Мысли в твоей голове

В Зауне подозрительно тихо. Сумеречные улицы пусты, людей не видно, лишь звук шагов нарушает этот жуткий покой, отражаясь эхом от зеленоватых стёкол на окнах. Но Джейс всё равно на всякий случай готов к драке. Когда он собирал необходимые инструменты в лаборатории, то даже захватил с собой рукоять молота Меркурия. — Ты похож на мальчишку, который идёт с палкой на войну, — шутливо прокомментировал Виктор. — Тебе нечего бояться, Джейс, но рукоять возьми, она может пригодиться. Что он имел ввиду, Джейс понимает только сейчас, рассматривая крутой склон около очистных сооружений. Вода из Пилтовера сбрасывается здесь и течёт рекой куда-то вглубь пещер. Кажется, местные обычно спускаются по крышам домов, настроенных словно грибы, поэтому никто не удосужился починить сползшие со временем ступеньки. — Ты уверен, что нам туда? — спрашивает Джейс вслух. Голос разлетается по пустынной тёмной улице. А ведь сейчас всего лишь полдень. В Пилтовере, совсем рядом, через мост, светит яркое солнце и люди гуляют, наслаждаясь тёплой погодой. — Уверен, — отвечает Виктор, — позволь мне. Мягко перехватив контроль над телом, он легко, привычно спускается по видимой только ему тропинке, опираясь на рукоять молота как на посох. От прикосновения его ладони по древку расползается фиолетово-лиловая паутинка. — Тебя не задирали, когда ты приходил сюда раньше? — не может удержаться от любопытства Джейс. — Нет, с чего бы? — качает его головой Виктор, внимательно глядя им под ноги. — Я жил неподалёку, местные меня знали, и даже когда я стал работать в Академии, они всё равно считали меня своим. Нужно было спросить об этом раньше. Целый пласт из жизни Виктора неизвестен Джейсу, это кажется сейчас таким диким. Они ведь работали вместе более десяти лет, они мыслят одинаково, могут продолжать друг за другом фразы, они шли к одному, общему будущему, однако… — Необязательно знать прошлое, чтобы вместе идти к будущему, — замечает Виктор. Джейс несогласно трясёт головой, отчего Виктор неправильно ставит ногу, поскользнувшись на камнях. Время растягивается бесконечным мгновением, за которое сердце успевает ухнуть в желудок, а два сознания в красках представить, как они падают вниз и ломают шею. Инстинктивно вцепившись в посох, Джейс быстро находит опору и встаёт ровно, прежде чем потревоженные Виктором камушки скатываются к основанию склона. — Прошлое сделало нас теми, кто мы есть, — продолжает разговор Джейс так, будто ничего не произошло. — Я должен был узнать твоё прошлое, прежде чем высокомерно решить, будто знаю тебя и чего ты хочешь. Виктор оторопело смотрит вниз, а затем вдруг поднимает голову вверх. — Нам нужно найти другой путь. — Что? — хмурится Джейс. — Но мы почти спустились, осталось совсем немного. — Это опасно, — коротко бросает Виктор, отгородившись от Джейса, перехватив посох удобнее, приготовившись к подъёму. — Да ладно тебе, Виктор, — Джейс легонько дёргает их назад, чуть покачнувшись. — Ты сказал, что это оптимальный путь. Я верю тебе. — Это было до того, как я понял… Запнувшись, Виктор неожиданно отпускает тело Джейса, оставляя его посреди крутого склона в одиночестве. — Виктор? — беспокоится Джейс, оглядываясь по сторонам. Только сейчас, без Виктора в его голове, он неожиданно понимает, насколько же здесь темно, несмотря на редкие лучи солнца, пробивающиеся через смог. Благодаря Виктору их зрение было острее, силуэты предметов мягко светились фиолетовым. Джейс этого не замечал, пока оно не исчезло. — Виктор! — зовёт он ещё раз, стараясь не паниковать. Что, если у Виктора просто кончились силы, и он теперь умирает где-то там в огромной сфере, опутанный проводами? Стиснув посох в кулаке, Джейс осторожно продолжает свой путь. Он может смутно вспомнить дорогу, которую ему показывал Виктор: нужно спуститься, затем идти вдоль ручья к пещерам, пока не почувствуешь запах каких-то жжёных трав, оседающий на языке. Там будет лаборатория Доктора. Он так сосредоточен на разбитых ступеньках, что знакомый шелест болванки Виктора пропускает мимо ушей. Только