Стать реальностью

— Старшая ученица Даниэла! — Яньли! Маленькая девочка девяти лет подбежала к Даниэле. Девушка подхватила ее на руки и закружила в воздухе, вызвав у малышки радостный смех. — А где Цзыюань? Вы же всегда вместе. — Мы поссорились, — Яньли надула свои пухлые губки. — Она сказала, что дерется лучше меня! — Как она могла, — Даниэла для вида цокнула языком. — Я обязательно поговорю с ней. — Спасибо, ты лучшая! — девочка обняла ее. — А где мастер Фу? — Он… немного приболел, — объяснила девушка, стараясь не показать своего беспокойства. — Но обещал навестить вас летом. — Ура! — Яньли радостно захлопала в ладоши. Один из учителей ударил в гонг, и девочка испуганно вздрогнула. — Ой, мне пора на занятия! Даниэла отпустила юную ученицу Храма Хранителей и направилась к комнате, где жила, когда проходила обучение. Положила сумку с вещами у консольного стола из бамбука и хотела немного убраться, когда к ней кто-то постучался. — Великий мастер Су-Хан, — девушка сложила руки и поклонилась. К ней зашел мужчина среднего возраста в красно-коричневом костюме монаха. В руке он держал посох, удара которого опасались все жители храма. Он был одним из тех, кто категорически отказывался принимать в школу девочек. Хоть и не сразу, но смирился с новыми правилами. Даже начал вести у них некоторые уроки, и многие отмечали, что с ними он вел себя мягче. Его строгий взгляд направился на нее. — Значит, моль вернулась. — Все так. Хранитель тяжело вздохнул. — Меня беспокоит состояние здоровья Ван Фу. Нужно вернуть брошь, пока он в силах исполнять обязанности Хранителя, — его лицо помрачнело. — Не думал, что настанет день, когда мне придется хоронить собственного ученика. Даниэла старалась не думать о том, что мастеру Фу с каждым днем становилось хуже, и его слова оказались настоящим громом среди ясного неба. — Не говорите так. — Жизнь – лишь плавание по течению, смерть – всего только отдых в пути. Не стоит этого бояться, — Даниэла промолчала. — Почему ты вернулась в такой сложный период? — Мне… нужно собраться с мыслями. Если в Париже что-то произойдет, то я сразу же вернусь с помощью Апорта, — пробормотала она. Су-Хан прикрыл глаза, глубоко задумавшись о чем-то. — Твоя душа в смятении, — сделал вывод он, вновь посмотрев на нее. Ненадолго замолчал. — Хорошо, оставайся здесь, сколько посчитаешь нужным. Для владельца талисманом важно иметь не только сильное тело, но и здоровый дух. — Спасибо. Мужчина кивнул и покинул ее комнату. Даниэла наконец расслабила спину и легла на хлипкую деревянную кровать. Прикоснулась к медальону и погрузилась в воспоминания двухдневной давности. Когда она проснулась утром двадцать пятого числа, то сразу вспомнила события прошлой ночи. Алкоголь не заставил ее забыть ни коробку под кроватью Адриана, ни его мысли, которые она прочитала с помощью талисмана павлина, ни то, как Феликс проводил ее до дома. Как случайно приказала ему зайти в дом, используя силы камня чудес. Ей было стыдно за свое поведение, и она не представляла, что подумал парень. Но еще сильнее был страх встретиться с Адрианом в следующий раз. Как ей теперь смотреть на него? Что делать с его чувствами? Он признался ей еще три года назад, через неделю после Дня Героев. Хотя Даниэла поняла все еще раньше, когда пришла к нему домой после нападения Ананси. Когда впервые осознала значения его действий и неизмеримой нежности. Какие эмоции он вкладывал, произнося ее имя. Откуда шла вся его забота, все внимание. Смогла провести черту в надежде на то, что после Дня Героев все закончится. Но девушка до сих пор находится в этом мире, волоча за собой ошибки из прошлого. И теперь между ними все стало слишком запутанным. Но Даниэла не жалела о том, как относилась к нему. Не жалела о всех словах поддержки, не чувствовала вину за каждый раз, когда прикрывала ему спину во время драк с акуматизированными людьми. Не раскаивалась за те моменты, когда смеялась над его шутками или веселилась с ним. Ведь он был дорог ей. И так уж вышло, что сейчас она дорога ему. И это никак не исправить. Оставалось верить в маленький шанс на то, что его чувства испарятся, как морская пена. Что Маринетт займет часть его сердца, как Леди Баг когда-то. Когда-нибудь