По велению печали

      — Проходи, не стой в дверях, — скомандовала женщина, решив оставить разбирательство на потом. Она отошла чуть в сторону, чтобы дочь могла пройти внутрь.       Миюри виновато опустила взгляд вниз, но всё же переступила порог квартиры и на негнущихся ногах прошла в прихожую. Нацуми поспешила закрыть за девушкой входную дверь на все три замка, после чего рефлекторно резво повернулась на какой-то непонятный грохот за спиной. Оказалось, Тамура с целью снятия с ног обуви попыталась присесть на небольшой пуфик, только в процессе случайно задела декоративную этажерку, и та рухнула на пол, издав такой звук. По паркету тут же во все стороны покатились жестяные баночки и спреи с различными средствами для обуви, упала декоративная подставка для ключей, разбилось несколько горшков с цветами, перевернулась корзина с духами, которые хранились в прихожей.       Испугавшись устроенного беспорядка, Миюри попыталась что-либо предпринять, но, к сожалению, силы, чтобы встать с пуфика, её покинули, отчего беспомощным взглядом она продолжила смотреть на упавшую этажерку. Дрожащими руками девушка осторожно потянулась к прикатившемуся ей в ноги водоотталкивающему средству для кожаной обуви, но не успела та его поднять, как до её ушей донёсся голос отца:       — Что за шум, а драки нет? — поинтересовался мужчина, выходя из родительской спальни. — О, доча, ты вернулась, — приветливо произнёс он.       Миюри очень быстро пробежалась по фигуре Дзеро своими алыми глазами, затем перевела взгляд на не разделяющую позитивного отцовского настроя маму.       — Да, но ты только посмотри на неё! — не смогла удержаться и всё же возмутилась Нацуми, разводя руками и показывая супругу своё недовольство. — Уже половина одиннадцатого! Я во сколько ей сказала быть дома? В девять! А она…       — Ну? Что она? — переспросил Дзеро с абсолютно невозмутимым видом. — Она подросток, конечно, девочке хочется погулять. Вспомни себя в её возрасте и наше с тобой знакомство.       — Хорошо, — глубоко вздохнула женщина, собиравшаяся возразить, что она в возрасте дочери книжки читала, да только с будущим мужем Нацуми познакомилась как раз на одной из своих несанкционированных родителями ночных прогулок. — Ты посмотри, в каком виде эта девочка вернулась!       — В каком? — продолжая сохранять спокойствие, спросил мужчина, а после кинул короткий взгляд на Миюри.       Тамура сидела на пуфике с опущенной головой и смотрела на всё-таки поднятый с пола спрей. За растрепавшимися тёмными волосами её лица не было видно, но и без этого было понятно, что девушка виновато ожидает родительского приговора. Ещё больнее Миюри было слышать, как из-за неё сейчас ругаются мама с папой. Дзеро по непонятной причине почему-то сразу занял сторону дочери, что огромным уколом совести отзывалось в груди. Она не заслужила этого. Наоборот, отец должен присоединиться к Нацуми и вместе с ней отчитывать её, на чём свет стоит. Тамура ведь достаточно долго обманывала родителей и не раз подвергала свою жизнь опасности…       — Вон в каком! Вся никакущая сидит, куртка драная, джинсы не пойми какого цвета, а ботинки… Я не знаю, где у нас в городе можно так испачкаться! — обеспокоенная мать уже переходила на крик, не контролируя себя.       