Когда встречаются противоположности (full)

— Хизаши, — в комнату вошла Минори. Она уже несколько раз звала сына с кухни, но тот мало того, что не явился, так ничего и не ответил. Оказавшись в потускневшей комнате сына, женщина тихо прошла к его кровати. По какой-то причине атмосфера здесь только отдалённо напоминала прежнюю. Всё изменилось. Возможно, перемена произошла в распределении света маленького ночничка в виде японского зяблика или расположении вещей на письменном столе сына, в поведении притихшего Гёку или запахе нового постельного порошка, что наполнял комнату. Минори села на край кровати, кладя руку на плечо своего мальчика. — Заши, идём кушать? — Не хочу, — безразлично просипел блондин, не отрываясь от подушки. — Хватит, пожалуйста. Ты ведь не обедал, — гладила сына по спине Ямада. — Я не голоден. — Милый, тебе нужны силы. Завтра в Академию. — Я знаю, мам, — прошептал мальчик. — Как твоё горло? — Скоро... будет в порядке, — с усилием выговорил Мик, аккуратно проводя пальцем по шее. Слабость голосовых связок угнетала его в последние дни. — Хочешь принесу молока с мёдом? — Угу, — промычал блондин, прикрывая глаза. Мама, пару раз ласково проведя рукой по непослушным волосам сына, скрылась за дверью. Хизаши беспокойно перевернулся в постели, поджал ноги и с головой укрылся пледом. Но, услышав новое сообщение, пришедшее на мобильный, вынырнул и дотянулся до телефона. «Новое сообщение от: ♡Шота♡» «Количество непрочитанных сообщений: 29» Хизаши, поджав нижнюю губу, выключил мобильник. Айзава снова что-то написал. Зачем? Сущий Мик хочет побыть сейчас один. «Мик, возьми себя в руки. Что ты за размазня такая?» — тыкался носом в подушку Ямада. — «Почему тебе так страшно посмотреть, что он написал?» Вдруг на кровать запрыгнул Гёку. — Привет, мурлыка, — меланхолично глянул блондин на чёрного кота и нежно почесал у того за ухом. Кот довольно улёгся под руку хозяину и приободряюще замурчал. «Шота наверное злится, что я не читаю его сообщения... Завтра я вернусь в класс... Что мне сказать ему? Хай, детка, я игнорю тебя, потому что мне страшно неправильно посмотреть в твою сторону?» Это было так глупо, но навязчивые мысли никак не покидали его. Прошла неделя с тех пор, как герои вытащили его из ловушки злодея. Когда его нашли, он был напуган, истощён. Он провёл внутри не более полусуток, но самому ему казалось, что прошло гораздо больше. До этого Хизаши так сильно хотел признаться Айзаве в любви, но теперь он не был уверен в верности своего решения и оправданности риска. За долгие часы нахождения в пустоте один на один со своими изощрёнными страхами и больными фантазиями он терял Шоту такое количество раз и такими изобретательными способами, что сейчас уже не понимал будет ли правильным делиться своими чувствами с ним. Унести эту тайну в гроб выглядело более привлекательно. «Скажу, что я спал и не видел сообщений. Да, спал целую неделю. Если ему что-то нужно... Почему он не придёт сюда? Всё просто. Я ему не нужен, и это ещё одно подтверждение. Я поговорю с ним, если найду в себе силы. Самое главное не разрушить всё так, как я сам это видел. Почему... Почему столько сценариев и ни один на взаимность? Дурак, пора уже снять розовые очки и посмотреть в лицо фактам. Сказки о любви с