Во сне и наяву

— Покажи ту, которая носит самое дорогое золотое кольцо! — потребовала Берта, стоя перед волшебным зеркалом. По ровной поверхности забегали полосы и искры, а потом в нём возник образ самой Берты, но то было не отражение. Хозяйка замка стояла к зеркалу лицом, а магическое стекло показывало её в профиль — именно с этого ракурса можно было лучше всего рассмотреть унизанную перстнями руку. Берта удовлетворенно улыбнулась. — Покажи ту, которая носит самый дорогой золотой браслет! — надменно велела она, и снова увидела себя — на сей раз с другой стороны. Хозяйка хищно облизнула губы, поглаживая одно из своих многочисленных драгоценностей. Весьма вероятно, что десять, а то и двадцать самых дорогих золотых браслетов в мире украшали её смуглые руки, но Берта не была такой занудой, чтобы проверять каждый из них. — Покажи ту, которая носит самую дорогую пряжку на поясе! В раме возник образ её бёдер. Берта цокнула языком, возбуждённо крутанулась на месте и отдала новое распоряжение: — Покажи ту, которая носит самое дорогое золотое ожерелье! Зеркало продемонстрировало смело открытое декольте, пикантно украшенное тремя родинками и обвитое ожерельем самой искуссной работы. Искристые рубины чередовались с сияющими бриллиантами в золотой огранке, переплетение золотых нитей и цепочек стекало на грудь, подчёркивая её соблазнительную форму. Берта ущипнула себя за скрытый под платьем сосок, поправляя украшение. Она, признаться, была уже не молода и не свежа, но в изобилии украшавшее её золото великолепно затмевало любые морщины. — Покажи ту, которая носит самые дорогие золотые серьги! С тех пор, как её свекор отошёл в лучший мир, забот у Берты стало не в пример меньше. Со своими нынешними обязанностями она играючи управлялась за полдня или того меньше, а оставшееся время посвящала полюбившейся забаве под названием Кто-На-Свете-Носит-Самое-Дорогое. При всем своем однообразии игра не приедалась и не надоедала хозяйке. — Покажи ту, которая носит самые дорогие золотые подвязки для чулок! Изображение в зеркале потемнело, но, приглядевшись, Берта различила хорошенькие смуглые ножки, на которых в изобилии теснились ножные браслеты, обильно пересыпанные драгоценными камнями обручи. Подобрав подол, она впустила под юбку немного света и долго разглядывала в зеркале, как искрится древнее золото в столь интимном месте. Берта покачала бедрами, перенося вес тела с одной ноги на другую, встала на цыпочки и по очереди ударила в пол каблуками. Кружевной подол черного платья обнажил маленькую круглую коленку, обвитую очередным бесценным украшением. Выбивая чечётку, донельзя довольная Берта ещё несколько минут любовалась собой с весьма необычного ракурса, упиваясь осознанием того, что на свете нет никого великолепнее её, во всяком случае по части золотых украшений. Умасливая тщеславие, хозяйка отдала зеркалу последний, оставленный «на десерт» приказ: — Покажи ту, которая… — Оставь, как есть! — велел зеркалу мужской голос со стороны двери. Берта обернулась, ничуть не удивившись. Если кто-нибудь в мире умел любить золото больше, чем она сама, то это был её супруг. Лар-Арра всегда умиляло то, как его жена радуется каждой драгоценной обновке, а новое увлечение супруги также ничуть его не удивило. В этом была вся Берта — душа его сокровищницы. Повернувшись к мужу, она коварно улыбнулась, нарочно чуть приподнимая юбку сбоку, чтобы лучше осветить картину в зеркале. Лар-Арр, поглядывая на интригующее изображение, заполонившее зеркало от рамы до рамы, непринуждённо потянулся и лукаво подмигнул Берте. … Он затащил её на руках в глухую башню. Берта, вёрткая, как ласка, проворно соскочила на пол, сбросила черное платье и нырнула в его объятия, привычно предугадав намерения своего жадного до ласки супруга-ящера. Заигрывая с волшебным зеркалом, она уже распалилась и сама жаждала его любви, изливала на него свою горячую страсть. Лар-Арр целовал то её грудь, то золотое ожерелье, до половины скрывавшее женский бюст. Игривая Берта дразнила его, поводя бёдрами, и её украшения