Зови меня своим капитаном

— Со мной все нормально. Кирк уже чуть ли не отпихивает настойчивого соседа. Нет, он конечно знал характер Маккоя достаточно хорошо, но не подозревал, что тот его будет препарировать даже на следующий день после происшествия. — Ты всегда так говоришь, а потом обнаруживается, что ты схватил заражение крови каким-то редким, андорианским грибком, который растет только на корнеплодах той самой Андории.— — Сейчас это не так, — он устало обхватил друга за плечи, удерживая на месте. Маккой же продолжал возмущенно говорить и размахивать руками. Джим знал, что действия друга продиктованы лишь беспокойством за него и не более. — Я вытаскивал споры три дня. Ты почти задохнулся, когда тебя нашли в отключке. Черт, Джим, я..— — Боунс, — Ярко-голубые глаза встречаются с мягкими обеспокоенными серыми, — Я правда в порядке. Ты всё проверил, да и.. Ведь всегда рядом, правда? Я под твоим врачебным наблюдением. — Да с тобой только на секунду отвернешься и.. — доктор махнул рукой, то ли признавая правоту друга, то ли устав спорить. — А ещё этот слизняк. Вдруг у него бешенство?.. Улыбка расползается по губам Джима, оседая теплом где-то в районе сердца. Он прыскает от смеха. Боунс был тем самым человеком, с которым они и в огонь и в воду. Единственный, кто искренне заботился и переживал о Кирке, временами мрачном, привыкшем держать все в себе, самостоятельно справляться с любыми трудностями и никому не жаловаться. — Все, тихо, — он толкнул друга локтем, прерывая ворчание стоило им сесть за парту. Глаза сканером прошлись по толпе кадетов, выискивая знакомую фигуру. — Помнишь, я говорил, что со мной был вулканец? — Тот нелюдимый тип? — Спок. Он отказался со мной знакомиться. Маккой фыркнул, усердно делая вид, что занят чем-то важным в падде. — Кто-то же в конце концов должен не поддаваться твоему очарованию. — Эй. Не говори так, будто не очарован мной, — он пихает друга локтем. В голубых глазах плещутся искры веселья. Нарочито соблазнительно подвигав бровями, он не смог сдержать смех, за что тут же получил подзатыльник. — Ау. Боунс, за что?.. Прохладная ладонь взметнулась вверх, потирая горящее место удара. Обиженный, но все также светящийся взгляд метнулся к Маккою. — Профилактика самомнения. — Вообще-то, врач должен лечить, а не калечить. — Было бы что там калечить..— За этой перепалкой оба пропускают момент, когда преподаватель оказывается прямо перед ними. Холодный, бесстрастный взгляд чуть ли не прожигает его, впиваясь в душу, пронизывая насквозь, заставляя табун мурашек пронестись по спине. Джим сглатывает, поднимая глаза. «Спок?..» — произносит одними губами. Вулканец стоит, сложив руки за спиной, смотрит выжидающе. Серые глаза Маккоя мечутся между ими двумя, и кажется, в них на секунду отражается понимание. Преподавательская форма идеально очерчивает хотя и худощавое, тем не менее сильное тело, подчёркивая грудные мышцы и сильные бицепсы. Пусть они и не были такими же накачанными как у самого Кирка, он нутром чувствует, что в них сокрыто куда больше силы, чем кажется на первый взгляд. Не выдерживая повисшей тишины, хмурый доктор обращается к вулканцу. — Где адмирал Пайк? — Профессор на миссии и велел подменить его. Адмиралтейство временно назначило меня на эту должность. Надеюсь вы закончили свой диалог? — Глаза переходили с одного на другого, буквально придавливая к месту. В них ощущалась скрытая сила, то, чего Джим не почувствовал в прошлый раз. Наверняка его назначили за идеальное прохождение экзаменов и прочие отличительно-педантичные особенности. Проведя языком по пересохшим губам, Кирк кивает. Вулканец, видимо дождавшись той реакции, на которую рассчитывал возвращается к кафедре. — Знаешь, по твоему описанию он должен быть несколько..— — Заткнись Боунс. Серые глаза наполняются осуждением. Друг отворачивается, обещая себе напомнить эту грубость заносчивому Кирку позже, однако вскоре полностью забывает об этом, как и всякий раз, когда у них случаются подобные недо-ссоры. Странное чувство поселяется в груди Джима, тянущее, словно ожидание чего-то неопределенного. Он вынужден прикрыть веки, подавляя навязчивые тени воспоминаний из прошлого, что он хотел похоронить навсегда, но всегда проигрывал, сколько бы не пытался. Фантомные образы. Горячий песок под ногами, хруст высохших веток. Давящая атмосфера безысходности, смирение, отчаянные, тлеющие угли надежды. Нет, он не хочет это видеть. Открывает глаза, сосредотачиваясь на непривычной этому месту фигуре. Лучше он будет раздумывать о чем-то тривиальном. О потрепавшемся самолюбии, злости, холодных, раздражающих глазах, просто потому, что так легче. Потому что только так он может чувствовать себя обычным человеком.

