Записки влюбленного

Эрвин устало поморщился. От тусклого света начинала болеть голова. До рассвета оставалось несколько часов — то короткое время, которое раньше он бы с удовольствием провел за чем-нибудь приятным. Например, хорошей книгой. Может, позвал бы к себе Леви и они проговорили бы до первых лучей. Только теперь это не приносило радости. Он принял решение. Вставать рано, чтобы работать в темноте, как монах. Не тратить время на ненужные дела и мысли. Чертить, пока пальцы не покроются ссадинами, говорить с послами на их сухом, формульном языке, отвечать на письма, читать отчеты, отдавать приказы. Никаких авантюр, никаких гибких линий, только темный след грифельного карандаша на линованной бумаге, сухие слова, краткие ответы. Никаких книг. Никакой поэзии. Никакой любви. Смит потер лицо рукой. Сквозь безжизненные столбики цифр на него глядели бледные цветы гиацинта. Он пробежался взглядом по началу письма, невольно цепляясь за слова «Дорогой Эрвин». Смысл остального был не важен. Только он дал себе слово. Сколько людей будет направлено в разведку в этом месяце из других подразделений. Сколько земель было выделено под строительство и посадки. Когда прибудет новая делегация с Хизуру. Прогнозы погоды на море и список припасов для порта. Королева рассказывала обо всем, бережно выводя слова своим аккуратным почерком. Крохотным, как цветы, разрывающие промерзшую землю после холодной зимы. Рука сама потянулась к бумаге, двигая ее ближе, поверх таких родных и знакомых букв. «Дорогая Хистория». Он прикрыл глаза, медленно выдохнул, и отложил лист в сторону. «Ваше величество». Линии толстые, но ровные, будто он писал небрежно или в спешке. «Надеюсь, Вы пребываете в добром здравии…» Дальше сухие формулы и пустое перечисление фактов. Когда он закончил, голова гудела сильнее обычного. Уткнувшись лбом в холодную поверхность стола, Эрвин прикрыл глаза. Еще немного и он вернется к работе. Просто несколько минут… Сегодня должна вернуться группа из столицы. Приедет Леви. Можно будет попросить его взять на себя бумаги и поехать к морю. Нужно проветрить голову. Штора качнулась, наполняя комнату сладковатым запахом первых весенних цветов. Веки сомкнулись. Эрвин провалился в сон. Стук. Еще один, более уверенный. Смит успел открыть глаза и с трудом поднять голову, прежде чем дверь распахнулась. Хистория… Удивление быстро сменилось серьезностью. — Вы не предупреждали, что приедете, Ваше величество. Хистория не ответила. Медленно прошла по комнате, оглядывая груды бумаг, и подошла к столу. — Что с тобой случилось? Взгляд зацепился за заметно отросшие волосы и бороду. — Ничего, что стоило бы вашего беспокойства, — голос звучал отстраненно, непривычно, — зачем вы приехали? — Просто хотела повидаться, — тихо ответила она. Подошла ближе, бережно коснулась плеча ладонью. Нежная, как синий цветок, что мерещится ему повсюду. — Если у Вас нет ко мне дел, я бы попросил оставить меня. У меня много работы. — Но почему? — не отступила, хоть на лице и промелькнула растерянность. Смит резко поднялся, чувствуя, как к горлу подступает горечь. — Хистория, пожалуйста, уходи, — прозвучало резко, как приказ. Дыхание перехватило. Эрвин рухнул в кресло, закрыв лицо рукой. Так будет правильно. Для них обоих. — Я так больше не могу, — прошептал едва слышно. Шаги. Легкие, едва уловимые. «Вот и все», — успел подумать он. И теплые руки прижали его к себе. — Что бы тебя не тревожило, Эрвин. Расскажи мне, — Хистория ласково провела ладонью по волосам, успокаивая. — Пожалуйста. Я пойму. Он вдохнул сладковатый запах ранней весны, готовя себя к неизбежному. — Думаю, ответ тебе не понравится. — С чего ты так решил, — мягко улыбнулась она. Не сейчас. Не так. Не когда понял, что его аскетизм не имел смысла. Он скажет ей потом, когда слова не будут звучать так вымученно. Надо вымести отсюда бумаги и привезти книги из старого штаба. Пусть с отчетами разбираются младшие офицеры, его дело — планирование. Подробное, с учетом деталей и возможных исходов. В этом весь он. В делах разведки, в службе. И в любви. — Ты не могла бы остаться здесь подольше? — сказал он, мысленно расписывая план дальнейших действий. — Я так и хотела, — улыбнулась Хистория, чуть склонив голову набок. Он серьезно кивнул, проведя рукой по ее спине. — Тогда дай мне немного времени собраться. Я покажу тебе корабли и степь. Там должно быть сейчас красиво. — Эрвин… На губах ее теплое дыхание. Она легко коснулась их, будто немного дразня, и сразу отстранилась. — Я буду очень ждать, — сказала все так же, с улыбкой, будто ничего не произошло. Ему осталось только кивнуть, глядя, как она направляется в сторону двери, одарив его напоследок нежным смеющимся взглядом. Через час в кабинет заглянул Леви и не без некоторого удовольствия обнаружил Эрвина у зеркала в чисто выглаженной форме. — Скажи спасибо Микасе, — проговорил он, кладя на стол сверток с гиацинтами, — не знаю, где она их нашла. — Обязательно скажу, — Смит повернулся к другу, откладывая бритву, — ну, как я тебе? — Намного лучше, чем несколько часов назад, — беззлобно пробурчал Аккерман. Но его уже никто не услышал. Подхватив сверток в руки, Эрвин выскочил из штаба. Не ту корону он надел ей на голову несколько лет назад. Теперь он перестроит все заново. Украсит ее волосы цветами, покажет ей мир, вместо холодных дворцовых стен, сделает ее королевой всего, чего она только могла бы пожелать. И никогда не будет прятать в себе это желание.