они раскроют друг другу свои личности, и все встанет на свои места. Внезапно где-то рядом прогремел взрыв. Даниэла выбежала на главную площадь и увидела толпу испуганных учениц, выцепив из них Цзыюань, лежащую на земле. Ее подруга стояла над ней. Яньли была не похожа на саму себя. Ее крохотная форма для боя стала черно-красной, а волосы превратились в настоящее пламя. Рука с огнем была направлена к лицу малышки, приближаясь с каждой секундой все ближе и ближе. — Баркк, Дуусу, слияние! Даниэла подскочила к девочке и оттолкнула от ученицы. Огненные волосы посинели, и та бросилась на девушку, воспламенив все тело. Недолго думая, Даниэла схватила ее пояс, тут же порвав на две части. Из него вылетела акума, подтверждая ее догадки. Даниэла хотела схватить бабочку, но та почти мгновенно стала белой. Даниэла призвала Вайолет и поднялась в небо, полетев к единственной горе, с которой открывался обзор на храм. С помощью Апорта она быстро облетела ее, обнаружив единственную пару следов на снегу. Убежал. — Нашла? — к ней подскочил Су-Хан. — Нет, — прорычала она. — Кто-нибудь видел, как ты прилетела сюда? — Это невозможно. Я всегда пользуюсь Апортом во время путешествий, — сразу отрезала девушка. — Похоже, мне придется здесь задержаться. Как только Даниэла удостоверилась в безопасности Яньли, она написала письмо Натаниэлю с просьбой сообщить учителям о том, что она “заболела” и не сможет посещать занятия. Нападения Серицин продолжались еще несколько недель. Он акуматизировал молодых учеников, которые еще не умели использовать “вихрь разума”, отгоняющий акум, и заставлял нападать их на остальных жителей храма. Даниэла перенесла свои вещи в комнату, где спали дети, и охраняла их круглые сутки. Ни разу не вышла на улицу без маски, чтобы Серицин не увидел ее. С помощью учителей и Хранителей других шкатулок удалось отбивать все его атаки. Даниэла была истощена, как никогда. Ей впервые пришлось использовать силы талисманов так часто, тем более одновременно: чтобы следить за эмоциями учеников и во время останавливать их с помощью Апорта. Она держалась только на лекарственных пилюлях, заботливо приготовленными лично Су-Ханом. К счастью, никто не пострадал, и в конце концов Серицин перестал отправлять акум. Видимо, сдался, осознав, что Храм Хранителей защищен слишком хорошо. Либо не стал рисковать дальше, чтобы не попасться Линней и другим монахам. В любом случае, Даниэла вернулась в Париж в конце января, попросив Хранителей сообщить ей, если Серицин объявится снова. Натаниэль встретил ее с чашкой чая и длинным списком новостей. Оказалось, все это время Серицин акуматизировал еще и жителей Парижа. Однако в отличие от Храма Хранителей, он выбирал обычных людей, попавших в беду. Слабого парня, которого чуть не ограбили ночью. Миниатюрную девушку, до которой домогался незнакомый мужчина. Даже потерявшегося ребенка! Все это сильно повлияло на общественное мнение о Серицин. В журналах появились длинные статьи, посвященные его доброте и отваге. Никто не знал о его нападениях на Храм Хранителей. Все каналы приглашали его на интервью, обещая полную анонимность. Но Серицин так нигде и не появился лично. — А еще… — продолжил Натаниэль, пока Даниэла пыталась отойти от шока. — К нам перевелась Лила. Это стало самой неожиданной вестью. По просьбе Даниэлы, Натаниэль рассказал о ней абсолютно все. Девушка вела себя непримечательно, даже извинилась перед некоторыми одноклассниками за свое поведение в коллеже. В том числе перед Адрианом. Парень сказал, что ни в чем не винит Лилу, но его лицо говорило об обратном. Маринетт тоже сторонилась ее несмотря на то, что Алья поверила в искупление Лилы и часто беседовала с ней на переменах. Остальные ребята сначала относились к ней с настороженностью, но в конечном итоге приняли ее, сославшись на то, что она теперь совершенно другой человек. Даниэла посетила лицей на следующий же день, чтобы убедиться в этом лично. Зашла к директору, чтобы отдать поддельную справку, которую достал для нее Натан, и из-за этого немного опоздала на урок. Учитель недовольно поздоровался с ней и попросил быстро сесть за свое место, чтобы не отвлекать других. Только вот ребята возбужденно зашептались, приветствуя