когда в поле зрения показывается белоснежная рука, обвитая золотом, Джейс обращает на неё внимание. — Виктор! Куда ты исчез? — возмущается он, опираясь на предложенную руку, прежде чем сделать последний шаг и оказаться на дне большого оврага. Болванка склоняет голову, будто Виктор отводит взгляд. Отпустив его руку, Джейс с беспокойством хмурится. — Поговори со мной, пожалуйста, — просит он дрогнувшим голосом. Огромная пещера, болванка перед ним, рукоять молота Меркурия в руках и абсолютная, всепоглощающая тишина навевают отвратительные воспоминания, от которых холодеют кончики пальцев, а во рту появляется кислый привкус желчи. — Я не знаю, что сказать, — отзывается Виктор металлическим шёпотом. — Я хотел помочь тебе спуститься, но ты справился и без меня. — Только потому, что ты вспоминал эту дорогу и показывал мне, — говорит Джейс, делая шаг назад. Присутствие болванки заставляет волосы на его руках вставать дыбом, а висок то и дело простреливает остатками магии. — Ты не мог бы вернуться, ну… в меня — повисает недоговорённой мольбой. Без Виктора, обнимающего его душу, одиноко и холодно. Тело ощущается вымотанным, больная нога недовольно ноет, а шея и спина неожиданно напоминают, что сон на полу не идёт им на пользу. Оказывается, Джейс удивительно быстро привык к тому, что рядом всегда есть кто-то, кто может подхватить на половине движения, поддержать ласковой мыслью, помочь двигаться вперёд. Точнее, Джейс удивительно быстро к этому вернулся, просто раньше они с Виктором делили лабораторию, а теперь… — Я не могу, Джейс, — печально говорит Виктор. — Ты слишком хрупкий, я забыл, насколько человеческие тела уязвимы. Как легко они ломаются. — Моё тело сильнее, чем ты думаешь, — вспыхивает Джейс. — Ты видел это сам. Я выжил… там, — срывается голос на сиплый шёпот. — Я вернулся, и я выдержу тот путь, который ты выберешь для нас. Болванка вдруг отшатывается, словно от удара. Виктор хватается за голову, металлический звук, то ли стон, то ли вой, рвётся из его груди, заставляя кровь Джейса застыть в жилах. — Я заразил тебя этим, Джейс, — скулит Виктор. — Я подавил твою личность и забрал твою волю. Нахмурившись, Джейс кладёт посох на землю, стараясь не провоцировать Виктора, поднимает вверх пустые ладони и осторожно подходит ближе, по привычке стараясь заглянуть болванке в лицо, чтобы найти глаза. — Это неправда, Виктор. Моя воля всё ещё со мной, и я всё ещё думаю, что твоя «Славная эволюция» — это абсолютно бесчеловечная глупость. Виктор пытается сжаться в комочек, закрыв голову руками. Металлический звук из его груди становится фоновым, тянущимся на одной ноте без перерыва. Джейс понятия не имеет, что с этим делать. Обычно он касается плеча или спины расстроенных людей, стараясь поделиться своим присутствием, показать: «Я здесь, ты можешь на меня положиться», — а потом обнимает, закрепляя результат. Вот только даже если глубоко внутри там Виктор, то снаружи это до сих пор… Существо. Болванка, которая когда-то была живым человеком. Да, в лаборатории он сам прижался к ней лбом, но тогда он был слишком расстроен и почти не обращал внимания на то, в каком виде Виктор предстал перед ним. — Виктор, — тихонько зовёт Джейс, зависнув ладонями над его белоснежно-золотыми плечами. — Что с тобой происходит? Металлический стон резко обрывается, оставляя звон в ушах на несколько секунд. Виктор поднимает голову, и Джейс может поклясться, что видит этот загнанный взгляд, даже если у болванки нет глаз. — Я понял, что ты можешь умереть, — звучит так, будто на Виктора снизошло откровение. Джейс ждёт, что он продолжит, но Виктор молчит, жутко застыв всем телом, он даже не дышит, потому что болванке не нужен воздух. — Что ж, — Джейс пытается подобрать слова, чтобы разрушить повисшую тишину. — Я никогда не задумывался об этом, в конце концов, у тебя шансов умереть было больше, поэтому… Перед глазами неожиданно вспыхивает воспоминание о солнечной поляне на вершине хекс-врат, о Викторе, хранящем покой своего Джейса. Он тоже был напуган? Он боялся, что Джейс однажды