Только здесь и сейчас

      Несколько недель планетарного штурма отпечатываются в памяти как одна непрерывно длящаяся битва. Сложно различить особенности и цели каждой из операций — просто меняются точки высадки, объекты и враги. Хорошо, что за этим следят многочисленные логисы из войска Оптикона-22. Большинство работы делают, конечно же, солдаты, но Вольному Торговцу не раз и не два приходится спускаться на планету для самых хитрых или сложных операций. Эльрина уже научилась не поскальзываться в крови, смешанной с машинным маслом, ей уже не интересны какие бы то ни было чудеса доселе сокрытых от глаз мирян священных машинных залов, от трупов уже давно не тошнит, вечером она машинально бредет в купальню, чтобы смыть кровь. Оторванная клешня Крика Скверны, увенчанная древним могучим болтером, теперь встречает ее в трофейной комнате.       — Можно было бы решить все намного проще и быстрее, разбомбив железные цеха до основания, — ворчит Ульфар очередным вечером в кают-компании.       — Констатирую неизменность решения военного совета о приоритете сохранности священных машин Ефрата-II, — раздается из вокса Паскаля.       — Вообще-то шерин прежде всего людей бережет, а не твои железки, бездушная ты шестеренка, — говорит Джай.       — Поэтому мы так долго и сидим здесь, — замечает Абеляр.       — Запросите у Инквизиции разрешение на Экстерминатус, — раздраженно бросает Эльрина. С Райкадом Минорис в свое время не церемонились. Как и не собирались возиться с Кьявой Гамма.       — Приказ Лорд-инквизитора однозначен. Отбить, — говорит Хейнрикс.       Абеляр издает приглушенное недовольное ворчание:       — «Отбейте для меня»... Досточтимый Лорд-инквизитор уже даже не притворяется, соблюдая политес и заворачивая приказы в оболочку из просьб...       — Зуб даю, он там что-то прячет, — говорит Идира.       И они понятия не имеют что. Они рассчитывали, что получат ответы на вопросы на Футфоле, но разговор с Лорд-инквизитором проходит в высшей степени странно. Эльрина ожидает, что Хейнрикс возьмет инициативу в свои руки, ведь он так рвался все узнать. Но Хейнрикс лишь молча кивает Ксавьеру при встрече. Тот отвечает дознавателю едва склоненной головой. И оба молчат. Поэтому на рожон лезет Эльрина. «Твой аколит, Эмелина, обвинила тебя в сотрудничестве с ксеносами», — прямо заявляет она. « ... Да, аколит Лихтенхарт абсолютно права. Я на протяжении нескольких лет имел налаженный контакт с друкари…»       После этих слов Эльрина тут же начинает прикидывать возможные варианты схватки. Места в приемном кабинете мало, со снайперской винтовкой сильно не развернешься. Внутри кроме них находятся только сам Калькасар и его ручной убийца, но нет сомнений, что Айшара и остальные телохранители располагаются на расстоянии одного нажатия кнопки. Плюс многочисленная стража у двери. Надежда только на Ульфара и на их слаженные действия. Но… Хейнрикс пропускает этот удар, не поведя бровью.       «Хейнрикс, я разочарован тем, сколь легко угрожающая безопасности Простора информация достигает ушей непричастных, — тем временем продолжает Калькасар. — Это будет учтено в твоей биографии. Успокой меня и скажи, что Эмелина не носится сейчас по моему сектору, продолжая смущать умы?» Хейнрикс суживает глаза в ответ на вопрос Калькасара. В его глазах тлеет гнев: «Эмелина умерла. От моей руки». — «Вот как? Что ж, надеюсь, я еще могу доверять твоему суждению о том, когда полезный ресурс окончательно исчерпывает себя и подлежит устранению». Эльрина крепче сжимает винтовку и смотрит на дознавателя во все глаза. Но Хейнрикс пропускает и этот удар.       «Но как же… — начинает Эльрина в последней попытке призвать Лорд-инквизитора к ответу, — а все эти сопутствующие жертвы? Ведь можно же было обойтись…» — «На данный момент я пытаюсь не дать умереть миллиардам, — перебивает ее Калькасар, — а вы спрашиваете меня, почему я не спасаю сотни».       