тупой & нетрогательный

      Не, Юрец, канеш, молодец. Пивчанское моё вернул, ещё банку своего докинул, типа лишка взял. Ну у меня лишним не бывает. А уж если Димас приджойнится, то и за добавкой чехлить придётся.       Димас, кстати, притих. Всю обойму обидных, грустных, а потом снова обидных стикеров в чат высадил, назвал меня сучарой и замолчал.       Набираю ему, чтоб в домофон не наяривать, и не будить никого. А то было уже так. Вместо Димаса ко мне пиздюли спустились в лице его бати.       На экране высвечивается типа сонная рожа Димаса. Глаза щурит, ебало чешет, зевает. Ну стопроц телега поверх браузера с поревом открыта. Быстро взял слишком. Я, чтоб не палиться, жду обычно.       — Давай, дела свои додрачивай, я на улице жду, — сразу разговор по-деловому начинаю, чтоб его в тонус привести.       — На хуй иди, понял? Я сплю.       — Ага, — поворачиваю камеру на пакет с пивом. — Давай уже, не ломайся. Ключи от тачилы не забудь, — у них во дворе вместо лавок либо столбы точёные, либо заборчики дрочёные. И у меня сёдня не тот настрой, чтоб загадки своей жопой отгадывать.       На Димаса пакет аргументов работает чётко и уже через пять минут мы сидим на заднем в его семёре.       Так-то тачка ещё дедовская, но Димас её никак кроме «моя бэйба» и не зовёт. Суеверный жесть, говорит, что ездить тачка не будет, если её не любить как бабу. Я ему масло подарил на днюху, он, наивная простота, порадовался и мой намёк «это вам с бэйбой, чтоб эй выхлоп не натёрло», по ходу, не выкупил.       — Ебаца-улыбаца, — Димас сразу башкой в пакет лезет. Вдыхает так ещё с кайфом. — Ахх… Копчёный, — бивни в чечил вонзает, как изврат, короче, откусывает от целого, а не на ниточки, как нормальные люди разбирает. Я его решаю не дёргать. Пусть уж лучше сыр кусает, бля. — Откуда поляна? — а то не знает. Рассказывал уже ему, что клиент-ка одна меня балует. — Опять твоя шугар-мами нас напаивает?       — Угу, — хлебаю с горла, пытаюсь не взоржать. Юрец, еба, «шугар-мами». Ну, Димасу ж не обязательно знать за чей счёт мы шикуем, — Сегодня мне ещё и перепало.       — Чё перепало? Пакетом по ебалу?       — Это по твоему ебалу пакетом можно ездить, — буцкаю его в плечо. Аккуратно, чтоб пиво не пролить, взбесится же за такое. — А моё — только целовать.       — Ага. Она бухая, чтоль, была?       — Не, даже пивас свой тебе, долбоёбу-завистнику, передала.       — Хех, — крутит банку, — чёт не бабское нихуя. Ипа, горькое. Они ж по фруктам гонят.       — А ты чё? В сексисты пивные заделался? И смари закусь какой: рыба, мясцо. Какие тут, к хуям, фрукты?       — Ну… Хер знает. И чё? Как зовут, сколько лет?       — Э… Вот я тебе всё прям так и выложил.       — А нахуя позвал? Сидушки в моей бэйбе просиживать? Стыдно стало, что меня заигнорил.       — Ля, ну, сорямба. Занят был, — жму плечами. Типа «обычное ж дело — на перепихон заскочил».       — Фу, бля. Кента на пилотку променял, ещё и выёбывается.       — Ну не на пилотку… Кхм. На отсос. И, я те скажу, охуеннейший.       — А ты сам чё? — начинает языком своим показывать то, чё в реале нихуя делать не умеет.       — Ну и я. Чё ж я не мужик, чтоль? — если надо, могу и хуй пососать. Мда. В мыслях отстойнее, чем по факту ощущается.       — Бля, во Евка выхуеет.       — Выхуеешь ты, если ей про это начнёшь писать.       — Да не буду, сам распиздишь, как накидаешься, — было то раз всего, нет у меня такой привычки, чё гонит. — Начнёшь выёбываться, чтоб побесилась, что ты её не радовал, а какую-то милфунью…       — Да хорош уже про мамок и милфок, а? Заёб. И не столько… ей, чтоб мамкой быть, усёк?       — Ага, а нарезок накидала, как бабуля моя после днюхи. Ещё скажи, что борщом тебя или пирожками не кормила, — берёт и за пузо меня мацает.       — Хорош, ёпт. Грабли угомони, — ну пиво ж пью, а он давит. — И не было никаких пирожков. И борща. Говорю ж обычная… Тёлка. Охуительная…       Димас угукает в банку, отмахивается:       — «Сиськи-жопа», «всё как ты любишь». Заёб уже одно и то же по кругу. Новое хоть бы что сказал, — новое этому дрочеру надо. А вот и расскажу.       — Сосёт заебись, получше некоторых.       — Ты ща опять про то, как ты ужрался и залупу себе ширинкой прищемил? — вот опять он мажется и не хочет себе признаваться, что мой хер во рту держал.       — Бля, утешай себя дальше, ширинка там или ещё чё… А этот прибор, — показываю большим пальцем себе между ног, чтоб понятно было о чём я, — сёдня был как надо обласкан.       — Ага, — глаза закатывает, не верит нихера. — И когда следующая, — за щеку себе показывает, — свиданка у вас?       — Когда надо. Тебя, бля, не спросил.       — Хехе, чё? Хуёво языком работал и она тебя выставила? — по плечу хлопает, ржёт как конь. — Ну чё, со всеми бывает, бро.       — Меня с собой не путай.       — Так-то меня тёлки никогда ночью не выгоняли.       — Ну, и меня так-то — тоже. Кхм. Сам ушёл.

