девушки. Она опирается ручками о конец парты и смотрит на него с явным желанием, прикусывая свою губу. Манит, как чертовка. Она вся для него готова и потому желает, чтобы мужчина наконец забрал свое. Рядом с ним готова на всё, ведь доверяет. Знает, что он никогда не сделает ей больно. Всегда поставит безопасность и комфорт девушки выше своего. И именно поэтому сейчас Эвтида желает его всего. Целиком и полностью.              Ливий смотрит на Гермопольскую секунды две, не больше, а затем рывком кладёт одну руку на затылок, а второй сжимает девичью талию, и притягивает к себе. Сам же поддаётся вперёд и, наконец, льнёт к таким желанным губам.              «Только один поцелуй…»              Как только Пеллийский подошёл к ней, она обхватила ладошками сильную шею и охотно ответила на поцелуй, обхватывая верхнюю губу. Раздвигает ноги чуть шире, подпуская своего мужчину ещё ближе, и левой рукой обнимает за плечи. Нагибая его слегка на себя, сладостно целует, от чего доносятся звуки причмокивания. Жар внутри тела расходится по девушке, и истома между ног отдается пульсацией.              Соскучилась.              Мужчина целует Эву и сам наслаждается таким приятным вкусом её губ. Сначала распробует, словно первый раз, а затем напористо прижимается сильнее. Целует более страстно и с таким неистовым удовольствием, что, будь такая возможность, он бы закатил сейчас глаза. Это искушение разливалось таким сладким удовлетворением, что Пеллийский, не задумываясь, захватывает нижнюю губу и слегка оттягивает.              — Только моя… Эва, милая.              Но ему становится мало. Постепенное желание нарастает, и Ливий уже хотел большего. Его глаза прикрыты, и потому реакцию Эвы не видит, но то, с каким энтузиазмом она отвечала ему на поцелуй, лишь показывало, что он мог быть не один в этом кабинете, чувствующий желание. Та приоткрыла глазки и посмотрела в сторону двери, от чего отвлеклась, и поцелуй случается слегка смазанный.              — Сейчас кто-то придет.              Поцелуй разрывается и Эва скользит ладошками к плечам, снова хватаясь за него. Смотрит на любимого и приоткрывает рот, ловя им больше воздуха, и старается игнорировать нарастающее желание внизу.              «Нет..!! Это школа..»              Опьянённым взглядом и полуоткрытыми глазами Пеллийский скользит по такому расслабленному личику, по которому явно видно, как девушке хочется. Мужчина не станет оказывать ни себе, ни ей в такой потребности, ведь желали оба. Он глубоко дышит, не прекращая открыто разглядывать Эвтиду. Она напрягалась и бросила короткий взгляд на двери, от чего мужчина рефлекторно повторил её движение.              — Милая… — его голос слегка захрипел от нарастающего внутри желания. — Абсолютно весь пед состав на утреннике. Никому из наших ребят нельзя сейчас выходить из актового зала.              А после мужчина наклоняется к ушку и легонько прикусывает мочку, шепнув:       — Мы в безопасности.              Её сладкая кожа дурманит разум мужчины. Каким бы сейчас рациональным решением «перестать» ни было, он не мог оторваться от такой бархатной, чистой, молочной кожи, когда касается губами места за ушком. А затем Ливий спускается к такой нежной, манящей шеи, чтобы оставить на ней мокрые поцелуи.              — Я не знаю, сколько ещё мне придётся наблюдать за тем, как на тебя бросают голодные взгляды. Так дай же мне ещё немного насытиться тобой.              Его язык, едва касаясь, проходится по чувствительному место под челюстью, а после опускается к ямочке ключицы. Мягко прикусывает такую манящую кожу и вместе с этим опускает правую руку на ягодицу Гермопольской, сжимая и подталкивая поближе к себе. Сам же в ответ рефлекторно толкается, тем самым дав почувствовать то, что именно Эва сделала с ним.              Девушка не контролируемо стонет ему на ухо, когда мужчина касается её ягодицы и подталкивает к себе. Гермопольская возбуждается ещё сильнее и хватается за его шею крепче, стараясь держать равновесие. Пульсация становится ещё сильнее и потому упирающийся в неё орган приятно подразнивает, заставляя ещё больше вжаться.              «Это школа..!»              Только вот собственные остатки адекватного разума никак не отрезвляют юную девушку, поэтому она начинает тереться об него. Юбка препятствует тому, что на черных брюках "Оленя" может остаться мокрый след. Гермопольская реагирует слишком активно и сочно, ведь соскучилась по нему очень сильно.               Ей не хватало этого больше недели, ведь курсовая сама себя не напишет, да и Пеллийский был занят. Поэтому вместо того, чтобы остановить и сказать, что они обязательно продолжат вечером, Эвтида тянет мужчину на себя. Слегка ударяется копчиком о стол, но мужская ладонь, сжимающая её ягодицу, переключает всё внимание на себя. Ливий на долю секунды отрывается от зацелованной шеи и опускает взгляд на задранную юбочку. Она не была настолько короткой, однако вид ткани, что сильно задралась, кружит голову так, что внизу, где соприкасаются их тела, мужчина чувствует пульсацию.              — Я не могу отпустить тебя сейчас…              Словно опиум, будто дурман или афродизиак — вот так действовала на него Эва и чёртова ревность. Девушка не вызывала повода для того, чтобы её ревновали, только вот Пеллийский ничего не мог с собой поделать.              — Не могу насытиться тобой.              Ливий бы сейчас замычал от того, как его девочка стонет ему на ушко, если бы не тот факт, что его рот был занят тем, что целовал каждый миллиметр тела. Но если в её светлой головушке ещё была крупица здравого разума, то Пеллийский уже был одурманен Эвтидой, такой манящей и самой желанной.              