На это Вольному Торговцу нечего ответить. Ведь слова инквизитора звучат логично и убедительно. Даже если Эльрина и готова возмутиться, никто особо не горит желанием ее поддерживать. Ульфар получает намек на то, где искать сведения о своей стае, Хейнрикс, похоже, решает наблюдать дальше, Паскаль хочет спасти железный мир, Арджента рвется пострелять еретиков. Эльрина снова чувствует себя как нерадивая школьница, которую учитель отчитывает и отправляет выполнять данное им задание. Опять не посвятив во все подробности данного задания.       — C тех пор, как Лорд-капитан к Калькасару наведалась, чувство у меня такое... непростое. И неприятное. Словно... не все было сказано, — морщится Идира.       — Я и без дара провидения с таким же ощущением остался. В общем-то, нетрудно догадаться, что Инквизиция не все карты на стол выложила, — отвечает Абеляр.       — Ефрат осаждают силы Архиврага — значит, там место праведных. Те, кто сомневается и боится, могут отступиться — и дать дорогу истинным сынам и дочерям Его, — Ардженте как будто не сидится на месте, так она постоянно рвется в бой.       Эльрина хмурится, вспоминая радостное выражение лица Сестры битвы, освещенное пламенем огнемета.       — Хитрый паук этот Калькасар, — басит Ульфар. — Явно замыслил какое-то тайное дело, в коем мы послужим ему орудием. Коварен, словно ксенос!       — Я бы рекомендовал вам, глубокоуважаемый Ульфар, выбирать впредь выражения. Я не потерплю подобных высказываний в адрес Лорд-инквизитора, — отвечает ему Хейнрикс.       — Ха! Только Ангел Императора может так говорить о Лорд-инквизиторе! Нам же, малым людям, остается помалкивать, дабы не проститься с головой... — Джай косится на Хейнрикса.       — Но цвета Лорд-инквизитора, — говорит Кассия, — они столь же насыщенны, сколь и многогранны. Никогда не встречала подобных — незамутненные оттенки перетекают из одного в другой... удивительная гармония. Удивительная и... пугающая.       Эльрина смотрит на Кассию. Неужели Калькасар прав в своих действиях, а они просто не видят всей картины.       — Почему ты не потребовал ответов, Хейнрикс? — спрашивает она. — Ты же хотел…       — Потребовал? Эльрина, ты, кажется, плохо представляешь себе отношения внутри Инквизиции, — отвечает Хейнрикс. — Я всего лишь аколит. Я не имею права требовать. Чтобы обвинять, у меня должны быть железные доказательства.       — Ты надеешься, что Калькасар все-таки прав?       — Посмотрим. У нас все еще не хватает информации.

***

      Зачищать Машинный храм оказывается не так сложно, как штурмовать город. Но и там хватает сюрпризов: не добитые на поверхности враги, минные поля, одержимые когитаторы, колдовская дрянь, преподносящая тошнотворные сюрпризы. Усталости становится все больше, а продвижение замедляется. Но нельзя останавливаться. Здесь только их группа и отряд Торбальда. Если они не выбьют Несущих Слово из недр мануфакторума, все предыдущие усилия пойдут насмарку.       Эльрина утомленно смотрит на Уралона и Кунрада. И они уже почти не вызывают у нее никаких эмоций. Очередные противники, которых они победят.       — Давайте все решим быстро: вы опять попросите Патент, я опять откажусь, и мы займемся тем, ради чего все мы здесь сегодня собрались, — говорит она.       Нет никакого настроения выслушивать злодейские бравады и пустые угрозы. Уралон молча поигрывает знакомым осколком меча.       — Я уже видела что-то подобное, — говорит Эльрина. — Кажется, с первыми двумя произошло несчастье. Что ты там говорил о крови династии на Кьяве Гамма? Не сработало со мной.       — Кровь династии, — раздается в ответ скрежещущий смех. — Не все так просто. Откуда, ты думаешь, у Теодоры появился один из осколков? Впервые он был явлен на просторах региона Безбожных Звезд.       