***

      Понедельник, вечер. Я в лифт — Юрец мне навстречу. Решаю, что лифт ещё приедет, а такую возможность ловить надо:       — Оп-а. А эт мы куда?       — В зал.       — Продукты дома не кончились, м? А то я давно не…       Руку поднимает, встряхивает запястьем, смотрит на часы:       — Давай, после работы заходи.       — Чё-нить взять?       — Мне не нужно. Себе — как хочешь.

***

      Мёрзну у падика. Третий раз уже в домофон наяриваю. Ну не мог же он меня наебать?       Смотрю: по двору аудюха крутится. Вечер, ясен хрен, мест не найдёшь. В этом ЖК ещё и дворы все заборами двухметровыми огородили. Никуда не приткнёшься же.       В лобовуху вижу, что это Юрец местечко ищет. Смотрю по двору, куда б ему свою бэйбу пристроить. Не, вот у него бэйба. И полюбас не такая обидчивая, как у Димаса. Тот утром уже мне злые кружочки пилил, что не завелась и пешком аж два квартала пришлось по холодку чесать.              Юрец местечко находит — подскакиваю, подсказываю там «ехай-не ехай». Нихуя меня не слушает. Даже когда по багажнику лупить начинаю. Паркуется, бля, ну кое-как. Не, никуда не врезается, но если б делал как я говорю, то реще всё б было.       В лифте жамкаю Юрца за жопу. Он меня буцкает по ноге сумкой:       — Камера.       Кручу башкой:       — А? А! — вытягиваюсь, громко говорю в угол, — Ноу хомо! — приобнимаю Юрца рукой, встряхиваю его хорошенько, — Друган мой. Понятно? — к Юрке оборачиваюсь. — Чё? Ты-то чё так на меня смотришь?       — Идём. Приехали.       В квартиру Юрец меня прям вталкивает. Мне с такого расклада непривычно, но это заводит. Думаю, что сейчас будет ой как жарко. А он смотрит на меня один в один физрук со школы. Тоже так смотрел, когда с куревом палил. Строго, но вообще не секс.       — Ярик, ещё раз такую хуйню выкинешь — на хер пойдешь.       — На твой? — спрашиваю на автомате, но как-то не очень бодро.       — На другой чей-нибудь, — не, ну такой он простой. Прям в соседнюю дверь как будто отправляет.       — Ну а чё такого? Я ж ничё такого, — вот всё ему на пальцах надо объяснять. — Камеры ж там, чтоб знали, что следят и не ссал никто… И, по секрету: их никто ж не смотрит.       — Консъержку внизу видел?       — Ну, да… А! Она смотрит? Да ну давай, извинюсь, объясню схожу.       Юрец меня за плечо хватает, как будто я реально подорвался этой бабуленции за «ноу хомо» пояснять. А я стою, спокоен совершенно, на дверь откидываюсь, потому что с работы устал:       — Я ж ничё такого не сделал, блин. Блин, ещё скажи, что никогда ни с кого плавки в басике не стаскивал или за жопу не ловил? Не чтоб помацать, а просто. Мы с пацанами так делаем. И всё без гейства.       — Да мне индифферентно, что у вас там с пацанами. Чтоб такого не было, понял? — ну такой же как физрук: побухтел, умных слов вкинул и успокаиваться начал. Осталось для образа ему ещё сигу у меня стрельнуть.       — Лан, лан, забились. Руки в лифте при себе держу… — Ярик, губы только не дуй, а то подумает, что прав дофига и отчитал по делу. — Попросишь ещё. И ваще! Ты со мной стремаешься или в принципе?       — Ты поболтать хочешь или в душ всё-таки пойдёшь?       — А ху-ху не хо-хо? — шлёпаю по заднице, сжимаю, а он ухмыляется. — Со мной идём тогда. Спинку мне потрёшь.              Юрец там что-то задвигает, что в зале помылся. Мне-то пофиг на его «помылся», одному просто скучно. А вдвоём заебись.       Спину Юрец тереть не умеет. Когтей у него нихрена нет. Зато может меня подхватить и в стену вжать так, что ногами почти держаться не надо. Только он опять обламывает своей вознёй с презиками, но я уже почти начинаю привыкать к его загонам на эту тему. Да и он ещё предлагает сзади попробовать. Не в зад, а членом потереться. Мне пока Евка не давала, я и через штаны так иногда об неё натирался, что трусы слипались. А когда об такую задницу тереться предлагают, как тут ваще отказываться?!       