первого взгляда для детей. Я сам выдумал, сам поплакал, сам и переживу это. Шота здесь не причём. Он не виноват, что в друзья ему попался такой, как я!» Перед глазами неожиданно всплыла сцена встречи с Айзавой в полицейском участке. Ямада, только что вызволенный из чёрного плена, на ватных ногах стоит рядом с людьми в защитных костюмах. Везде яркий свет, к которому он долго не может привыкнуть, ведь много времени пробыл в черноте. Его слегка потрясывает. В руке он держит свои треснувшие от Голоса очки и пытается выговорить хоть что-то. Выходят лишь хриплые окончания слов. Кажется, он всё-таки перенапряг горло. Кто-то зовёт ему врача. Внезапно с характерным звуком распахивается дверь в помещение, а на пороге... он. Он, такой прекрасный, пускай весь грязный, уставший и с красными глазами. Хизаши больше не пытается что-то сказать. Его мозг занят тем, чтобы определить является ли этот Шота иллюзией или нет. Скажет ли он о том, что ему плохо рядом с ним? Бросит ли пыль в глаза, войдёт ли острой иглой под кожу или пройдётся лезвием по сердцу? Айзава хмурится, делает уверенные шаги к нему, берёт за одежду и... Ударит? Плюнет в лицо? Бросит на землю? Нет. Он притягивает его к себе и обнимает, прижимаясь так, будто Хизаши для него самое дорогое на свете. Шота не говорит ни слова. Он просто рад, что его лучший друг цел и невредим. Ямада закрывает глаза и беззвучно всхлипывает. — Вот твоё молоко, милый, — Минори заботливо передала жёлтую кружку с тёплым напитком сыну. — Спасибо, — просипел её мальчик. Хизаши сделал большой глоток, ощущая терпкий привкус сладкого мёда. Молоко с детства хорошо помогает ему при растяжении голосовых связок. — Я предупредила классного руководителя. Не говори завтра в школе слишком много, хорошо? — Ммм, — согласился блондин, грея руки о горячую чашку. — И переставай хандрить, а то я не узнаю своего сына, — поддерживающе улыбнулась мама. — Прости, мам...— чувствуя себя виноватым, шепнул Мик. — Перестань. Куда делся мой громкий птенчик Заши? — Минори взяла сына за щёку. — Я люблю тебя, — выдохнул мальчик и обнял маму, прижавшись к родной груди. — Ах, вот же он, мой птенец, — гладя по голове мальчишку, успокаивала Ямада. — Я тоже тебя люблю, милый. — Мам, я плохой человек? — после паузы несмело спросил он. — Кто тебе такое сказал? — Просто... — Нет, ты хороший человек. Ты же мой герой! Как ты можешь быть плохим человеком? — Одно другому... Не мешает. — Тогда сам ты как считаешь? Ты плохой? — Я не знаю, — пожал плечами Хизаши, ложась обратно в постель. — Вот-вот. Так что слушай, что мама тебе говорит. А я говорю, что ты у меня самый умный, самый красивый и самый замечательный ребёнок на свете. Я горжусь тем, что я твоя мать, Заши. — Кот одобрительно мявкнул. — Даже Гёку согласен. — Спасибо, — мальчик ещё раз громко отхлебнул из кружки и отдал её матери. — Всё, не грусти, птенчик, — встала женщина, невесомо поцеловав сына в лоб и забирая пустую кружку. — Ложись спать. Утро вечера мудренее. — Спокойно ночи, — подтягивая к себе Гёку, пожелал Хизаши. — Сладких снов, — помахала рукой Минори и бесшумно закрыла дверь комнаты. Мик осторожно уткнулся губами в макушку кота и, недолго думая, погрузился в дрёму. На телефон снова пришло сообщение, но его он так и не прочитал...