Он чувствует, как девушка, усаживается на парту за своей спиной и, крепко прижимая его к себе, обхватывает его талию своими ножками и громко целует его. И от этого мужчина также чуть слышно причмокивает в поцелуй, в который его затянула Эва. Нижнюю губу её мягко прикусывает и оттягивает, а затем легонько всасывает.              — Эва..Не так быстро, — шепчет ей в губы Пеллийский, когда Эвтида начинает ёрзать на болезненно-пульсирующем бугорке.              Он безболезненно наматывает две косы и оттягивает голову девушки чуть назад, предоставив себе больше доступа к чувствительной шеи. Хоть девушка и сама откидывала свою голову, Ливию хотелось этот момент проконтролировать.               Мужчина слегка толкнулся вперёд, когда его губы вновь сомкнулись на шее. Нужно было держать баланс, ведь как потом ему объясняться за засосы? Он пару раз поёрзал о тонкую ткань белья, которая так сильно ощущалась, несмотря на то, что сам мужчина был в штанах.              «Костюм..Он даже не мой.»              Кое-как заставив себя остановиться, он плавно переходит с поцелуями к соединению между шеей и началом плеча. Сейчас бы Ливий очень хотел опустить бретельку маечки с левого плеча и перейти к поцелуям пониже, но всё, что он делает — это вновь прикусывает кожу, а затем зацеловывает в качестве извинения.              Гермопольская почти неразборчиво шепчет себе под нос:              — Ох, б-боже-е… — откидывает голову назад, позволяя ещё больше простора на шее, и тяжело вдыхает, ощущая мокрые прикосновения к своему плечу.              «За этой партой учится ребенок..!!»              — Ливий..Л-Ливий..! — возвращает на него свой затуманенный взгляд и сжимает его предплечье. — Это детское учреждение..Н-нельзя вот так..Осквернять!              Его губы касаются нежнейших участков шеи, слегка щекоча чувствительную кожу. Целует, а затем языком очерчивает выпирающую ключицу с левой стороны. В моменте он ухмыляется, когда Гермопольская пытается остановить его, и не потому, что она не хотела этого…              А потому, что якобы неправильно.              Пеллийский возвращается к девичьему ушку, прикусив мочку.       — А ты никогда не хотела попробовать здесь, в таком месте?              — П-попробовать..Здесь? Ахм..!              Стон вырывается случайно и она честно хотела его сдержать, но это кажется невозможным, когда она находится в руках своего мужчины. Её тело реагирует моментально на все прикосновения. Горит ещё сильнее, а раскрепощенные мысли в голове с каждой секундой становятся откровеннее. О-ох, до безумия хочется его прямо сейчас. Даже если бы Ливий и хотел, он бы не мог остановиться. Настолько пьянящая Эва, которая пытается его образумить, когда же у самой трясутся ноги от столь желанной близости.               Целую неделю мужчина мечтал о ней, о её губах и манящих изгибах. И, как назло, она дразнила его фотографиями, зная, как ему без неё тяжело.              Футболка его почти полностью обтягивала крепкое тело, потому во время праздника бедной Эвочке приходилось лишь облизываться, поглядывая на своего Ливия. Глазами она буквально раздевала его во время детского праздника, а нижнее белье становилось всё мокрее.              — Ли-и-ивий… — протягивает его имя, хныча и закидывая голову назад ещё больше. Оттягивает её волосы назад и ей это безумно нравится.               Хочется быть под властью милого господина и беспрекословно выполнять любое его желание. Соски твердо стоят и требуют ласки сквозь ткань майки. Игриво просвечивают, завлекая к себе, и Гермопольская ловит себя на мысли о том, что желает остаться сейчас без верха, чтобы Пеллийский воочию увидел её грудь. Упругую, приподнятую, с набухшими сосками. Всё для него.              И до которой он может дотронуться. Приласкать так, как именно она любит.              Пеллийский возвращается к зацелованной шее и опускается к плечику, начиная покрывать поцелуями и его. Взгляд его опускается на майку, откуда виднелись две напряжённые горошины.              — Мне остановиться? — спрашивает с вызовом и, покрывая поцелуями второе округлое плечо, опускает руки, и один раз проводит подушечками больших пальцев по ареолам, якобы случайно задевая. — Я остановлюсь. Только скажи…              Эва хочет закричать о том, чтобы он продолжал. Облизывая пересохшие губы, чувствует прикосновения к ареоле соска сквозь тонкую ткань и откидывается назад, опираясь одной рукой на парту.              — А-ах! М, н-нет..Продолжай..!! — «Я с Ливием, а значит — в безопасности..» — Прошу…              Гермополькая зажмуривается и крепче стискивает его ногами, от чего юбка больше задирается. Правой рукой она опирается об парту, пока левой скользит к его затылку и чуть сжимает волосы.              — Ливий… Мне нужно быть тише… Я не могу!              Мужчина прикусывает губу от наглядной попытки Гермопольской держать себя в руках и стараться отстраниться. Только вот, у той ничего не получается, и Пеллийский делает всё возможное, чтобы его девочка не могла и хотела сдерживать себя. Она права, и им нужно быть тише, если не хотят быть замеченными.               Но как Ливию огородить себя от попытки начать дразнить свою девочку, которая будет нуждаться только в его прикосновениях?              Наконец, выпрямляясь, он тянет края воротника через голову вниз и освобождается от футболки, убирая её куда-то слева от себя. Пеллийский изнемогает от чувства, как его девочка хочет поскорее почувствовать его прикосновения, как именно от него её тело воспроизводит такую реакцию. Эвтида откидывается назад и, опираясь уже на локти, бегает глазками по накаченному телу своего мужчины и жадно облизывается.              