ее и поздравляя с выздоровлением. Маринетт и Адриан выглядели встревоженными. К ее удивлению, Лила сидела вместе с Айваном. Девушка оторвалась от своей тетради и легко помахала ей. Она выглядела как прежде: загорелая кожа, длинные каштановые волосы с прямой челкой, оливково-зеленые глаза. Только черты ее лица стали немного острее, утратив детскую мягкость. Даниэла натянуто улыбнулась и кивнула ей в ответ. Натан отодвинул для нее стул, и они вместе наблюдали за Лилой со спины. — Как она вела себя утром? Ничего необычного? — тихо поинтересовалась Даниэла. — Нет, все как всегда. Сделала комплимент Хлое, похвалила новую прическу Джулеки… — Ладно, я поняла, — прервала его подруга. — Как странно. Не может же быть все настолько идеально. Алый Бражник акуматизировал слишком много людей в День Героев. Одной из них стала Лила, и Даниэла подозревала ее сильнее всех. Брюнетка была хитра и умела пользоваться чужими слабостями, манипулируя окружающими, как марионетками. Именно таким человеком, в представлении Даниэлы, был и Серицин, поэтому Лила с очень высокой вероятностью могла скрываться за маской нового “супергероя”. — А если… — Мадемуазель Лайфер, кажется, месье Куртцберг мешает вам сосредоточиться. Пожалуйста, поменяйтесь местами с месье Лейфом. Даниэла переглянулась с удивленным Натаном и взяла рюкзак, который даже не успела открыть. Нино пожелал ей удачи, проходя мимо, и она села за первую парту рядом с Адрианом, который дружелюбно улыбнулся ей. Учитель удовлетворенно хмыкнул и вернулся к чтению лекции. Через пару минут Адриан подвинул к ней листок бумаги. “Ты в порядке?” Даниэла сдержала желание взглянуть на него и написала ответ. “Да” “Что думаешь об изменении Лилы?” “Не верится” Адриан тихо смеется, привлекая внимание преподавателя. — Месье Агрест, не повторите, о чем я только что рассказывал? — О философии Вольтера, сэр. — И что же Вольтер говорил о времени? — Он говорил, что нет ничего продолжительнее времени, так как оно – мера вечности. Нет ничего короче его, так как его недостает для всех начинаний. И что все люди пренебрегают им, а потом сожалеют о его утрате. Учитель не нашел, к чему придраться, и отошел к Хлое, которая листала что-то в телефоне под партой. Даниэла в шоке уставилась на Адриана, поражаясь его внимательности. Парень подмигнул ей и снова написал что-то на листе. “Если она снова что-то сделает, то мы не спустим ей это с рук” Адриан взмахивает карандашом, притворяясь, будто бьет кого-то. Даниэла улыбается и кивает ему. — Мадемуазель Лайфер, смотрите на доску, а не на своего соседа по парте, — советует учитель, и класс заходится хохотом. Даниэла вздрагивает и выпрямляется. Замечает, как Адриан закрывает ладонью улыбку, и пинает его под партой. Адриан ботинком стучит в ответ по ее голени. “Это несмешно” “Извини”, — написал он с такой же улыбкой до ушей. Даниэла закатывает глаза и пытается сосредоточиться на лекции, но ее мысли постоянно возвращаются к Адриану. Она вспоминает рождественский ужин в его доме и решается проверить его чувства с помощью талисмана павлина. Сначала она уловила только его сосредоточенность на речи учителя. Поискав чуть глубже, наталкивается на его скопившиеся переживания. Мысли о том, где она пропадала, почему ни с кем не выходила на связь. Даниэла чувствует укол вины и хочет написать ему слова благодарности за беспокойство, но вдруг чувствует неконтролируемую ярость с задней части класса. Оборачивается, пытаясь понять, от кого она исходила. Слышит внезапный удар по парте. — Мадемуазель, что я… — преподаватель не успевает договорить из-за Даниэлы, которая приставляет кончик карандаша к его горлу. Девушка осознает свою ошибку и роняет карандаш на стол. — Ой, ха-ха… Извините. “Чертовы рефлексы”. Директор лицея заставляет ее написать объяснительную на триста слов. Даниэла выходит из его кабинета только к началу перемены. Ее встречают Натаниэль и Адриан. — Тебя же не отстранили от занятий? — взволнованно спрашивает Натан. — Нет, к счастью. — Ты бы видела, как разозлился месье Габен. Он даже выпил успокоительное, — поделился Адриан. — Ставлю на то, что он чуть не наложил себе в штаны. — Ха-ха-ха, сто процентов! — рассмеялся Натан. — Это было