умрёт, поэтому превратил его в неуязвимое, идеальное существо, сохранив его душу в своём личном космосе? Джейс запинается на середине слов, удивлённый своим открытием. — Ты боишься, что страх потерять меня заставит тебя превратить меня в… это? Болванка снова плавно отшатывается. Её идеальные движения скрывают дрожь, которая могла быть у живого тела, диссонируя с ломающимся тоном Виктора: — Единственное, что я умею, — исцелять, — шепчет он. — Я спасал людей, помогал им, когда они находились на грани смерти, и они позволили мне развивать их, вести их, говорить их голосами. Но говорить твоим голосом я не хочу, Джейс. Я не хочу, чтобы ты стал одним из них. Я не знаю, как можно уберечь тебя другим способом. Вздохнув, Джейс устало стискивает двумя пальцами переносицу. Ужас Виктора так силён, что им фонит даже болванка. — Тебе не нужно пытаться изменить меня, Виктор. Нужно просто довериться мне и подождать, пока я сам изменюсь для тебя. Он всё ещё не уверен, как работает их телепатическая связь, поэтому просто комкает в голове мысль-воспоминание и толкает её куда-то в пустоту… …тонкие пальцы ловят этот комок, аккуратно распутывая связанные одним образом картинки: волшебник-Виктор держится в стороне, наблюдая за тем, как Джейс пытается выжить в пещере, терпеливо ожидая, пока Джейс станет тем, кто в состоянии выбраться наверх и пройти сквозь разрушенный мир. Несмотря на то что он прячется в тенях, Джейс всё равно чувствует его присутствие, чувствует его поддержку, а потому находит в себе силы бороться. — Ты должен доверять мне, Виктор, — говорит Джейс, неуверенно касаясь фарфоровой щеки кончиками пальцев. — Как я доверяю тебе. Болванка неожиданно крупно вздрагивает, а затем снова замирает идеальной, мёртвой статуей. Джейс не успевает начать волноваться, потому что его вдруг окутывает родным теплом и безопасностью. Виктор обнимает его всем своим существом, прижимаясь призрачным лицом к груди. — Ох, ты вернулся, — облегчённо выдыхает Джейс, мысленно обнимая Виктора в ответ. — Как хорошо, не пугай меня так больше. — Я постараюсь, — звучит в голове, и Джейс практически готов расплакаться от этого.

***

Убежище Доктора выглядит как лаборатория при кафедре биологии или как настоящее злодейское логово: повсюду стоят заспиртованные банки с существами и частями людей; под потолком змеятся какие-то трубки, протянутые к котлам, в которых булькает розовая жижа; у стены видно заржавевший, покрытый бурыми пятнами лабораторный стол; воздух тяжёлый и действительно пахнет какими-то травами… — Виктор, — зовёт Доктор, склонившийся над рабочим столом. Судя по тону, он нисколько не удивлён, как будто этот человек вообще разучился чему-то удивляться. — Ты научился контролировать объект, не делая его частью своего сообщества? — Мы партнёры, — рычит Джейс, хмуро глядя в спину доктора. — Я здесь добровольно. Хмыкнув, Доктор оборачивается, отложив скальпель. Он смотрит на Джейса здоровым глазом, в котором совершенно нет безумия, алчной злобы или ещё чего-то подобного, что должно быть у человека, хранящего целую коллекцию из мутировавших органов у себя в лаборатории. Этой странной, всепонимающей мудростью в разных глазах, Доктор похож на Хеймердингера, как кривое, уродливое отражение. Как бездействие ради безопасности и действие несмотря на жертвы. Как Пилтовер и Заун. — Нам нужна Ваша помощь, Доктор, — нарушает повисшую тишину Виктор. И вот сейчас Доктор неожиданно удивляется. — Ты говоришь собственным голосом, несмотря на другое строение глотки и голосовых связок, даже эха нет. Поднявшись со стула, Доктор обходит их по кругу, разглядывая, словно любопытный эксперимент. — Если Вы впустили Виктора добровольно, мистер Талис, можете ли Вы его прогнать? Вы остались хозяином этого тела, или оно подчиняется Виктору? Напряжённо стиснув посох-рукоять, Джейс поворачивает голову, стараясь держать Доктора в поле зрения. — Я не пробовал его прогонять, — напряжённо отвечает он. — Тело слушается нас обоих. — Потрясающе, — восхищается Доктор, остановившись перед Джейсом, глядя чуть