С наслаждением смотрит на то, как он оголяется, и мысленно Гермопольская уже облизывает каждый рельеф на его теле. Ведет язычком вниз и, расстегивая ремень брюк, снимает их. А потом аккуратно берет в рот. Вбирает в себя колом стоящий член и старательно сосёт, сладостно причмокивая.              Мысль об этом заставляет почувствовать, как белье окончательно намокает. Эва уже пробовала оральные ласки, но это было единожды и она невероятно сильно хочет продолжить. Понравился вкус своего мужчины, а ещё больше завела реакция Ливия на её старания. Изнемогал, желал и так вкусно стонал.              — Я знаю, какая ты у меня громкая и чувствительная… — шепчет и целует возле ушка, пока руки его поглаживают чуть выше талии. Едва касается места под грудью, а после возвращается к талии и сжимает ягодицы. — Но тебе нужно очень постараться быть тише. Сможешь быть тише, пока я делаю так?              Почти задыхаясь от чувства собственничества, Ливий прикусывает, а затем начинает посасывать мочку левого ушка, пока ладони его поднимаются к груди и сжимают округлые полушария.              — Я правильно понимаю, что ты хочешь моих касаний здесь? — легонько потряхивает одно из них, а затем большими пальцами начинает потирать такие чувствительные, набухшие соски сквозь тонкую майку, тем временем как его губы опускаются к левой ключице.              — М-м..Да-а..! — кивает, ластясь к нему своей щечкой.              Невесомые и едва ощущаемые касания с каждым разом становятся быстрее, но не сильнее, прибавляя чувствительности таким нуждающимся в прикосновениях ареолам. А затем кладёт поверх груди ладони, мягко касаясь её, и чувствует, как ещё более твёрдые горошины утыкаются в центр ладоней.              — Или нет? Тебе не нравится, и я должен остановиться, да?              Мужчина дразнит, искушает, хочет услышать, как именно от него Эва сейчас в таком состоянии, и если он всё-таки остановится, она не сможет стоять спокойно рядом с ним и проводить утренник. Ливий ждёт ответа, а ладони его тем временем, едва касаясь, очень медленно гладят стоячую грудь, вынуждая девушку возжелать его касаний, но напорных.              Громко мыча, Эвтида выпрямляется и выпячивает грудь навстречу мужской ладони. Она жадно хватает воздух ртом, ощущая чувствительным и набухшим соском большую ладонь, которая чуть потряхивает молочные железы.              — Н-Нет..!!! Я не смогу быть тихой.. — хнычет и приподнимает бедра, которыми прижимается к нему. Елозит о выпуклость брюк и открывает рот в немом крике. Упругая женская грудь сама трется об мужскую руку. Делает это сама девушка и достаточно медленно, наслаждаясь.              — Мне очень нравится..!! Прошу, продолжай… — лениво кивает головой и откидывает голову назад, еле держалась на трясущихся локтях. — Умоляю… Ли-ивий..Р-Раздень меня..              Девушка облизывает губы, и одну руку перекладывает к нему на шею, хватаясь и стараясь прижать ещё сильнее.              — Поцелуй..Поцелуй меня!       «Мне на всё наплевать..!!! Лишь бы он..Ммм!!!»              Стесняется произносить это в мыслях. Её начинает заводить мысль ещё больше о том, что сейчас они находятся в школе. Пеллийский возьмет её здесь, так быстро и резво… Следом выйдут, как ни в чем не бывало, и никто даже не догадается, что Снегурочка под конец утренника будет еле стоять на ногах из-за того, что её имел актёр с ролью Оленя на школьной парте.              — Мне всё нравится… Ты мне нравишься..!! Д-Да..!              Буквально минут семь назад Гермопольская спокойно разговаривала, а сейчас..Красная, еле связывает между собой слова и жаждет, чтобы её поскорее раздели и вновь присвоили себе.              Ливий удовлетворённо кивает на слова девушки и облизывает губы, когда такая податливая Гермопольская показывает, как сильно она нуждается в нём. А как она елозит по паху, скрытому под одеждой..Ох, ему кажется, что вся её влага уже просочилась на ширинку.               Мужчина иногда прикрывает глаза и шумно вдыхает, когда девушка начинает сильнее тереться об него. И тогда, поощряя хорошее поведение своей девочки, он одной рукой обхватывает Эву в районе лопаток, дав ей возможность облокотиться и расслабиться, тем временем как ладонью правой руки совсем мягко и невинно сжимает чувствительную грудь несколько раз.              Мужская рука придерживает её и из-за этого расслабляется ещё больше. Под спиной ощущается не жёсткая парта, а мягкая ладонь, поэтому она изгибается больше, откидывая голову назад и хныча.              Пеллийский чуть ли не пожирает взглядом утончённую фигурку, подметив, как сильно майка облегает на теле девушки.       — Тебе следует быть тише, милая… — шепчет в губы и одной рукой вытаскивает края маечки из-под юбки.              — Я не могу-у..Ахм!! Быть ти-ише! — довит воздух ртом и рвано дышит, когда мужчина закатывает её майку, отчего та еле заметно ухмыляется.               Адреналин в крови делает её смелее, потому Гермопольская начинает наслаждаться тем, в каком виде она предстает перед ним прямо сейчас. Потемневшие соски соблазнительно торчат в разные стороны, и Эва глубоко дышит, опуская взгляд на своего мужчину. Пеллийский чуть ли не пожирает взглядом утончённую фигурку, подметив, как сильно майка облегает на теле девушки.              Она внимательно смотрит за его взглядом, а мужчина оглядывает её соски. Видит, как Пеллийский горит от одного только взгляда на них. Девушка слегка улыбается и вздыхает, начиная слегка елозить по парте. Внутри разгорается некое чувство какого-то подчинения..              Ей нравится принадлежать ему. Эвтиде нравится мысль, что она является только его. Никто и никогда не касался её так, не видел её в таком виде.              Кончиками пальцев пару раз невесомо поглаживает по животику, а затем поднимается к полушарию и чуть сильнее обычного сжимает ладонью. — Я ещё хочу насладиться тем, какой податливой ты можешь быть..