***

Вновь его губы были искусаны в кровь. Привкус металла уже неделю не сходит с языка. Было бы славно перебить эту бессмысленную горечь едой, но даже кусок хлеба в горло не лез. Шота не привык чувствовать себя так. Пустая тревога заполняет мысли. Он не понимает, что внутри так душераздирающе ноет. Ещё в детстве он построил свой маленький ограничитель в груди. Он натренировал себя контролировать все то, что его окружает. На душе каменной стеной стоит чёрствый прибор для нерассыпаемости, изобретение антитактильности. Он не должен никого любить, никем болеть, ни по кому таять. Это необходимая защита. В голове установлено устройство памяти. Оно отлично стирает и глушит чувства, приносящие боль. Но почему именно сейчас вся эта многолетняя подготовка даёт сбой, выносит ошибку, требует перезагрузки? Что сделать, чтобы вырвать свои душевные страдания с корнем, отказаться от них, выбросить на свалку забытых эмоций? Как снова закрыть глаза так, чтобы не слышать свои давно закопанные в глубь страхи? Айзава опустил глаза в экран телефона. Кажется, он не выходит из сети уже вторые сутки. Раз за разом он перечитывает, просматривает, анализирует сообщения ранее часто всплывающего контакта «Громкий придурок». Однако сейчас чат эмфатично молчит. Почему? Ему так хочется услышать чистый, пускай и раздражающий своей громкостью голос друга, но не хватает смелости даже позвонить, не говоря уже о том, чтобы заявиться к нему домой. Ему хочется раствориться в его безмятежных руках при встрече. Хочется видеть, говорить, чувствовать. Шота сам того не заметил, как стал зависимым. Хизаши, будто лекарство, стал чем-то обыденным, горько необходимым. Он настолько стал неотъемлимой частью мирка Сотриголовы, что без него уже нельзя. Но больше всего Шоту разрушало то, что Заши чувствует к нему привязанность. И не просто какую-то там дружескую привязанность, а вполне конкретные чувства. Чувство влюблённости – одно из самых восхитительных, но и одновременно самых скверных состояний нервной системы человека. Будто наркотик, оно перемалывает инстинкт самосохранения. Влюблённый человек больше не принадлежит себе. Большая проблема заключается в том, что вылечиться от влюблённости можно только тремя способами. Первый, довольно неприятный, это разбить сердце влюблённому человеку. Самое главное это сделать быстро, резко и на сто процентов. Оставлять надежду влюблённому сердцу это тоже самое, что не добить раненое животное на охоте, а отпустить и смотреть, как оно мучается, задыхается, но в конечном итоге уходит. Второй, самый долгий и не всегда эффективный, это напросто обождать. Учёные говорят, что влюблённость не живёт дольше нескольких лет. И третий, более сложный способ, да и подходит только эмпатичным людям. Влюблённость умирает тогда, когда рождается... любовь. Как бы тяжело не было осознавать это Айзаве, он не готов отречься от общения с Сущим Миком. Не готов потерять длинные ночные разговоры по телефону, не готов перестать слышать оглушающие возгласы опоздавшего Ямады, не готов оставить всё, как есть. Что-то нужно было делать. Только что именно? Завтра Мик выйдет на учёбу. В классе они наконец снова свидятся. Айзава почти уверен, что всё будет как прежде, что всё вернётся в нужное русло, но что-то изнутри всё равно грубо царапает сердце, не даёт покоя. «К чёрту. Будь, что будет.» Шота знает, что ответит Хизаши.