Зажмурившись, Миюри крепко-крепко сжала в руках край чёрной кожанки. Родительница права, во всём права, как, впрочем, и всегда. Нацуми была бдительной и крайне внимательной до всяких мелочей. Женщина с лёгкостью подмечала плохое настроение дочери, пыталась обязательно выяснить причину и помочь советом. Она стремилась стать для Тамуры кем-то вроде подруги, чтобы девушка не боялась ей доверять все свои секреты, однако это у неё не вышло. Миюри так и не смогла рассказать матери главного: куда её однажды привела Сора и во что это всё в результате вылилось. Именно с тех самых пор внутри девушки стало сосуществовать рука об руку две роли: хорошей домашней маминой девочки-помощницы и смелого и бесстрашного подростка. Большую часть времени Тамура примеряла на себя маску скромной умницы и довольно комфортно чувствовала себя в этой роли, однако же другая Миюри девушке нравилась не меньше. Стоило ей перешагнуть под руку с сестрой известного своей чудовищной силой гопника порог полигона, как Тамура могла забыть всё, чему её учили, наступала полная свобода и безнаказанность. Можно было не стесняться в выражениях, хотя к этому Миюри прибегала редко, потому что чаще Сора уже о чем-то жаловалась подруге; пренебречь уважением, ведь на нелегальных гонках никто ничего никому не был должен, всё решалось только на языке понятий, отчего тот, у кого больше власти, мог спокойно диктовать условия всем остальным. А так как на стороне девушек был сам Терано, то и бояться им было абсолютно нечего. Словом, полигон был тем местом, где законы Японии и предостережения Нацуми переставали действовать, и поэтому являлся безобидным увлечением девушки. Она не раз убеждалась в этом и вскоре совсем исключила возможность того, что что-то может пойти не так. Напротив, Тамуре было только в удовольствие гулять с подругой по полигону, и Миюри не раз в мыслях желала, чтобы такой же лёгкой и беззаботной стала вся её жизнь, чтобы можно было проводить дни в своё удовольствие и чтобы кто-то по типу Сауса стоял за её спиной и своим авторитетом распугивал перед ней всех неприятелей и опасности. Но, проводя границу между своими фантазиями и реальностью, девушка чётко осознавала, что ничего из того, что она себе придумала, не сбудется, а рано или поздно её обман перед родителями вскроется. Ей придётся признаться. Только толку теперь с этого признания? Ну запретят Тамуре после школы где-то задерживаться и выходить из дома куда-то дальше магазина, а что ей с этого? Сегодня Миюри абсолютно случайно узнала, что её соулмейт также связан с нелегальным государством в государстве под названием полигон для гонок, однако после всего случившегося далее она уже и не знает, радоваться ли этому… Нацуми и Дзеро точно не захлопают в ладоши, когда услышат, что судьба за то, что их дочь увлеклась недевчачьим делом, наградила её соответствующим человеком.       — Лапуля, солнышко, ну ты чего, — вдруг из всех этих печальных мыслей Тамуру вернул голос отца. — Зайка, пожалуйста, не плачь, — мужчина продолжал засыпать девушку ласковыми прозвищами, пытаясь успокоить. Он накрыл своей тёплой ладонью сжатые вместе девичьи кулачки.       Миюри, отдав разум на растерзание собственным мыслям, потеряла ход разговора родителей и, сама не заметив, как наклонилась чуть вперёд и закрыла руками глаза, стала горько и безутешно плакать. Её рыдания тут же привлекли внимание матери и отца. Они моментально перестали выяснять, как следует воспитывать дочь, и кинулись к ней.       Подняв на перепуганных взрослых свой разбитый горем взгляд, Тамура поспешила закрыть глаза обратно.       — Прости меня, пожалуйста, милая, я была не права, тебе нужно прежде всего отдохнуть, — извинилась за девушку Нацуми и тут же поспешила заключить её в свои объятия.       Нет-нет-нет. Всё должно быть наоборот… Это Тамура должна биться головой о пол и вымаливать прощения за свой обман. Её не должны жалеть, вот так обнимать… Утыкаясь в приятно пахнущий мамин свитер, Миюри не могла сдержать слёз, внутри всё сжималось под давлением разума, что бездействие девушки в данный момент неправильно. Но стоило ей открыть рот, как она не могла произнести ни слова.       — Давай, вставай, — произнесла женщина, успевшая уже разуть дочь. — Я помогу дойти до комнаты.