Ты ведь послушная у меня?              Ласковый тембр сладко доносится до изнемогающей девушки. А Ливий тем временем перестаёт сжимать в руках полную грудь и сначала пару раз касается чувствительной горошины, а затем немного быстрее трёт её между пальцами, делая ещё чувствительнее.              А когда из губ Эвтиды так хочет вырваться непрошеный стон, Пеллийский затыкает её поцелуем. Чуть грубее, чем планировал, он влажно впивается в такие сочные губы, распухшие после поцелуев, и проводит языком по нижней губе. Она тем временем прикусывает уже свою губу и раздвигает ноги пошире, начиная очень медленно скользить по бугорку брюк. Смотрит в глаза, внимая каждое маленькие изменение в нём.              — Только ты можешь вот так трогать меня, — кивает и ощущает, как нижнее белье мокнет сильнее. Ножки подрагивают, и ей до безумия хочется поскорее избавиться от лишней одежды. Стыд перебарывается, и Гермопольская скалится, решая ещё больше ублажить своего мужчину.       — Эва… — шипит он, когда Гермопольская начинает ещё сильнее прижиматься к ширинке. — Будешь продолжать так делать — меня… Не хватит.              Но, всё же, прижимает такую страстную к себе поближе, потянувшись к чуть помятому краю маечки. Задирает на самый верх, наблюдая за подпрыгивающими полушариями, так и требующими особого касания к себе. Опустив голову на уровень груди, Пеллийский почти сразу ловит губами потемневшую ареолу, которую до этого трогал пальцем, и буквально присасывается к ней, ощущая разгорячённую кожу на чуть шершавом языке.              — Не могу..Я так соскучился по тебе, моя милая госпожа.              Второй же рукой продолжает прижимать расслабленную Эву к себе, пока тазом рефлекторно трётся в ответ.              — Ливий… — она почти что шепчет и томно дышит, поглаживая его плечи. Чуть вжимается ноготками, а потом спускается к предплечью, проходясь по мышцам рук. — Мне нравится быть только твоей…              Слегка хрипит:       — Ты ревновал меня, хотя только ты можешь вот так раскладывать меня… Ммм, на столе-е-е… — протяжно простанывает от мокрых прикосновений его губ к своим соскам и, хватая за щеки, резко тянет к себе.              — Я только твоя и только для тебя..Ах! — стонет ему в губы, а затем развязно целует, протискиваясь языком в его рот.              «Как я хочу тебя…!»              Будто дикая кошечка, которую раззадорили, она потянулась к его выпуклости, начиная тереться и сжимать. Едва контролируя себя, Ливий рефлекторно двигался в такт девичьей руке и, чувствуя, как его член твердеет, мужчина не прекращает целовать милую госпожу.              Просто невозможно оторваться от этих возбуждающих губ, которые так прекрасно сейчас смотрелись бы на…              — Эва… — шепчет в губы. — Не торопись, ох…              — Давай… П-пожалуйста..! — чуть сжимает область паха. — Сейчас…              Пеллийский крайний раз оставляет мокрый поцелуй на губах Эвы и когда отдаляется, наблюдает, как между ними тянется прозрачная ниточка. Он привычно облизывает нижнюю губу, опуская взгляд к раскрытым, покрасневшим донельзя губам Гермопольской, жадно ловящей воздух ртом.              «Манящая.. Моя такая раскрытая. Только для меня.»              Не смея задерживать Эву, мужчина опускается ко второй ареоле, стараясь игнорировать девичью стимуляцию на уровне бёдер, дабы не сойти с ума окончательно. Вбирает губами другую горошину и сначала мягко всасывает её, а затем чуть плотнее хватается и оттягивает, впоследствии наблюдает, как полушарие чуть подрагивает от того, как его резко отпустили.              Мужчина наклонил голову таким образом, чтобы выбрать участок кожи под грудью и оставить маленькое пятнышко, ведь мягкая кожа молочной железы ощущалась так нежно.              — Ты права… — шепчет Пеллийский, параллельно убирая ручку Эвы со своего паха. — Ты только моя и только для меня. Я уже давно люблю тебя, чтобы не считать, что ты по праву абсолютно вся только моя.              Внутри него разлилось тепло от этой волнительной мысли. Ливий точно так же принадлежал целиком и полностью только Эвтиде, и в праве она была говорить ему и делать с ним всё, что посчитает нужным. Поэтому, он хотел для начала уделить внимание только приятным ласкам для Гермопольской.              Пеллийский сильнее задирает края майки, решая не лишаться им вдвоём одежды, и вновь несколько раз язычком проводит по чувствительной ареоле, а затем, уделив внимание ласками другой.              — Ли-ивий… Ммм!! Ливий..Ах, я хочу… Сейчас..!! — хныча и закидывая голову назад, девушка вновь приподнимается на локтях, ощущая сильную дрожь по всему телу.              — Если бы только знала, как ты сейчас… Прекрасна.              Она была прекрасна всегда. Сонная, возбуждённая, грустная, яростная. Но именно сейчас Ливий ловил момент и наблюдал за раскрепощённостью своей женщины, от чего ему на маленький процент хотелось просто наблюдать за ней. Такой притягательной.              Боковую молнию на юбочке Пеллийский тянет вниз, не до конца расстёгивая, а затем ладони свои перекладывает на бёдра и медленно тянет к верху, где была резинка от колгот. Тянет на себя, высвобождая стройные ножки, и кладёт сверху на свою футболку. Юбку же задирает наверх, не снимая полностью, и полностью становится на колени, возвращая ладони на бёдра.              Пеллийский стягивает с неё колготки, и поэтому легкая прохлада настигает разгоряченное женское лоно, которое буквально истекает. Она приподнимает бёдра, в надежде, наконец, избавиться от ненужных трусиков, которые превратились в мокрую, тонкую полосочку, которая вжималась в половые губы, чуть раздвигая их.              