~—~

— Согласись, Боунс, ты бы хотел быть где-то там, далеко отсюда, — Рука тянется ввысь, прямо к темному, безоблачному небу. Новолуние. Ничего кроме россыпи звёзд, многоэтажек и уличных фонарей не освещает землю. — Столько всего неизведанного, миры, в которых мы никогда не были, о которых ничего не знаем. — Спокойствие разливается в венах. Некая уверенность, что там, вдалеке есть что-то, от чего сердце бьётся быстро-быстро, ожидание, любопытство, искушение. Он хочет ввысь. Хочет оторваться от земли. Бороздить просторы космоса. Именно сейчас, стоит только представить полет, едва знакомый, пусть и подернутый дымкой воспоминаний, как дрожь сотрясает тело, словно экстаз. — Знаешь, вряд-ли кто-то или что-то иное сможет подарить мне это чувство, — Джим опускает глаза, становясь к другу в пол оборота. На губах играет едва заметная улыбка. Одна из тех немногих, искренних улыбок, что позволено видеть совсем немногим. — Точно не наркотики, Джим, — ворчливо припоминает недавнее проишествие Маккой, ежась и обхватывая руками дрожащие плечи. Они находятся на последнем этаже кампуса. Дует промозглый ветер, однако это вовсе не проблема для Джима. Он не в силах обращать внимание на такие мелочи сейчас, будучи очарованным моментом, — Тебе стоило бы влюбиться. Только не так как я. — Что есть по твоему любовь, Боунс? — Любовь — отдать всего себя кому-то. — Мне не нужна любовь, — Кирк засовывает руки в карманы. Взгляд его вновь возвращается в сторону неба. Голос звучит отстраненно, даже немного мистически, — Ни одна женщина, ни одно существо во вселенной не заставит меня отдать ей себя. Маккой скептически молчит, явно не впечатленный романтикой того, что его разбудили посреди ночи, потому что его высочеству Кирку скучно идти сюда одному. Он дёргает Джима за плечо и тянет обратно. Темные, слабо-освещенные коридоры напрочь сгоняют всю романтику, заставляя Кирка чувствовать странные тоску и разочарование. Зато Маккой, кажется, сейчас более чем доволен, размышляя о более практичных вещах, таких как сон. И будь все как и сотни раз до, если бы не мелькнувшая впереди тень. Кирк замирает, прикладывает палец ко рту и схватив друга за плечо останавливает. Глаза Маккоя растерянно бегают вокруг, пытаясь понять причину остановки, тем не менее, наученный опытом и упрямостью Джима он не сопротивляется. Кирк жестом приказывает медленно идти и доктор плетется следом. Пройдя пару поворотов, они оказываются в апартаментах командования. Возмущенный шепот доктора разрезает воздух: — Черт возьми, Джим, какие черти тебя потянули?.. — Кажется я видел кого-то. — Да нам головы пооткручивают, если заметят!.. Возмущенно осыпая друга, командование и весь звездный флот едва слышными ругательствами, Маккой следует за Джимом и замолкает ровно в тот момент, когда замечает, как из-под закрытой двери просачивается голубоватый свет. «Адмирал К. Пайк» — гласит надпись наверху. Челюсть Маккоя щелкает когда зубы ударяются друг о друга. Он переводит взгляд на Кирка, который уже вовсю шарит в поисках любой лазейки, чтобы что-то увидеть. Дверь неприступна, без кода доступа ее не открыть, взламывать замок слишком долго. Щель внизу слишком маленькая, чтобы что-то увидеть, но ведь.. Он прижимается ухом к двери. …можно услышать. Джим качает головой. Ничего кроме шорохов, да и те вполне можно было списать на сквозняк. Едва слышно он обращается к Боунсу: — Как думаешь, Пайк мог забыть выключить компьютер?.. — Он занятой человек, но..— — Каков шанс, что он забыл его выключить и система не отключилась сама? Маккой кивает, молча соглашаясь. На лице Кирка проступает нечто хищное. Любопытство, азарт охотника. Жажда приключений. Доктор тяжело вздыхает, осознавая, что похоже его ждёт ещё одна бессонная ночь и на выдохе выдает: — Караул? — Именно, Боунс. Кирк потирает ладони.