Абеляр возмущенно охает, но Эльрина останавливает его жестом. Она помнит слова Калькасара на Магнаэ Ацессио о конвоях судов, проскальзывающих к этим системам. Банальная торговля с пиратами, о которой многие из пиратов, по его словам, не в курсе. Но ведь часть грузов Джай от ее давних торговых партнеров прибывает именно оттуда.       — Не вижу связи. Теодора часто бывала в том регионе, — Эльрина кивает на Идиру. — Она оттуда. Теодора могла найти там что угодно.       — Глупая чужачка, — взгляд Уралона сквозит брезгливостью. — Ты должна была пойти тем же путем, что и твоя предшественница. Твой облик был запечатлен в гобеленах грядущего. Но ты с самого начала стала рвать их нити. Мы пытались вернуть тебя, нашептывая слова правды и посылая видения, но ты упрямо отвергала наши дары. Вцепилась в только что полученную власть, окружила себя верными людьми. И этот твой сторожевой пес. Как будто Инквизиция шла за нами по следу.       — Она и шла за вами, — ухмыляется Эльрина. — Хейнрикс был отправлен за этим клинком.       Оценивающий взгляд Апостола падает на Хейнрикса.       — Хотелось бы мне сотворить из души твоего ручного псайкера портал в варп. Это все, на что он теперь годится.       Хейнрикс подается вперед, но Эльрина заслоняет его плечом, как тогда, на Грантисе.       — Даже не думай, отродье Хаоса. Ты проиграл. Ты больше не угроза Простору. Это же не ради моего псайкера ты затеял все? Может, перед смертью поделишься, ради чего.       — Перед твоей смертью, — в голосе Уралона звучит недоброе веселье. — Эта галактика — забытая арена древней битвы. И битва эта продолжается до сих пор. Кровь фон Валанциус должна была стать нашей. Как и кровь Винтерскейлов. Вы должны были помочь привести это место к Хаосу. Оно принадлежит и будет принадлежать нам.       — Мечтайте, — Эльрина старается звучать как можно более презрительно. — Каллигос освободился от вашего влияния.       — Это ничего не меняет. План Ткача осуществится так или иначе. Но твой путь сплелся по-другому. Я взираю в будущее и не вижу тебя среди своих рабов. Значит, ты мне не нужна, — надменный голос перерастает в звериный хрип. — Когда ты падешь, я отыщу твою душу в варпе и освежую от шкуры высокомерия и незнания, в которую ты облекла себя.       Обломок лезвия, переливающийся потусторонним светом, вспарывает шинель и грудь Кунрада, глубоко уходя в плоть и стремясь к сердцу. Эльрина не удивляется, не ужасается и вовсе не досадует, что не ее рука оборвала жизнь предателя. Ей все равно. Мелкий пакостник сам выбрал роль пушечного мяса при новых хозяевах и оказался зарезанным ими же как обычный грокс.       — Эй, неудачник, — окликает она Кунрада, заметив, что тот еще дышит, — спасибо за Патент.       Могучая крылатая фигура, восставшая из останков бывшего Мастера шепотов, кажется очень, очень знакомой. Лицо Хейнрикса на мгновение перекашивает, он подносит руку к груди, словно при сердечном приступе... но в следующее мгновение выправляется и взирает на демона с мрачной решительностью.       Абеляр перехватывает оружие подобнее, оглядывая чудовищное создание.       — Откуда у меня ощущение, что я… нет, не видел… но встречал это порождение варпа, — старый офицер хмурится, словно пытаясь извлечь из недр памяти упрямое воспоминание.       — Да, кажется, мы уже встречались на мостике, — говорит Эльрина.       — На мостике? О, нет, еще раньше, — скрипит Предел Рассвета. — Не припоминаешь ли ты некую комету? Небесное тело чудовищной красоты. Это она забрала с собой тех, чья кровь откликнулась на наш зов.       Эльрина закашливается. Краем глаза она видит, как рука Хейнрикса, держащая меч, непроизвольно дергается.       — Безумие и мутации вас почти не затрагивают, ведь на ваших душах лежит темное благословение, — продолжает порождение варпа. — Склонись передо мной: и тайны и знания, что ютятся на гранях забытья и несбывшегося грядущего, будут в твоем распоряжении. Ты видела проблески этого будущего, несбывшегося настоящего, видела, кем ты должна стать.       — Сомневаюсь, что мне это нужно, — отвечает Эльрина, но голос ее слегка дрожит.       — Я знаю, что тебе нужно. Цикатрикс Маледиктум, — произносит демон. — Временные парадоксы, некогда ограниченные подобными Оку Ужаса местами, теперь встречаются по всей Галактике. Нам подвластно создание небесных тел. Нам подчиняется само время. Скоро мы будем управлять им на любом из миров.       — Ты лжешь, — говорит Эльрина. — Ни ты, ни твои подельники не всесильны. И тебя можно победить. Или ты по своей воле просидел столько времени в жалких осколках меча?       Чудовище ощеривает пасть.       — Танцующие души, эльдары, ополчились на меня, заманили меня в ловушку, сковали дух мой формами сего оружия. Тысячелетия томился я в сей темнице, исподволь проникая своей волей в ваш убогий косный мир. Но теперь я перед тобой.       — Ты напрасно тратишь силы, пытаясь искусить меня. Почему-то я примерно представляю, чем окончится сделка с такой тварью, как ты, — Эльрина вскидывает винтовку.       Бой не занимает много времени. Как и не занимает мысли Эльрины. Делая выстрел за выстрелом, она думает только о том, как жаль, что это существо нельзя захватить и допросить. Жаль, что она с самого начала не знала, откуда все идет. А если бы знала, где найдет ответ? Нет, она не изменила бы свой выбор. Люди никогда не выигрывают в играх c демонами. Только оказываются обманутыми. Эльрина с досадой пинает поверженную тушу. Опять все замкнулось на арлекинах.       — Ну а теперь давайте сами посмотрим, что тут прячет почтенный Лорд-инквизитор, — говорит она, убирая оружие и намереваясь связаться с кораблем.       Ответом ей служит лишь хрип помех. В возникшей тишине слышны щелчки — Хейнрикс тоже уже какое-то время пытается оживить свой вокс-передатчик. Судя по перекошенному лицу, преуспеть в этом ему не удалось. Спешное возвращение на корабль подтверждает их худшие опасения — ударный флот Инквизиции уже скрылся в Имматериуме вместе с их особым грузом.       Нужно решать, что делать дальше. Нужно узнать, ради чего они положили столько людей, Космических волков и Эксплораторов. Стоящие вокруг голо-карты Волки во главе с Торбальдом уже высказываются против поддержки Калькасара из-за его махинаций с отданными им приказами и тайн с неизвестным оружием, разрушителем миров. После получения сведений о том, что Калькасар низверг Амарната, ограбил и забрал его секрет себе, Паскаль настаивает на преследовании сил Инквизиции. Оптикон-22, как командующий силами техножрецов и заодно последователь мессии Прерывания, тоже не против узнать, что же между ними произошло. Посмотрим, что Калькасар скажет, если окажется перед угрозой остаться и без поддержки жречества Марса.       — Забери меня варп, в какую историю вас втянул Лорд Инквизитор на самом деле... — Абеляр трясет головой. — Неважно. Хотя, о чем это я? Очевидно, что связи Калькасара с династией фон Валанциус начинаются еще с вашей предшественницы. Какие тайны Леди Теодора забрала с собой еще...       — Видимо, не зря Леди Теодора называла его могущественным безумцем, — говорит Эльрина.       — Средство обуздания... звучит как проект грандиозного, планетарного масштаба — и я слышу об этом впервые, — дознаватель пораженно качает головой. — Возможно, у моего направления на борьбу с культом — и твое, Эльрина, сопровождение — было двойное дно. Но почему?       — Что, ледышка, не посвятили тебя в хитросплетения планов Калькасара? Кажется, кое-кого разжаловали из любимчиков, — хихикает Идира.       — Оставлять аколитов в неведении касательно всех планов — резонная тактика, — возражает Хейнрикс. — Только это сдерживает мое изумление действиями Лорд-инквизитора.       — А, шакаленок, не любишь быть в неведении? За столом этим славно сидеть лишь с одной стороны? — скалится Ульфар.       