Но сейчас ей было мало этого. Желала она, чтобы Ливий раздвигал её половые губы своим членом, аккуратно входя в неё и нежно двигаясь.              — А-а-ах..!! — отчасти диким рыком вновь откидывает голову назад, вспоминая о мужском половом органе. Ей до безумия нравилось чувство заполненности в себе. Ливий будто идеально подходил ей, и потому Эва всегда так хорошо принимала его.              — Ливий..!! Ливий д-да… Пожалуйста…              Приоткрывая глаза, бегает глазками по оголенному торсу своего мужчины, примечая капельки пота и от того на кончике языка появляется невероятная сильная подробность слизать. Эвтида хнычет, выпрямляя спинку и принимая сидячее положение, сразу же обхватывая его шею.              Тело мужчины резко отреагировало на девичье хныканье. Как она поднимает бровки и умоляет поскорее взять её и освободить от этого напряжения. Пеллийский сам изнемогает, желая поскорее слиться с милой госпожой. Такой развязной, страстной, уже готовой для него. От затылка по спине забегали мурашки, когда Эва простонала его имя. Так сладко. Так горячо              — Я не могу-у-у терпеть..!! Ты такой красивый..Такой..Такой идеальный!! Я не могу контролировать... Мм..Себя рядом с тобой! –– она накрыла его губы своими, сразу же проталкиваясь языком в его рот и властно, отчасти требовательно, целует его, прогибаясь в спинке.       Постанывает сквозь поцелуй и одной рукой отпускает шею, кладя ладошку этой руки на плечи. Интенсивно ведет вниз и поглаживает любимые кубики пресса, в этот момент продолжая работать языком в его рту. Ливий чувствует родной вкус на губах и спешит скорее ответить на поцелуй, посасывая верхнюю губу девушки.              Её язык начал активно исследовать рот, а мужчина — пытаться поймать его своим, сплетаясь воедино. Слишком мокрый, очень страстный поцелуй, заводящий обоих ещё сильнее…              «Только мой… Только мой!!!» — отпускает его губы, напоследок оттянув нижнюю и, опаляя горячим дыханием его губы, игриво смотрит на него, невинно хлопая ресничками. Пеллийский едва успевает войти во вкус, как Эвтида разрывает поцелуй, оставляя за собой влажное, громкое причмокивание.              — В какой позе ты хочешь меня..? — держась левой рукой за шею, как бы обнимая, прижимается к нему сильнее. Доходит другой ладонью до брюк и аккуратно расстегивает бляшку ремня, чуть корча лицо от того, что не получилось сразу. — Ахм..Как тебе хочется иметь меня..? Скажи… Я как угодно встану для тебя, мой хороший.              Пока он выравнивал дыхание после жаркого поцелуя, около его уха донёсся томный и сладкий голосочек, когда Гермопольская предлагает всю себя. Чтобы единственный мужчина овладел ей так, как он и захочет.              — Эва, — с хрипотцой тихо проговорил в губы девушки. — Я хочу тебя по-разному и несколько раз. Я слишком соскучился.       «И мы обязательно сделаем это…Ох.»              Оставляет целомудренный поцелуй, а затем коротко мажет языком. Девушка обнимает его, а в нос ударяет так полюбившийся мужчине сладкий аромат, исходящий от волос на затылке.              — И когда мы будем дома, у нас с тобой будет столько времени для друг друга. А сейчас… — выделив слово "дом", Ливий чуть улыбнулся. Их домом он называл свою квартирку, ведь пока что жили они по раздельности.              Услышав слово "дом", Эвтида неконтролируемо улыбается, желая поскорее оказаться дома. Пеллийский говорит про их общий уютный уголок, от того тепло расползается по всему сердцу, заставляя ту трепетать. Ливий хочет жить вместе с ней!! Это так ценно для Гермопольской, у которой никогда не было своего комфортного дома.              — Ливий... Я..Ох-х, я не отпущу тебя домой с-сегодня… Пока ты не выполнишь свои слова… Про несколько раз..!!        — Сейчас я хочу, чтобы ты смотрела на меня. И обнимала своими… Эва..! — справившись с ремнем, Гермополькая победно ухмыляется и прикусывает губу, сразу же протискиваясь рукой вовнутрь брюк.              Отодвинув резинку хлопковых трусов, девушка обхватывает колом стоячий член и томно вздыхает от этого, начиная поглаживать стояк. Постанывает ему в губы и сама елозит по столу. Мужчина шумно вдохнул и прикрыл глаза, когда девичья ладошка юрко пробралась под костюм и сжала пульсирующий член. Её ручка так плавно скользит по всему естеству, а Ливий держится, дабы не потерять равновесие.              Любимая Эвтида всегда была так хороша в этом деле… Может, всё дело в безумной любви к ней, и абсолютно каждое касание отдавалось сильными импульсами в паху.              — Держись крепче за меня, моя милая, — он прошептал прежде, чем его свободная, горячая ладонь легла на колено и, пару раз поглаживая это место, повела по внутренней стороне бедра. Так невесомо, и с каждым приближением к тому самому месту Ливий будто специально замедлялся.              Он наклонился к девичьей шейке и несильно укусил в районе предплечья, чтобы затем поцеловать этот укус, как бы извиняясь. Малышке не терпится скорее почувствовать его всего, ведь невероятно соскучилась по мощным рукам любимого мужчины. Чувствовала себя такой маленькой и послушной в его руках. Желала всегда находиться в его объятиях, чтобы быть во власти Пеллийского.              Средний и безымянный пальцы касаются донельзя мокрых трусиков, идеально прилегающих к девичьей плоти. Он пару раз ускоренно провёл подушечками пальцев по клитору, едва ли чувствуя пульсацию.              — Я..Ах..!!! — Эва прикрывает глаза от ощущения близости его руки к своим трусикам и от этого доходит до основания полового органа. Почти что до крови прикусывает свою губу, чтобы сдержать крик удовольствия.              — Это такая реакция у тебя на мою ревность, да? — смазано целует в скулу, а затем возвращается к чувствительной шейке, поцелуями спускаясь к правой груди. — Или на меня?              — Ливий… Умоляю-ю, мхм..!! — прижимается к нему оголенной грудью, создавая трение сосков об обнаженную грудную клетку возлюбленного. Ручкой чуть сжимает мягкую плоть, а следом разжимает. Повторяет это движение несколько раз и с особым удовольствием замедляет движение.              Отодвинув кромку прилипших трусиков, Пеллийский просовывает ладонь дальше и, набрав на кончики пальцев обильное количество естественной жидкости, скользит по нежным складочкам и возвращается к клитору, начав его ласкать чуть быстрее.               — Ревнуй меня..А-ах..!! Почаще..Мне… О-о-ох, Ливий..!!!              Почувствовав своими половыми губами два любимых пальца, которые изводили её до пика по несколько раз на неделе, Эва активнее елозит бедрами, самостоятельно создавая трение. Рукой в его штанах ускоряется, создавая из указательного пальчика и большого колечко, которое не замыкается. Гермопольская активнее гладит мужское естество, размазывая чуть выступившую влагу, и жадно хватает воздух ртом, утыкаясь носиком в его плечо.              — Ревнуй почаще… Да-а-а..!! Мне нравится… Как ты… Потом-м-м..Доказываешь, что меня не к кому ревновать..!!!              — Моя милая госпожа помнит, что нужно быть тише? — наклоняется сильнее, как бы намекая на то, что девушка может вонзить в его плечо свои зубки. — А ты у меня такая громкая… Так сильно скучала по мне и по тому, как я могу сделать тебе приятно?              Он охает от того, как девушка льнёт и своими бёдрами пытается переставить палец чуть ниже. И мужчина перемещает туда два пальца, начиная небыстро ласкать по истекающему входу, прислушиваясь к влажным хлюпаньям. Почувствовал, как капелька естественной влаги потекла по его руке, и появилось непреодолимое желание слизать. И не только со своей руки. Только вот, из-за обстоятельств не мог сделать этого. Но обязательно, будь они дома, Ливий сделает это — слижет всё до последней капли.              Эва целует его в плечо, а следом резко впивается в него зубами, дабы не закричать слишком громко от действий пальцами. Ладошкой всё активнее двигая на члене, визуализируя в голове его вид и то, как он может входить в неё. От таких картинок двигает бедрами по парте, бесстыдно пачкая парту в себе. Она так давно готова поскорее принять в себе мужчину.              «Я хочу полностью его почувствовать… По-другому не хочу!»              — Моя девочка… Так сильно хочет почувствовать меня в себе, да? — улыбнувшись, он наклоняется пониже, к груди, и обхватывает губами правый сосок, начал его аккуратно сминать губами.              Вынимая ладошку из его брюк, Гермопольская касается их начала и стягивает ниже.       «Как же я хочу-у..! Домой… Вместе с ним!»              Разум затуманен, поэтому некоторые действия даются тяжело. Спуская штаны милого господина, Эва не справляется с его нижнем бельем и потому снова отодвигает резинку, проникая туда проворливой ладошкой.               Возвращает поглаживания, но уже уделяет больше внимание головке, стимулируя её своим большим пальцем. Сам он тихо вздыхает, когда Эвтида вдруг приспустила его костюм, залезла под бельё и вновь обхватила член своей маленькой ручкой. Ему тяжело было стоять на месте, когда девушка так мягко проводит ладошкой верх-вниз, и таким соблазнительным голоском умоляет побыстрее войти. Пеллийский прикусывает губу, стоит Эвтиде искусать его плечо.              — О-Ох..Ливий… Ли-ивий..!! — Эва зажмуривается, снова кусая его плечо, но следом облизывает маленькие впадины от её зубов. Стимулирует мужской половой орган активнее, а ладонью своей параллельно водит круговыми движениями по кончику стояка.              Приподнимает голову и тянется к его уху, аккуратно ведя языком. Хочет попросить. Постанывает, стараясь сказать фразу членораздельно:              — П-Пожалуйста… Давай сегодня без..Мхм..!! Без презерватива… Войди в..А-а-ах..!! — не сдерживается и стонет ему на ушко чуть громче обычного, стараясь насадиться на длинные пальцы. — В меня без него..Потом просто успей… Ммм..!!! П-прошу…Я хочу полностью..!!              Она так сладко шепчет у уха, обжигая его своим дыханием. Ливий сходит с ума, а её просьба войти в этот раз без презерватива заставляет сердце подскочить. Гермопольская настолько сильно доверяет, что говорит такие вещи. Зная её, мужчина был уверен, что никогда она не позволит этого, даже будучи в возбуждённом состоянии.              Но Эва доверяла, а Пеллийский сделает абсолютно всё для её комфорта. Да и сам уже хочет поскорее почувствовать нежные стеночки, которые будут сжимать его возбуждение вокруг.              — Да, моя милая госпожа… — Ливий медленно убрал руку с влажного лона, и, наблюдая за недовольной Гермопольской, втянул её в короткий поцелуй. — Я не могу, какая ты соблазнительная у меня…              Мужчина соглашается с просьбой быть полностью в ней и Эва удовлетворенно выдыхает, предчувствия полную наполненность.              — Да-а-а, мой Ливий… Ты будешь во мне… Полностью!! — улыбаясь, девушка тянется и несколько раз целует его по линии нижней челюсти. — Ты такой… Замечательный… Самый любимый у меня…              Эвтида двигает бедрами, слегка приподнимая их и скользя по пальцам мужчины. Напряженные соски упираются в Пеллийского, и Гермопольской это нравится слишком сильно. Ладошкой активнее двигает на стояке, размазывая чуть выступившую влагу по головке, а пальчики пачкаются в нём, но этой бесстыднице лишь больше сносит голову от этого.              