эпично, Эла. Но на следующем занятии он точно не даст тебе спуску. — Я успокоила себя тем, что осталось учиться всего полгода, — сказала она. После случившегося в Храме Хранителей девушка стало слишком дерганной. Парни начали обсуждать невыносимо скучные лекции учителя, когда к их компании вдруг подошла Лила. — Эла, привет. Давно не виделись. Ребята заслонили Даниэлу, с подозрением взглянув на девушку. — Тебе что-то нужно? — Адриан брезгливо посмотрел на нее сверху вниз. — Эм, я бы хотела поговорить с Элой наедине. — Говори сейчас, в чем проблема? — Натаниэль сложил руки на груди. Натаниэль первым пострадал от рук Блайнд Фейт, а затем наблюдал за тем, как избивали Элу, не в силах что-то с этим сделать. Это была не обычная неприязнь, а настоящая ненависть, источником которой точно была не акума. Трудно поверить в то, что она испарилась без следов даже спустя несколько лет. Даниэла понимала это как никто другой, но все же коснулась плеч парней и подошла к Лиле. — Я не против, — легко сказала девушка. — Возвращайтесь в класс, я быстро, — напоследок попросила она ребят. Те обмениваются тревожными взглядами, но все же уходят, оставляя их двоих наедине. Лила мило прощается с ними и переключает свое внимание на нее. — Как твои дела? Слышала, ты теперь ассистентка у месье Джузеппе. — Все хорошо, спасибо. Что ты хотела? Лила меняется в лице и соединяет руки у груди. — Я бы хотела извиниться за свое поведение в коллеже. За то, что украла твою вещь и причинила боль, когда Бражник акуматизировал меня. — Ладно. Что-то еще? Лила на секунду теряется, но быстро прячет эмоции за фальшивой улыбкой. — Хотела поздравить вас с Адрианом. Кажется, у вас все замечательно. — Мы не встречаемся. Глаза Лилы притворно округляются. — Он так смотрел на тебя на уроке. Видимо, я все не так поняла. — Видимо, — соглашается Даниэла, сглатывая комок в горле. — А ты? Совсем ничего не чувствуешь к нему? Этот вопрос заставляет сжаться все внутренности Даниэлы. Вспомнить то, как Адриан смотрел на нее на Фестивале фейерверков. Как его глаза блестели, и в них отражалась только она. — Нет, совершенно ничего. — Мне даже немного жаль Адриана, — тяжело вздыхает итальянка. Расстраивается, не получив от Элы ожидаемой реакции. — Ну ладненько. Пойдем обратно в класс? — Лила берет ее под локоть, и они возвращаются как раз к звонку. Адриан снова сидит с Нино. Одним взглядом спрашивает, все ли нормально, и она кивает ему и не смотрит на него весь оставшийся день. А Натаниэлю рассказывает главную суть, не упомянув их разговор про Адриана. Убеждается, что Лила совершенно не изменилась. Следующие пару дней проходят на удивление спокойно. Даниэла приходит к Натаниэлю, чтобы сделать проект по истории. Внутренне надеется, что Леди Баг и Кот Нуар позовут его, если Серицин снова акуматизирует кого-то. Но пока все сообщения о помощи приходили слишком поздно: к моменту, когда акуматизированный решил свою проблему или разобрался с обидчиками. — Эла, какой у тебя любимый цвет? — Черный, — отвечает на автомате она, читая книгу из библиотеки. — А какие волосы тебе больше нравятся: собранные или распущенные? — Распу… Что за вопросы? — она непонимающе хмурится. — Да тут Адриан спрашивает, в чем ему лучше пойти на ваше свидание, — отвечает Натан, продолжив печатать что-то в своем телефоне. — Чт... Мы просто идем в театр, это не свидание. — А он готовится так, будто это оно, — смеется парень. — О, он прислал мне фотку с двумя рубашками. Посмотри, какая, по твоему мнению, лучше? — Натаниэль поворачивает к ней экран телефона, но Даниэла упрямо не смотрит на него. — Мне без разницы, — отрезает она. — Кстати, в чем пойдешь ты? — отвлекается парень. — Советую надеть то платье, которое тебе подарил месье Джузеппе после “выздоровления”, — он изображает в воздухе кавычки. Даниэла бросает на него сердитый взгляд. — Да ладно тебе, мир не взорвется, если ты пару раз красиво оденешься. Даниэла кинула в него ручку, от которой Натан с легкостью увернулся и продолжил переписываться с Адрианом. Девушка попыталась продолжить работу, но больше не смогла сосредоточиться. — Как думаешь, он… признается мне завтра? Натаниэль тяжело вздохнул, отложил телефон и сел рядом с ней. — Многовероятно. Тебя