Хейнрикс бросает мрачный взгляд на могучих воинов, одобрительно кивающих Ульфару, однако не перечит им — то ли из согласия, то ли из сомнения в том, что переживет это возражение.       — Помыслы Висиря тоже бывали туманны, но я всегда без сомнений следовала слову его. Мне жаль, что сия благодать не досталась тебе, Вени'Хейнрикс, — почти сочувственно говорит Кибелла.       — Мы все еще можем решить все мирно, — говорит Эльрина. — Лорд-инквизитор обещал нам все рассказать, когда мы доставим ему пленных для допроса. Так что мы имеем полное право заявиться на Футфол.       — С допросом пленных мы можем справиться и сами, — говорит Хейнрикс.       — Все же лучше спросить с главного виновника, а не выуживать информацию по крупицам, — Эльрине совсем не хочется опять привлекать его к бессмысленным пыткам, когда все можно решить намного легче. — Решено. Проложить курс к Футфолу и начать подготовку к трансляции.       Но Ангелы Императора почему-то продолжают мяться на мостике и неуверенно переглядываться. Эльрина бросает взгляд на Ульфара, и тут до нее доходит.       — Но сначала… — улыбается она, — как можно отпустить Космических волков без доброго пира?!       Волки разражаются одобрительными кличами, кто-то хриплым голосом заводит веселую песнь — наверняка про резню и славную гибель на поле брани. Идира и Джай азартно кивают — видимо, надеются-таки отведать фенрисийского мьода.       — Пусть серфы вскрывают погреб с провиантом, мы будем пировать и славить наш триумф! — слышатся крики.       — Кухонные слуги здесь, конечно, не чета прислуживающим в Великом зале Фенриса, но гостеприимством и щедростью хозяева сей ладьи не обделены, — радостно объявляет Ульфар.       Нескольких Космических волков оказывается достаточно, чтобы весь великолепный корабль Вольного Торговца наполнился шумом, криками и прочими знамениями предстоящего празднества. Страшного празднества, в котором есть, пить и петь будут так, как Волки делают все — до последнего издыхания. Не чета мирному и уютному празднованию на Новый год, которое недавно было на корабле. Ни Джай, ни Идира, даже помноженные на десять, никогда не смогли бы сотворить такой раскавардак. Это тебе не на сервиторах по Футфолу скакать, думает Эльрина, уворачиваясь от летящего в нее бокала. Остается надеяться, что хотя бы друг на друге они скакать не начнут.       Спустя сутки слегка помятые Волки начинают потихоньку тянуться к посадочным шаттлам, и команда «Духа прошлого» вздыхает с облегчением. Немного разгромленная кают-компания потихоньку приводится в божеский вид руками многочисленных слуг.       — Славный вышел пир в честь победы над слугами Архиврага! Эттфатер, за гостеприимство я обещаю однажды оказать тебе честь и пригласить на торжество на Фенрисе!       — Хех. Янрис чуть воротником не удавился, когда увидел стоимость всего, что вы с вашими уважаемыми братьями успели разгромить и переломать... — говорит Абеляр.       — Ах, многоуважаемый Ульфар, ваш бы задор — да в наши края, в старый добрый Амасекус... — вздыхает Джай, немного раздосадованная отсутствием на празднике любимой выпивки Волков. — Впрочем, в отличие от ваших братьев, завсегдатаи с Футфола такое веселье бы не пережили.       — Виса о моей славной победе над Криком скверны уже складывается в сердце моем! И вы, счастливцы, сейчас услышите ее начало... — продолжает веселиться Ульфар.       — Косматый, опять? Нет. Пожалуйста. Я больше не могу. Очень тебя прошу, давай без меня! — Идира даже пытается закрыть уши руками.       Ее взгляд падает на Хейнрикса, и вся веселость псайкерши тут же улетучивается.       — Хейнрикс, мои голоски рядом с тобой шепчут о чем-то темном и чудовищном. Такого не было раньше, никогда... что с тобой происходит?       — Я... в порядке. Немного... устал, — рассеянно отвечает Хейнрикс. — Испытания последнего времени могут вымотать кого угодно. Меньше слушай увещевания варпа и сосредоточься на деле.       