Как-то так получается, что в комнате на коленях всё-таки оказываюсь я, ещё и задом вверх. Стрёмно, очко в ноль скукоживается, немного нервничаю, короче. Но, когда Юра начинает мне между полужопий скользить пальцем, щекотно становится. Ржу, нервяки отпускают. А он ещё и кругами поглаживает. Вот тут бы мне опять нервничать начать, а мне даже приятно и ноги, бляди такие, сами разъезжаются:       — Мне так удобнее, — Ярик, поясни нормально, а то звучит как будто тебе хер в жопу так удобнее принимать. — Эт не приглашение в анал, если чё.       — Я теперь знаю, кто к порно с сюжетом названия придумывает, — бля, ну кринж вальнул, согласен. Зато всё всем ясно.       Юрка обтирает остатки смазки об моё бедро, водит членом мне между ягодиц, наваливается на меня. Грудью, животом и членом мне об спину и задницу трётся. Рукой до хруста меня сжимает так, что вот прям щас хочу, чтоб он меня поимел по полной. Дрочу и лицом в диван упираюсь, чтоб ещё и это не спиздануть, а то моё «хочу» нихера хорошего мне не устроит.       Чувствую, что щас ещё чуть-чуть… Юрка, заваливает меня на бок. Поворачиваюсь, чтоб видел, как выглядит лицо человека, которому он только что весь кайф обломал:       — Э, блин, сверху давай. Мне хорошо же было.       — Неудобно, — притягивает меня к себе, член обхватывает, пальцы второй руки мне в рот проталкивает. Сначала зубы сжимаю, но потом понимаю, что так охуеть как пиздато. Юрок мне между ляжек своим членом вбивается, мой надрачивает, пальцами в рот почти имеет. Мне даже шевелиться не надо: я весь в кайфе, со всех сторон. Ноги сами зажимаются, а Юра реще двигается и ухо мне зубами оттягивает. Поправляю его руку, задаю нужный мне темп. Подстраивается он зашибенно. Я б сам с таким кайфом точно б не подрочил.       Лежим, одну ашку на двоих курим. Прижимаюсь к Юрке поближе, волосок на его груди пальцем трунькаю:       — А когда без гондонов будем? — вот опять рыпается. Я ж не договорил. — Не, вот так, как щас, и в них ничёшно. Но отсос по-нормальному хочу.       — Хоти дальше.       — Бля, ну ты как мать моя. Ну, не в смысле… — Ярик, мозг хоть на процент включай, когда про мать в разговоре про минет лепишь. — Ебать, ну ты понял. Она так говорит на другие темы… Ну почему нет-то?       — Сам не понимаешь? — чё он тупит? Если б я понимал, то не спрашивал.       — Нет. Прикинь? — да я ж ему всё про свой секс выложил, Димас столько не знает. Ну, не «столько», а «сколько на самом деле было».       — Окей. Не понимай дальше. Нет и всё.       — Бля, тебе типа пруфы нужны, что я не заразный?       — Да ничего мне не нужно. Меня всё и так устраивает.       — А меня — нет, — ашку ему на грудь брякаю и иду искать трусы. Гондон по пути снимаю и Юрке назло на раковину в ванной вешаю.       Одеваюсь в дверном проёме комнаты, а Юра вообще не реагирует.       — Эу! — машу рукой, щёлкаю пальцами. — Дверь за мной закрой.       — Захлопни просто, — ебать я щас ему захлопну. Охуевший. Лежит, парит и жопу поднять ленится. У меня от его охуевшести даже термо надеваться не хочет. Ногами в штанинах путаюсь, бешусь, чуть жопой на пол не падаю.       — Бля, вот хули ты как сука себя ведёшь?! — я ему серьёзно, а он ржёт сидит.       — Это ты по херне завёлся.       — Да потому что ты всё «нет-нет». Пидора ответ. Вот чё.       — Язык ещё покажи.       — Во, смотри, — показываю, хуле, — скучать по нему будешь! Не пизди, что не будешь. Охуенного такого не найдёшь. Понял?       — Ты-то сам не будешь скучать?       — По тебе? Да нихуя.       — Окей, как скажешь, — потягивается, меня с мыслей сбивает, лыбится. Вид делает, что похер ему. Было б похер — сидел бы нормально, без показухи. Бесит.       — Чё? Думаешь не найду с кем поебаться? Да в зал твой приду и сниму там кого-нить. Хоть бабу, хоть мужика.       — Удачи.       — Ты ж в тот, который в ТЦхе, ходишь?       — Не знаю.       — Бля, да тут мне в уши не лей. Зассал просто, что я там появлюсь.       — Ноуп, — хуёуп. Задрал.       — Адрес тогда говори.       — Угу. Листочек, ручку на холодильнике возьми. Там на магните. Расписание заодно своё продиктую, чтоб знал, когда приходить. И номер шкафчика заодно, — собираюсь идти, но понимаю, что он меня опять наебать хочет.       — Да ничё ты не продиктуешь. Скажи, что зассал и я свалю.       — А если не скажу?       — Тут останусь, — сажусь на пол. — Вот тут прям.       — Ты же уходить собрался?       Сижу. Чувствую, что объебался. Но не понимаю как:       — Хочешь, чтоб я свалил?! Совсем?!       — Это ты хочешь.       — Не хочу я. Ты мне яйца выкручиваешь.       — А не ты?       — Бляяяя… — со злости стукаю пяткой по полу, больно, сука. Ярик, вот тебе только разныться не хватало, — Ну хорош уже стрелки метать! Чё как баба?! — разнылся… По голосу точно. Да что ж за отстой такой?!       — Всё сказал?       — Не всё. Всё. Бля, да заёб ты, короче, — встаю за рюкзаком.       А там пивас лежит, который я себе прикупил. Открываю банку, сажусь пить в коридоре. Прям у Юрки перед носом, чтоб видел. Мудак, бля. Игнорит меня сидит. Оделся, лёг и в телефоне залипает. Даже на то, что я рыгнул громко никак не отреагировал. По-любому ему ж противно. Чистоплюй херов.       Достаю мобилу и чечил. Сижу, видосики палю. Погромче делаю. А Юра, гад такой, наушники надевает.       Уже собираюсь вторую банку открывать — Юрец встаёт, опять тянется:       — Ты домой в трусах пойдешь?       — Я ж сказал, что тут сидеть буду, — просекаю, что он сейчас хочет меня выпиздить. Скалюсь, спрашиваю противозным голосом, как сеструха обычно делает. — А чё? Теперь мешаю?       — Да, — нависает надо мной.       — Вот и заебись, — щёлкаю ключом на банке, громко сёрбаю пивком. — А мне твои презики уебские мешают. — накось выкусь, вот так вот тебе заверну. Заёба. Может дойдёт, что на уступки людям хорошим идти надо, а не тараканов своих в башке слушать.       — Не устраивает — на выход, — ногой меня ещё подпинывает.       — Вот щас всё устраивает — сдёргиваю с него штаны, хочу куснуть за ляжку, но получаю леща. В башке звенит, пол-еблища горит. Сдуру подскакиваю, хочу ему ответку влупить, но Юра мне руку заламывает и раком загибает. — Бля… Тих-тих, поломаешь же блин. Отпусти.       Юра толкает меня к двери, упираюсь, но против лося хер попрёшь.       — Да всё-всё, ухожу, — вырываюсь. — Дай одеться.

***

      Вот он чё? Думает, что рожу мне помнёт и так просто отделается? Хер там!       Я ж не просто так во дворе жопу морозил и пиво допивал. Я думал, как бы ему нервы за всю хурму потрепать. С продуктами хер чё вымутишь. Он же напишет, что бананы надкусаные пришли или творог дырявый — ему ещё и возврат сделают. Хер ему, а не продукты на халяву.       Но я ещё у него дома, пока одевался, подсмотрел название клуба, куда он железо ходит тягать. У него из сумки браслет с названием торчал.       Одному идти и реально кого-то клеить как-то неохота… А помощники из дружбанов-подруг все в основном так себе. Кто-то тощий для зала, не прокатит. За подкаты кое к кому мне башку открутят, даже если подкаты будут не по-серьёзке… Я и спрашивать у всех подряд не стал. Да и Димас согласился. Сговорчивый он чел. И до бухла халявного жадный.       Он, конечно, не кабан, как мне б надо, но хоть не зажатый. Я, правда, не стал ему пояснять, что прям подкатывать буду. А чисто сказал, что для поддержки мне чел в зале нужен. Ну по-братски приобниму его пару раз. Ничё такого же.