***

      Выйдя из подъезда, Изана проигнорировал ждущий его автомобиль и направился на дворовую площадку, где уселся на качель напротив дома своего соулмейта и стал выискивать с каким-то непонятным азартом то самое окошко на пятом этаже. Задача была не из трудных, ведь Курокава получал ежедневный фотоотчёт, где Мучо или заменяющий его Санзу сообщали, когда девушка утром встаёт, когда выключает свет и идёт в школу, когда возвращается после уроков и садится делать домашку, когда ложится. До того дня, дня их первой встречи блондин не пользовался галереей на своём телефоне, ему попросту было незачем. Мобильные устройство он использовал, когда нужно было экстренно с кем-то из своих связаться и отдать приказ, но эти случаи были скорее исключением, зачастую все приказы глава Поднебесья передавал через Какучё.       Вот только недавно Изане пришлось попросить Хитто купить ему карту памяти. Фотографий окна на пятом этаже в галерее его смартфона накопилось настолько много, что устройство отказывалось нормально работать, пока память не будет очищена. Эту проблему можно было запросто решить, удалив старые фотки, но безвозвратно отправить их в корзину Курокава не решался, что стало для него ещё большим удивлением. Ладно развивающаяся паранойя, которая всё больше подталкивает парня к тому, чтобы запереть девчонку в четырёх стенах под прицелом камер круглосуточного видеонаблюдения, но какое отношение к желанию обладать соулмейтом имеют банальные фотографии окна в доме? На них даже не запечатлена Миюри, тогда какую ценность они в себе несут?.. Да данный вопрос у Курокавы не было ответа, да и он предпочёл лишний раз не думать об этом: когда место уже на карте памяти закончится, блондин просто попросит купить новый телефон, делов на копейку…       В половину одиннадцатого, как и ожидалось, на улице не было никого, основная масса людей вернулась в свои квартиры до девяти и раньше, боясь повстречать преступной наружности банду подростков, коими наполнялся вечером город, и к столь позднему часу наверняка уже решила все свои дела. В окружённом со всех сторон домами дворе, помимо отсутствия ветра, стояла идеальная тишина, приятная ушам Изаны, и лишь где-то вдалеке слышалась полицейская сирена, но это могла быть и скорая. Словно заворожённый, Курокава наблюдал за одним из немногих горящих окон. К сожалению, кроме света за шторами, ничего не было видно, однако это не умаляло интереса главы Поднебесья к своему занятию. Странно. Было крайне непривычно сидеть, задрав голову, и смотреть наверх, ведь обычно это Изана находился на вершине многоэтажки и, глядя вниз, ощущал бесспорное превосходство над букашками, снующими внизу, как тут всё наоборот!       Вдруг Курокава почему-то почувствовал себя беспомощным маленьким человеком, то ли так сказывались на нём последствия личной встречи с Тамурой, то ли дом, в котором жила соулмейт, вдруг начал вырастать из-под земли, подымаясь высоко в небо. Изана попытался проследить за удаляющимся окошком, однако оно стремительно уносилось ввысь, а на уровне пятого этажа теперь находились холодные каменные стены. В одно мгновение из ниоткуда перед парнем возникла высоченная крепость, вершины которой не было видно, и почему-то казалось, что её и вовсе не было.       Непонятно откуда взявшийся страх сковал Курокаву кандалами по рукам и ногам. Блондин, как бы не старался смотреть вверх, не видел окон квартиры Миюри. Навязанная природой вторая половинка внезапно оказалась высоко-высоко и так далеко от него. Концы пальцев на руках резко похолодели и перестали слушаться, словно их покинула жизнь, а не произошёл отток крови. Дышать в моменте стало невозможно, отчего Изана панически схватился за горло, однако через пару секунд его отпустило, и, подняв пустой взгляд, он не увидел никакой каменной крепости, в которую превратилось обычное здание, перед ним стоял многоквартирный дом, на пятом этаже в окошке всё также горел свет.       С ужасом выдохнув, Курокава поудобнее уселся на качелях и, оттолкнувшись ногой, вернул очумевший взгляд на окно. Обычное окно. Теперь уже более пристально смотря на него, парень пытался понять, как ему так могло померещиться и что этому поспособствовало.       