выше его глаз. — Я так понимаю, физический контакт между вами всё же был. Горячая потная кожа под ладонью Виктора; тихий стон сквозь зубы, вцепившиеся в одеяло; отчаянный толчок в сжатый кулак; поцелуи, тающие на плечах; и бесконечное удовольствие, одно на двоих… — Кхм, мне нужно было увидеть воспоминания Джейса, — ровным голосом объясняет Виктор. — Поэтому я трогал его голову. — Интересно, что ты оставляешь след на всём, чего касаешься. — Это не подтверждено, — вмешивается Джейс, — он трогал Вас, отпечатков нет. — Я коснулся Виктора, а не наоборот, — поправляет Доктор. — И в тот момент он не использовал свои способности осознанно. Но Вы правы, мистер Талис, нужно больше наблюдений. Доктор возвращается к своему столу и садится на стул, отодвинув разделочную доску с каким-то растением, истекающим вязким голубоватым соком. — Я помогу вам, — говорит он, вытащив из ящика пухлый блокнот. — Здесь я собрал всю информацию о твоём состоянии, Виктор, я был бы рад, если бы ты позже внёс правки. А сейчас, что конкретно вы планируете делать? — Я хочу заменить его сердце, — твёрдо говорит Джейс, на всякий случай повернувшись тем боком, с которого не будет видно поясную сумку, где надёжно спрятано хекс-сердце, которое он категорически отказался оставлять дома без присмотра. — Новый источник энергии? — уточняет Доктор. — Скорее всего, тело его отвергнет. — Я уверен, что новое сердце приживётся. Возвышаясь над Доктором, Джейс неожиданно чувствует себя студентом, объясняющим преподавателю свой доклад, написанный впопыхах менее десяти часов назад. Доктор задумчиво качает головой. Его взгляд скользит по лаборатории и останавливается на огромных крюках, прибитых к потолку. — Если я успел что-то понять за свою жизнь, так это то, что воля играет огромную роль, — размышляет он. — Учитывая, сколько было вложено в хекс-ядро, оно должно было идеально подойти Виктору. Однако, оно всё равно осталось несовершенным и не смогло избавить его от смерти. Возможно, дело было не в ядре. Проницательный взгляд возвращается к ним, и Джейс неожиданно чувствует робость Виктора, пробежавшую ледяными мурашками по лопаткам. — Виктор сдался, перед тем как в здание Совета прилетела ракета, — говорит Джейс, расправив плечи, будто прикрывая Виктора собою. — Неудивительно, что он был шокирован, когда выжил. В чём бы вы его сейчас ни обвиняли — это неправда. — С тех пор что-то изменилось, Виктор? — спрашивает Доктор, игнорируя Джейса, склонив голову на бок. — Ты снова хочешь жить? Джейс, готовый защищать Виктора до конца, захлопывает рот, прежде чем успевает ляпнуть что-то пафосное. Вместо этого он ждёт ответа Виктора. На лабораторию опускается тишина. Доктор внимательно следит за ними, явно пытаясь уловить секунду перемены, когда контроль перехватывает Виктор, вот только Виктор делает это незаметно даже для самого Джейса, что уж говорить про стороннего наблюдателя. — Я хочу исправить свои ошибки, — наконец говорит Виктор тихим голосом. — Хочу вернуть свободу тем, у кого её отнял. Не хочу оставлять Джейса в одиночестве. Хочу помогать людям. Хочу увидеть голубое небо вместо той пещеры, в которой я сейчас нахожусь. Я… хочу жить, Доктор. Хмыкнув, тот поднимается на ноги, шагает к ним и протягивает свой блокнот. — Очень хорошо, тогда не будем терять время. Вы уже придумали, как отвлечь ноксианцев? — Мэл, кхм, в смысле, Советница Медарда позаботится о своей матери, — отвечает Джейс, забирая у Доктора блокнот. — Понятно, — кивает Доктор. — Ночью в патруле меньше людей, я как раз успею закончить приготовления, чтобы безопасно извлечь Виктора из защитной сферы. Пусть Советница посетит Генерала завтра вечером. А с вами мы встретимся на окраине Линий перед входом в пещеры, ведущие к поселению. — Мы поняли, — спрятав блокнот во внутренний карман своего пиджака, Джейс медлит, не зная, что ещё сказать. Слова благодарности умирают на кончике языка. Он не готов благодарить этого человека. — Тогда до встречи. — Спасибо, Доктор, — всё-таки говорит Виктор, и Джейс закатывает глаза, направляясь к выходу.