Под этим предлогом он покидает кают-компанию. Эльрина провожает его встревоженным взглядом. О чем, интересно, говорила Идира? Надеюсь, он не будет опять калечить себя, думает Эльрина. Она намеревается отправиться прямо за Хейнриксом, но многозначительное покашливание Абеляра напоминает ей, что обязанности Вольного Торговца все еще требуют ее внимания на сегодня. Эльрина покорно просматривает, подписывает и решает все, что требуется и уже ночью практически сбегает от Абеляра. Что-то неуютно гложет ее внутри, и она все ускоряет шаг на пути к каюте дознавателя. Несколько минут она переминается с ноги на ногу у двери, размышляя, стоит ли его будить. Когда она, наконец, стучит, изнутри не слышно ответа. Она повторяет стук. Второй раз, третий. Наконец набирает так и не смененный им код. В комнате пусто. Но нет и следа его обычного аскетичного порядка. Такое ощущение, что тут бушевал шторм. Эльрина связывается с мостиком:       — Где сейчас находится мастер ван Калокс?       Но ответить ей никто не может. Эльрина в тревоге спешит к себе за оружием и с намерением отдать приказ о поисках. Когда она заходит в свои покои, у нее моментально начинают стучать зубы. Изморозь покрывает пол, стены, предметы в тускло освещенной комнате. Воздух в кабинете холоден, она замечает облачка пара, появляющиеся от ее дыхания. Центр этого ледяного излучения — Хейнрикс, обессиленно осевший в одном из кресел у столика регицида. Дознаватель смотрит на фигуры, поднятая в задумчивости рука подрагивает. Кажется, из Хейнрикса ушла вся кровь: белое лицо пронизано венами, на рукаве и воротнике застыл сверкающий иней.       Эльрина терпеть не может, ненавидит холод. Но через силу пытается подойти к нему. Стоит ей сделать шаг, как тело охватывают колючие тиски нестерпимого холода. Она видит, как по ногам Хейнрикса начинают змеиться кристаллы льда. Дознаватель едва шевелит рукой:       — Не подходи. Прямо сейчас я опасен. Я пытаюсь сдержать прорыв, но я все же могу причинить тебе вред.       — Хейнрикс? Что происходит?       Хейнрикс печально усмехается, переставляя одну из фигур на доске.       — То, что и должно было. Прорыв. Осечка. Колдовские силы возобладали над тренировками и дисциплиной. Я сорвался. Я вышел из себя и... — он через силу втягивает воздух в легкие. — Я убил человека. Без намерения, без должной на то причины. Какой-то младший офицер обратился ко мне с какой-то глупостью... я сорвался. И позволил силам возобладать над волей. Он даже не успел закричать.       На глазах Эльрины лед, сковавший ноги дознавателя, начинает расти: он покрывает колени мужчины, оборачивается морозным венцом вокруг ножек кресла и стола.       — Срыв продолжается. Из меня сквозит варп-скверна. Я сдерживаю ее... насколько могу.       — Кого ты убил? — испуганно спрашивает Эльрина. — Когда?       — Младший офицер... что за нашивки на нем были?.. Не помню. Час назад или около того. Мне не спалось, и я решил занять себя делом... пошел в место, где в прошлый раз видел отметки... — Хейнрикс сбивается, вновь с сипом втягивая в себя воздух.       — Хейнрикс, ты не в себе!       — Не в себе, да... Какой бы ход мы не сделали, он приводит к жертвам. Комморра. Ахиллеас. Эмелина... — Хейнрикс умолкает на несколько секунд. — Ксавьер. Что он прятал на Ефрате? Что за игры втайне от собственных аколитов?       Его голос становится прерывистым, словно дознавателю не хватает воздуха.       — Если бы я был внимательнее, собраннее... но нет. Я отвлекся. Решил, что я... что ты... не помешаем тому, что мне должно исполнять. Моей работе. Но вместо этого... я позволил себе потерять фокус. Ты вытеснила из моего сознания все то, что некогда занимало его без остатка. Цугцванг, Эльрина. Каждый... следующий... ход делает положение все хуже. И для меня... и для тех, кого я должен оберегать.       