cherry : вишня

Сразу же после ухода (побега) молодого господина, пирог, как стало указано, был отнесен на кухню. Девушка ставит корзину на стол, разворачивает ткань, видявишневыйпирог и кидает долгий взгляд в окно: сквозь туманно-белую тюль видно как колышутся от ветра тонкие ветви сада, а после и темную фигуру, столь спешно удаляющуюся вглубь. Та самая записка сжимается в бледной и холодной руке.Тонкий ноготок по велению случая прорывает бумагу между солнцем и луной, разделяя их. Пирог остывает на кухне. Невысокие каблуки с тихим стуком ведут по лестнице в комнату второго этажа. Три практически беззвучных удара в дверь. — Входите. ― Госпожа... ― девушка кланяется, подходя ближе и протягивает ей записку. — М? Что это такое? — та с интересом осматривает бумагу, все еще растерянно смотря в глаза напротив. — Откуда эта записка? ― Человек. ― одно слово, после которого служанка тотчас роняет взгляд, не смея и шелохнуться. ― Это...человек. Тот же, что и в прошлый раз, моя госпожа. Что тогда увел молодого господина от дома, что сейчас... Зачем же он вернулся? Вновь навредить? Не к добру это, моя госпожа. ― черное платье в пол тихо шелестит, когда девушка низко кланяется. ― Сделайте с этим что-нибудь, примите меры.Уберегитемолодого господина. — Человек… «Ли Феликс. Вот как. Почему же они не оставят его в покое? Зачем этот мальчишка явился вновь? Стоило сменить ворота...» — Со сам ушел? Где они сейчас? — накидывая пальто, девушка неспешно спускалась по лестнице, раскрывая зонт. Солнца почти не было видно сквозь тучи, казалось он бесполезен, но это уже вошло в привычку. — За мной. ― Сам, моя госпожа. Я могла видеть, как он направляется вглубь сада. Возможно, молодой господин Со в самом его сердце. ― служанка покорно мельтешит вслед за ней, самоуверенно расправив плечи. ― Подумать только. И как он смел явиться сюда второй раз? ― пускает сладкий яд. Тень хладной улыбки скользит по её лицу. ― Неужто намеренно показывает, что не боится? Он не уважает Вас, госпожа. Решает показательно поднять нас и наш вид жизни на смех. У него ни души ни разума. Если Вы проявите благоразумие и покажете этому человечишке, кто здесь хозяйка... — В самом...сердце? — девушка в миг останавливается, внимательно слушая. — Ни души ни разума? Когда-то я знала такого же смелого парня, вот только в нем не было и капли неуважения...

***

― Я верю тебе, потому что так подсказывает мне сердце. ― шепчет светловласый, когда прикрывает глаза и доверчиво льнет к руке, точь котенок. ―Слышишь, как оно стучит...? ― он перекладывает одну из холодных рук Чанбина со своей щеки на грудь. Прямо под его ладонью рождаются удары. ― Оно с тобой живет Чанбин. Оно с тобой дышит. А без тебя - задыхается. Я задыхаюсь. — Феликс я… «Слышу ли я? Слышу...» Рука невольно прижалась сильнее, чувствуя тепло чужого тела. «Правильно сейчас сказать "нет", но я не могу, не могу.» —Я задыхаюсь не меньше. Ли обнажает перед ним свою душу сейчас, потому что боится не успеть. Смотрит в глаза так, словно отведя взгляд - умрёт. А Чанбин мечется все сильнее, словно из огня в холод бросают. Времени мало, нужно что-то решать и желательно правильно. Но что если правильного пути - нет? ― Я не знаю, что ты со мной сделал. Не знаю, когда успел коснуться моего сердца так незаметно... Но мне не страшно. ― лжет. Лжет, потому что эти чувства - вновинку. Они непонятные и очень,оченьсильные. Ликс в них тонет, но они помогают дышать. Порыв ветра заставляет свести брови к переносице, чтобы не терять последние крошки сосредоточенности. Он холодный, сильный и резкий. Словно прогоняет человека. Словно пытаетсяспасти. Он его торопит. Ли это чувствует. ― Я- уйду. Уйду, если ты мне об этом скажешь. Обещаю. Я готов- готов больше не- больше никогда не появиться. Не хочу доставлять тебе проблем, не хочу чтобы они были из-за меня. Ты только- прошу... Прошу, Со Чанбин, скажи мне это. Скажи, что со мной происходит и скажи, что ты тоже это чувствуешь. И тогда мне не будет так страшно. — Нет! Не уходи... Я не могу... Я не могу тебя отпустить. Не хочу... — руки путаются еще сильнее цепляясь в замок за спиной юноши. — Я чувствую, слышишь?