«ᴏᴅɪᴜᴍ ᴀᴍᴏʀᴇ ᴏʙʟɪᴛᴏ ꜰᴏʀᴍᴀᴛᴜᴍ» 一 ненависть кована забытой любовью.

      А что бы сделала Гермиона Грейнджер?       Этим вопросом Гермиона терзала себя уже которые сутки. Вот и сейчас, за двенадцать часов до наступления Рождества она крутилась перед зеркалом, но оценить свой внешний вид все никак не получалось. Казалось, будто она смотрит не в обыкновенное зеркало, а какой-то искаженный Ейналеж, который заместо потаенных желаний показывал извращенную, неприятную глазу сторону реальности.       Позади нее - глухая стылая стена, но перед взором гриффиндорки то и дело предстает образ раненной, задетой до глубины души ведьмы. Окна целы, через них в помещение попадает яркий дневной свет, но Гермионе на подсознательном уровне хочется вновь починить их, потому что каждое легкое дуновение ветра она теперь принимает за сквозняк разбитых рам. По собственной фигуре в зеркале скользит лишь взгляд измученных карих глаз, но, кажется, стоит ей на секунду оторвать его и появляется еще один - темный и обжигающий. Какое-то помешательство.       Девушка активно замотала головой, избавляясь от очередного неприятного наваждения. Она взглянула себе четко в глаза - прямо и трезво. Из зеркала на нее смотрела пара заинтересованных, блестящих очей, что словно силилась понять, что это за таинственная незнакомка предстала перед ней. Что-то менялось в самой сущности Гермионы, и пока сим переменам найти объяснения она не могла.       Было ли то неоднозначное влияние давно позабытых воспоминаний, которые все чаще и чаще всплывали в памяти, или человеческий мозг попросту не справлялся с столь мощным потрясением? А может, ведьма просто сходила с ума? Все чаще и чаще на ум приходил Гарри - друг испытывал нечто подобное на пятом курсе, когда Темный Лорд нашел способ овладевать его сознанием.       Вот только в отличие от него Грейнджер была маглорожденной, и вплоть до определенного момента ее существование вообще мало кого волновало. Навряд ли между ней и какой-то искаженной, обозленной ипостасью Беллатрикс Блэк была установлена любого рода магическая связь. К тому же, темная ведьма никогда не была злом во плоти, если хорошо поразмыслить. У Гермионы, как и у всех окружающих, была тысяча и одна причина на дух не переносить профессора ЗОТИ, но в отличие от того же Рональда, который даже спустя двадцать лет все еще брюзжал и плевался ядом при любом упоминании оной, гриффиндорка теперь уже была достаточно морально и умственно развита, чтобы не делить мир на черное и белое. Особенно после всего того, что она узнала о своем преподавателе за время своего “гранд-вояжа”.       Две вещи она знала точно: во-первых, каким бы местом не повернулась к ней судьба, отныне и впредь ответственность за свои действия она будет брать на себя, а во-вторых, Беллатрикс Блэк с ее магическими способностями определенно и безошибочно была ее новой зацепкой, если не сразу ключом к разгадке. Теперь новый виток в их с Блэк общении оставался лишь вопросом времени, и только от Гермионы, на правах взрослого и отдающего себе отчет в своих действиях человека, зависело, в какое русло пойдет их дальнейшее общение. Слизеринка манила ее лаврами успеха в той же степени, в которой и грозилась обернуться ее печальной погибелью.       Так или иначе, к бесконтрольному урагану чувств теперь присоединился и разум: поразительно, но приятно было ощущать, как в самой безвыходной, на первый взгляд, ситуации неисповедимые пути сердца и холодный расчёт вдруг находят неожиданный союз. Девочка нужна была ей беззаветно, оставалось только найти в себе силу и внутренний стержень не предаваться в моменты паники простейшим из людских инстинктов. Бить и бежать - глупо, когда истинная победа кроется в том, чтобы сделать единственно правильный шаг навстречу неизвестности.       Да. Так бы размышляла Гермиона Грейнджер.       