Косички, которые она так старательно плела, были все лохматые, но она даже не думает об этом, когда вновь пытается насадиться на длинные пальцы возлюбленного. Её дикое возбуждение полностью накрывает с головой и, кажется, она хочет запереться в этом кабинете очень надолго, чтобы милый господин смог поиметь Эвтиду во всех только позах. Девушка обещает быть послушной и выполнять любую прихоть, лишь бы он не отпускал её.              Шумно вдохнув, Пеллийский коснулся правой ручки девушки и нехотя убрал с собственного пульсирующего возбуждения. Перекладывает её ладошку, полную собственной природной влаги, на своё плечо, а сам притягивает к себе Эву поближе.              — Ливий, я так… Ахм, безумно влюблена в тебя..!! Так люблю тебя…Что, ойх-х! — милая госпожа хмурится и падает головой на его плечо, сразу же прикусывая кожу. Между ножек становится слишком пусто и одиноко, потому юная красавица, отчасти специально, сильно кусает его.              «Умоляю-ю..!!!»              Ливий перекладывает правую ладонь на основании члена и, пару раз проведя по нему, наклоняется к девушке. Целует в шейку, а тем временем плавно проводит по влажным складочкам и размазывает ещё больше природной смазки по лону. Скользит по клитору, а затем вновь дразнящими движениями кружит вокруг входа.              — Ливий!! Ах-х, да-а-а..Мой милый, да-а-а..!!              Послушно укладываясь на спину, чувствует мужскую эрекцию впритык ко входу в себя и впивается ногтями в его плечи. Одно из них уже было искусано. Приоткрыв глаза, Эва замечает следы от своих зубок и ей это только больше нравится. Отмечен ею.       — Разведи свои ножки ещё шире, моя хорошая… — что она и делает. Послушно раздвигает ноги ещё шире и выгибается, стараясь вжаться как можно сильнее в орган Пеллийского. — Умница.              — Хочу… Да..Он такой..!! Для меня… — кивая своему несвязанному бреду, Гермопольская обхватывает шею Ливия сильнее, а дрожащие ноги на его бедрах скрещивает.              Мужчина не торопится, медленно входит в узкое лоно, при этом слегка прикусив предплечье любимой девочки. Он прижал к себе Эву, позволяя ей ещё сильнее тереться об него своей грудью. Пеллийский сразу входит по основание, чувствуя, как для него расширяются такие узкие стеночки, сжимающие в кольце его член.              — Эва… Я так скучал.              Вдыхает исходящий из волос аромат, быстрыми поцелуями проходясь по всей шее. Он наслаждается моментом уединения с Гермопольской, которая вызывала в нём так много чувств, начиная от трепетных, заканчивая непреодолимым желанием слиться с ней, ещё раз доказывая, что она полностью его.       А следом Эвтида неконтролируемо громко постанывает, охотно принимая в себе своего возлюбленного.              — Да-а-а, Ливий..!!! Да-да..!! Ещё!! — сжимает его внутри и тело прошибает волна от осознания, что она чувствует мужчину полностью. Такой идеальный для её узости.       Девушке нравится, когда Ливий растягивает её лоно, чтобы она как можно лучше обхватывала его внутри.              — Ммм..!!! Л..Ливий..!! Х..Хочу тебя всего.              — Милая госпожа… — шепчет он прямо в губы, когда из уст Эвы вырывается уж слишком громкий стон.              Его девочка была достаточно громкой, что не могло не радовать. И всё же, Пеллийскому ой как не хотелось быть пойманными из-за шума. Ведь находиться внутри Гермопольской ему нравилось куда больше.       Эвтида охает и ерзает по парте, чувствуя окончательно заполненность в себе. Переждав некоторое мгновение не двигаясь, начинает слегка елозить бедрами по парте, как бы позволяя Пеллийскому продолжить. Убирая одну руку с его шеи, подносит указательный пальчик, на котором сохранилась жидкость её молодого человека, к губам и опускает его между своих губ, сладостно облизывая и мыча.              — Ливий..Ещё хочу-у..!!              Мужчина выходит лишь на какое-то мгновение, а затем, не смея заставлять Эвтиду ждать, вновь плавно толкается бёдрами, полностью оказываясь внутри Гермопольской. Не перестав двигаться внутри, Ливий немного отклоняется, дабы рассмотреть полную картину того, как его развязная Эва со слегка растрёпанной причёской, разведёнными ножками, набухшими губами и сосками, глубоко вдыхая недостающий воздух, смотрела на него с мольбой в глазах и подрагивала от наслаждения.              А тем более, когда она ещё и начинает облизывать свой пальчик, на котором осталась влага… Для Пеллийского это становится началом конца.              — Д..Да..!!! Да-а-а..!! Ливий!! — девушка вжимается ноготками в его плечи, активно двигая бедрами в ответ. Пик наслаждения начинает постепенно окутывать женское тело, от чего та перестает адекватно соображать.              — Ещё-ё..!! А-ах..!!! — прикрывая глаза, сильно выгибается в спинке и пытаться тем самым ещё крепче прижаться к милому господину, который так искусно доводил её. — Умоляю..Д..Да..Быстрее!! Да, вот та-а-ак!!               Ему не хочется отпускать свою самую любимую милую госпожу, которая засела так глубоко. Хочет, чтобы всегда рядом была, и от одной её улыбки по утрам его день становился счастливее. Парта начинает слегка трястись, когда мужчина ускоряется. Буквально вжимает Эвтиду в предмет мебели и наклоняется, чтобы слиться в поцелуе. Так не хватает её касаний. Хочется быть ещё ближе. И ещё.              «Я..Я сейчас уже..»              — Переезжай ко мне. — выдыхает он на ушко девушке, когда та простонала протяжнее, чем обычно.              С его губ срывается это так внезапно, но он ни о чём не жалеет. Пеллийский думал об этом давно, однако, видимо, сердце его больше не в силах ждать, когда обладатель его додумается произнести это вслух. Но пульсацией узких стеночек мужчина чувствует, что ответ на свой вопрос сейчас не получит. Девушка выгибается навстречу и начинает умолять о том, чтобы он ускорился. И как Ливий может отказать, когда от него зависело наслаждение Гермопольской?               — Ливий!! — тоненький голосок Гермопольской начинает походить на писк. От того было сладостное ощущение его полового органа внутри. Пеллийский активно стимулирует её комочек нервов, отчего становится ещё лучше. И потому такие важные слова о переезде остаются без ответа, но она прекрасно слышит их.       Большим пальцем мужчина касается клитора, помогая достичь такой необходимой разрядки, тем временем как движения бёдрами стали лишь быстрее. Шлепки двух тел стали громче, распространяясь по всему классу. Опустив взгляд на их соединение, Ливий кусает губу, когда видит, как они друг другу подходили. Как же идеально он помещался в такую хрупкую Эвтиду, а она, в свою очередь, обвивала его член вокруг.              А сейчас, чувствуя, как девушка сильно сжала его своими стеночками, Ливий наклонился к ней, как бы затыкая поцелуем. Она мычит, чем постепенно приближает и его разрядку.              — Я вся т..твоя..!!! Ливий… О боже, Ливий, я… Я..!!! — откидывая ручки назад, сжимая их в кулачки и откидывая голову вбок, Эвтида кончает. Содрогается от переизбытка чувств внутри неё и полностью пачкает нутро своего милого господина.              «Как хорошо то…»              Мужчина не выходил из пульсирующего нутра, пока экстаз полностью не покинул милую госпожу. Сам же едва держался, чтобы не излиться внутрь, ведь в первую очередь дал общение самому себе — рядом с ним Эва должна быть в безопасности.              Чувствуя, как сокращение стеночек становится куда реже, Ливий выходит из девушки и свою правую руку перемещает к, нуждающемуся в разрядке, естеству, опираясь другой рукой об угол парты. Он проводит ладошкой пару раз прежде, чем с именем Эвтиды на губах и вдохом сквозь зубы излиться в руку, попадая немного на девичью коленку.              Пеллийский уже спешит обнять размякшую возлюбленную и помочь одеться, но прежде всего он собирается вытереть последствия после себя. В карман брюк он предварительно положил маленькую упаковку сухих салфеток на случай, если детки на утреннике вымажут его. Однако, они пригодились чуть в другом месте.              Вытерев Эвтиду и, заодно свою ладонь, мужчина подобрал стянувшиеся брюки из-под костюма, а затем и помог Гермопольской натянуть колготки на кончики ног, пока та просовывала голову через маечку. Девушка, тяжело дыша, кладёт ладошки к себе на лоб и аккуратно убирает прилипшие волосики, стараясь прийти в себя после несильной судороги в районе животика и ног.              — Ливий… — Эва слегка улыбается, приоткрывая глазки и чувствуя приятную усталость в теле. Так расслаблено и удовлетворенно чувствует себя, проводя уставшими ручками по крепким мужским рукам.              «Он сказал про переезд серьёзно..?»              Кажется, одной из главный мечт милой госпожи являлось совместная жизнь вместе с её любимым мужчиной. По ночам она засыпала с представлением о том, как Ливий будет обнимать её, а на утро она обязательно зацелует его, чтобы у обоих день прошел идеально.              — А ты..Про переезд сказал, чтобы меня в сексуальное рабство забрать? — хихикает Гермопольская, лениво проводя пальчиком по мужественным плечам. — Или просто… Хочешь меня рядом видеть?              «Я буду украшать нашу квартиру к новому году!!! И..И цветы поставлю!! Уи-и-и!!»              Девушка задала очевидный вопрос, и Ливий словил себя на мысли, что они должны вернуться к этому разговору в более спокойной обстановке.              — А если я скажу, что хочу и того, и другого? — Пеллийский издал тихий смешок, потянувшись к милой госпоже, чтобы чмокнуть в губы.              — Я серьёзно, Эва. Хочу, чтобы каждое утро ты улыбалась мне, лёжа в нашей постели, а я приносил тебе туда завтрак. Чтобы ждала меня с работы, а я… — поправляя две косички, он потянулся к выпавшей прядке и завёл прядь за ушко. — Буду приходить к нам домой с вкусняшками и твоими любимыми цветами. К тому же… Ты и так часто остаёшься у меня. А в этот раз оставайся с вещами.              Собираясь выходить из кабинета, Ливий вспоминает, зачем они сюда пришли, и, возвращаясь за повербанком, окончательно выходит из кабинета.

***

      Время уже поджимало, а Сет всё никак не получил своё устройство. Телефон сильно нагрелся, а зарядки всё меньше и меньше. Он временами раздражённо поглядывал на дверь, подумывая, когда двое вернутся.              «Ладно… Сам же сказал, что не срочно. Может, что-то стряслось.»              Но тут, наконец, красноволосый встречает глазами двух приближающихся фигур. Более спокойных и счастливых, чем когда они выходили из помещения.              — О-о, а чего такое растрёпанные? — взяв из рук устройством, разглядывает Ливия и Эву, у которых были слегка растрепанны волосы. Быстрая догадка приходит в голову, однако озвучивать он пока не хочет, а лишь улыбается с явным намёком.              — Что? Так усердно искали, да?              — Да что ты? — Пеллийский провёл рукой по волосам, чуть расправляя их. — Кто говорил, что повербанк на краю стола лежит? Ага.              — Ой ладно, — махнул рукой, а затем оглядел зал в поисках ребёнка. — С тобой тут сфоткаться хотят. Оленя ищут. У малого тоже костюм Оленя. А мне идти надо.              — О! — улыбнувшись, повернул голову к Гермопольской. — Мне первый раз за утренние предлагают сфотографироваться.              Чувство нужности разрасталось всё сильнее, а от былой ревности не оставалось и следа, пока Эвтида одаривала его счастливой улыбкой, когда Пеллийский поцеловал возлюбленную в висок.              — Идём? Вместе сфотографируемся. И хорошенько подумай о моём предложении. — окутав влюблённым взглядом, Пеллийский потянул девушку на себя и повёл к фотозоне.