Я чувствую... От этого мне страшно. Я как и ты не понимаю... Но точно знаю, что если отпущу - будет хуже. Эти месяцы я не находил себе места, хоть и понимал что ты не должен приходить, должен продолжать мирно жить в городке, занимаясь любимым делом. И я так счастлив, что ты здесь... Но так не правильно. Сейчас я даже не знаю, что правильно. У Ли сердце колотится как бешеное, слыша «не уходи» и «я чувствую». Он вжимается в парня, обнимая его так крепко, словно от этого зависит их жизнь и жмурится от страха и неизвестности. Спешкаспешкаспешка. Она чувствуется в каждом их вдохе перед важными словами, в каждом взгляде, движении. И ощущение, что с каждой секундой время летит все быстрее, сталкивая с неизбежным с невероятной силой. Так, что прошибает на адреналин, в дрожь и панику. — Со... — девушка была одета во все черное, на контрасте кожа была и правда белоснежной, как первый снег. На лице появилась теплая улыбка, от чего это располагало на контакт, но пугало не меньше. — Со Чанбин, вернись в дом. Проследи, чтобы он точно никуда не убежал. Ли чувствует, как сердце падает с высокой скалы, когда перед ними встают две леди. Он не хочет верить, что это конец. У сказок конца быть не должно. Он есть только для зевак и сказителей. Он есть только на печатных страничках, на рукописных пожелтевших бумажках и в памяти тех, кто уже начинает забывать. Для самой истории конца не существует. Потому что они - история. — Я не уйду, ты его не тронешь… — Со впервые говорил таким тоном с матерью, закрыв собой Феликса. Это было неприятно. — Он... Взгляд служанки - режущий, неестественный. Точь змеиный. Точь Феликс - маленький белый зайчонок. А эта девушка - огромная черная змея. Он сглатывает, слышит тяжелый голос Со, похожий на гром. Его не боится. Обхватывает поперек талии, держит крепко и сверкает миндальными глазами у него из-за плеча. В них мешается испуг и отвага. — Я сказала что-то непонятно? — тон матери тоже становился грубее. — С ним будет все хорошо. Я не сдвинусь с места, пока ты не выполнишь мою просьбу. Если мы с тобой простоим - ничего нам не будет, а что насчет Феликса? Он уже дрожит от холода. — Хорошо... — брюнет сильнее застегивает пиджак на Ли. Феликс мечатся вмиг потеплевшими глазами по лицу Чанбина, когда тот застегивает на нем пиджак, хочет коснуться его щеки, но не встречает ответного взгляда и не решается. Идти против желаний сердца - больно. Он почти скулит. Служанка с запозданием кланяется на приказ госпожи, так же выказывая поклоном уважение и к молодому господину, а после тенью сопровождает его обратно в дом. Старший уходит. Со понимал, что ничего плохого не произойдет, но то, что он видит Феликса в последний раз, не давало сил обернуться. Ликс тянется дрогнувшей рукой вслед парню, сделав шаг, но не останавливает, не может. Чанбин сам пошел. Сам. Если Бин так сделал, значит так надо. Феликс себя этим успокаивает (пытается). Он смотрит на девушку, все еще стоящую пред ним величественной статуей, делает шаг назад, на место, на котором и стоял, и медленно опускает руку. Светловласый смотрит в пол, зная, что Чанбин не обернулся. Теплый пиджак, бережно застегнутый напоследок - добивает. В глазах человеческого мальчишки скапливаются слезы. ― Не ругайте его... ― раздается тихий голос. ― Не ругайте. Он ничего не сделал, но сказал, что нам обоим будет плохо. Не хочу, чтобы ему было плохо. Он правда хороший. Вы же знаете...? — Я не собиралась. — подходя, девушка медленно уложила руку на светлую макушку, поглаживая. Ликс вздрагивает от неожиданного касания, жмурится и голову в шею вжимает. Но ничего плохого не происходит. Его лишь гладят по голове. Гладят...