Глава Поднебесья настолько увлёкся размышлениями, что когда свет в окне наконец погас, он не сразу на это отреагировал. Изначальной целью Изаны являлось пожелать соулмейту спокойной ночи, для этого и не только он взял у девушки её номер. Блондин в принципе хотел подобным образом начать общение, чтобы, пусть и отвлекая от работы, Тамура отчитывалась о каждом своём шаге лично. Это станет первой петлёй контроля над ней. Так парень будет знать гораздо больше, чем грубые предположения бестолковых подчинённых, потому что Миюри та ещё наивная дурёха, которая выложит своему обожаемому соулмейту всё под чистую, а если заупрямится, то Курокава пустит в ход простой шантаж, зная о том, как сильно девушка жаждет с ним встречи, что всё это время приходила в тот несчастный парк.       Только… Только заслонившая собой реальность галлюцинация вернула главе Поднебесья здравый ум, и он задался вопросом, какого лешего сидит под окнами Тамуры и выжидает удобного момента для написания сообщения. Опять эти животные инстинкты взяли над Изаной верх. Весь вечер, весь грёбаный вечер блондин шёл на поводу у ненавистных и раздражающих чувств, старался угодить какой-то девчонке, брр… Жуть какая! И всё из-за проклятой метки на руке! Знал бы Курокава раньше, что это за хрень такая, то отрубил бы себе руку без малейшего сожаления.       — Прощай, — спрыгнув с качели, произнёс он, после чего убрал мобильное устройство в карман и направился к машине.

***

      Вместе с восходом солнца на город упали первые лучики. Они сначала осветили крышу, рузбудив мирно спящих голубей, затем медленно, но с каждой минутой всё более уверенно спустились с верхних этажей до пятого, продолжив свой путь вниз. Через незакрытые шторы свет попал в комнату и разогнал остатки ночной мглы по углам. Тени у стоящих предметов, укорачивались, становясь менее тёмными и страшными. По комнате во всю забегали солнечные зайчики: по мере отрывания небесного светила от линии горизонта и смещения угла падения лучей оставленный Нацуми на столе фигурный стакан, пропуская через себя свет, отбрасывал яркую радужную точку, которая вслед за выпрямляющимся углом падения неспешно подползала обратно. Также происходило и с другими предметами, которые своей поверхносью могли отражать и преломлять свет. Как вдруг в один момент вся солнечная движуха остановилась, замерев на месте, потому что девушка открыла глаза.       Миюри смотрела перед собой в залитый солнцем потолок и чувствовала ломоту во всём теле. Она была не в курсе, сколько на часах уже стукнуло времени, однако шестым чувством понимала, что пройдёт ещё минутка-другая, и зазвонит будильник. А пока этого не произошло, Тамура предпочла остаться в приятном неведении, ведь стоит ей хоть на секунду маленьким глазком взглянуть на экран мобильного, как выяснится, что до подъёма осталось каких-то несколько минут.       Несмотря на лёгкое недомогание, после пробуждения девушка чувствовала себя морально спокойной. Никакие мерзотные мысли тараканами не побежали в головной мозг доедать кору, они обязательно появится, но чуточку позже. В данный момент Миюри не чувствовала ничего, её сознание было пусто как белый лист. Ничего не докучало своей назойливостью, не вгоняло в замешательство и ужас, не отвлекало от душевного разновесия. Это был по истине бесценный миг, длящийся всего каких-то несколько минут после пробуждения.       Окончательно придя в себя, Тамура вдруг вспомнила, что сегодня была суббота и что она напрасно ждёт будильник, вернее он прозвенит, но только через два дня. Пришедшее осознание напрочь отогнало остатки сна, и девушка поспешила встать с постели. Первым делом, скоскочив с кровати, Миюри взялась за телефон. Ей нужно было в срочном порядке связаться с Сорой, чтобы сообщить подруге, что с ней всё в порядке и что та может не волноваться.       