это беспокоит? — Конечно! Ты же знаешь, что мне придется отказать ему! — вспылила Даниэла. — Из-за того, что он в другом будущем акуматизировался по твоей вине, а потом ты потеряла талисман моли? — Да. "И не только", — добавляет про себя. — Значит, дело не в том, что он тебе не нравится? — его губы растягиваются в улыбке. — Не выворачивай мои слова наизнанку! — вскипает девушка. — Ладно-ладно, — Натаниэль поднял руки в защитном жесте. — Если хочешь знать мое мнение, то все это давно в прошлом и не имеет никакого значения сейчас. Но ты вольна поступать так, как считаешь нужным. Просто… не пожалей потом о своем решении. Они быстро заканчивают домашнее задание, и Даниэла возвращается домой. Слова Натаниэля эхом отдавались в голове. Она думает о том, чтобы вообще не идти и притвориться больной, но это не решит проблемы. Необходимо убедиться в том, что чувства Адриана невозможно изменить. У Даниэлы не было сомнений в том, что он до сих пор любит Леди Баг. Что Адриан всего лишь запутался из-за того, что до коллежа не дружил ни с кем, кроме Хлои и Феликса. Внутри еще горела надежда, что они могут остаться просто друзьями. Ей удается заснуть только с помощью снадобья мастера Фу, и в воскресенье она начинает собираться в театр, как только вечереет. Достает из дальнего угла серебристое платье, про которое ей говорил Натан. Единственное, что ей в нем нравилось – это белые перчатки, которые шли в комплекте. Понимает, что это ее единственный вариант, потому что платье с бала было безвозвратно испорчено кровью. Выжили только туфли, которые она и обула. Напоследок заколола на затылке мешающиеся пряди волос, накинула пальто и вышла из дома, не забыв взять билеты. Даниэла сначала подумала, что обозналась, когда заметила возле лестницы у главного входа молодого человека со светлыми волосами. Но тот обернулся, услышав ее шаги, и ярко улыбнулся. — Адриан? Что ты здесь делаешь? — Даниэла спустилась и встала перед ним. — Хотел проводить тебя. Уже довольно поздно, — он посмотрел на солнце, которое почти скрылось за горизонтом. Даниэла в это время рассмотрела его. Длинные волосы были изящно зачесаны назад, из-под пальто выглядывал черный костюм и коричневый галстук. На ногах были дорогие лакированные туфли, которые идеально сочетались со всей одеждой. Он выглядел так, будто только вернулся с фотосессии, притягивая взгляды прохожих. — Спасибо, это очень мило с твоей стороны, — смущенно поблагодарила она, отведя глаза. Наверняка он помнил, что ей было некомфортно в машинах. Они пошли в сторону центра в неловкой тишине. Даниэла следила за тем, чтобы случайно не споткнуться, а по лицу Адриана казалось, что он напряженно думал, о чем поговорить. В конечном счете завел тему о Серицин и ее последних жертвах. Пожалел, что Леди Баг и Кот Нуар так и не поймали ее. Даниэла согласилась с ним. — Как ты узнал мой адрес? — догадалась спросить она. — Ох, эм… Натан дал его мне вчера. Извини, стоило спросить твоего разрешения. — Ничего, я не злюсь, — равнодушно говорит она. Они преодолели оставшуюся часть пути в молчании. Они вошли в дворец Гарнье, где Даниэла быстро заморгала из-за яркого света. Вестибюль главной лестницы был выложен мрамором разных цветов. Он вмещал двойной пролёт лестницы, ведущей к театральным фойе и этажам театрального зала. На четырёх частях расписанного потолка на них смотрели различные музыкальные аллегории. Внизу лестницы стояли две бронзовые скульптуры из четырех женских фигур, держащих светильники. Девушка почувствовала себя так, словно вернулась в прошлое. Швейцары провели их к гардеробу, где Адриан предложил ей помочь снять пальто. Даниэла согласилась, в последнюю секунду вспомнив о вырезе на спине. — Большое спасибо, — тихо сказала она, чувствуя, как горят уши. Адриан на мгновение замер, но тут же отдал их вещи работнику. Его щеки покрылись легким румянцем. Кресла зрительного зала были обиты красным бархатом, из него же сделан занавес. Огромное помещение было выдержано в золотом цвете и освещено огромной люстрой с хрустальными подвесками и матовыми плафонами. Потолок расписан фигурами ангелов, влюбленных, музыкантов и танцоров. Ближе к люстре возникают персонажи из “Кармен” и других