Гриффиндорка одобрительно ухмыльнулась собственному отражению. Рим не за один день строился, это ясно, но с намеченным планом в голове становилось ощутимо легче. Она подправила изящную укладку на распущенных волосах, и в следующую секунду раздался вежливый стук в дверь. Самое время. Легко, словно птица, она порхнула в сторону выхода из преподавательских покоев.       — И снова здравствуйте, Гермио-, — на пороге стояла МакГонагалл при полном параде, челюсть которой моментально отвисла, стоило ей только узреть свою коллегу, — выглядите просто потрясающе! Выше всяких похвал!       — Благодарю, Минерва, — мягко отозвалась гриффиндорка. Ее щеки тронул едва заметный румянец, — не зайдете?       — О, нет, благодарю, нет времени. График деканов несколько плотнее обычного.. нужно следить, чтобы празднество учеников проходило в рамках приличия, — профессор трансфигурации добродушно зыркнула на нее поверх половинчатых очков и извиняющеся улыбнулась, — я только зашла сказать, что мы собираемся в учительской в восемь. Розмерта обещала заглянуть на огонек, так что.. будет отменный Огневиски, — изумрудные глаза заговорщически сверкнули. Черт, Гермиона бы ни за что не подумала, что такое вот общение с МакГонагалл войдет у нее в привычку, — а, и еще.. Хагрид вас ищет. Кажется, он задумал притащить отдельную елку к нам в кабинет. В любом случае, вы найдете его у Запретного Леса.       — Поняла, — живо отозвалась Гермиона. При упоминании великана на губах сама по себе заиграла улыбка, и это не утаилось от внимательных глаз декана. Она знала об удивительно теплых отношениях гриффиндорки с на первый взгляд нелюдимым лесничим, а потому послала той ответную понимающую улыбку, — увидимся вечером?       — Всенепременно, — МакГонагалл кивнула, — всего доброго, Гермиона.       Она развернулась на каблуках и уверенно зашагала прочь по коридору. Гермиона же, глядя ей в спину, отметила красоту наряда ведьмы. Она не изменяла классике: длинная остроконечная шляпа красовалась на голове, в цвет изумрудной парадной мантии с острыми плечами. Несколько роскошных, но в меру скромных, украшений по старой моде на пальцах и запястьях, рыжие волосы собраны в аккуратный, но по случаю праздника расслабленный пучок. Молодая МакГонагалл была роковой красоткой, пусть и не во вкусе гриффиндорки - да и вообще во вкусе той в последнее время была только одна врановласая особа, но не отметить красоты ведьмы все равно было бы кощунством.       — Минерва?, — она выглянула из дверного проема, опираясь на дверную ручку. МакГонагалл моментально застыла и обернулась.       — Да-да?, — брови моментально взмыли в этом ее неповторимом заинтересованном жесте.       — Вы тоже прекрасно выглядите, — искренне похвалила ее Грейнджер, и на губах тут же бесконтрольно растянулась детская улыбка чуть ли не до самых ушей. Минерва мягко улыбнулась в ответ и слегка порозовела.       — Благодарю, дорогая моя, — она склонила голову, послав гриффиндорке польщенный взгляд, и медленно обернулась обратно.       Профессор трансфигурации устремилась дальше по своим делам, а Гермиона с теплым чувством в груди затворила дверь и еще какое-то время мечтательно ухмылялась стенам и потолку. Впрочем, делать ей здесь по большому счету было нечего - последние приготовления к празднику она закончила аккурат перед тем, как к ней нагрянула коллега, а киснуть в стенах собственных покоев не хотелось. Уж слишком много несимпатичных ей воспоминаний, и слишком велико было желание загладить их чем-то новым, приятным. Но до появления такой возможности еще целая неделя каникул, а до этого времени - отдых, отдых и еще раз отдых. Рождество на носу, как никак.       