***

Опять. Опять Хизаши Ямада, будто в первый раз, оказывается перед дверью школьного кабинета. Снова он стоит на пороге, подняв голову, переминаясь и поправляя портфель на плече. Это место было связано с самыми лучшими воспоминаниями и одновременно с противоречивыми впечатлениями. Сюда хотелось возвращаться всегда, но вместе с тем не хотелось находится здесь и вовсе. До звонка десять минут. Нужно подготовиться к уроку. Мик трёт переносицу, правит укладку, пригладив хохолок, вновь натягивает беспечную улыбку и толкает дверь в класс. — Хизаши!! — первой заметила Ямаду Рюко. Она подскочила и цепко заключила в объятия своего одноклассника. Блондин отшатнулся. Рюко его чуть не снесла! Но тут же вслед за ней быстрыми скачками со всех сторон окружили его и другие «кошечки». Шино и Ширетоко были готовы задушить своего одноклассника от радости. К ним присоединился и Чатора. — Задушите-е-е, — тихо посмеялся Хизаши. Радушное приветствие подняло ему настроение. — Привет, герой, — улыбнулась Каяма, подходя к другу, от которого не отлипали «Кошки». — Утречка, Немури, а где... — Я здесь, — послышался голос сверху, и Мик почувствовал, как его укладка была безбожно взъерошена. — Оборо, — прошипел Хизаши. — Не представляешь, как мы рады тебя видеть! — спрыгнул Ширакумо. — Без тебя тут тоска зелёная! — Вот, а вы не цените меня, — просипел Ямада, хлопая Тсучикаву по плечу, чтобы она его уже отпустила. Рюко драматично вытерла наигранную слезинку, но всё же оставила личное пространство одноклассника в покое. — Очень ценим! — возразил Тенсей. — Девчонки сказали, что ты буквально им жизни спас! Этот поступок достоин звания настоящего героя. Ямада снова неловко посмеялся. — Спасибо, что хвалите. Мне приятно. — Что с твоим голосом? — опомнилась Рюко, слыша незнакомый сип вместо привычного звонкого полукрика. — Немного повредил голосовые связки. Это скоро пройдёт, а пока мне не стоит много говорить. — Ох, поняла! Тогда садись сегодня обедать с нами. — Мы будем говорить за тебя, Микрофончик! — улыбнулась во все зубы Томоко. — С удовольствием, — в ответ прыснул блондин. После недолгих приветственных речей, светских шуток и разных вопросов Ямада наконец-то смог выбраться из толпы любопытствующих и пробраться к своей парте. Он скинул портфель и сел за стул, но прежде, чем начать основательно что-то делать, по обычаю кинул взгляд в сторону парты объекта воздыхания. Всё было как всегда. Айзава спал на парте и ждал, пока друг разбудит его. «Прости, Шота.» Хизаши достал нужные тетради, пенал, учебник и, открыв книгу на странице проходимого параграфа, стал сосредоточенно вникать в тему прошлого урока. Он не стал сегодня будить своего друга, ведь знал, как его это раздражает...