опер. Зал представлял собой настоящее произведение искусства, захватывающее дух. Они заняли места на одном из балконов рядом со сценой. Даниэла мотала головой вплоть до того, как услышала первые ноты. Полностью погрузилась в историю молодой певицы оперного театра по имени Кристин, которая стала ученицей таинственного Призрака оперы, прячущего свое лицо за белой маской. Даниэла подпрыгнула на месте, когда прямо посреди выступления над танцорами упал повешенный манекен. Вместе с ней испугалась и главная героиня, которая в ужасе выбежала на сцену. За ней бросился ее друг детства Рауль. Пытался успокоить и заверить в том, что ей не грозит опасность. Что Призрак не убьет ее. А Даниэла всем своим существом чувствовала отчаяние девушки. Каждое ее слово, дрожащий голос, напуганные глаза – все казалось таким знакомым. Понимала, как ей сложно переступить через страх. Доказать, что это не фантазии или иллюзия. Но Рауль смог понять ее, хоть сначала и не поверил ей. Снял ее капюшон и заглянул в глаза, мокрые от слез. Обнял, желая забрать всю ее боль. Позволь мне быть тебе защитой, Позволь быть тебе светом. Ты в безопасности, никто не найдет тебя, Твои страхи далеко позади. Адриан осветил ее жизнь, подарил надежду. Мечту, в которой Даниэла бы осталась в этом мире и перестала бежать от прошлого. Иногда, когда очень тяжело... девушка представляет, что она становится явью. Всё, что я хочу – свобода, — запела Кристин. Мир, в котором больше нет ночи, И ты, всегда рядом со мной, Чтобы поддержать и укрыть меня. Даниэла хотела искупить свой грех за смерть семьи. Наконец раскрыть свое сердце, скрепленное толстыми цепями. Вспомнить, как жить и дышать полной грудью. Спать без кошмаров, перестать видеть Париж в руинах, которые ей когда-то показала она из будущего. Чтобы, как Кристин, ее кто-то укрыл от всего мира. Рауль притянул возлюбленную к себе, а Даниэла почувствовала легкое прикосновение к своей руке. Тогда скажи, что разделишь со мной любовь и жизнь, Позволь мне спасти тебя от одиночества. Скажи, что хочешь, чтобы я был с тобой рядом, Куда бы ты ни пошла, позволь идти за тобой, Кристин – это всё, о чём я тебя прошу. Адриан крепче сжал ее руку. Даниэла мелко задрожала. Каково это – разделить с кем-то всю жизнь? Когда еще была жива, надеялась, что появится человек, который захочет остаться с ней до самого конца. Отдала бы все, чтобы найти его. Но после смерти... это стало невозможным. Чем-то, что происходит только в книгах с хорошим концом или фильмах, где герои несмотря на все трудности обретают счастье. Невыносимый факт, который срывал с нее по кусочку каждый день. И сейчас она ощущала эту боль сильнее, чем когда-либо. Скажи, что любишь меня! — вскрикнул Рауль. Ты знаешь, что люблю, — нежно ответила Кристин. По щеке Даниэлы скатилась одинокая слеза. Люби меня – это всё, о чём я тебя прошу, — пропели они вместе, сливаясь в поцелуе. Адриан убрал руку и протянул ей платок. — Все хорошо, можешь поплакать. Никто не смотрит, — тихо прошептал Адриан, специально направив взгляд на сцену. Наступил антракт, и все зрители начали медленно выходить в фойе. К тому времени ее слезы высыхают, и она лишь крепко сжимает его платок. Чувствует опустошение и понимает, что не сможет находиться здесь ни секундой дольше. — Мне... что-то не здоровится. Наверное, я пойду. — Я провожу тебя. Адриан помогает ей одеться, и они выходят на улицу, где уже моросил дождь. К парню подходит Горилла и протягивает два зонта. Адриан принимает их, раскрывает свой, а второй протягивает Даниэле. Это напоминает девушке то, как Кот Нуар спас ее от дождя однажды. Сцену, где Маринетт влюбляется в него. Даниэла не сдерживается и заглядывает в его мысли с помощью талисмана павлина. Находит большой и горячий сгусток. Он похож на клубок, скрученный из нитей его трепета, желания и любви. Кажется, стоит лишь слегка потянуть за него, и он расплетется, освобождая его от ненужных чувств. Девушка тянется к шару, уже берется за кончик, когда встречается глазами с пронизывающим взглядом Адриана. В последний момент останавливает себя. — Я сама дойду, спасибо, — поблагодарила она, забирая зонт. — Лучше езжай вместе с Гориллой, — приказывает она ему с помощью камня чудес. На