Через пятнадцать минут гриффиндорка уже брела по заснеженным тропинкам в направлении Хагридовой хижинки. Снег валил крупными хлопьями и местами возвышался сугробами, щеки на таком морозе жгло, но общее расположение духа все равно оставалось приподнятым. Гермиона любила зиму, когда она была такой: порой в Лондоне зима напоминала лишь слякотную, грязную осень, с одними только дождями и редким снегом, который все равно превращался в лужи уже на следующий день. От подобной погоды хотелось на стенку лезть, но здесь, в Хогвартсе, все было иначе. Новогоднее настроение ощущалось как никогда, тем более что в первые за, наверное, двадцать лет девушка могла вновь заразиться этой атмосферой детской радости, что царила среди студентов.       Гермиона знала точно, что кто-то из них сейчас гоняется как ошпаренный по всему замку, с бутылками сливочного пива и Огневиски за пазухой, и именно поимкой таких учеников занимаются деканы всех факультетов на пару с Филчем и миссис Норрис, но нашлись и те, кто вовсе не стремился взрослеть раньше положенного: кучка студентов с разных курсов и факультетов играли в снежки на небольшом заснеженном холме, откуда они с Гарри и Роном когда-то наблюдали за несправедливой казнью Клювокрыла.       На ум сама по себе пришла отпечатавшаяся в памяти сцена из Хогсмида. Гермиона впервые за долгое время ухмыльнулась, и просто позволила приятному чувству резонировать в груди - корить себя за это больше не было никаких сил. Блэк красива, несомненно. В ней есть все, чем только можно зацепить любого, кто способен видеть прекрасное, и гриффиндорка где-то даже завидовала Родольфусу, который, казалось, был способен всецело восхищаться подругой, при этом питая к ней исключительно платонические чувства. Красивая, остроумная, а в данный момент истории еще и легкая на подъем, она бы несомненно приглянулась любому, и она бы несомненно.. не позволила вот так просто обвести ее вокруг пальца и отправить лицом в снег. Гермиона подавила смешок, увидев, что какая-то брюнетка, не более чем на йоту напоминавшая Беллатрикс, словила подножку от члена противоположной команды и, естественно, тут же свалилась ниц.       Она отвела взгляд от развлекающихся ребят и двинулась дальше по дорожке. Совсем скоро на горизонте показалась небольшая хибара, из трубы которой валил дым. Хагрид стоял на крыльце, в самой теплой из своих шуб - кажется, это была та самая, с кучей всяких непонятных навешанных приблуд, начиная от различных пучков с травами, заканчивая беличьими тушками, которые вообще невесть для чего были ему нужны - Клыка то у него еще и в помине не было. Великан активно махал топором, раскалывая куски дерева на дрова. Он так увлекся своим делом, что появление Гермионы заметил, только когда башмаки той попали в поле его зрения под пеньком, на котором он и производил свои махинации.       — А-а, Гермиона!, — он тут же отбросил топор в сторону и одарил гриффиндорку добродушным взглядом сверху вниз. В ответ на это девушка лишь оскалилась, позабавленная пунцовым оттенком лица великана, — ну наконец-то. Я уж думал, того, не дождусь вас уже в этом году, во как, — он упер руки в боки и густая борода зашевелилась от растянувшейся под ней широкой улыбки.       — Простите, Хагрид. Дел невпроворот. Работа, сами знаете, — Гермиона почувствовала легкий укол совести за то, что в последнее время и вправду погрязла в собственной драме, и редко отзывалась на предложения лесничего заглянуть к нему на чай. Чтож, никогда не поздно начать исправляться, — вы хотели меня видеть?       — Я, э-э, да. Дело оно вот какое: я, значитс-..       — Хагрид, голубчик мой, куда же вы запропастились!!, — из хижины вышел.. хотя скорее вывалился крепко поддатый Гораций Слизнорт и едва удержался на своих двоих чтобы не скатиться кубарем по скользким ступеням. Гермиона тут же вопросительно вздернула бровь и ухмыльнулась виду краснощекого, взъерошенного профессора который икая ковылял к ним на ватных ногах, — ох, Мерлинова борода, Гермиона, и вы здесь!!, — он раскинул руки так резко, что чуть не потерял равновесие и потянулся к девушке за объятиями, но громадная рука тут же опустилась на его плечо и притянула к себе.       — А у вас, как я посмотрю, веселье уже полным ходом, Гораций?, — не удержавшись прыснула со смеху Гермиона. До чего смешон был добродушный толстяк, который сейчас практически повис в руке Хагрида, что сжимал его за шиворот. В ответ на это Слизнорт лишь расплылся в пьяной улыбке и утвердительно кивнул, опять же, едва не свалившись наземь от собственного действия.       — Ох, юная леди, знали бы вы, какую медовуху готовит Хагрид, м-мм!, — он подбадривающе пихнул залившегося краской великана куда-то в бок, — замечательную, просто о-тмен-нну-ю! Честно признаться, я, и-кх, никогда не пробовал ничего подобного.. вы творец, Хагрид, художник!!       — Да что же вы так, эт самое.. накушались-то, — Хагрид засуетился, казалось, ему было неудобно за представление, которое тут устроил Слизнорт. Он хорошенько тряхнул того за плечо и надавил, чтобы тот самостоятельно удержался на ногах, — вы нас извините, Гермиона, мы, наверное, того.. в замок пойдем.       — Нее-ет, нет, ни в коем случае!!, — тут же запротестовал Слизнорт и начал беспорядочно размахивать руками, — абсолютно исключено, друг мой!! Мерлин свидетель, я и сам в состоянии дойти..       Гермиона послала Хагриду красноречивый взгляд из под вскинутых бровей, в ответ на что тот задумчиво почесал бороду, но останавливать профессора зельеварения, кажется, не спешил. Может, просто решил, что постфактум вытащить того из сугроба и донести будет проще, чем битый час препираться с ним в таком состоянии. Меж тем, Гораций вцепился в здоровенную руку великана и начал ее активно трясти, сопровождая это дело одами любви к Хагридовой медовухе.       —…и вас, ик-х, Гермиона, тоже непременно жду увидеть на застолье, — он еле как сделал поклон, театрально раскинув руки, а после шаткой походкой направился в сторону замка.       Гриффиндорка обернулась через плечо и отправила в спину профессора полный скепсиса взгляд. Не было никакой уверенности в том, что Слизнорт успешно доковыляет до Хогвартса в целости и сохранности, но коль скоро к ее учебным годам он все еще был жив и здоров, больно волноваться все же не приходилось. Она лишь ухмыльнулась, когда окосевший профессор неожиданно свернул в сторону игравших в снежки студентов и начал им что-то оживленно жестикулировать.       — Вы меня простите.. Это все я виноват, — сдавленно пробормотал Хагрид. Гермиона развернулась обратно, кинув на него заинтересованный взгляд и лишь через секунду выпала из транса и поняла, о чем толковал ей великан.       — Нет-нет, что вы, и не думайте казниться!!, — девушка тут же принялась мотать головой в разные стороны, — Гораций несколько.. неравнодушен к спиртному. Поверьте, это не первый раз, когда я застаю его в подобном состоянии, — ободряюще сказала она и подкрепила свои слова улыбкой, — так на чем мы остановились?..       — А, ну да!! Я ж, того самого, хотел.. елка, значится. Я же говорил, что в этом году снега-то навалило, эт самое, по колено, — он слегка замялся, осознав, что колено Гермионы находилось на несколько ином расстоянии от земли, нежели его собственное, но все же продолжил, — так вот я за всей этой проклятой мишурой ни черта елки не вижу, хоть убей, честное слово!! Вот я и подумал, что у вас то, того, палочка имеется. Не выручите в беде? Я в долгу не останусь!       — О чем разговор!, — тут же согласилась Гермиона. Она деловито выудила палочку из внутреннего кармана мантии и покосилась на лесничего, — куда идем?       — Ну, удружили-удружили!, — по-детски заулыбался Хагрид, довольно похлопав себя руками по животу, хотя намека на пузо там еще и в помине не было, — а вон оно туда, в околок идемте!       