***

Когда они подходят к склону, Джейс останавливается у болванки, так и не шелохнувшейся со своего места. — Наверное, неправильно будет оставить его здесь. — Ты прав, — соглашается Виктор. — Хотя я не уверен, что у нас хватит сил призвать его сознание, но… — Мы должны попробовать, — твёрдо говорит Джейс, стукнув посохом для надёжности. Виктор протягивает их левую руку, касаясь собственных отпечатков на пустом лице болванки. От кончиков пальцев начинает струиться мягкий розово-фиолетовый свет. Перед их глазами вдруг вспыхивает

Космос

Множество звёзд сияют в бесконечной глубине, но одна из них горит ярче, пульсирует сильнее. — Вот он, — шепчет Виктор и тянется к чужому дремлющему сознанию. Оно оказывается в их руках большим тёплым шаром. Джейс осторожно держит его в ладонях, улыбаясь Виктору напротив. — Это так красиво. — Чужие души прекрасны, — кивает Виктор, сияя бликами в глазах. — Теперь нужно вернуть его. Если получится, значит, процесс обратим, значит… — Мы сможем всё исправить, — заканчивает за него Джейс. — Да, — растворяется среди звёзд. Космос мягко исчезает, вместе с прекрасными золотыми глазами Виктора, его переливающейся фигурой, светлыми волосами и трогательными родинками. Джейс снова остаётся один, хотя в его теле их двое. — Джейс, — настойчиво зовёт Виктор. — Не отвлекайся. — Ох, да, конечно, извини, — спохватившись, Джейс осторожно толкает вперёд левую руку, в которой сияет шар, заставляя его проникнуть в голову болванки. С оглушительным скрипом та внезапно вздрагивает, неестественно выгибается всем телом, пока не падает на землю. Опираясь на посох, Джейс обессиленно приседает рядом, поддерживая ортез на сломанной ноге. Он слышит, как Виктор зовёт Существо по имени, но не может разобрать слов. ~ Вестник? ~ отвечает болванка звенящим голосом. ~ Что случилось? Я Вам больше не нужен? — Нужен, — успокаивает его Виктор как маленького ребенка. — Я хочу, чтобы ты присмотрел за остальными и за Доктором, пока я не вернусь к вам. ~ Хорошо, ~ смиренно звучит в ответ. Существо поднимается на дрожащие ноги, будто новорожденный оленёнок, с трудом удерживая равновесие. В нём не осталось того изящества, которое было с Виктором. Теперь это просто человек, отвыкший от реальности и сил притяжения. ~ Вам помочь? ~ спрашивает это кое-как выпрямившееся недоразумение, протягивая руку Джейсу. Скорее всего, они оба упадут, но попробовать стоит. Просто ради того, чтобы осознать для самого себя: больше нет идеальных болванок. Только неидеальные люди. — Спасибо, — кивает Джейс, хватаясь за золотую ладонь левой рукой, опираясь правой о посох, медленно и тяжело поднимаясь на ноги. ~ Вам стоит обратиться к Вестнику, чтобы он исцелил Вас, ~ советует Болванка. Всё-таки Болванка, со своей слепой верой в Виктора. — Эй, — Виктор мягко толкает его в бок. — Эта вера обоснована. — Угу, — бурчит Джейс вслух, отвечая обоим. — Я подумаю над этим. Склонив голову набок, Болванка рассматривает его несколько секунд. ~ В таком случае прошу меня простить, Вестник попросил меня вернуться домой, и я вынужден оставить Вас здесь. — Ничего страшного, — отмахивается Джейс. — Ты можешь идти и… Будь осторожен, — добавляет Виктор его голосом. Болванка колеблется, словно в удивлении, а затем легко запрыгивает на крышу и исчезает в лабиринте кривобоких построек. — У него, между прочим, есть имя, — замечает Виктор, снова тыкая Джейса в бок. — Вот только он добровольно отдал его тебе, — парирует Джейс, поворачиваясь к склону. Виктор виновато молчит всю дорогу, пока они поднимаются наверх. — Извини, — наконец вздыхает Джейс, просто потому что тишина невыносима. — Я не должен обвинять тебя в том, что ты и сам прекрасно знаешь. — Не нужно извиняться, Джейс, — вздыхает Виктор. — Ты прав во всём. Я знаю имя каждого из них, но из-за меня они сами позабыли свои имена. — Они вспомнят, — уверенно говорит Джейс, опираясь посохом о вершину и делая последний шаг. — Я уверен в этом. В конце концов, ты сможешь им напомнить. Волна искренней благодарности окутывает его и поддерживает всю дорогу до Пилтовера.