его лице появляется тень сомнения, но тело действует быстрее. Он медленно спускается по лестнице и идет к семейной машине. Даниэла провожает ее взглядом и на дрожащих назад заходит за угол. Гладит белый платок с заглавной буквой “А” в углу и прикладывает его к губам, вдыхая запах его парфюма. Дождь начинает лить сильнее, но девушка едва это замечает. Вместо этого слышит быстрые шаги, которые становятся все ближе. Адриан замирает в паре метрах от нее. Даниэла подскакивает к нему и прячет его голову от дождя. Золотистые волосы парня прилипли ко лбу, грудь тяжело вздымалась от бега, низ брюк испачкался в грязи. — Ты насквозь промок! Сколько ты бежал сюда? Даниэла вытирает платком капли воды с его щек. Понимает, что стоило лучше сформулировать приказ. Адриан нежно берет ее за запястье. Его наэлектризованный взгляд пронизывает насквозь. — Когда ты оттолкнула меня на съемках, вместо того, чтобы задаться вопросом, почему ты так себя повела, знаешь, что первое пришло мне в голову? Я хотел обнять тебя. Ты выглядела грустной. — Что? Мысли мечутся от одной к другой. Ладони под перчатками потеют. Ей хочется убежать, но ноги не слушаются, прирастают к земле. — Ты много взваливаешь на себя, ни на кого не рассчитываешь, но при этом бесконечная добра ко всем, кого встречаешь. Мне… как будто всегда тебя не хватало. Ты нашла во мне то, чего не заметили остальные. Да что там, благодаря тебе я открыл в себе то, о чем сам не подозревал! Полюбил съемки, принял себя таким, какой я есть, — он схватился за грудь. — Ты сняла мою маску, Эла. Сердце предательски полезло биться в горло. Ее унизительно перетряхнуло, все тело словно пронзило иголками. — Адриан… Парень закачал головой и прильнул щекой к ее руке. — Было так тяжело оставить тебя тогда, три года назад. Прошли недели, месяцы, и я осознал, что внутри меня растет пустота. Были моменты, когда я ловил себя на том, что скучаю по тебе, тупо уставившись в небо. Когда я снова встретил тебя в Париже… Я не мог перестать улыбаться, — его голос дрогнул, а глаза покраснели от слез. — И вот однажды я понял, что никогда не смогу стать тем человеком, которым был раньше. И теперь не смогу жить без тебя. Хочу стать твоей опорой, самым верным союзником, преградой для всех опасностей, — он запинается и обхватывает ладонями ее лицо. Поглаживает большими пальцами ее щеки, скулы, губы, снова щеки. — Я знаю, что я нетерпелив. Переживаю, что ты возненавидишь меня из-за этого. Очень счастлив, что меня переполняют эти чувства. Но это и пугает меня. Как ты можешь быть настолько замечательной и даже не осознавать этого? — искренне возмущается он. Даниэла не может вымолвить и слова. — Напрасно я пытался бороться. Это не помогло. Вместо того, чтобы сдаться, я все продолжал думать о тебе. Только ты занимаешь все мои мысли. Я не смог подавить свои чувства, — его кадык дернулся. — Я люблю тебя, Эла. Любил и всегда буду любить. Что-то лопается в душе, и слезы льются непрерывным потоком. Всего три слова, и ее мир со взрывом делится на до и после. В долгом одиноком пути, на который она сама обрекла себя, все ее чувства постепенно покрылись пылью. Но Адриан разворошил их, очистил от пятилетней извести. — Хватит, — говорит она то ли себе, то ли ему. — Я не тот человек, который тебе нужен. И ты не можешь относиться так ко мне. Я не стою твоей заботы. — Ты не хочешь, чтобы я был добр к тебе? — Ты не должен. Не можешь. Прошу тебя, — скулила девушка. — Чего же ты тогда хочешь? Я могу упасть к твоим ногам, если потребуется. Убить любого, кто ранил тебя. Только попроси. — Я ничего не хочу! — срывается Даниэла. — Ничего, разве ты не видишь? Мне не следует… Я не заслуживаю этого. Я не могу желать этого. Поэтому прекрати. — Прекратить давать тебе то, чего ты хочешь? — Да, — на выдохе выговаривает она, вкладывая в ответ все невысказанные слова. Обнажая спрятанные чувства, которые цунами вырвались из ее сердца. Разрушая песочный замок, который она все это время строила с такими усилиями. “Мне плевать на Адриана. Плевать, что с ним случится. Плевать, через что ему пришлось пройти. Я не люблю его. Я порвала с этим миром”. Сколько времени она прятала свои чувства? Сколько бы еще продержалась? — Тогда, три