по голове... Мальчишка дрожит словно лист на ветру, боится. Как такое чудо может пойти против, навредить? Казалось стоит сказать одно лишь единственное "исчезни" и он уйдет. Уйдет и не сунется. А Чанбин ровно наоборот: убежит, терпеть больше не станет, НЕ ПОЛУЧИТСЯ. И что же делать в такой ситуации? — Знаю… Феликс? Ликси... — как бы она не хотела держать лицо и холодность, не может, ведь дети не виноваты за чувства что родились между ними. — Прошу, подними взгляд, меня не стоит бояться. Я хочу поговорить. Он икает от того, что сдерживает рвущийся наружу плачь и поджав губы, с усилием встречается взглядами с девушкой. Картинка расплывчатая, но она все равно очень красивая. Теперь понятно, от кого в Чанбине столько очарования. На секунду юноша подвисает, шмыгая носом. — Ну, ну... Я лишь хотела с тобой поговорить... — достав платок и присаживаясь, руки аккуратно вытирают слезы с щек. Платье полностью касается земли, но ее это не станет волновать. — Почему ты вернулся? Я знаю о слухах, что только нашей семьи не приписывали. Что мы жестокие и дикие, что мы выращиваем отравленные ягоды, что... Тут живет вдова, чью руку и сердце не покорить, а ступишь - тебя съедят. Хотелось бы сказать, что мы обычная семья, но в слухах про вампиров есть своя правда... Только вот остальное полет больных фантазий. Со ведь тебя предупреждал, так почему явился? ― Скучал... ― само срывается с дрожащих от горечи расставания губ. «Скучал.» У девушки самой все сжимается. «Мальчики...» ― Я так-... ― он задыхается от этих чувств, что сдавливают грудную клетку и заставляют вновь и вновь глотать воздух. ― Сильно скучал по нему. Он- он ушел так быстро. Я его обидел, я так этого не хотел, так жалел о том, что сказал ему. Я не успел извиниться, не успел поблагодарить, я- ― слезы лились потоком, не прекращаясь. Так, словно в глазах Ли Феликса скрыт целый тихий океан. ― Я принес ему пирог, вишневый, она у вас очень вкусная, вернул зонтик, он его оставил, но не смог уйти сразу. — Пирог? Бини говорил что ты вкусно готовишь. «Стоит ли впустить его? Люди... Будет тяжело, но искать их потом еще тяжелее... Я хочу лучшего для них, но с тем это большая ответственность, справлюсь ли я... Ох... Что бы на моем месте сделал мой муж? Справлюсь ли я без него.» — Он говорил мне, но- я так хотел его увидеть, а потом- а потом- Со Чанбииин. ― мальчишка разбито плачет, уже не в силах сдерживаться. Плачет так, словно он маленький и потерявшийся (таким себя и ощущает). Плачет так, словно у него что-то отняли. Он не знает, как называется то чувство, что приклеивает его сердце к рукам Бина, но совершенно точно уверен, что это все оно. — Ликси... Хочешь расскажу тебе кое что? Есть сказка, когда то давно. Была одна девушка, возраста чуть старше вас, вампир прямо как Бини. — на ее лице появилась теплая улыбка. — И однажды она повстречала парнишку, человека, прямо как ты. Многие были против этого союза и они сбежали. Сбежали, потому что жить друг без друга не могли. Ей было страшно, очень страшно, но рядом с ним она боролась. А он всегда был рядом, защищая от всего вокруг, он никогда не желал зла, никогда и не думал о плохих помыслах… И семью ее уважал. Но поделать ничего не мог. Мальчишка стихает, успокаивается. Слезы с веснушчатых щек высыхают. Он внимательно слушает сказку, смотря своими большими заплаканными глазами на девушку. — К чему я это...Ты хочешь быть с Бини, но ты должен многое о нас узнать. Это не игрушки. Вампиры влюбляются раз и на жизнь. — она поднимается, протягивая младшему руку. — Но я хочу быть уверена, что ты как парень из сказки, никогда не причинишь ему боль, будешь рядом даже когда тяжело… Но и… Если ты пойдешь со мной - никогда не вернешься в город. «Сможет ли он отречься от всего? Вот так, в миг. Ведь...вернется он или нет покажет время.» Ресницы, склеенные от влаги в "паучьи лапки", вызывают зуд. Феликс потирает глаз замерзшими пальцами, собранными в кулачок и оборачивается на высокие ворота. За ними - часы пути, гудящие ноги, тихо шумящий ручей, песчаная дорожка и...