Только здесь и сейчас

      Эльрина стоит перед рекафоваркой и размышляет. Рекафа не хочется. Амасека не дают. За спиной раздаются тяжелые шаги и останавливаются совсем близко от нее. Руки обвиваются вокруг ее талии. Она улыбается, но не поворачивается.       — Что ты хочешь сегодня вечером — рекаф или сок, коварный страж амасека?       Хейнрикс касается губами ее уха.       — Все, что Лорд-капитану будет угодно.       — Все?       — В рамках правил.       Она вздыхает.       — Так я и думала.       — Я смотрю, у тебя сегодня тут не совсем обычная атмосфера, — он оглядывает кабинет.       — Жду не дождусь, пока ты меня выпустишь. Скучаю. Приходится находить себе развлечение. Да и тебе не помешает отвлечься.       О Фтоне они не заговаривают и пытаются заталкивать воспоминания подальше. Она всегда не против выслушать его, но специально бередить рану не собирается. Им еще предстоят разговоры, и они будут весьма неприятными.       Хейнрикс оставляет ее и с удивлением подходит к светящейся конструкции у стола.       — Что это такое?       — Елочка.       — Елочка, — он повторяет незнакомое слово. — А она прошла санитарный контроль?       — Хейнрикс, ни слова про кактусы, или я тебя стукну! К тому же елки не едят.       — Что это на ней?       — Елочные игрушки. Вернее, игрушек тут у вас не нашлось, пришлось использовать то, что есть.       Деревце, похожее на хвойное, расположилось рядом с гигантским вольноторговским столом. Вместо привычных шаров на нем развешаны аквилы, золотые цепочки, россыпь драгоценных камней и подвесок из запасов леди Теодоры. Все это блестит и переливается в разноцветных огоньках светящихся микролюменов.       — Так украшали эти деревья на праздник в моем мире.       — Что за праздник?       — Рождество. Ну или начало Нового года. Как у вас в Каликсисе День Святого Друза или что-то в этом роде. Здесь время течет странно, особенно в варпе, поэтому я понятия не имею, когда он должен быть по вашему календарю. Так что я решила, пока есть свободное время…       — И что в вашем мире делают в этот праздник?       — Много чего. Например, кидаются снежками. Но мы на корабле, а я не подумала приказать запасти пару трюмов снега. И раз ты продолжаешь запирать меня в моих покоях, можно просто провести его вместе. Кстати, не забудь заглянуть под елку.       — Зачем?       — Там тебя ждет подарок. Это традиция. От планеты ты в свое время отказался в отличие от Джай. Поэтому это нечто более скромное.       — Но у меня для тебя ничего нет.       — Ну давным-давно ты уже подарил мне романтический подарок, — она со смехом кивает на толкователь, лежащий на столе.       — Это не… — Хейнрикс не продолжает и лишь машет рукой на ее легкомысленность.       Пока он шуршит праздничной бумагой, Эльрина останавливается на соке и несет две чашки к столику со вкусным угощением. Он наконец распаковывает подарок и пораженно смотрит на нее.       — Это же…       — Древний розарий, да.       На его ладони лежит простой на вид амулет в виде стилизованной аквилы из адамантиума.       — Но как ты достала его?       — Ты спрашиваешь это у Вольного Торговца?       — Даже для Вольного Торговца это крайне редкая вещь.       — Не вздумай терзать Джай. Это появилось не по ее каналам.       Частенько Высокий Фактотум приносил Эльрине всякие странные или редкие безделушки, артефакты и просто занятные вещицы. По книгам, каталогам и инфозаписям зачастую можно было выяснить их происхождение и назначение. Конечно, сначала они проходили дознавательскую проверку. Несколько ящиков, опечатанных символами Инквизиции, постоянно находились на одном из складов. И как Джай ни пыталась виться вокруг ящиков и Хейнрикса со словами «только одним глазком», она всегда получала от ворот поворот. Хотя, когда в последний раз Эльрина была на складе, она была уверена, что количество ящиков изменилось в меньшую сторону. Как раз после того, как Хейнрикс заключил с Джай последнюю «сделку».       Впервые Эльрина заинтересовалась древним розарием, когда в добыче очередных контрабандистов обнаружились его фрагменты. Розарии были не просто ожерельями, амулетами или перстнями. Главная их ценность была в том, что внутри находился мощный излучатель преобразующего поля, который позволял поглощать атаки многих видов оружия. При поглощении устройство испускало вспышку слепящего света, в результате чего и ходили разговоры о том, что святых экклезиархов, которые обычно носили такие штуки, защищает сам Император. Эльрина тогда в очередной раз посмеялась над религиозными постулатами будущего, но задалась целью непременно найти одну из вещиц. Она была намного эффективнее брони, синтетической кожи и подобных вещей.       