***

Шота уничтожал подавленным взглядом спину лучшего друга, что стоял в коридоре и беззаботно щебетал с девчонками. Что-то изменилось. Ямада так же улыбался, глупо смеялся над шутками, как всегда обильно жестикулировал, даже несмотря на то, что мало говорил. Вроде всё происходит так, как было до этого, но Айзава не понимает сам себя, хмурится и не может свести глаз с парня. Обычно он не против отдохнуть, перевести дыхание от шумного одноклассника, но сейчас почему-то было обидно, что Ямада при встрече перекинулся с ним лишь парочкой слов. Ничего странного в том, что Хизаши хочет пообщаться с другими, не так ли? Тем более, что он не может много говорить, а Шота вряд ли предоставит ему интересный разговорный досуг. Хотя попробовать стоило. Айзава и сам над этим думал, но не решался подойти первым. Поговорить не проблема. Проблема в том, к чему это приведёт. — Эй, Ластик. — Что? — не отводя взгляда от входной двери, угрюмо отозвался черноволосый. — Что с тобой? — взволнованно сел напротив Ширакумо. — Со мной – ничего. — Хорошо, спрошу по-другому. Что с Хизаши? — Мне почём знать, — отстранённо фыркнул Шота. — Почему вы не разговариваете? — С чего ты взял? — Ну-у, по-моему, это более чем очевидно, — начал раскачиваться на стуле голубоволосый. — Что между вами? — Я не знаю. — Почему? — Чего пристал ко мне? — шикнул Айзава. — Заняться нечем? — Да. А вам, может быть, стоит поговорить? — Может, не может. Свали в закат. Я сам разберусь, что нужно делать. — Не, чувак, так не пойдёт, — Оборо помотал головой, а затем уверенным жестом остановил ладонь в воздухе, усмехнувшись. — Я всё устрою! — Не сме.. — Хей, Хизаши! Подойди сюда, пожалуйста!! — на весь класс неожиданно заголосил Ширакумо. Айзава свойственно поморщился от крика, но ничего более не сказал, смотря, как Ямада вопросительно заглядывает в класс. Хизаши что-то сказал девочкам и подбежал к друзьям. Остановившись у парты черноволосого, он посмотрел на Оборо. — Чего хотел? — Ничего особенного, просто ты сегодня чересчур много уделяешь внимания девчонкам. Мы с Шотой тоже по тебе соскучились! — Правда? — Мик перевёл взгляд на черноволосого, но тот исподлобья прожёг его серыми глазами. — Конечно! На следующей перемене ты обязан пойти с нами в столовую и ответить на наши вопросики, — ответил голубоволосый. — Простите, я уже договорился пообедать сегодня с Рюко и девочками. Если хотите, присоединяйтесь к нам. — Как это договорился? Ты же всегда обедаешь с нами! Ты нас бросил, Хизаши? — Нет-нет, — Хизаши виновато отвёл глаза. — Я обязан успокоить девочек, иначе они с меня три шкуры снимут. Я же говорю, присоединяйтесь к нам. — Всё ясно. Променял ты наше братство на каких-то там девчонок, — презрительно сощурился Облако. — Насмешил, блин. Да я, парни, ни на что вас не променяю, — взнервленный смешок слетел с губ. Хизаши почувствовал, как его висок начинает дымиться от испепеляющего взгляда. — Во-во! Тогда может сходим на днях куда-нибудь? Я давно хотел попасть в компьютерный клуб. Что скажете? — Я только за! Можно позвать и Немури с собой. — Шота, ты? — Оборо намекающе подмигнул черноволосому. — Ничего не обещаю. Ширакумо подозрительно покосился на товарища, но всё-таки заключил, хлопнув в ладоши: — Решено!! Тогда в субботу идём в интернет-кафе! — Позвонишь мне, — Ямада смешно отжестикулировал рукой телефон. — Ладно, если вопросов больше не имеете, я к девочкам. — Бывай, — Оборо задорно протянул руку, чтобы блондин отдал ему пять. Хизаши улыбнулся, отбил ладошку приятеля и скрылся за дверью класса. Голубоволосый обождал пару мгновений, а затем в секунду повернулся к черноволосому, складывая пальцы, как разъяренный итальянец. — Почему ты ничего не сказал ему!? — А что я должен был? — И что это вообще за ответ: "Ничего не обещаю"! — Не ори. — Я ж помочь пытаюсь! К твоему сведению, очень видно, что между вами недомолвки. Камон, вы же лучшие друзья!! Поговорите, разберитесь, что там между вами. Того гляди и не друзья вы уже вовсе... Стоило Оборо только закончить фразу, как его беспардонно рванули за галстук. Одним движением из его лёгких был выбит весь воздух – галстук удушающе затянулся на шее. — Ширакумо, — Айзава чертовски разозлился. — Я п-понял, — ошарашенно заикнулся голубоволосый, понимая, что друг не шутил, когда говорил, что может врезать. — Это моё дело. Не лезь, куда не просят, иначе... Я за себя не ручаюсь, — с желчью процедил Сотриголова. Он не просил чьей-то помощи, совета. Он сам прекрасно понимает, что нужно делать. — Ладно, отпусти, — Оборо покривился. Было слегка обидно. Он ведь старался приободрить, поддержать приятеля, а в благодарность получил только очередные оскорбления и предоставленный шанс быть побитым. Всё-таки он не Ямада. Бесконечно терпеть к себе такое обращение было выше гордости. Вот угораздило же Хизаши полюбить Айзаву. Вокруг куча симпатичных девчонок, а этот идиот... парня полюбил. Да ещё и такого. Черноволосый всё же ослабил хватку. Оборо выдернул свой галстук и уладил в прежнее положение. — Я знаю, что сую нос не в своё дело, — отодвинулся Ширакумо. — Но такими темпами ты его потеряешь. — Тебя забыл спросить, — Шоте не особо нравилась мысль затевать в классе драку. Слова одноклассника звучали весьма логично и оправданно. Он сам это знает. И этот факт безумно злит. — Скройся с глаз долой. — Остынь, чувак, — голубоволосый поднялся. — Если не хочешь, чтобы тебя бросили все, стоит задуматься над тем, что ты делаешь, — закончил Оборо и, понуро хмыкнув, решил оставить одноклассника в одиночестве. Айзава снова остался совсем один. Он не должен ничего чувствовать, не обязан реагировать. Однако внутренний гнетущий монолог стал лишь громче...