издавали при этом мелодичный звон. Взрыкивая от вожделения, Лар-Арр развернул жену спиной к себе и пристроил у полуразрушенной стены, где она могла, согнувшись, опереться на локти. Они уже должны были отправить друг друга на блаженное седьмое небо, но вдруг женщина замерла, тревожно обернулась. — Я не погасила зеркало! — прошептала Берта и попыталась вырваться. Лар-Арр, удерживавший её, остановился, потом оторвался с разочарованным рычанием. Их подросшие дети, на беду, были дома, а магическое зеркало, нацеленное на золотые подвязки их матери, могло показать им и вовсе выходящую за рамки любой морали картину с его непосредственным участием. Берта многообещающе погладила его по плечу, проворно вывернулась, набросила своё чёрное платье и, приподняв юбку, помчалась прочь. В комнате с магическим зеркалом никого не было, и опасения семейной пары оказались напрасными. Женщина хотела было приказать зеркалу погаснуть, но вдруг её задержала одна занятная идея. Подойдя к темной раме, в которой всё ещё отражалось то, что происходило у неё под юбкой, Берта провела пальцами по своим бокам и бёдрам, плотоядно прикусила губу, потом медленно, нараспев приказала: — Покажи мне самое дорогое золотое украшение… — Берта на мгновение задумалась, а стоит ли озвучивать требование, и что способно сделать с ней это знание, но её рот сам собой выдохнул, -… Самое дорогое золотое украшение, которого у меня нет! Картина в зеркале изменилась. Берта ждала, сжав кулаки, приоткрыв рот. Сначала она ничего не могла разобрать, а потом магическое зеркало сфокусировалось на чем-то сияющем, густо покрытом мелкими изумрудами. Это был кулон, да-да, изящный золотой кулон работы древних мастеров, исполненный в виде змеиного клубка. Бессчётное число ползучих тварей туго переплеталось вокруг массивной основы, и каждая была покрыта чеканной чешуёй. Изумрудные глаза холодно поблескивали, а разинутые пасти были снабжены крошечными золотыми клыками и раздвоенными языками из золотой фольги. Берта почувствовала, как колени сводит мучительная судорога. Сердце хозяйки забилось так часто, что потревожило золотое ожерелье, и подвески на нём закачались. Опустившись на пол перед зеркалом, она прижала сцепленные в замок руки к груди и протяжно ахнула. По лбу и спине женщины побежали капли пота. — О-о-о-ох! Кулон притягивал к себе её внимание, и Берта уже не надеялась когда-нибудь забыть его. Все чувства хозяйки сосредоточились на том, что показывало ей зеркало. Женщина отчаянно желала узнать, кому же принадлежит эта фантастическая драгоценность и где она находится. Чьи-то пальцы покачивали кулон на причудливой цепочке — тоже золотой — но Берта не видела таинственного обладателя удивительного украшения. Впрочем, это не мешало ей истово его ненавидеть. Точнее, её — ведь зачем мужчине подобная вещь?! Берта просто умирала от желания оттаскать эту мерзавку за волосы, исцарапать ей лицо и, разумеется, отобрать кулон. Да как она… Как она смеет?! Теребя кончики черных кос, драконья супруга размышляла, как упросить Лар-Арра достать для неё вожделенную драгоценность. Изнывая от жажды золота, Берта даже постанывала, представляя, в каком сногсшибательном образе она предстанет перед ним, как соблазнит и как в самый последний момент вдруг станет холоднее льда. Да, о да… Этот похотливый ящер полетит хоть на край света и сожжёт город, где живёт эта мерзавка, и достанет для Берты это великолепное чудо! Пусть оторвёт его вместе с головой этой драной кошки! И, когда кулон будет на ней, Берте, он не пожалеет, о, нет! Она подарит ему такую ночь, что наутро он вывалит язык от усталости! Кулон в зеркале качнулся, и по смуглой коже Берты забегали мурашки. Жадно раздувая ноздри, женщина всматривалась, желая увидеть ненавистную соперницу в лицо. Та, будто нарочно поддразнивая, поднесла кулон к свету. — Покажи, кто его держит, — процедила Берта сквозь зубы. Зеркало услужливо отразило хорошо знакомую ей каменную лестницу, пересеченную солнечными лучами, проникшими сквозь высокое стрельчатое окно. На верхней площадке, как