~—~

— Эй Джим. Кирк мать твою!.. — тихо шипя, друг расталкивает задремавшего у стены кадета, безжалостно заставляя открыть усталые, заспанные веки. Плечи ломит от неудобной позы, оказалось он уснул сидя, прислонившись к стене и уперевшись головой о сложенные на коленях руки. На то, чтобы осознать действительность уходит мгновение. Джим резко поднимает голову, подталкиваемый тихими возгласами. За углом слышны удаляющиеся шаги. Джим упирается рукой о стену и аккуратно выглядывает. Черт, они пропустили самое главное. Кирк щурится, яростно растирая покрасневшие глаза. На миг фигура останавливается, становясь в пол-оборота и он едва успевает скрыться за стеной, случайно наступая на ногу Боунса. Тот терпит это стоически, зажав рот ладонью. Глаза доктора метают молнии. Зрачки Джима расширяются в неверии, стоит едва соображающему после сна мозгу начать собирать пазл. Шаги возобновляются. Кадет снова, аккуратно, воровито выглядывает из-за стены. Он мог поклясться, что видел именно его. Эта спина. Быть может ему просто мерещится, освещение слишком слабое, чтобы делать какие-то значимые выводы. — Боунс. Тебе не показался он знакомым? — аккуратно начинает Кирк, выжидав несколько секунд после того, как шаги исчезают из поля слышимости. — Это чертов Спок, Джим. Он кивает. Адреналин падает, сменяясь волной усталости. Глаза чешутся и болят. Видя это, доктор хватает друга за плечо и тащит обратно, в кадетский корпус, держа будто нашкодившего котенка. — Я узнаю эту вулканскую рожу из тысячи. Он что-то задумал. Ума не приложу, что может быть нужно вулканцу в апартаментах отсутствующего адмирала в час ночи, но..— — Он не похож на того, кто занимается кражей личных данных. — Кирк задумывается. Догадки и предположения сменяются в голове одна за другой, но не задерживаются надолго, разбиваясь о те крупицы знаний, что он уже имеет о Споке. Большинство из них не имеют даже логичной обоснованности, что непростительно для вулканца. — Он ярый приверженец правил. Гарантированное прекрасное будущее научника. Нет, здесь что-то другое. — Ты ведь не собираешься следить за ним? — Именно это.