Эльрина делает шаг к нему. Невыносимый холод обволакивает ее тело. Сжав зубы и кулаки, она делает еще шаг. И еще один. Чем ближе она подходит к дознавателю, тем больше ожесточается холод: руки сводит судорогой, пальцы кривятся в спазме, а кожа на лице начинает идти жгучей изморозью. Несмотря на обжигающий легкие и кожу воздух, полный кристаллов льда, она преодолевает разделяющее их пространство и оказывается рядом с Хейнриксом. Глаза дознавателя, кажется, остекленели: он не видит ее, не видит фигуры на доске — его взгляд направлен в вечность. Руки и лицо Хейнрикса, кажется, заморожены — словно сама влага в его теле превратилась в лед. Эльрина наклоняется к Хейнриксу и пытается обхватить его руками.       — Очнись. Пожалуйста, очнись.       Прикосновение к заледеневшему телу приносит боль — словно она пытается обнять глыбу льда. Скрепив сердце, она сжимает Хейнрикса в объятиях. Кожу жжет нестерпимый холод, но она не отнимает рук. Проходит, кажется, целая вечность. Внезапно Эльрина понимает — воздух больше не обжигает легкие, а тело под ее руками становится податливее, словно застывшая кровь вновь начала течь по жилам. Она слышит прерывистый, измученный вздох:       — Эльрина? Что... произошло?       — Я нашла тебя здесь в середине ночи, Хейнрикс. Ты едва не убил сам себя.       Хейнрикс обводит взглядом помещение.       — Я помню. Я помню, как был на палубе... офицера... срыв... — он смотрит на нее в упор. — И я помню, что из всех мест на этом корабле я пришел сюда. К тебе.       — Я хочу тебе помочь, — поспешно отвечает она. — Только скажи мне, как.       — Помочь... — Это слово, кажется, окончательно вырывает Хейнрикса из транса. И в его голосе больше не слышно того давнего презрения. Он вздрагивает всем телом. — Да. Я пришел сюда... потому что только ты можешь мне помочь. Только ты, Эльрина.       Хейнрикс медленно встает. Видно, как тяжело это дается ему.       — Ты невероятна... Ты показала мне, каким может быть мир вокруг, когда сердце бьется в унисон с другим. Ты... спасла меня от себя. Я люблю тебя.       Эльрина несколько мгновений молча смотрит на него. Первое ее желание — уйти от ответа, обратить все в шутку и забыть эту ужасную ситуацию.       — Тебе надо было едва не замерзнуть насмерть, чтобы сказать это, да?       Хейнрикс хрипло смеется, притягивая ее к себе.       — Перестань. Иди ко мне.       Хейнрикс прижимает ее к себе, и она чувствует, что он стал еще теплее.       — Я не знал, что такое счастье, пока не обнял тебя в первый раз. Любой из нас может умереть в любой момент... и я не хочу провести время до этого момента в разлуке с тобой.       При этих словах Эльрина отстраняется.       — Что ты имеешь в виду? Ты агент Золотого Трона, ты подчиняешься приказам, ты… — она замолкает, когда понимает, о чем он говорит.       Хейнрикс лишь кивает, улыбаясь ей. Эльрина с ужасом ощущает, что попала в тупик. И завела в него Хейнрикса. Если ее поиски когда-нибудь увенчаются успехом… Если ей еще нужны будут эти поиски. Она не готова брать на себя ответственность за его выбор.       — Нет, Хейнрикс, — медленно начинает Эльрина. — Так нельзя. Ты не можешь выбрасывать то, что строил всю жизнь ради меня. Ты должен подумать. Мы найдем способ быть вместе — хотя бы иногда.       Хейнрикс молчит несколько секунд. Потом неожиданно свободно вздыхает. И Эльрине чудится в его глазах тень облегчения.       — Когда-то я был приставлен к тебе, чтобы искать в твоих деяниях и словах крупицы ереси... а теперь ты показываешь мне, как быть подлинным имперцем. Хорошо. Мы найдем способ. Но ты…       — Я тоже люблю тебя, — прерывает она его поцелуем. — А теперь давай позовем лекарей.       Хейнрикс хрипло смеется.       — Сейчас, минуту. Дай мне только еще минуту, — его все еще холодные руки сильнее прижимают ее к себе.