Данроку было приказано тщательно обыскивать все трофеи, поступающие на судно, а за его пределами попытаться купить любой ценой.       — Тебе не кажется, что тебе он был бы нужнее? — спрашивает Хейнрикс, усаживаясь рядом и поглаживая цепочку.       — Нет, не кажется, — Эльрина передает ему чашку. — Он твой. Пусть он напоминает тебе обо мне.       — Куда-то собираешься? — хмурится он.       Глаза цепко по-инквизиторски впиваются в ее.       — Тут всякое может случиться, — пожимает она плечами. — К тому же это ты скорее собираешься. Сам же говорил, что в любой момент можешь получить другой приказ от Лорд-инквизитора.       — Спасибо, — он прикасается губами к ее плечу и аккуратно убирает амулет под рубашку. — Но не стоило тревожиться только из-за меня.       — Стоило. И не только из-за тебя.       — Но ведь, выходит, только я получил сегодня подарок.       — Отнюдь.       Эльрина достает инфопланшет и придвигается ближе к Хейнриксу, чтобы им обоим был виден экран. Сменяющиеся кадры, снятые несколькими сервочерепами показывают, как некоторые из членов свиты Лорд-капитана, возвращаясь в свои каюты или выходя из них, натыкаются на коробочки, обернутые в разноцветную бумагу, как тем из них, кто находится за работой, такие коробочки подносят сервиторы или слуги.       Кассия хлопает в ладоши, развернув большой набор дорогих красок. Кибелла пробует пальцем лезвие изящного кинжала из зуба кракена с изображением самого могучего зверя на рукоятке. Идира покачивает на цепочке амулет отрицания кошмаров, обещающий защиту от ужасов варпа. Почти всегда находящийся на мостике Абеляр надевает на руку офицерский хронометр с драгоценными камнями и улыбается в усы. В самом темном углу мостика Ирлиэт греет в ладонях эльдарский рунический камень, ослабляющий истончение завесы. Глаза сестры Ардженты сияют, когда она поет гимн, держа в руках зачарованную болтерную гильзу. Паскаль увлеченно возится с хаддским инфостанком. Его мехадендриты азартно шевелятся. Джай выставляет на всеобщее обозрение запястье, на котором видны уже установленные изысканные подкожные самоцветы. Ульфар встряхивает могучими руками тяжелую дубленую кожу бернскорского зверя и примеряет ее на плечи.       За кадром слышится смех, и развеселые Джай с Идирой приближаются к его келье и громко требуют отведать фенрисийского мьода. На что Ангел Императора весело отправляет их к главному хирургеону за аугментированными желудками. Кадры сменяются, и вот уже Джай пристает к Кассии с предложением покрасить волосы. Но появившийся Ульфар оттесняет ее и почтительно вручает Леди-Навигатору защитный амулет, а она, смущаясь, благодарит его. Затем виден мостик и жмущиеся к переборкам офицеры, пока космический волк ищет Абеляра, чтобы потребовать чистку своего доспеха. Иначе новая шкура будет плохо смотреться на нем.       — А я-то думаю, почему все так странно начали себя вести к концу последней вахты, — в глазах Хейнрикса тоже пляшут смешинки, когда он смотрит на балаган, в который спутники Лорд-капитана превратили корабль на один вечер. — Как ты все это провернула, находясь на карантине в своих покоях?       Эльрина пафосно вскидывает руки и говорит громким шепотом:       — Потому что я — Тайный Санта! Я действую скрытно.       Он подозрительно прищуривается, и она хихикает.       — Номос. Всего лишь Номос. Они знают все уголки и закоулки. А также кратчайшие пути. И когда ты наблюдаешь, а когда нет.       — И где ты только набралась этих шпионских штучек?       — У самого замечательного учителя, — она легко целует его в щеку.       На его губах появляется почти самодовольная улыбка.       На экране продолжают сменяться лица. Может показаться, что сервочерепа ведут себя почти осознанно, выстраивая отрезки записей в причудливый сюжет — Номос овладевают искусством создания движущейся истории. Жизнь корабля, когда на нем не происходит никаких ужасов, может напоминать весьма забавный фильм, и над некоторыми кадрами они смеются до упаду.       — Бьюсь об заклад тебя опять сейчас тянет прокатиться верхом на сервиторе с бутылкой амасека в руках, — поддразнивает Хейнрикс, глядя на очередной фортель Джай.       — Вовсе нет, — честно отвечает Эльрина и еще теснее прижимается к его боку.       За беззаботными разговорами время летит незаметно. Он немного рассказывает про известные ему обычаи, она — про смешные праздничные случаи, которые помнит. Тепло и уют словно обнимают их, ограждая от ужасов мира лучше, чем поле Геллера пустотный корабль. Но все же Эльрина иногда поглядывает на хронометр.       — Почти полночь, — говорит она, глядя на стрелки. — Загадывай желание. Только никому не говори, иначе не сбудется!       Она тоже собирается загадать. Но глядя на него — такого необычно мягкого и сегодня по-особенному домашнего — она впервые за много лет колеблется.