года назад, я хотел поцеловать тебя в такой же дождливый день, как этот. И сейчас… я снова хочу это сделать, но еще сильнее, — он надавливает на подбородок Даниэлы и поднимает ее голову, заставляя посмотреть ему в лицо. — Скажи, глядя мне в глаза, что я тебе не нужен, и я уйду из твоей жизни. Сделаю так, чтобы ничто не напоминало обо мне. Клянусь всем, что у меня есть. Даниэла приоткрывает дрожащие губы, намереваясь разрушить тот крохотный шанс, который он дал. Понимает, что иного выхода нет. Что ей нужно навсегда разорвать их связь. Но слова застревают в горле, когда она видит за его спиной акуму. Зонт падает на землю, и Даниэла обнимает Адриана за шею, припадая к его губам. С резким вздохом Адриан прижал ее к себе, словно намереваясь слиться воедино. Будто хотел утонуть в ней: смесь желания, отчаяния и всех чувств, лежащих между ними. Он запускает в волосы пальцы, сжимает их и укладывает ладонь за задней стороне шеи, так, чтобы мизинец и безымянный попали на часть голой кожи. Капли дождя скатываются по их лицам и слившимся губам, смывают слезы. Их поцелуй на вкус, как летняя гроза, как красный закат, как взрыв фейерверков. Даниэла чувствует себя в сотне мест одновременно: в лицее, в его доме, на Эйфелевой башне. Ноги дрожат, еще немного – и обмякнут. Она смотрит за его спину и больше не видит акуму. Позволяет глазам закрыться, а рукам опуститься ему на грудь. Поддавшись давлению его тела, она прижимается спиной к стене. Адриан запускает руку под пальто Даниэлы и сжимает ее талию. Задевает оголенный участок спины, проходится по позвонкам, вызывая в ней волну мурашек. Мнет, плавит ее, желая забрать без остатка. От его напора их качает. У Даниэлы кружится голова, мысли растворяются в этом мгновении. Все тайны вселенной резко перестают иметь значение. Она забывает о Серицин и о том, что когда-нибудь наступит завтра. Для нее сейчас существовал только он, его сладкие губы и горячие прикосновения. Адриан становится настойчивее: лижет, кусает ее губы. Из нее вырывается стон удовольствия, и его язык проскальзывает внутрь ее рта. Под веками вспыхивают сотни звезд, а дыхание сбивается. В низу живота распространилась тянущая боль. — Адриан, — зовет девушка, пытаясь ухватиться за проблескивающие искры сознания — Еще немного… Пожалуйста, — пылко выдыхает он. Даниэла не успевает кивнуть. Их губы снова находят друг друга. Она тает и ловит себя на том, что привлекает его ближе. Адриан поднимает руку с ее талии и запускает сначала под рукав ее пальто, затем под перчатку. Стягивает ее, позволяя упасть на землю. Бережно дотрагивается до каждого шрама, а затем переплетает их пальцы. И это прикосновение кажется ей слишком интимным, настолько трепетным и чувственным оно вышло. Как давно она позволяла кому-то подобное? Успела забыть, как это прекрасно. Как приятно, когда тебя жаждет человек, который тебе небезразличен. Они медленно отстраняются друг от друга. Их губы распухли и покраснели. Дождь успевает закончиться. На Даниэлу обрушивается страшная реальность: Адриана чуть не акуматизировали из-за нее. Из-за его чувств к ней. Ей хочется плакать, но она не может. Безвольно опускает руки, не может набраться смелости, чтобы посмотреть на него. — Плагг… с тобой? — тихо спрашивает она. — Нет, в машине… — отвечает тот, все еще находясь в трансе. Вздрагивает. — Откуда ты... Даниэла сводит брови и болезненно улыбается. — Адриан, — она гладит его по скулам, пытаясь выжечь его образ в своей памяти. — Я люблю тебя. Так сильно люблю, что иногда задумываюсь, как это вообще возможно? — из нее вырывается хриплый смех. — Ты стал моим смыслом жизни. Тем, ради кого я была готова отпустить прошлое. С кем захотела остаться рядом. Спасибо тебе и… прости. — Эла? — его лицо обрело выражение настоящего первобытного ужаса. — Забудь про сегодняшний вечер, — его глаза мутнеют, поддаваясь силам талисмана павлина. — Забудь про свое признание и наш поцелуй. Ты никогда не дарил мне билеты, и мы никуда сегодня не ходили. Возвращайся домой и прикажи Плаггу никогда не говорить про этот день. А затем ложись спать, — ее голос надламывается. — Давай, иди. Тебя уже ждет Горилла. Адриан медленно разворачивается и уходит, ни разу не оглянувшись назад.