Девушка с готовностью отправилась вслед за внушительной фигурой лесничего с палочкой наизготовку. На удивление, в вопросе выбора елки он оказался самым настоящим педантом: Гермиона даже несколько пожалела, что так бездумно подписалась на это дело. Ее задача заключалась в том, чтобы очищать от слоев снега каждое приглянувшееся великану дерево, потому что самостоятельно он это мог сделать, только если обхватит его руками и как следует потрясет, а на это уходило огромное количество энергии. Гермиона же справлялась одним легким взмахом палочки, но таскаться всюду за Хагридом и кидаться заклинаниями направо и налево ее тоже порядком утомило, тем более что она не видела никаких разительных отличий там, где для великана присутствовала колоссальная разница.       Но все сожаления тут же рассеялись, как только Хагрид остановил свой выбор на определенной елке, и та действительно была просто роскошной - невероятной красоты, несомненно, лучшая из тех, что они успели очистить, и по размерам идеально подходившая для учительской, что очевидно была куда меньше Большого Зала. Гриффиндорка удержала Хагрида от работы топором, осуществив два взмаха волшебной палочкой: дерево само по себе отделилось от земли и взмыло в воздух, а пара друзей, уставшие, но довольные, направились в замок.       Ужин того же дня проводился раньше обычного: по традициям Хогвартса, он был торжественным, как и всегда, хотя студентов в замке было куда меньше, и все они ели мало, потому что основное торжество ждало их в факультетских гостиных. За редким исключением все они сгребали себе побольше сладостей, которые можно было утащить в руках и донести до башен или подземелий. Не то что бы руководство школы обделяло угощениями гостиные, но поверхностей для всего этого съестного добра там было явно меньше, чем в Большом Зале, а потому меню приходилось несколько ограничивать.       За преподавательским столом разворачивалась примерно та же картина: учителя присутствовали там в основном для виду, и следили за тем, чтобы неминуемый рождественский сыр-бор не начался раньше обычного. В основном они медленно, пока без особого усердия, потягивали шампанское из хрустальных бокалов и ели легкие закуски, чтобы на пороге учительской появиться уже слегка навеселе.       Минерва на пару с Гермионой появились в Большом Зале несколько позже остальных, обмениваясь заговорщическими ухмылками: кроме них двоих и, непосредственно, Хагрида, никто не знал о том, что в кабинете весь преподавательский состав уже ждала собственная елка. Совместным усилиями, преподавательницы придали ей еще большую красоту рождественскими украшениями, и только тогда явились к остальным.       Общая беседа за столом тянулась медленно, но не нудно. Скорее, все профессора в преддверии праздника в той или иной степени витали в облаках, и на этой почве лениво обменивались мыслями, не ввязываясь в жаркие споры или активные обсуждения чего либо.

***

      — Разговорчики, Джордан!!, — взвизгнул Слизнорт и через секунду показался в дверях учительской с бутылкой Огневиски Огдена в руках, — я делаю вам одолжение, не отнимая у Гриффиндора очки! А теперь марш в гостиную, молодой человек, вам давно следует быть там!       Празднество в учительской было в самом разгаре. Гермиона за компанию с МакГонагалл, и, неожиданно, Трюк, плотно налегли на Огневиски и уже вскоре вели весьма откровенную беседу, от которой несколько преподавателей мужского пола начали презабавнейшим образом краснеть, и вскоре предпочли отделиться от их группы. Хагрид вместе с профессором травологии Стебль все никак не могли оторваться от праздничной елки, любовно осматривая каждую веточку, откуда-то с бесконечных полок и тумбочек учительской доносилась приятная рождественская мелодия старого граммофона. Время грозилось вот-вот перевалить за одиннадцать часов вечера, и по этому поводу учителя все чаще и чаще посматривали на часы, в ожидании наступления долгожданного праздника.       Профессор зельеварения отлучился в уборную несколько минут назад, и вот он снова появился на пороге, поймав на себе заинтересованные взгляды всех присутствующих. Грейнджер позабавлено хихикнула, уже на подсознательном уровне догадываясь, что произошло, а МакГонагалл нахмурила брови, потому что речь шла об ученике ее факультета.       — Мерлин, Рози, тебе действительно стоит следить за тем, кому ты сбываешь спиртное!!, — практически полная бутылка со звоном опустилась в самую середину праздничного стола, отчего сразу несколько поддатых преподавателей присвистнули и заговорщически переглянулись.       — Да что ты говоришь, дорогой мой, — тут же парировала Розмерта. Она совершенно невозмутимо сидела в кресле, закинув ногу на ногу и ехидно скалилась прямо в лицо зельевару, — знаешь, пожалуй есть у меня один постоянник, который то и дело заливает за шиворот троллеву дозу сливочного пива.., — она вскинула бровь, недвусмысленно намекая. Позади послышалось сдавленное хихиканье нескольких человек, и Гораций тут же стушевался и залился краской.       — Ладно-ладно, будет вам ругаться-то, в самый сочельник, — гаркнула Трюк, и махнула кому-то по ту сторону стола, чтобы обоим налили по бокальчику изъятого Огневиски, — Гораций. Розмерта, — она поочередно наградила каждого пристальным взглядом и демонстративно подняла бокал, чтобы оба последовали ее примеру.       — Аи-и, ваша правда, Роланда, — с учетом всего накопленного в крови алкоголя, Слизнорт совсем размяк и отходил чрезвычайно быстро, так что он первым поднял свой бокал и протянул его к Розмерте, — за вас, голубушка, за вас!!       — Ах-х ты, зме-ей, змей!, — беззлобно рассмеялась хозяйка паба и с готовностью чокнулась с профессором зельеварения, после чего оба опрокинули в себя их содержимое и моментально поморщились.       — Ух-х ты.., — громко и характерно выдохнул Слизнорт, — не хитришь, Розмерта, виски что надо!       — Других не держим, — сдавленно выдавила женщина, в ответ на что все окружающие дружно расхохотались.       За десять минут до наступления Рождества все конфликты, как и полагалось, были исчерпаны, все обиды забыты, а учителя ненадолго разбрелись по своим маленьким компашкам, чтобы поболтать о личном с самыми близкими прежде, чем вновь собраться для общего тоста. Розмерта на пару с Горацием налакались в стельку, и теперь сидели бок о бок, покачиваясь, и тянули какую-то заунывную ветхую песню, Роланда отошла, чтобы перекинуться парой слов со Стебль, и вот так МакГонагалл и Гермиона оказались одни на небольшом диванчике у арочного окна.       Минерва по обыкновению раскраснелась, как и всегда, когда в ее кровь попадала хоть капля алкоголя, а Гермиона подперла голову рукой и с упоением наблюдала за будущим директором в этом несвойственном ей в будущем, по крайней мере в окружении студентов, веселом и развязном состоянии.       — Знаете, — профессор трансфигурации скользнула игривым, затуманенным взглядом от своего бокала к собеседнице, которая тут же с любопытством встретила его, — не знала бы я про вашу.. каверзную ситуацию с той загадочной дамой, и я бы предложила вам выпить на брудершафт, — она нахально вздернула бровь и оскалилась, а Гермиона тут же закашлялась, разрываясь между смехом и абсолютным шоком. Кажется, кто-то здорово наклюкался. Отметив такую реакцию коллеги, Минерва тут же расхохоталась, — видели бы вы сейчас свое лицо! Не поймите меня неправильно, вообще-то, меня привлекают только мужчины. Но только слепой не отметит вашей красоты, Гермиона. Вашей пассии несказанно повезло.       — Да уж.., — выдавила из себя Гермиона. Черт, ну и как после этого она будет смотреть в глаза той, другой МакГонагалл? Уделанная в хлам Минерва отвешивает ей комплименты по поводу внешности и предлагает выпить на брудершафт.. Гарри с Роном по полу от смеха покатятся, как узнают. А от Джинни, конечно, жди после этого вагон и маленькую тележку подколок.       — Простите мне мое любопытство, этот виски влияет на меня совершенно отвратительно!, — покачала головой она, но испытующий взгляд изумрудных глаз тут же метнулся к лицу Гермионы, — но.. есть какие-нибудь изменения? Вы поговорили?       