***

— Немури, поговорим? — Ширакумо подкараулил одноклассницу у женского туалета. — Оборо? Что случилось? — Насчёт Хизаши и Шоты. — А... Ой, — девушка прозорливо оглянулась и перешла на шёпот. — Давай найдём более подходящее место для разговора. — Это да, — парень, задумавшись, почесал подбородок, а после взял подругу за руку. — Идём, спрячемся под лестницей. Конечно, это не самая шедевральная идея, но это действительно первое, что пришло Громоблаку на ум. Отсюда было недалеко идти, и Оборо точно знал, что там по обычаю никто не зависает. Каяма загадочно улыбнулась, идя вслед за другом. — Что же это? Посреди бела дня бедную девицу крадут в тёмный переулок! — с издёвкой прошептала Полночь. Как же ей нравилось стебаться над одноклассниками пошлыми шуточками. В этом была вся она. Оборо мгновенно убрал свою руку, догнав, что со стороны они правда выглядят жесть, как странно. — Да кому ты нужна? — цыкнул он, давно привыкнув к жаргону подруги. Она часто измывалась над ним. Да и не сказать, что Оборо был против. Только вот от учителей реально могло прилететь, если кто-то увидит их вместе под лестницей. Мало ли кто что подумает? — Эх, с тебя уже не посмеёшься, — выдохнула Каяма, поправляя волосы. — Надо будет Тенсея прижать. Один чёрт, он сразу сбежит! Ха-ха-ха. Громоблако и Полночь юркнули под широкую лестницу. Голубоволосый подпёр спиной стену, складывая руки крестом на груди. В тени его лица практически не было видно. Он думал, как бы сформулировать свои переживания в слова. — Ты хотел сказать что-то по поводу Ямады и Айзавы, — напомнила девушка, видя, что друг мнётся и не знает, как начать. Каяма и Ширакумо давали обещание друзьям не рассказывать никому о том, что знали больше, чем нужно. Немури защищала тайну Хизаши, а Оборо – Шоты. Довольно абсурдно как-то так получилось, но они оба одновременно проболтались друг другу уже на следующий день. Полночь узнала как именно Ямада "признался" своему любимому в чувствах, а Громоблако открыл для себя совершенно новую сторону громкого приятеля, о которой поведала одноклассница. Теперь они оба клялись друг другу молчать и не лезть в личные дела этих двоих. — Да. Ты тоже заметила, что происходит? — Оборо размышляюще дотронулся до носа. — Что ты имеешь в виду? — Возможно, мне показалось, но разве они не бегают друг от друга? — Хм, точно... Я тоже подметила это. Хизаши теперь на каждой перемене куда-то ходит, что-то делает, но не остаётся в классе... А раньше отодрать от парты Айзавы не могли ведь. — Во-о-от. Ты меня поняла! Ты не говорила с ним об этом? — Не то чтобы. До этого он говорил, что хочет признаться, но сейчас что-то затих. Может, поругались? — Думаешь? Вчера пытался поговорить с нашим мистером «Убей себя или это сделаю я» насчёт этого. Он сказал, что сам разберётся и вообще у них всё просто супер. Что-то мне подсказывает, что это совсем не так. — И что предлагаешь делать? — Для этого и позвал тебя. Нужно подумать, как... подтолкнуть их, что ли? — Блин, — рассуждая, Немури прикусила пластину ногтя большого пальца. — Неправильно как-то. — Что неправильно? — Они всё-таки наши друзья. Было бы лучше, если бы они сами поговорили. Они же не дети малые в конце концов. — Согласен, но ситуации это не меняет. Не нравится мне смотреть, как мои лучшие друзья косо смотрят друг на друга и не могут связать двух слов в диалоге. — Ха-ха, что есть, того не отнять, — усмехнулась Полночь. Пыл Оборо её знатно забавил. — Как так получилось, что ты хочешь свести их даже больше, чем Рюко? — А? — Ширакумо похлопал ресницами. — Хах, да я так. Просто действую по фактам, не подумай! Подожди. Чё за фигня, почему это я опять оправдываюсь перед тобой? Ах, ты лиса хитрая, Мури! Ты ведь тоже это делаешь!! — Пх, и не я одна. Прикинь, как девчонкам снесёт крышу, если они узнают то, что знаем мы? — Нет, мы же им не скажем, — злорадно гыкнул Облако. — Обещали парням всё-таки. Так ты в деле? Поможем им? — А то! Но помним, что главное не переборщить. Мы же не знаем, какого размера взрыв произойдёт, если смешаем две противоположности. — Ага... И всё равно удивительно. Такие они разные, что не верится, что они вообще способны существовать совместно. Плюс и минус какой-то! — Инь и Ян, — насмешливо добавила Каяма. — Так что? У нас есть хоть какие-нибудь идеи, Амур? — В субботу я позвал их в компьютерный клуб, но этого верняк мало. Молчать они могут и там. Нужно что-то посерьёзней... — Кажется, у меня есть идейка, — девушка таинственно сложила пальцы в уголок. — Слушаю. — Ты же дежуришь на этой неделе в классе? — Ну, да. И? Полночь приблизилась и нашептала другу план. Ширакумо слушал, вникал, время от времени отдавая понятливые кивки. Дослушав затею Немури, он просиял. — Так и поступим! Надеюсь, что они нас не грохнут!