Разблокировав смартфон, Тамура увидела свыше двадцати пропущенных вызовов от Соры и несколько от её брата, а также зашкаливающее количество смс. Столько сообщений девушка не видела даже на своё день рождение! Открыв чат с подругой, она внимательно стала читать. Сора безостановочно через каждые тринадцать-пятнадцать минут писала: “Миюри, где ты? С тобой всё хорошо? Ответь, пожалуйста”. На протяжении ночи Тамура получала это сообщение стабильно по четыре раза за час, однако последние смски приходили уже не так регулярно, и их поток прекратился ближе к семи утра. Скорее всего подруга, прождав ночь, вымучилась и уснула.       Трясущимися руками девушка поспешила набрать коротенький ответ, а лишь затем открыла следующую переписку. Где-то часа в четыре ночи ей поступило одно единственное сообщение от Сауса, и, увидев текст, Миюри удивилась его размеру. Смска была довольно большая и вся в стиле парня: слова шли сплошняком, без разделения на абзацы, что крайне тяжело было читать и визуально воспринимать.       Усевшись в кресло за рабочим столом, Тамура приступила к чтению, однако буквально после первых строк её внимание отвлёк стук в дверь. На пороге комнаты оказалась Нацуми.       — Доброе утро, — ласково произнесла женщина, подходя и обнимая дочь.       — Привет, — поздоровалась Миюри.       — Как ты? — не разнимая объятий, спросила родительница.       — Нормально, — промычала девушка, после чего Нацуми всё же отстранилась и присела на стоящую рядом кровать.       — Голодная? — поинтересовалась женщина, но в ответ Тамура лишь покачала головой. — Точно? Ну смотри мне! — с наигранной злобой в голосе сказала старшая, на что Миюри пустила короткий смешок, заразив весёлым настроением и маму, отчего Нацуми тоже не смогла сдержать на лице улыбки.       Веселье долго не продлилось. Почти сразу разрядившаяся обстановка вновь накалилась до красна, и Тамура виновато потупила взгляд в пол. Она как никто другой знала, зачем к ней в комнату зашла родительница. Мама ждала объяснений девушки по поводу произошедшего с ней вчера. У неё наверняка было много вопросов к дочери, отчего без ответов хотя бы на часть из них женщина не уйдёт.       — Над чем задумалась? — водя взглядом от угла к углу комнаты, спросила Нацуми.       — Мам… — начала говорить Миюри. — Я вчера как обычно пошла к Соре в гости, мы… Мы здорово посидели, потом я стала собираться домой, однако по дороге назад я встретила Изану, — почти на одном дыхании выдала она.       Ложь. Сплошная ложь. Целиком и полностью. Тамура и сама не поняла, как её язык выговорил столь длинное предложение, при этом на девичьем лице ни один мускул не дрогнул. Слова слетели с уст сами собой, но в голове было по-прежнему пусто. Миюри не могла сообразить, из какого головного отдела было родом сказанное, потому что до этого какие бы усилия она не прилагала, всё равно не могла придумать более правдоподобного объяснения всему, чем это. Девушка вновь возвела вокруг себя стены лжи, снова прикрылась Сорой как защитной стенкой, опять оправдывала себя через неё. Профессиональная лгунья. И теперь в это всё Тамура бессовестно вмешала своего соулмейта.       — Кого? — переспросила родительница.       — Изану, — повторила Миюри, следом дополняя: — Своего соулмейта. Мы случайно встретились, и он предложил немного погулять… А я потеряла счёт времени… Прости, пожалуйста.       Это же отчасти правда! Ну хотя бы немножечко, капелюшечка истины… Девушка в самом деле совершенно случайно встретила Курокаву, когда жизнь её забросила не пойми куда, вернее когда она после посиделок с подружкой пыталась найти дорогу домой.       