ни в чём ни бывало, стоял Лар-Арр и, сощурившись, рассматривал золотой кулон. — Ну, — он, кажется, разговаривал с украшением, не имея других собеседников, — и где же моя змейка? Берта сидела на полу, позабыв дышать. Лар-Арр закатил глаза к потолку, вздохнул. До хозяйки очень медленно доходила вся нелепость сложившейся ситуации. Её муж, щедрый на неожиданные подарки, хотел поразвлечься с ней час-другой, а потом подарить ей… Тот самый золотой кулон, которого у неё ещё нет! Лар-Арр пожал плечами, рыкнул короткое ругательство в адрес жены, а потом завернул украшение в тряпицу и пошёл вниз по лестнице. Берта, заламывая руки, смотрела, как он проследовал в свою сокровищницу. От блеска золота у хозяйки даже потекли слюнки. Там дракон в человеческом обличии широко размахнулся и бросил кулон прямо в золотую кучу, где тот — у Берты встали дыбом волосы — смешался с тысячами других бесценных безделушек, золотых монет, хитроумно гранёных драгоценных камней. То золото, что с ног до головы покрывало смуглое тело драконьей супруги, оказалось лишь вершиной айсберга в сравнении с фантастическими сокровищами Лар-Арра. Берта цепко осмотрела открывшееся в зеркале великолепие, и её хищные глаза безошибочно отыскали прелестнейшее колье, которое можно было бы надеть поверх её роскошного ожерелья. На пальцах уже не хватило бы места для новых перстней, но ведь есть ещё пальцы ног! В ушах можно проколоть ещё по две или три дырки, а некоторые браслеты можно переместить с запястий на щиколотки, или, если на то пошло, можно носить всё по очереди! У Берты мелко задрожала нижняя челюсть. Женщина поднялась на четвереньки, потом на ноги, потом опрометью бросилась вон из комнаты с зеркалом. — Мама! — окликнул Берту юноша, когда она вихрем пронеслась по коридору. — Мама, я рукав порвал, ты можешь зашить? Ответа он не дождался, но, немногим позже, зайдя в комнату с зеркалом, увидел то, что совсем не предназначалось для его глаз. … Утром Лар-Арр сидел во главе стола, удовлетворённо поглядывая вокруг. Берта, едва передвигая ноги, ставила на скатерть кашу, сыр, творог и лепёшки. Закончив накрывать на стол, хозяйка не села завтракать со всеми, а, достав из ящика швейный прибор, устроилась на полу подле младшего сына. Дрожащие руки привычно взялись штопать дырку на локте. — Мама, а тебе… Тебе не тяжело? — наивно спросил тот с набитым ртом. Берта пьяно улыбнулась и покачала головой, отчего гроздья золотых серёг у неё в ушах зазвенели по-настоящему оглушительно. Женщина запрокинула лицо, рискуя сломать шею — такой тяжелой теперь была её голова, увенчанная тремя золотыми диадемами. — Мне хорошо, — прошептала Берта в экстазе. Её чёрные волосы, обычно стянутые в две тугие косы, были распущенны, и в них запутались золотые безделушки. Лар-Арр усмехнулся, заглянул под стол, чтобы посмотреть на неё. Берта изо всех сил старалась сохранить равновесие, стоя на коленях. Новые подвески и кулоны, которым уже никак не нашлось места на её груди, изобретательная хозяйка закинула на спину. Лар-Арр хищно клацнул зубами, и в ответ Берта игриво повела плечами, потеряла равновесие и упала на четвереньки. — Ты что, не можешь встать?! — ему, кажется, было весело. Видя, какими взглядами обменялись родители, их сын густо покраснел. Берта вцепилась унизанными золотыми кольцами пальцами в стол, подтянулась и с натугой поднялась на ноги. — Самое важное, — Лар-Арр кивнул детям на мать, обращая их внимание на поучительный пример. — Самое важное — это чтобы вы выросли большими и сильными. Тогда вы всегда сможете унести всё, что захотите взять! Берта едва ли понимала, как он над ней насмехается. Огромный огнедышащий ящер мог не только перенести, но и поднять в воздух всё своё золото одним махом, а она, слабая человеческая женщина, просто… — … ну, что? Ещё хочешь? — Лар-Арр уже расправился с завтраком, встал и, подойдя к жене, выискивал место, где её можно было бы ущипнуть. Когда уязвимый учаток всё-таки нашёлся, Берта положила тяжёлую голову ему на плечо и сладострастно выдохнула в самое ухо: — Хочу!