Гермиона замялась. Во-первых, поделиться насущными проблемами с Макгонагалл все же хотелось, но в угоду этому желанию шестеренки нетрезвого мозга крутились с удвоенной силой, чтобы ненароком не выдать истинную личность предмета обожания гриффиндорки. А во-вторых, отравленный алкоголем разум с головой окунался в омут фантазий далеко не самого приличного характера.. Пожалуй, самой безобидной из них была о том, сколь прекрасно бы выглядели в данный момент пухлые уста Блэк, особенно если бы с них тоже срывалось что-то наподобие предложения выпить на брудершафт.. с намеком на продолжение. Мерлин.       Гермиона нервно сглотнула и усилием воли вернула свое внимание к профессору трансфигурации, на губах которой растянулась широкая заговорщическая усмешка. Видимо, та примерно поняла направление мысли коллеги и теперь смотрела на нее, вскинув бровь.       — Поговорили.. Паршивый вышел разговор, если честно. Я сорвалась.. и теперь мне стыдно, — мечтательное выражение в миг сошло с лица Гермионы, и Минерва посерьезнела вслед за ней. Она наклонилась чуть ближе и заглянула глубоко в глаза девушки.       — И.. Всё кончено?, — сочувственно поинтересовалась она. Гермиона тяжело вздохнула и отпила из своего бокала.       — Я сделала все для того, чтобы это было так. Вот только. Сама теперь об этом жалею.. в некотором роде, — Минерва склонила голову в ожидании продолжения, — мне как минимум следовало быть мягче в своих изречениях. Как максимум вообще до этого не доводить.       — Чтож, это похвально, что вы так или иначе признаете свои ошибки. Скажу честно, веря вашим словам на месте девушки я бы сто раз подумала, прежде чем рассматривать вариант примирения. И все же. Вам есть, с чего начинать, — попыталась подбодрить ведьма.       — Н-да.. есть с чего. Она нужна мне.., — и что ты собираешься сказать?, — неизбежно и бесповоротно. Больше, чем из банального расчета, — тяжелый, ореховый взор встретился с внимательным изумрудным. МакГонагалл осторожно кивнула, пусть могла и не понять, к чему была последняя фраза, а вот на душе Грейнджер бушевал тайфун самых разношерстных эмоций. Легкость и радость от признания самой себе, произнесения вслух этой фразы, смешивалась с осознанием того груза, что сама ее суть возлагает на гриффиндорские плечи. Гермиона вздохнула и покосилась на настенные часы. Без четырех минут полночь. Дамблдор уже заерзал в кресле и явно готовился встать для произнесения тоста.       — Я желаю вам удачи, мисс Нюкт. Во всех начинаниях, — тон ведьмы был чрезвычайно серьезным. Она смерила Гермиону пристальным, многозначительным взглядом прежде, чем выражение лица смягчилось, а МакГонагалл подняла свой бокал, — за вас, дорогая моя. За вас и за вашу прекрасную, загадочную спутницу.       Гриффиндорка на секунду опустила взгляд к своему бокалу, а затем медленно скользнула им к роскошному арочному окну. Ночной небосвод куполом сомкнулся над ними, словно снежный шар - белые хлопья вьюги кружились и падали вниз, где-то там, прямо над ними зависла одинокая, бледная луна. Гермиона улыбнулась необъятной тьме зимней ночи, и приподняла свой бокал. Единые в этом жесте, и все же столь разные в глубине души, взгляды ведьм встретились под звон хрусталя.       — За нее.       Директор школы поднялся со своего места и встал во главе круглого учительского стола. Он призывно постучал по бокалу, привлекая внимание всех присутствующих, и профессора начали потихоньку стягиваться к центру комнаты. Гермиона заняла место по левую сторону от МакГонагалл и даже на секундочку прикрыла глаза, запечатляя камерность момента. Тихие перешептывания и смешки, позвякивание бокалов, треск поленьев в камине и томная, жизнеутверждающая речь директора слились в единый поток уютного шума, который она унесет сквозь года в своем львином, гриффиндорском сердце.       В ночь на 24 декабря темно-синее небесное полотно было усеяно мириадами сверкающих звезд. А какая из них светила ярче остальных, и для кого конкретно - уже история.