Сердце пропустило удар, а после в груди что-то сильно сжалось, каменея. Хоть внешне Тамура не показывала эмоций, однако внутри неё бушевал ураган. Никогда прежде она не замечала, как высоко, оказывается, от пола до её кресла. Вроде бы всего полметра, но почему-то столь малое расстояние только увеличивалось. Возможно, Миюри просто сходила с ума, однако она полностью доверяла своим глазам и точно видела, как неведомая сила подкладывает под её кресло кирпичики, возвышая надо всеми. Причём для возведения пьедестала это “нечто” использовало как красивые и ровные, так и совсем кривые стройматериалы. Именно из-за последних положение девушки с каждым разом становилось всё более шатким. Кресло уже во всю раскачивалось над бездной, которая ещё недавно была полом в её комнате, но он в какой-то момент то ли обвалился, то ли остался где-то внизу. Возведённые стены лжи уже давно не походили на возвыщение, куда взбираются люди с высоким самомнением и стремлением обелить свои поступки всеми правдами и неправдами, это уже была какая-то сложноорганизованная крепость, а на её вершине стояла Тамура. Она глядела вниз, но, боясь поддаться искушению двух аметистов, давно смотрящих оттуда на неё, напоминающих цвет глаз соулмейта, и самостоятельно разрушить лживую крепость искренним признанием, покрывала воплощённую в кривом кирпичике правду новым обманом. Миюри и оглянуться не успела, когда её маленький секретик от родителей обернулся тотальной ложью, и, кажется, в фундамент своей крепости на самый низ девушка положила Изану, начав всё больше отдаляться.       — Вот как… — задумчиво ответила Нацуми. — Но всё же ты могла побеспокоиться о бедной матери, которая себе вчера до половины одиннадцатого места не находила, и позвонить, ну или хотя бы написать.       Тамура плотно сомкнула зубы не в силах себя заставить попросить у женщины прощения и пообещать исправиться в следующий раз. Миюри и так с три короба наврала, пора бы и остановиться.       — Ну что ты опять нос повесила? Ты же так хотела встретиться с ним, всю кухню мне чуть не залила слезами! — вновь по-матерински тепло и с любовь заговорила женщина. Её натянутое настроение быстро изменилось на противоположное. Она приняла слова дочери за чистую монету, и внутреннее волнение как-то отпустило.       Тамура слабо улыбнулась, не зная, какой случай вспомнить. Девушка не единожды, приходя домой после школы и обязательной прогулки-патрулированию парка, плакалась маме о том, что день её прошёл напрасно и что скорее всего она больше никогда не встретится со своим соулмейтом. Правда сейчас вместо того, чтобы признать свою неправоту и вместе с Нацуми посмеяться над собой и железным убеждением, что Изана вдруг на ровном месте после единственной встречи стал ненавидеть, Миюри как-то приуныла. Она до сих пор пыталась принять ту ложь, которой только что себя отмазала перед мамой.       — Приходи на кухню завтракать, — сказала женщина, после чего встала и удалилась из комнаты, больше не отвлекая своим присутствием Тамуру.       Девушка бросила в ответ короткое: “Хорошо”, после чего вернулась к недочитанному сообщению от Сауса.       “Приветики, подружка, у меня для тебя важная информейшн. Я знаю, што тама вчера у шлагбаума наслучалось. Систр обо всём рассказала, поэтому я немедленно двинул выяснять обстоятельства. Побазарив со своими имбицилами по понятиям, я отрыл истину. Ноги, оказалось, растут из Поднебесья. Эта банда у меня в последнее время поперёк горла стоит, всё их боссу хочется прибрать к рукам мой полигон. Хер там плавал. Я чётко дал понять ещё на первом нашем свидании, шо не намерен плясать под дудку, его Величество мой ответ не устроил, поэтому он принялся устраивать на моей же территории беспорядки. Вчерашний инцидент тоже его лапищ дело. К слову, этого долбаната вы даже встречали. Вероятно, именно тогда, у шлагбаума, он задумал и воплотил очередную свою прихоть. Мне очень жаль, подушка, шо так произошло. Я обязательно четвертую всех причастных к этому делу, а тебя попрошу пока оставаться чилить дома. Я звякну, когда разрулю ситуэйшн, но пока ты меня не знаешь, ок? Да, кстати, забыл сказать, шо главаря Поднебесья зовут Изана Курокава, он и все его “слуги” носят красную форму. Так шо, если увидишь челов в красном, разворачиваешься и уходишь в противоположную сторону. Так будет безопаснее, усекла?”       Дочитав, Миюри вернула взгляд на несколько строчек выше. Её глаза не могли поверить написанному. Казалось, что галлюцинация с крепостью над бездонной пропастью не закончилась. Буквы в тексте словно ожили и непослушным пластилином сложились в то, что мозг отказывался воспринимать:       “...главаря Поднебесья зовут Изана Курокава…”