город. Его жизнь. Там Бао с его разговорчивостью и пушистым хвостом, дворовые мальчишки зовущие играть в мяч и подначивающие сбежать в поле на закате, девочка с котом, раскрас которого похож на тигра, знакомые купцы, подвозящие на своих телегах и разрешающие гладить гривы их лошадей. Пекарня, где замок - два раза по часовой стрелке и облупленная темно-зеленая краска на двери. Он вспоминает «быстрее, быстрее! Прыгай, прыгай! Мы поймаем!» когда светловласый бежал за уезжающей без него телегой, полной ребят и «хочешь погладить мистера кота? Ему никто не нравится, но тебя он даже не поцарапал» когда недавно приехавшая девочка перестала быть такой молчаливой и улыбнулась ему. Феликс сглатывает, шмыгая носом. Еще пару секунд он смотрит на эти ворота, но уже ни о чем не думает. В душе мгновение царит покой. Трепет крыльев. На самой верхушке ворот теперь - две горлицы. Голосят, сидя совсем рядом. Расправляют перья, переглядываются. Ликс видел, как они, крутя головами, смотрели на него. По ним скользнул луч золотистого солнца, лишь на миг показавшийся из-за плотных туч, а после - исчез, прогоняемый порывом ветра. Птицы взмывают ввысь вместе с ним, покидая их так же быстро, как появились. Мальчишка оборачивается на девушку, смотря в ее глаза - в них читается ожидание. Ее рука тонкая, бледная и холодная. Он вкладывает в нее свою ладонь, чуть сжав. И взгляд миндальных глаз говорит за него - он отрекся от остального мира, даже не подумав отречься от того, чье имя - Со Чанбин. Потому что если Ли Феликс уйдет отсюда - то уйдет без сердца. Младший сам делает первые медленные, но уверенные шаги в сторону особняка, ведя девушку за собой. Он идет. Он никогда не вернется. И даже если там - неизвестность, это неважно. Там так же и Со Чанбин. Со Чанбин, который «я чувствую, слышишь?». И Ликс слышит. А значит, не так страшно.

***

— Матушка что-то решила? Прошу... Скажи мне уже хоть что-нибудь. Ожидание - самое худшее состояние... — подойдя к окну Со выглядывал из-за темных штор, стараясь разглядеть хоть немного. — Тц...туман. Чанбин был нервным. Очень нервным. Он нарезал круги по дому, точь заводной волчок, не зная, куда себя деть. Сердце вновь колотится. Он боится? Ничего страшного не случится, но что если он больше никогда не увидит Феликса? Тело отказывается сидеть и ничего не делать, хочется рвать и метать. И плевать, что за спиной не будет ничего, плевать, что он станет просто обычным парнем без титула, ведь смысла в нем никакого. Нотки запаха, что еле слышно остались на одежде - душат. Все давит с новой силой. — Я... Если же я откажусь от титула, я смогу уйти? «Сделать это - все равно что отказаться от семьи.» — Я не смогу без него... Но и матушка... ― Терпение, молодой господин. ― девушка, скрестив руки на груди, мерно стучала ноготками по плечу. Она была в длинном черном платье с рукавами. Простое, без кружева и лент, но от этого не менее изящное, то было лишено белоснежного воротника и фартука, как у других служанок. Она - правая рука госпожи. Всегда строга, уверенна, холодна и телом и душой. Но и свои недостатки имела - громогласная неприязнь к людям. Да такая, что даже в качестве еды употреблять их - противно. ― Видите, что с вами сделал этот человек? Лишил Вас самообладания. Настенные часы с острым маятником мерно тикают. Тихо доносятся шаги других слуг, поддерживающих чистоту в доме. Казалось, что девушка заправляет ритмом времени здесь, в особняке, создавая общее спокойное и собранное состояние. Но не смотря на это, та становилась вспыльчивой, когда дело касалось людей. Вот и сейчас, самообладание от этого сорванца готова потерять и она. ― Молодой господин Со. ― звучит на тон ниже ее обычного голоса, когда служанка с поучающей строгостью смотрит ему в глаза. ― В первую очередь Вы должны думать о своем титуле, семье и матери, а не бросаться в огонь и терять голову от чувств. Имейте самодостаточность не говорить так.